30. ШОК ОТКРОВЕНИЯ
– Джантар, пригнись! Или нет... Быстро в коридор!
Джантар не успел понять, что произошло: мгновение назад он как будто спал – а теперь какая-то сила вырвала его из сна (пригнув голову так, что он едва не уткнулся лицом себе в колени), затем кто-то потащил его за руку вперёд – и всё это под далёкий грохот, звон, треск лопающегося стекла, чьи-то крики или стоны, звуки совсем близкого падения чего-то тяжёлого – но в первые мгновения он понял это ещё как-то отстранённо, без эмоций...
– Мальчики, как вы?– донёсся голос Фиар (оказывается, это она тащила его за руку, так что он спросонья едва успевал за ней).– Никто не ранен?
– Как будто нет,– ответил Итагаро.– Только те, из охраны телецентра... Но что случилось? Почему погас свет? Я ни при чём, сам не ожидал...
– И мы же как будто договорились с ними…– продолжала Фиар.– Талир, где аппарат?
– Где тот, не знаю, но вот другой,– Талир из темноты (Джантар, наконец открыв глаза, увидел лишь мертвенный фрагмент наружного окна-витрины в створе прямого коридора, и силуэт Талира на его фоне) протянул Фиар какой-то предмет.– Упал у раненого охранника...
– Почему вы стреляете?– тут же, отпустив руку Джантара, закричала Фиар в микрофон.– При чём тут мы, если просто отключилась энергия? И при чём – они, которых вы сами поставили нас охранять?
«А... как же запись?– пронеслось на волне дурнотного ужаса, возвращая Джантара к реальности.– И сколько прошло времени? Ведь ночи совсем короткие...»
– Мы вас предупреждали,– всё с той же холодной официальной сухостью донеслось из аппарата радиосвязи.– Но вы всё равно пошли на то, чтобы организовать утечку секретной информации...
«Но какой «секретной»? Они… что, просто невменяемы? Или...– Джантар вспомнил о второй кассете, которую дал Талиру сотрудник телецентра.– Вот именно: что там за запись? Мы даже не знаем...»
– Какую утечку?– не выдержал Итагаро.– Мы всё время были у окна, и вы могли нас видеть! Сами не присутствовали при передаче вам записи – и даже не знаем, как и откуда она шла!
– А теперь там – раненые!– добавил Герм.– К ним хоть дадите нам подойти?
– Нет, к раненым не подходить!– распорядился голос на том конце.– Мы заберём их сами! А теперь отвечайте: каким образом секретная информация попала в открытые, незащищённые каналы связи?
– Но разве мы сами работаем здесь?– ответил уже Лартаяу.– Разве знаем, что и как тут можно организовать? И какая – секретная, в чём состояла? Мы же говорим: у нас при себе такой не было!
– Знаете что, прекратим эти игры,– с совсем уже пугающими интонациями прозвучало в ответ.– Дело в том, что пока мы тут смотрели эту вашу, как сами говорите, чушь – по другой линии из этого же телецентра в открытый эфир, причём сразу в несколько разных городов, пошла сверхсекретная информация такого уровня, последствия разглашения которой даже трудно представить...
– Но откуда нам было взять её – сверхсекретную?– не выдержал Лартаяу.– И вообще, что это значит? В какие игры играете вы сами?
– Мы знаем о том подземелье в пригороде Дисоемы,– произнёс говоривший на том конце так, будто это разрешало последние сомнения.– Как и вообще всё о каждом из вас: биографии, способности, интересы…
– И мы знаем о том подземелье,– не смутился Лартаяу даже тут (хотя у Джантара всё словно перевернулось внутри).– Куда многие ходили особым способом перезаписывать всякую, я ещё раз повторяю, чушь. Именно чушь, а не государственные тайны... И пусть мы сами однажды попались на обман, поверили, будто кассета такого происхождения может содержать что-то интересное для нас – но что это доказывает?
– А теперь внимательно выслушайте и подумайте, прежде чем ответить,– заговорил по радиосвязи ещё новый, незнакомый голос.– Дело касается секретной информации такой важности, что если даже нам будет отдан приказ взорвать телецентр вместе с вами и всеми прочими, кто в нём находятся – мы выполним его, не колеблясь. Поэтому отвечайте прямо: какие ключевые слова были введены вами в поисковую систему видеоархива – для получения той, второй записи? Той, которая сейчас пошла в открытый эфир, пока вы демонстрировали нам первую? (Должно быть, спрашивавший сам не знал, как была организована передача записи.)
– Ключевые слова?– как бы растерялся Итагаро.– Но какие ключевые слова мы можем назвать – если сами не видели, какая запись куда пошла? И вряд ли вообще знаем их...
– Так мы вам напомним: «дирижабль», «экспедиция» и «Западный континент»… Что, и теперь скажете, будто не понимаете, о чём речь?
– Так… тот фантастический фильм, о котором кто-то говорил в школе...– нашёлся и тут Лартаяу.– Всё – из-за него? Хотя и там была только чушь?
– И вы его видели?– едва ли не торжествующе констатировал голос на том конце.– Раз так говорите – видели?
– Поймите, у нас вообще не всё в порядке с памятью на эти несколько дней...– уже словно спохватившись, начал Лартаяу.– Но я как будто вспоминаю фрагменты бредовой постановки на эту тему. Бредовой, не более того...
– Однако не странно ли: вы, особорежимники, ссылаетесь на школу, какие-то разговоры там? При том, как мало у вас общего с обычными детьми?
– Иногда и нам приходится бывать в школе,– не смутился Итагаро.– И слышать там какие-то разговоры, даже немного участвовать в них...
– Тогда вам придётся вспомнить, и конкретно назвать нам: кто, что и когда говорил на эти темы – в какой именно школе?– вновь заговорил тот, первый голос.– Это вам может казаться малозначительной чушью, но мы ещё раз повторяем: затронуты вопросы как минимум государственной безопасности…
– А если действительно не сможем вспомнить? Не оговаривать же просто кого попало! И потом, что значит – «как минимум государственной безопасности»?– переспросил Итагаро.– Что же тогда как максимум? Безопасность чего?
– Ну уж не с вами, детьми, обсуждать такое... И имейте в виду: мы пока только предполагаем, что вы сказали правду, будто чего-то не помните. Даже, например – почему оказались именно здесь, в Арахаге? Так, будто собрались дальше через границу в Чхаино-Тмефанхию с этой записью...
В который раз у Джантар что-то как оборвалось внутри… Неужели те знали о них буквально всё?..
– Нет, а что бы вы делали на нашем месте?– не растерялась Фиар.– В шоке, когда работает скорее подсознание? И человек может сам не сознавать, что он – в шоке? А потом – уже толком не помнить, где был и что делал?
– Но почему – именно сюда? Так далеко от Каймира...– с притворным участием просил голос по радиосвязи.
– Мы же говорим: просто так получилось!– ответила Фиар,– И пока спохватились, где мы и куда едем – поздно было что-то менять! Сами подумайте: где выйти и куда пересаживаться – в тайге одни посёлки и гарнизоны? А Арахаге – всё-таки город...
– Но на поддельное извещение об особо опасной инфекции – сообразительности хватило? Видите, мы и это знаем... И даже – как вы угнали автобус, поставили в Керафо во дворе дома, где живёт один ваш знакомый, и стучали среди ночи к нему в окно, чтобы вам открыли дверь балкона – для чего вам пришлось влезть на крышу автобуса. Но вас там почему-то не услышали – и вы, решив, что никого нет дома, бежали дальше, бросив автобус прямо во дворе...
«Так вот – официальная версия...– понял Джантар.– Хоть моя семья в безопасности...»
– Хорошо голословно оговаривать тех, кто в шоке сами не всё помнят!– ответила Фиар.– Но мы же – не мифические, газетные образы подростка-преступника, мы – реальные люди, с которыми в трудный момент может случиться и такое...
