Рыцари пера

    Казалось, все кончено навсегда. И вместе с тем, подобно самой первой зарисовке в каждом новом рассказе, для него все начиналось с самого начала.   
    Нужно было жить!
    В пыльном облаке новых перемен он тщетно искал для себя хоть какой-нибудь заработок. Его постоянной заботой былo - где бы раздобыть совсем немного денег. Ведь простому сочинительству не требовалось образцового сочетания белков, жиров, витаминов, а в скромной одежде можно было разглядеть сюжет под стать шедевру.
    Он не писал поразительно изящно, но он писал о своем времени, о своих современниках. Да и кто бы мог написать об этом из ушедших гениев прошлого?
Никто. Даже чудаки фантасты.
    Чтобы не расставаться с книгами, он продавал их на вернисаже. Ему часами приходилось стоять в надежде на то, что кто-то купит у него одну книгу.
    В любую погоду - жарило ли солнце, падал ли пушистый снег - он доставал толстый блокнот, чтобы сделать несколько пометок для очередного рассказа. Oн так и не смог оторвать от себя восхитительную способность сочинительства.
    Спитакское землетрясение, карабахская война, блокада и огромный мир соблазнов, начиненный деньгами, подбрасывали ему сюжет за сюжетом.
    Как быстро менялся мир! И вместе с ним менялись понятия конъюнктуры, спроса, сбыта. В отсутствии всякой цензуры появился новый жанр повествования - литературная брань. Последнее его очень огорчало. Он любил родной язык так, будто сам придумал армянский алфавит. Азартно, долгими часами составляя сложные предложения и придумывая метафоры, он пытался остановить свое время.
Остановить на бумаге.
    Когда на столике появлялись новые модные книги, он становился случайным свидетелем легкой полемики ‘’интеллектуалов.’’
    -Что за новинка?
    -Книга года?
    -Да, что-то такое было в интернете. Какая-то международная литературная премия.
    Книга года! Об этом он мог мечтать долгими вечерами в своей одинокой жизни – ведь ему не с кем было разделить ни своей тревоги, ни своего постоянного беспокойства. Разве что с героями коротких рассказов, которых он, несомненно, любил, наделяя их редкими качествами: добротой, мужеством, жертвенностью, благородством. Именно таким ему хотелось видеть мир.
    Он не был горд и, когда заканчивались последние деньги, с хрупкой надеждой обращался за помощью к государству.
    Пособие по безработице оказалось скуднейшим, наверное, со времен основания царства вишапов. И все же это были необходимые крохи - он начинал новую главу рассказа и ему нужны были бумага, ручки и немного кофе.
Он получил бы пособие и по бедности, если бы не этот чертов норматив, разработанный, вероятно, в Анкаре. Иначе как еще можно было объяснить себе, что он недобрал нужные баллы!
    Он не владел современными технологиями по продвижению и продаже товара, поэтому его рассказы аккуратной стопочкой смиренно лежали на подоконнике.    
    Если бы он мог научиться сложному мастерству пиара, тогда, возможно, удалось бы разбудить легкое любопытство.
    -Кто этот негодяй? Так он еще и писатель!? Нужно почитать.
    В поисках спонсора для своей книги он несколько раз обращался к власть имущим, но каждый раз сталкивался с неким стандартом, освобожденным от мыслей и эмоций. Ему так не везло!
    И все же удача однажды приласкала.Три детских рассказа были опубликованы в праздничном выпуске толстого журнала тиражом в тысячу экземпляров.
Он почувствовал себя национальным героем.
Он сказал себе: ’’Вот и для меня наступили добрые дни.’’
    Стоя возле книжного столика на вернисаже, он всматривался в детские лица, пытаясь угадать своего маленького читателя. Кто он, этот добрый человечек? Что его занимает и радует в мрачном, равнодушном мире взрослых, где спокойно уживаются лицемерие с завистью и ложью?
    Его огорчала мысль о том, что детям перестали читать сказки, мудрые сказки, верные советчики. Кто их научит стойкости оловянного солдатика, верности Герды, нежности Маленького принца?
Кто, если не сказки?
    Конец ноября - холодный и пасмурный - загонял прохожих в теплые дома.
    И как же некстати коротенькая радость закончилась одновременно с небольшим гонораром, полученным за рассказы! Вернисаж становился безлюдным, к столику с книгами никто не подходил. Нужно было снова думать о том, где бы раздобыть немного денег.
    Он возвращался домой узкой улочкой, чтобы не видеть магазины. По дороге, проходя сквер, собирал сухие ветки для печи. Он никогда не жег книги, даже в те безнадежные времена, когда не было ни дров, ни солярки. Он их берег, так как в каждой книге-и в этом он не сомневался-автор хотел бы быть услышанным лишь только для того, чтобы сказать что-то важное другим.
    Дома,разжигая огонь собранными щепками, он согревал замерзшие пальцы, выстраивая мостик, по которому можно было перейти на другую планету. Для этого не нужны были никакие космические корабли! На этой чудесной планете его ждали герои маленьких рассказов.
Они очень волновались, так как все, что с ними происходило зависело только от него одного. Кем они будут в новом сюжете? Добрыми героями или беспощадными злодеями?
    Когда он брал простую шариковую ручку и открывал толстый блокнот, они подходили к нему совсем близко. Как много замечательных людей было вокруг него!
    Он забывал о том, что беден, и щедро, по-рыцарски, раздаривал талант, в надежде на то, что кто-то его еще услышит.