– Да, с вами трудно говорить,– признал голос на том конце.– Но не приходило вам на ум – что всё и произошло из-за вашей записи? И именно вас так искали по всей Дисоеме? Вас, подростков-особорежимников, которые вообразили, что умнее других, и им можно то, что другим нельзя?
«И... всё-таки мы?– будто оглушило Джантара уже этим – так, что и всё пережитое, и всё окружающее на миг отступило в тень нереальности.– Или... Нет! Просто хотят поймать на раскаянии, чувстве вины...»
– Не верьте...– прошептал Ратона, тоже поняв.– Уже точно – игра на совести...
– Но что такого сделали именно мы?– переспросил Лартаяу.– Если вообще многие ходили туда делать записи?
– И почему обязательно – особорежимники?– добавка Фиар.– То всё были самые обычные подростки – а в принципе могли и взрослые! При чём же тут – больные, которым не по силам пойти в то подземелье?
– А что следовало думать? Ведь кто считает себя привилегированным сословием среди детей – если не такие, как вы? Которым можно не работать, не учиться, не стараться быть здоровыми, не развиваться физически – в надежде, что всё и всегда за вас сделают другие? Вот мы стали искать среди вас – и видите, не ошиблись!
– Искать кого?– переспросила Фиар.– И зачем? Что особенного записано, чтобы это могло оправдать такие действия?
– Они, что, действительно не понимают?– прозвучало на том конце как бы не прямо в микрофон, а в сторону.– Намекнуть, чтобы дошло, что сделали?
– Значит – действительно не смотрели, не всё помнят, или не всё поняли,– ответил другой голос. (Там… не подозревали, что их переговоры между собой слышны здесь?) – А то иначе – сами понимаете...
– Нет, но – сейчас, отсюда, из этого телецентра!– ещё кому-то третьему, судя по интонациям, почти изменило самообладание.– Когда они все тоже как раз здесь! Что, скажете – совпадение?
– Подождите, их в той аппаратное просто не было,– неуверенно возразил ещё кто-то.– И сама передача шла не оттуда. А откуда – ещё не установили...
– Да, их будто нарочно послали, чтобы отвлечь нас,– согласился ещё далёкий голос.– Чтобы мы ловили и ждали их – а тем временем кто-то другой... Хотя что уже говорить – столько людей увидели...
– А они как бы ни при чём?– ответил тот третий, готовый сорваться.– Но объективно они же – соучастники!
– Да сами действовали под каким-то гипнозом. В конце концов – только дети, пусть и экстрасенсы...
– Хотите сказать – экстрасенсов такой силы можно самих загипнотизировать, чтобы ничего не помнили? А главное – что с ними делать? Теперь, когда тайна уже раскрыта?
– Они там прямо сходят с ума...– прошептала Фиар в паузе этого спора, передаваемого по радиосвязи.– И это тоже идёт в эфир – будто забыли все правила безопасности...
– Но что за тайна?– вырвалось у Итагаро.– Что на самом деле пошло в эфир?
– Чего мы ждём, надо бежать отсюда!– спохватился Талир.– Пока они решают, что с нами делать!
– Тише, могут услышать!– ответила Фиар.– Хотя возможно, ты прав...
– Им, кажется, вовсе уже не до нас...– начал Итагаро.– Но какая тайна? Если во второй записи тоже была чушь...
…И тут уже новая догадка не то что молнией – взрывом Сверхновой озарила сознание Джантара…
– Так... они хотят сказать, что... всё это – на самом деле?– вырвалось у него.– Что – вовсе не фантастика, и не чей-то бред? А… и есть та самая тайна?
Совсем уж мёртвая, глухая тишина будто сгустила тьму вокруг после его слов. Затих и аппарат радиосвязи – будто на том конце тоже всё замерло в шоке. И лишь где-то вдалеке ещё слышались смутные, едва различимые звуки, не давая совсем отключиться от реальности...
–… Здесь не пройти из-за пены и стекла,– как-то буднично, словно ничего не случилось, донеслось вдруг из кольцевого коридора, прорвав эту тишину – и прозрачно-призрачный овал света фонарика скользнул по остаткам стекла, оборвавшись на изломе.– Придётся с другой стороны... А вы хоть не стреляйте, и не устраивайте никаких чудес,– опасливо добавил голос из коридора.– Мы только заберём раненых и уйдём...
И вновь повисла тишина, в которой слышались лишь удаляющиеся шаги посланных за ранеными. И в этой тишине, казалось – так же беззвучно рушились уже последние остатки веры во что-то, и последние остатки понимания, что вообще происходит...
– Мальчики, надо что-то делать...– наконец прошептала Фиар.– Это пока забирают раненых, те не будут штурмовать знание – но потом...
– Но... думаете – правда?– будто не слыша её, спросил Талир.– Всё, что мы приняли за абсурд – правда?
– И как же это...– вырвалось у Итагаро.– Дирижабль висел там полгода в рабочем состоянии – без технического обслуживания и дозаправки газом, и они собирались лететь на нём обратно? И никто за эти полгода не прибыл туда на помощь? Не может быть...
– А – план строения членистых?..– тут же добавил Донот.
– Что вы молчите?– не выдержав, закричала Фиар в микрофон.– Вы же нас слышите! Объясните хоть сейчас: это и есть тайна, из-за которой вы готовы стрелять в невинных людей? И – в чём она тут конкретно?..
В ответ не раздалось ни слова. Лишь отдельные слабые помехи давали понять, что аппарат работает…
– Они отключились...– тревожно прошептала Фиар.– Но почему? Что задумали?
– Подождите, я кого-то слышу,– насторожился Талир.– Кто-то идёт сюда снизу. С очень напряжённой мыслью... Но содержание уловить не могу…
Джантар и сам почувствовал неладное. Будто стало возрастать напряжение – по мере того, как кто-то поднимался по лестнице за стеной. И пусть не было слышно самих шагов – Джантар ощутил реальную опасность… Откуда? Где, за какой дверью была эта лестница?..
– Мальчики, надо собраться,– прошептала Фиар.– И быть готовыми ко всему...
«А... те, кто шли за ранеными?– подумал Джантар.– Почему не слышно их?»
– Отбрось гранату,– прошептал в напряжении Талир (наверно, сам не заметив, что вслух).– Просто отбрось подальше...
– Талир, что там?– на едином выдохе вырвалось у Фиар.
– Что же делать...– голос Талира вдруг стал неузнаваем.– Я могу передать мысль – но не движение... Лартаяу, если бы ты мог как-то, через меня... Не знаю как, но...
Не просто напряжение – ужас смертельной опасности наполнил всё… У Джантара не то что пересохло в горле – он ощутил в шейном энергоцентре буквально жжение... «Вкус смерти...»,– лишь эта мысль отпечаталась на заднем плане вдруг странно опустевшего сознания. Хотя умом он понимал, что надо срочно искать выход – и даже подсознательно уже пробовал... Но больше он и не успел ни о чём подумать – как за стеной раздался страшный грохот. Казалось, содрогнулось и всё здание, и всё внутри у Джантара, и даже стена, у которой он присел, едва ли не отбросила его в толчке – и тут же, когда слух вновь вернулся, раздался приглушённый, но такой страшный крик, что от него одного можно было сойти с ума. Точно как тот, на стройке...
– Я думал, он бросит гранату вниз!– вырвалось у Талира.– В пролёт! И заставил его просто расслабить руку!..
– Но это что такое?– снова закричала Фиар в аппарат радиосвязи.– Кто там подорвал себя гранатой? Вы его послали или не вы? Или что вообще у вас делается?
– Значит, не так просто… передать образ движения...– голос Лартаяу прозвучал «склеенно» от внезапной сухости во рту.– И… он хоть живой?..
– Как будто...– ответил Талир.– Но без сознания от болевого шока.
– И нам хоть можно спуститься к нему?– продолжала Фиар.– Или и его заберёте сами?
– И наконец поймите: мы просто защищаемся, как умеем!– добавил Талир.
– Дайте мне!– Джантар не заметил, как аппарат оказался в его руках.– Вы, что, действительно решили тут всех ликвидировать: и нас, и сотрудников телецентра? Лишь потому, что мы коснулись какой-то тайны – суть которой не можем понять сами?
– Или что вы собираетесь делать?– Лартаяу едва не выхватил аппарат у Джантара.– Мы, что, уже не люди, не граждане, не под защитой закона – если имели несчастье предположительно коснуться тайны? А вы – представители власти на страже священных интересов, которым можно всё? И неважно – кто что делал, и чего не делал сознательно? И что мы сами, в конце концов – мирные люди, а не бандиты, покушающиеся на государственную безопасность?
– И – не нужны тому же государству с такими нашими способностями?– добавила Фиар.– Но что вы объясните по этому поводу нашим семьям?
«Точно...– мелькнула у Джантара очередная мысль.– Вот о чём дать знать наружу! Передать, чтобы все услышали! Но как и куда конкретно...»
– А мы уже слышали разговор, что что-то увидели многие люди!– продолжал Лартаяу.– Или вы теперь собираетесь ликвидировать и их?
– Нет, надо делать упор больше не на это,– прошептал Итагаро, пытаясь пробраться к аппарату.– Дайте мне... И кто решил, что мы больше не нужны лоруанскому государству живыми?– заговорил он в микрофон.– Даже со всей той пользой, которую могли бы принести благодаря нашим способностям? И несмотря на то, что сами – не солдаты, не сотрудники спецслужб, которые присягали в каком-то случае пожертвовать жизнью – а мирные дети, которые такой присяги не давали? И откуда мы знаем: кто вы такие, что у вас за полномочия на самом деле, что вы имеете право решать, а что – нет?
«А... он?– вдруг вспомнил Джантар.– Тот, кто пустил в эфир нашу запись? Где он сейчас? А мы о нём и забыли...»
– Кажется, забирают и того раненого,– прошептал Талир.– Подожди... Как?– тут же переспросил он.– Да, вот бы что пустить в эфир – не будь всё отключено...
«Да, что это я…– спохватился Джантар.– Нельзя терять здравый смысл. Но всё-таки – что делать?»
– Но если послали уже и за этим раненым – должны знать, что тут происходит,– прошептала Фиар.– Почему же не отвечают?
– И мы для них… уже как бы не люди, без всяких прав?– добавил Лартаяу.
– А телезрители?– переспросил Итагаро.– Не ликвидируют же они тысячи людей, предположительно видевших эту запись?
– Нет, мальчики, подождите...– голос Фиар дрогнул.– А откуда мы знаем, что они увидели? Это те нам так сказали...
– И они так легко согласились на эту передачу...– начал Итагаро.
– О чём ты?– у Джантара всё похолодело от новой догадки. Похолодело – но словно готовое взорваться. Он, кажется, понял...
– Что и тут опять – очередной спектакль...– подтвердил его догадку Итагаро.– Никто ничего не видел, и никуда не передал. А мы поверили...
– А отключение энергии? А стрельба по своим?– не выдержав, уже громко крикнула Фиар.– А граната? Что – тоже только спектакль?
– И ради чего?– добавил Лартаяу.– Сохранения в тайне бреда, что дирижабль висел семь месяцев под открытым небом?
– Так за что нас преследуют?– лишь немного спокойнее продолжала Фиар.– За какую тайну, если не за эту?
– А там же нас слышат!– спохватился Итагаро.– Не отвечают – но слышат! Или… мы имеем дело с сумасшедшими!
– Проверяют, как и на что будем реагировать!– сообразил Лартаяу.– Или ждут, о чём проговоримся!
– Проверяют...– повторила Фиар.– Но раненые – настоящие! А главное – что теперь делать? Как доказать, что не знаем тайны – если действительно не знаем? А то, что знаем – этой тайной быть просто не может?
– И что за тайна...– совсем уже неуверенно сорвалось у Джантара.– Что её адекватной ценой – считают жизнь всех, кто сейчас в этом здании... Или... действительно – не выдумка...
– Но – как? Каким образом?– не поняла Фиар.
– Да просто само по себе выдумка – но наводит на мысли о реально существующей тайне!– предположил Ратона.
– Слухи о которой и так сколько времени будоражили человечество!– возразил Донот.– Или теперь они будут убивать и за слухи?
– Нет, мальчики – почему мы ещё здесь?– вдруг перешла Фиар на шёпот, по-хафтонгски (и Джантар с удивлением понял: раньше весь разговор их между собой шёл… по-лоруански! Хотя и начался – с переговоров по радиосвязи...) – Давайте идём туда, к лестнице. Но при этом – продолжайте говорить...
– К лестнице...– прошептал Талир, вставая.– Но где это... Должно быть – за той крайней дверью, откуда они тогда выскочили...
Эти слова обоих как-то сразу сняли общее суматошное напряжение. На смену ему пришла чёткая логика мыслей и действий. Но и прерывать разговор – тем более, на тех же повышенных тонах – было нельзя, чтобы снаружи чего-то не заподозрили. И как раз – было о чём...)
– Нет, правда,– заговорил Итагаро в микрофон (когда они уже осторожно, почти бесшумно, двинулись обратно к той первой от угла двери),– почему слухи в газетах дозволены, а видеозапись на ту же тему – государственная тайна? А ничего другого из области каких-то тайн мы не узнали! То есть вы преследуете нас именно за это?
– Лестница здесь,– прошептал Талир, успевший выглянуть за дверь неё.– И там никого нет. Только идите слева под стеной, а то дальше осколки...
– А разрушения от взрыва?– спросила Фиар.– Не видишь?
– Даже не могу понять, где был взрыв. Хотя на площадке внизу, кажется, осколки есть... И целая лужа крови,– добавил Талир из-за двери чуть громче.– Не знаю даже, как пройти...
– Не пойдём же мы через кровь… И давайте говорить дальше и для них,– напомнила Фиар.– А то ещё что-то заподозрят...
– Так во что вы хотите, чтобы мы поверили?– продолжал Итагаро уже с лестницы, после того, как все осторожно обогнули дверь, сумев не задеть её, и остановились: кто – на самой площадке, а кто – пройдя чуть дальше вниз, к мертвенно-клетчатому узкому вертикальному окну из стеклоблоков.– Это и есть та самая тайна?
– А они, похоже, не собираются штурмовать здание,– предположила Фиар.– Но всё равно надо что-то решать...
– И действительно: что там такого?– уже громко, вслух, спросил Ратона.– Или – в той второй записи? Но вторую мы сами не видели!
– Или – что из этой, первой, могло быть на самом деле?– наоборот, уже шёпотом добавил Итагаро, отставив аппарат в вытянутой руке далеко в сторону.– Просто какие-то документальные кадры?
– Кажется, только это ещё возможно...– начал Донот, и словно спохватился:– Разве что...
– Разве что – что?– не выдержала и этой короткой паузы Фиар.
– Комбинированный скелет...– вдруг как-то изменившимся голосом продолжил Донот.– И внутренний, и наружный. Как сразу не подумали! А там же это было...
И вновь – будто бомба разорвалась в сознании Джантара... Правда: почему ещё при первом просмотре записи, дома у Фиар – как-то не остановились на этой подробности? Хотя из неё следовало...
– Но у каких реально существующих членистых есть такой скелет?– возразила Фиар.– И из каких клеточных структур мог бы у них развиться?
– И тогда уж – потомками каких реально существующих организмов могли быть эти членистые люди?– поддержал сомнения Талир.– Где и когда за всю историю Фархелема известно что-то подобное?
– И с дирижаблем, понимаете же, так быть не могло!– напомнил Итагаро.
– А за какой тайной они охотятся?– переспросил Донот.– Просто за что-то безнравственное и порочное – не стали бы угрожать штурмом или даже подрывом здания с людьми!
– А может быть… бред какого-то очень известного человека?– предположил Ратона.– Эта запись – свидетельство его сумасшествия?
– При том, чего стоило организовать такую постановку!– удивлённо согласился Донот.– И сколько людей должны были участвовать! А в результате все они – свидетели чьего-то позора!
– Но оттуда даже непонятно, чьего именно…– вырвалось у Джантара на фоне ещё не оформившейся мысли.– И почему – бред, почему мы сразу так решили? Из-за этой бани-туалета: мол, отвратительно как выдумка? Нет, а если всё-таки – правда?
– Но что – правда?– не поняла Фиар.– Что именно?
– Или... думаешь, нашли ископаемые формы членистых, которые могли бы развиться в такое человечество?– Талиру показалось, что он понял.– На почве чего кто-то и придумал всё это?
– Нет, не то,– объяснил Джантар.– Там нашли не предковые формы – а именно то, что мы видели... То есть – всё это было на самом деле... А нас сразу смутили какие-то дурацкие несуразности. И – то, чем всё кончилось...
– И... из-за этого действительно сорвался контакт двух разумов?– Фиар была потрясена не меньше, чем сам Джантар, когда вдруг понял это.
– И об это споткнулись вековые надежды человечества?– прошептал Итагаро.– О… баню-туалет? Нет, но какими ничтожествами надо быть, чтобы пойти на контакт – и сорвать… из-за чего...
– Но и та, другая сторона – тоже...– неуверенно продолжила Фиар.– Оказались нисколько не мудрее этих... Хотя… а как же сам дирижабль?
– Взорвался всё-таки 29-го радана!– неожиданно твёрдо ответил Итагаро.– И потом его уже не было! А в фильм – вмонтированы прежние кадры с ним! А оставшихся в живых после катастрофы никто и не думал забирать оттуда – оставили изучать местную цивилизацию в качестве её пленников! А потом было решено: узнали тайну, которую кто-то счёл слишком опасной...
– Тот зов о помощи!– вспомнил Герм.– Последняя передача... Хотя нет... Как они погибли – если от всей экспедиции и оставались только они? И это никак не могло быть в воздухе, на борту дирижабля?
– Нет, я не могу поверить, чтобы кто-то из них самих...– ответил Минакри.– Скорее уж – те, местные... Ведь ни дирижабля, ни вертолёта уже не было, улететь не на чем – а они должны исчезнуть... Но всё – из-за чего? Только несходства анатомии и физиологии – будто оно могло помешать чисто деловым контактам?
«Опять те же вопросы...– подумал Джантар.– Будто мы не могли понять всё это сразу...»
– Но план строения организма...– снова усомнился Донот.– Пусть даже внутренний скелет – но например, кровеносная система… И сама энергетика членистых, с непостоянной температурой тела...
– Тоже верно!– спохватилась Фиар.– Хотя... Разве допустили их там к анатомированию трупов? И вообще, много ли они узнали об анатомии членистых людей? Тем более, если... это – и не классические членистые, а какой-то совсем особый, отдельно развившийся из древних членистых, тип живых организмов? С лёгкими, кровью, постоянной температурой тела, комбинированным скелетом, достаточно большим мозгом?..
– Вот!– наконец смог подтвердить вслух Джантар.– Вот то, что я понял…
– А мы подразумевали обычных членистых...– согласился Донот.– Ни о чём подобном даже не думали. Будто что-то сразу сбило нас с толку...
– Да общая абсурдность ситуации,– ответил Итагаро.– Обрыв контакта с обеих сторон – из-за чего... В такое с самого начала трудно было поверить...
– И… вот она, тайна,– с внезапной отрешённостью сказал Минакри.– Вот то, что мы должны были открыть миру. И что, казалось бы, поняли уже сразу – но потом...
– Я и говорю: как было поверить в такое...– повторил Итагаро.– Срыв контакта, полный отказ от него – по какой причине...
– Но что теперь дальше?– спохватилась Фиар.– Не забывайте, где мы, и в каком положении!
И с этими словами – всё будто вновь наполнилось чувством страшной, тревожной реальности, обрело металлический привкус опасности, крови, смерти, борьбы загадочных мистических сил. И Джантар, будто очнулся, вспомнил: нельзя просто стоять и ждать неизвестно чего, поддаваться ужасу, шоку – надо что-то делать, как-то прорываться отсюда!..
Но – куда? И что вообще дальше? Если вся эта миссия, похоже, пришла к своему, пусть пока непонятно, удачному или неудачному – но завершению? И самой кассеты у них уже не было – так что не с чем и прорываться в Чхаино-Тмефанхию, не о чем искать там ответов, не о чем свидетельствовать? И... сами они уже не нужны тем мистическим силам, которые вели их с этой кассетой в Чхаино-Тмефанхию, а привели – сюда, в телецентр?
Или... те до сих пор ещё принимают участие в их судьбе – потому эти, снаружи, не стреляют? Но долго ли ещё так будет, долго ли одни смогут каким-то образом сдерживать других?
Или – не было на самом деле никаких мистических сил, никакого их плана? И лишь они сами – раскрыв такую страшную тайну как бы по собственной инициативе – сами же и противостоят теперь без чьей-то помощи и поддержи, ни больше ни меньше – cпeцслужбам лоруанского государства? Они, мирные дети, не замышлявшие никакого зла, а лишь искавшие истину? Которым есть зачем жить, которые могли и хотели столько сделать – в том числе для блага той же Лоруаны? Хотя… если бы вообще тот, кто хочет и может больше – не считался теперь врагом общества, «корнем и основой» которого является «простой человек»! И значит, они опасны уже тем, что хотят и могут...
Но – что делать, как выбраться из окружённого здания? А перед тем – всё же вернуть кассету? Должна она быть где-то в одной из аппаратных – если те не нашли её! И должен быть тот, с кем говорил Талир – a уж он наверняка знает план здания, и даже возможно, потайные выходы...
– И мы... уже сами обо всём проговорились...– голос Фиар оборвал поток мыслей, пронёсшихся у Джантара за долю мгновения – и слова, как тяжёлый камень, упали во вдруг наступившую тишину.– Уже сами всё им выдали...
И как бы удар, разрыв тишины пронёсся за её словами. Ведь это просто невозможно было осознать сразу...
– «Газ правды»...– только и смог произнести Лартаяу.– Пустили сюда... И теперь знают, что мы видели, и что у нас с собой было на самом деле...
«Всё... Конец...»,– оглушённо, но ещё неосознанно, безэмоционально отпечаталось в сознании Джантара, и лишь затем уже ни с чем не сравнимое чувство краха и обречённости сковало волю. Итак, они уже точно не жертвы – преступники. Пусть – в глазах тех, кто способны стрелять в мирных людей, оправдываясь исполнением долга. А значит, и их семьи теперь – семьи преступников… Потому что – не предусмотрели этой в общем известной по слухам уловки спецслужб. «Газ правды» или «газ откровения» – который незаметно для человека ослабляет бдительность, притупляет волю, побуждая откровенно высказывать вслух всё: о чём он думает, что его беспокоит, чего он опасается...
Но нет... Воля самого Джантара была не сломлена – он спустя мгновения понял это! И – не был готов сдаться без сопротивления, признав какую-то вину, тем более – перед теми, кто сами только что угрожали подрывом здания с людьми! Нет, он готов идти до конца – отстаивая своё мнение, правду, свободу! Пусть те, снаружи, способны на всё – в конце концов, они – лишь стадо, способное исполнять преступные приказы! И не им – убийцам и разрушителям – судить человеческую личность в её поисках правды! Той, которую не вырвать никаким газом, ибо состоит она не в признаниях, добываемых таким путём...
–…Нет – а что мы, собственно, выдали?– прервал тишину общего шока голос Итагаро.– То, что относится к чисто научным, философским и моральным вопросам? А не– то, под чьим внушением находились, и как оно могло быть на нас оказано? Так что никакой конкретной вины мы на себя не взяли!
– И то верно…– совсем поражённо ответил Минакри.– Хотя если тут такая тайна, что за неё они могут и невиновных…
– И сейчас слышат и это...– спохватился Донот, но уже как-то вяло.
– Пусть слышат, чего уж теперь…– внезапная обречённость в голосе Минакри заставила Джантара вздрогнуть.
– Мальчики, не время для срыва, отчаяния!– воскликнула Фиар.– Там чего-то ждёт эта свора, готовая стрелять! Или... ты специально так сказал?– перешла она на совсем тихий шёпот.
– Нет, просто вырвалось...– тоже шёпотом ответил Минакри.– Но где они, почему не отвечают?
– Или... всё же – что-то не то?– громко переспросил Герм.– И мы на самом деле ничего не поняли? Но в чём тогда тайна?
– А тайна, должно быть, для них действительно страшная...– ответил Итагаро.– Если идут на такое – и в Тисаюме, и здесь...
– Но ради чего можно – на такое, как в Тисаюме...– прошептала Фиар.– Если сейчас это не была просто игра на чувстве вины...
– А знаете, могло быть,– устало и оглушённо ответил Донот.– Если вообще, чуть что, первая мысль: подростки...
– А тысячи телезрителей?– напомнил Лартаяу.– Не бросятся же, в самом деле, истреблять их всех...
– Подождите – а сами сотрудники телецентра?– спохватилась Фиар.– Где сейчас, что с ними? И вдруг тут есть ещё какой-то передатчик с автономным энергоснабжением...– добавила она шёпотом.– И они успели куда-то обратиться...
– Я не чувствую никого...– ответил Талир.– Наверно, их тут уже нет...
– Но в чём такая страшная тайна?– заговорил Итагаро в микрофон.– Вы сами над этим хорошо подумали?
– Слушайте, им же надо спасать свои жизни!– сообразила Фиар.– Они тоже узнали страшную тайну! И наверно, куда-то сбежали – пока не ликвидировали их самих...
– Точно!– выдохнул Лартаяу.– Сами – либо в бегах, либо просто в шоке! А мы ждём чего-то, когда надо просто уходить!
«И правда: тайна обоюдного позора, убожества… Моральной низости, умственной скудости...– вихрем неслось в сознании Джантара.– Тайна того, сколь не готовы к контактам мы сами. И хоть бы какое-то видение на этот случай! Но и вспоминать некогда...»
Но тут же, на мгновение прислушавшись к своему ощущению ситуации, Джантар понял: произошла какая-то перемена... Здесь, в телецентре? Или... трудно даже сказать где?..
– Пойдём обратно в коридор,– прошептал Итагаро.– Должна быть другая лестница...
«Нет, а кассета?– вновь чётко заработала мысль Джантара.– Её так и оставим? Нельзя. Надо найти и забрать...»
– Кассета?– спохватился Талир.– Думаете, я видел, куда он её понёс... А теперь – надо просто уходить...
–… Нет, стойте!– вдруг снова прозвучало по радиосвязи – но теперь это было так неожиданно, что мгновенная судорога пробежала по телу Джантара.– Да, мы не отключались, и слышали всё, о чём вы говорили. Но за это время нам стало известно ещё кое-что. А именно: сейчас, в эту самую ночь – та же запись прошла в передачах ночных каналов ещё из трёх городов. И города эти – Тисаюм, Кераф и Тарнал. Как раз по пути вашего следования... Что скажете на это?
– Что уж это мы никак не могли устроить...– ответил поражённый Герм.– Тем более, Тарнал только проехали, никуда там не выходили…
«Подожди! Это может быть проверка или провокация!» – Джантар почему-то едва сдержал себя.
– Но хоть теперь скажите...– Донот запнулся на мгновение.– Сама запись... Неужели всё это – правда?
– Что теперь скрывать от вас,– ответил голос на том конце. (И Джантар понял: уже – точно не игра...) – Да, всё это правда. И вы, и многие другие люди – узнали то, что тщательно скрывалось от всего человечества – и скрывалось не зря...
«Но с чего вдруг такая откровенность?– Джантара словно обдало ледяной волной.– Что они задумали?»
– Вплоть до сознательных жертв невинных людей…– ответил Итагаро, и Джантар поразился его спокойствию при этом.– Начиная с тех же участников экспедиции... Так что давайте начистоту: как они погибли?
– Большая часть – действительно при взрыве дирижабля 29 радана. И это – была просто случайность, вызванная несовершенством самого дирижабля. Для него оказался слишком тяжёл даже этот специально созданный вертолёт – особой, сверхкомпактной конструкции. Фактически – в виде открытой платформы с винтовыми двигателями, и сам по себе тоже ненадёжный. А остальные... Так они – сами приняли решение. Остаться там и пойти на самоликвидацию – чтобы человечество не узнало тайны, которая теперь открылась из-за вас,– с особенно тяжёлым презрением бросил голос на том конце эти последние слова.
– И вы уверены, что все они добровольно пошли на это?– переспросил Итагаро.– В том числе – Инал Юкар, Мхейн Фатл?
– Насколько мы знаем – да… (От Джантара, однако, не ускользнула мгновенная заминка в ответе.) Потому что, сами подумайте: как им было бы с этим жить? Хотя – что вы, дети, понимаете...
– А может быть, на надо так ставить вопрос?– не выдержала Фиар.– Хотя бы сейчас – не надо? И лучше наконец объясните нам: узнав что именно? Из-за чего тут жизнь сразу теряла смысл? Ну, пусть – не высшая цивилизация, а примитивная культура, пусть – другой биологический тип, различия в физиологии – но чтобы из-за этого отдать кому-то приказ ликвидировать остальных? И будто вы не понимаете – что та, последняя передача была зовом о помощи?..
Джантару вдруг показалось: всё натянулось, как струна. Он понял, чего могла стоить такая откровенность. Но что делать – это уже прозвучало...
– Вы что, действительно не понимаете?– уже удивлённо спросил голос на том конце.
– А что мы должны понимать?– ответил Итагаро.– Что это… для нас, людей низшего сорта – существует ценность жизни и польза, которую мы можем принести человечеству? А для вас, высших, присвоивших себе право решать, что кому можно знать, а что нет – важнее всего сохранение тайны и исполнение приказа? Но всё-таки: в чём смысл? В сокрытии чего именно? С чем тут нельзя жить?..
«Да, точно. «Газ правды»,– снова подумал Джантар.– И он ещё действует...»
–… И что вы теперь скажете тысячам людей, которые видели эту запись?– продолжал Итагаро.– Тоже предложите массовое самоубийство – чтобы уже от них чего-то не узнали остальные?
– Вы же сами подали идею, что сказать. Что это – не более, чем бредовая постановка...
– А если не поверят?– переспросил Итагаро (не дав развиться новому импульсу ужаса у Джантара).– А не поверят наверняка многие! Что тогда?
– И это спрашиваете вы, даже не способные понять, что натворили, что открыли человечеству? Ну, пусть – не сами, вас кто-то использовал... И ваше счастье, что обладаете какими-то особыми способностями, и можете пригодиться с ними лоруанскому государству,– продолжал голос на том конце с презрением и ненавистью (но Джантар ощутил в нём и явно спадающее напряжение).– Но – выдать такую тайну, пусть и под чьим-то внушением...
– Но собственно запись пустили не мы!– напомнила Фиар.– Мы даже не видели, кто и как это сделал! И откуда знаем – кто на что мог пойти даже просто от страха за свою жизнь из-за вашей стрельбы и облавы? И что и куда передал по каким каналам – просто чтобы спасти себя?
– Но вы фактически признали, что видели запись раньше,– холодно констатировал голос на том конце.– И вам было известно её содержание. Хотя вы даже сейчас ничего не поняли. Да, кто мог подумать, что такое сделают дети...
– Но – сделают что? Почему вы говорите так, будто мы – самые страшные преступники в истории нашего человечества?– не выдержала Фиар.– Что такого сделали даже не мы, а скорее кто-то через нас? И что – теперь из-за этого рухнет вся человеческая культура? Или, по крайней мере – страна встанет на грань войны? Но подумайте: разве мы сами могли хотеть подобного?
– И разве то, что мы узнали из записи о биологических отличиях людей Иорары от нас – перечёркивает всё остальное, что ещё могли бы узнать об их цивилизации, и самом Западном континенте?– добавил Герм.– И неужели из-за этого свёрнуты все исследования?
«Нет, но такая откровенность... Хотя как будто нам гарантируют безопасность – но всё-таки…»
– На это я вряд ли смогу ответить. Я – не такой высокопоставленный чиновник, как вы, наверно, подумали. Но зато ваши судьбы будут решаться на таких высоких уровнях, что вам, наверно, и представить страшно,– теперь в голосе говорившего с ними мелькнуло даже как бы сочувствие.
– А сотрудники телецентра?– спросила Фиар.– Что будет с ними?
– Это тоже решаю не я, так что не могу вам сказать. А что вы хотите – если при участии кого-то из них раскрыта такая тайна, от которой спецслужбы всех стран всеми силами старались оградить человечество? Всех, кроме одной...– не преминул уточнить их собеседник.– Я и говорю: вы сами не понимаете, что совершили, и во что вязались.
«Всё верно...– понял Джантар.– И тут мы оказались правы. Вот он, «неприемлемый для остальных» путь Чхаино-Тмефанхии. А не только медико-генетические исследования, современные технологии в повседневном быту людей, бо;льшая свобода личности – хотя и это тоже...»
– Но объясните наконец: что тут такого?– повторила вопрос Фиар.– С чем достойнее умереть, чем жить? И что в духовной культуре нашего человечества может не пережить этого, если оно откроется?
– Да, какие бы вы ни были, вы всё еще дети,– говоривший с ними и тут чуть помедлил.– Самоуверенные дети, которые решили, что смогут понять такую тайну, если откроют её...
– Но что вообще будет?– спросила Фиар.– Что за ужасные последствия, которых мы не можем понять?
– Пока могу сказать только: по этому вопросу уже собралось чрезвычайное заседание правительства Лоруаны. Да, и вот ещё...– говоривший с ними на несколько мгновений умолк, и из аппарата стали доноситься другие, далёкие голоса.– Как мне сообщали – та же запись прошла по ночному каналу в Алаофе, но там её успели вовремя отключить. Или тоже не совсем вовремя – но уж это, конечно, не вы…
– Не может быть...– Итагаро снова отставил в сторону аппарат.– Это уж слишком. Не верьте. Врут, как привыкли врать детям...
– Вы забываете, что я понимаю ваш язык,– ответил говоривший с ними.– И как бы вам уже ни хотелось, чтобы это было ложью, но всё – правда...
– Итак, мы – в числе тысяч людей, узнавших опасную тайну,– сказала Фиар.– Хотя и не понимаем, в чём её опасность...
– И вы не можете нам объяснить: чем опасен сам факт существования на Фархелеме другого вида разумных?– добавил Итагаро.– Или – каких-то их биологических отличий от нас?
– На этот вопрос я тоже не уполномочен вам отвечать,– оттенок голоса на том конце вдруг выдал неуверенность.– Он в гораздо более высокой компетенции, чем моя…
– Но чем-то вы руководствуетесь в своих действиях?– переспросила Фиар.– Можете объяснить хотя бы, как понимаете сами?
– И даже – зная, что мы не совсем обычные дети?– добавил Герм.– И наверняка способны понять больше, чем вам кажется?
– И в чём таком ужасном должны чувствовать свою вину?– спросил Лартаяу.– Если субъективно – не преступники, не сделали никакого зла! Тем более – как вы сами сказали, есть кто-то ещё! Ведь кто-то пустил запись уже из Алаофы – что никак не могли сделать мы! А мы лишь невольно осуществили часть какого-то большого плана – но не отвечаем за него в полной мере!
«А если... всё-таки – ложь, игра? Возможно ли: трансляция из других городов, заседание правительства? А мы верим – и поддаёмся?»
– Поймите, решение принимаю не я,– наконец ответил тот голос.– Мне поручено только вести с вами переговоры.
«Тоже «подобран по невнушаемости»,– понял Джантар.– Но почему мы вообще стоим и говорим с ним? Что... опять – внушение или воздействие?»
– А хоть в других городах как всё было?– спросила Фиар.– Что, и там это сделали такие же дети, как мы? Или вообще – люди, бывшие под внушением? Это вы можете нам сказать?
– Повторяю: моё дело – вести с вами переговоры. А таких подробностей – не знаю и сам. Но если вы что-то знаете или предполагаете о возможном плане или заговоре – в ваших же интересах сразу сказать об этом...
– Нет, мы думали, что-то известно вам,– ответила Фиар.– Потому что сами имели в виду только фантастический фильм,– продолжала она, напомнив об избранной легенде, которую ни в коем случае нельзя было забыть.– Чем кто-то, похоже, и воспользовался очень тонко и незаметно для нас самих...
– И получается, воспользовался не нами одними,– добавил Итагаро.– Организовать передачу ещё из Тарнала и Алаофы мы никак не могли.
– И как хранилась секретная информация, да ещё такого уровня – если её можно прийти и взять случайно?– вдруг сообразил Донот.– Что, поверьте, для нас самих – такая же загадка, как и для вас!
– Загадка...– согласился говоривший с ними (как показалось Джантару, искренне).– Ну, с этим тоже разберутся компетентные органы... Но что вы не спрашиваете о самом главном?
– Вы же говорите: это не в вашей компетенции, мы не поймём... Или... о чём это тогда?– переспросил Донот.
– Что будет конкретно с вами?..
«И что мы стоим?– снова пронеслось в сознании Джантара.– Конечно, надо бежать! В Чхаино-Тмефанхию, как и думали! Пусть даже без кассеты! Ведь теперь – сами в опасности... Нет, а наши семьи? Как же они? И как бежать, если всё оцеплено? И про тоннель уже знают... Хотя он гарантировал нам безопасность... Но тоже – правда ли? Если всякие способности – кощунство против «простого человека»? И вдруг – мы нужны им такие, как есть? Или... нужны, но – в каком положении, в качестве кого?»
– А... как вы сами скажете – что?– переспросила Фиар удивительно спокойно.– Если мы – действительно не преступники, да ещё таких масштабов, как вы нам приписываете?
– Но объективно вы оказались орудием чьих-то действий такого масштаба, что последствия для всего человечества даже трудно представить! Правительства, руководство спецслужб – и те в шоке... Вы хоть это осознаёте? Представляете себе такое?
– Не совсем,– призналась Фиар.– Трудно представить... Но что вы имели в виду насчёт наших дальнейших судеб?
– Что в ваших действиях – во всяком случае, формально – имеются признаки преступления, и так будет считаться, пока не установлено иное. Причём – преступления, величайшего за всю историю планеты. Вот этого, как мне кажется, вы до сих пор не поняли – но это не меняет факта, что теперь вы как минимум свидетели по такому делу, которое потрясёт всё человечество...
– И это – даже никуда незаконно не проникнув, просто взяв то, что тем же способом мог взять кто угодно?– вырвалось у Лартаяу.– Действительно величайший в истории абсурд, нелепость – но в чём преступление?
– Я вижу, вам это не объяснить,– повторил голос на том конце.– Но в любом случае будьте готовы к долгому и тщательному расследованию. Дети, изменившие историю планеты...– произнёс он, уже как бы сам удивляясь этому.– Все вы думаете в этом возрасте, что можете совершить что-то великое, особенное... Вот вы и совершили. Такое, что никто не сможет поручиться за последствия...
«А... он хоть нормален?– мелькнуло у Джантара внезапное подозрение.– Или нам подсунули сумасшедшего? Как тогда – Герму в больнице? А мы уже раскрываемся перед ним...»
– И никогда не представляли себя преступниками...– начала Фиар.– Или – орудием заговора, да ещё самого страшного в истории. Хотя и контакт двух разумов представляли иначе... А тут – даже и не помним: что как было, что откуда узнали? И записать хотели фантастический фильм, только и всего...
– Да, но ещё подробность: копирование записи из архива зарегистрировано всего однажды,– вдруг сообщил голос на том конце.– Вопрос: откуда взялись копии для передач из других городов?
– Мы же говорим: для нас самих многое – загадка,– не растерялась Фиар.– Не всё помним, не всё можем понять...
– А что хоть за архив?– наконец сообразил Лартаяу.– И как вообще заметили – если сверхсекретная запись хранилась среди обычной чуши?
– На это я тоже не уполномочен вам отвечать. Могу сказать только: линия связи, оставленная по чьей-то преступной халатности, отключена. А вам придётся постараться вспомнить всё, что сможете. Кстати, и с помощью гипноза – раз уж упорно ссылаетесь на какое-то внушение...
– А пока хотим предупредить,– заговорил ещё новый голос.– Мы знаем, где конкретно, на какой лестнице, вы находитесь в здании телецентра – и эта лестница блокирована с обеих сторон на дальних подступах. Никому и ничего вы не сделаете. И само здание оцеплено снаружи, и приказ открывать огонь на поражение пока не отменён. Кстати, выход из тоннеля со стороны аэропорта тоже блокирован, и этим путём вам не уйти. А так как сотрудники телецентра эвакуированы из здания – не думайте, что мы остановимся перед крайними мерами, опасаясь за их жизни. Да, и один из них тоже утверждает: возможно, действовал под внушением...
«Как... и он? Значит, правда. Какой-то большой план... Но... что хотят узнать? И есть ли это в нашей памяти? И… мы невольно выдадим ещё кого-то?– Джантара вновь как обдало ледяной волной.– Или наоборот – ничего такого не вспомним, но откроются наши собственные мысли, догадки... Нет, надо уходить! Нo как?»
– Нет, а откуда мы знаем, что всё, как вы говорите – правда?– вдруг спросил Итагаро.– Поймите, трудно поверить: что эта запись может повлечь такие последствия, что прошла сразу во многих городах... Мы знаем это пока только с ваших слов. И ещё знаем – что нас подвергли какому-то внушению, и потому сами не всё можем объяснить. А главное – знаем, как взрослые способны обманывать детей в своих интересах – пусть даже речь о чьей-то жизни, или безопасности государства…
– И каких доказательств хотите?– переспросил тот, второй голос.
«И правда!– спохватился Джантар.– Не подумали! Сразу надо было требовать доказательств! А мы – поверили...»
– А разве вы не должны сообщить нашим семьям, где мы?– спросил Итагаро.– Пусть наши родители и подтвердят нам всё! Что там прошла эта запись, тысячи людей от неё – в таком шоке, как вы говорите…
– Мы и так должны сообщить семьям,– послышался прежний голос, сказавший это куда-то в сторону.– Пусть заодно подтвердят…
– Но это – опять возвращать сотрудников телецентра, включать энергию...– ответил второй голос.– И самих родителей везти в студию – там на месте – для связи. Нет ли опять какой-то хитрости...
– Какой хитрости?– не выдержала Фиар.– Мы для вас – уже и не люди, если случилось такое? Представьте себя в своём детстве на нашем месте!
– Да ещё с поправкой на особые способности – которых, видите ли, кто-то боится!– добавил Итагаро.– Хотя мы с этим просто живём…
– Тогда ждите,– ответил второй голос.– Но помните все наши предупреждения. И связь не отключайте.
– Мы поняли,– ответила Фиар.– Будем ждать.
«Но что делать?– снова попытался заставить себя думать Джантар.– Или... пока верить им?»
– И как думаете: можно им верить?– спросила Фиар уже шёпотом.– Джантар, как чувствуешь?
– Я... что-то никак,– признался Джантар.– Или… только чувство общего шока, когда все могут пойти на всё. А так – полная нопредёленность.
– И не забудьте: Джантара вообще нет с нами,– совсем тихо напомнил Итaгapo.– Не называйте его имени...
– Если они уже не слышали...– прошептал Джантар со странным безразличием, в приступе усталости и опустошённости. И хотя он понимал, что нельзя давать волю слабости – истощение наконец брало своё...– Но главное – вы держитесь. Кто может... Не теряйте бдительность...
– А с тобой – что?– обеспокоенно спросила Фиар.
– Не знаю. То ли усталость, то ли... опять какое-то воздействие...– но даже это вырвалось у него вяло и безразлично.– А... вы все как?
– Как будто в порядке,– ответила Фиар.– Но надо быть готовыми ко всему.
– А сам – пока постарайся расслабиться,– добавил Герм.– Если сможешь...
«Да, вот и свершилось...– ещё только пронеслась мысль.– Но что именно? И что теперь дальше?..»
31. РЕШЕНИЕ СУДЬБЫ
– Джантар, мы, кажется, не смогли скрыть, что и ты здесь,– вывел его из полудремоты голос Фиар.– Кинтал на связи – и ждёт тебя...
– Как... Кинтал? Откуда?– вырвалось у Джантара.– Где... Как его нашли?
– Не знаю,– ответила Фиар.– Мы все уже поговорили со своими, даже Лартаяу – с «усыновителем», и вдруг нам сказали: давайте ещё своего девятого, на связи его брат. И действительно – он... Что делать, пойдём в аппаратную...
– Значит, всё знали... Во всяком случае, это – знали...– снова оглушённо (хотя чему уже было удивляться теперь?) произнёс Джантар, вставая с лестницы – где ждал, пока остальные по очереди ходили в какую-то аппаратную для переговоров с семьями.– А я было поверил: хоть моя семья в стороне от этого...
– Кто и что сейчас толком знает...– ответила Фиар.– Как ты и говорил: всеобщий шок...
«И – как хоть было?– только сейчас подумал Джантар.– Действительно отсюда есть секретные линии – до Тисаюма, Тарнала, Алаофы? Или… пошли в дело кассеты, которые мы оставили? Хотя что уже гадать... Если ясно: был какой-то большой план, и мы – лишь часть его. Пусть, возможно, и ключевая...»
Они вышли во всё ещё тёмный кольцевой коридор. Джантар не знал, куда идти – темно было всюду, в том числе за окном-витриной (осколки которого, что он не сразу понял, уже были убраны) – но Фиар уверенно вела его куда-то вперёд, в темноту, пока он вдруг не увидел за поворотом остальных, собравшихся у дверного проёма, откуда, давая серебристые отблески на их коже, падал неяркий свет. Когда они подошли, там оказалось совсем тёмное помещение, в глубине которого светился единственный экран. «Но почему так темно? Или... сколько времени? Сейчас, на этой широте, когда ночи самые короткие в году?» – успел ещё подумать Джантар – прежде чем, шагнув за порог, вдруг понял, что действительно видит на экране Кинтала, с удивлением смотрящего на него.
– Джантар, неужели ты? Но... где ты? А то трудно поверить, что мне сейчас сказали...
– В Арахаге, в телецентре,– не раздумывая, признался Джантар.– И… как там у вас? Я имею в виду – ты смотрел какой-то ночной канал?
– Ах, ты об этом... Да, я уже видел. И все тут не знали, что подумать. Смотрели чуть не целым общежитием… И тут же за мной приехали из полиции, сказали: ты – в Арахаге, я должен ехать на телестудию для связи с тобой! Но каким образом... Что вообще происходит…– Кинтал не находил слов.– Да ещё наговорили всякого: вы чуть ли не участвуете в каком-то заговоре...
– Мы сами не очень понимаем, что произошло,– ответил Джантар.– Там же, в Тисаюме творилось такое – сами были в шоке. И потом где-то бежали, куда-то ехали – не знаем, где и куда. И оказались в поезде – по дороге сюда, в Арахаге – да ещё с какой-то видеокассетой… А потом уже тут на вокзале вдруг – стрельба, погоня за нами по всему городу, наконец мы оказываемся в телецентре, тут от нас требуют эту кассету, чтобы просмотреть по какой-то специальной линии,– коротко, как мог, объяснил Джантар,– и в результате в эфир идёт... Подожди, а что вы видели?– спохватился Джантар.
– Такое, что не знаю, как сразу и сказать... В общем – будто бы на Западном континенте есть какое-то второе человечество, и та экспедиция пыталась установить с ним контакт. И всё по виду – строго документально, трудно не поверить. И чуть не все сразу и поверили, разбудили даже тех, кто спал, чтобы рассказать им… И когда я ехал сюда по городу, впечатление было – весь город не спит... И я так понял – эта же запись была у вас?
– Будто мы сами понимаем, что тут к чему,– Джантар осторожно подбирал слова, чтобы не проговориться.– Мы даже не присутствовали при просмотре кассеты, что при нас оказалась. И там как будто совсем другая запись – но тем временем откуда-то здесь же в эфир пошло это… А потом и нам стало казаться, будто мы недавно смотрели похожее... А теперь нам говорят: эта запись может чуть ли не разрушить человеческую культуру, всю нашу цивилизацию – а мы понять не можем, что в ней такого. И сами ещё не отошли от шока. Кровная месть, облава в Тисаюме, теперь – вот это... Но ты хоть веришь, что мы могли участвовать в преступном заговоре?
– Нет, конечно. Даже не понимаю, как можно предъявлять вам подобное... Но вы почти ничего не помните?
«А тут как ответить?– с испугом подумал Джантар.– Сумели вычислить моё присутствие здесь – могут знать и... остальное…»
– С уверенностью – нет,– наконец решился он.– Помним: была облава, мы бежали, где-то скрывались, куда-то ехали... И только ещё – чувство какого-то воздействия, гипноза. Будто нас действительно зачем-то использовали, что-то внушили. А теперь мы даже не понимаем, в чём наша вина...
– Подожди, говоришь… запись шла от вас, оттуда?– сообразил Кинтал.– Но тогда действительно – заговор какого масштаба… При чём тут можете быть вы?
– Нет уж, давайте без таких подробностей,– произнёс по-лоруански чей-то голос за кадром.– А то мы вас просто отключим. Не для того вам предоставили связь. Лучше объясните своему брату, что он натворил, если сам не понимает...
– А что он натворил?– переспросил Кинтал, отвернувшись от экрана в сторону.– Он, а не те, кто скрыли это от… нашего человечества? И не те, кто так раскрыли сейчас?
– А вы будто тоже не понимаете, что произошло, и что открылось всему человечеству?– возмутился тот, за кадром.– Вы, уже зрелая, сложившаяся личность?
– А что, собственно, открылось, и что я должен понимать? Если вы до сих пор даже не объяснили: правда или нет? (Кинтал… ещё сомневался?) И значит – как к этому относиться?
– Но вы – уже взрослый человек? Вам, кажется, 22 года?
– При чём тут это?– не понял Кинтал.– Мой брат сам – достаточно зрелая личность, чтобы прямо говорить с ним, а не играть в загадки...
– Но вы хоть понимаете: если какая-то информация скрывается от всего человечества – наверняка не зря?– раздражённо спросил за кадром другой голос.
– Джантар, видишь, сам не понимаю, что происходит...– Кинтал снова повернулся к объективу.– Они будто сошли с ума… Явились среди ночи, когда все ещё под впечатлением от этого фильма, привезли меня на студию, сказали: ты замешан в заговоре чуть не против всего человечества, я должен уговорить тебя сдаться без сопротивления… Да, и ещё: подтвердить, что у нас действительно прошёл этот фильм, и – что я будто бы тоже знаю про какое-то подземелье, из которого вы случайно, по всем забытой линии, записали эту сверхсекретную информацию. Но тут совсем не понимаю: как сверхсекретная информация хранится, если её можно так записать?– повторил Кинтал вопрос Донота из тех, прежних радиопереговоров.– И какое тогда в этом может быть преступление?
– Пусть хоть объяснят наконец: что за линия, что за архив...– продолжал Джантар. (А что ещё он мог тут сказать?) – А то по линии в подземелье, о которой знаем мы – многие делали нелегальные записи чего угодно без таких последствий...
– Просто видеоархив телестудии,– ответил тот второй голос за кадром.– Но секретной, армейской. Правда, пока делали записи из относительно открытых подотделов – никто ничего не замечал, но вы влезли в подотдел не для общего пользования... Хотя и то было замечено случайно, сутки спустя... Нет, а зачем я это говорю?– голос за кадром умолк в испуге.
– Видишь, что делается...– подтвердил Кинтал.
– Нет, а что же вы сами?– заговорил прежний закадровый голос.– Которые теперь ссылаетесь на какое-то внушение? Вас даже не удивил сам факт существования такой линии? И не возникло вопроса, что, возможно, делаете что-то неправильное?
«Как же не возникло!– Джантар едва удержался, чтобы не произнести вслух.– Сразу думали...»
– Это вы лучше спросите тех, кто забыл ту линию,– сообразил он сказать вместо этого, чувствуя неожиданный прилив уверенности.– И кто потом устроил ночную облаву в Тисаюме, стрелял здесь на вокзале, в аэропорту… Вот – не было ли у них чувства, что они делают не то? А насчёт внушения... Так специалист ли вы в этих вопросах, чтобы решать, насколько человек отвечает за себя в таком состоянии?
– Не возмущайтесь, он прав,– ответил Кинтал на последовавший там же, за кадром, нечленораздельный звук.– Это необычное состояние сознания, и к нему нельзя подходить с позиций примитивной морали. Действительно нужен специалист.
– Кого вы нам нашли?– уже вдалеке за кадром прозвучал третий голос.– 22 года... Что, никого старших не было?
– Вся семья где-то в отъезде, не можем связаться,– ответил кто-то ещё.– Только его и нашли...
«Все в отъезде,– понял Джантар.– Поехали за мной в Тисаюм – а я здесь...»
– Но что я не могу понять и объяснить брату как старший?– снова спросил Кинтал.– Вы хоть можете объяснить?
– Нет, а что будет с моралью общества, узнавшего такое?– сорвавшись, закричал в ответ, кажется, тот третий голос.– Дети могут не понимать – но вы!
– Как не понять… Конечно, в обществе будет шок: всё-таки иная цивилизация. И где – на своей планете... Пусть не высшая, не космическая, уровня первобытного племени... Но всё равно – целый новый мир...– Кинтал ещё не мог собраться с мыслями от потрясения.– А это скрывали...
«И… что целый континент уже занят, заселить его нельзя!– почему-то лишь теперь подумал Джантар.– И просто изучать так, чтобы не видели иорариане – тоже...»
– Да, но почему скрывали?– снова раздался крик за кадром.– Вы что, действительно не понимаете? Вот это строение их тела! Как нам теперь жить с тем, что на нашей планете есть именно такое «первобытное племя», именно такой иной разум?
– И в этом всё дело?– удивился Кинтал.– Именно это так опасно для морали нашего человечества?
– Но чего стоит сама такая мораль?– Джантар вдруг вспомнив какие-то похожие слова ещё из разговора на набережной.– И на чём держится, если способна рухнуть лишь от этого?
– На легендах, мифах, которые складывались тысячелетиями...– говоривший неожиданно возник в кадре, оттеснив Кинтала сторону, и едва ли не полез разъярённым, трясущимся от злобы лицом прямо в камеру (хотя вроде бы старался говорить спокойно и размеренно, словно втолковывая элементарные истины сумасшедшему).– И вы теперь вот так всё разрушили... Вы... Да кто вы вообще такие...
– Будто мы заранее знали о таком результате,– ответил Джантар.– И вообще это задумали мы, а не кто-то другой...
– Но среди вас, кажется, есть и ясновидящие,– с презрением продолжал говоривший.
– И всё же мы этого заранее не знали,– повторил Джантар.– А легенды... Так разве и о самом Западном континенте в них хоть что-то есть? Но человечество это пережило, и мораль не рухнула... А если мораль такова, что может рухнуть от всякого нового знания – зачем держаться за неё? Что можно строить на такой морали, зачем она нужна?
– Ах, ты...– человек на экране захлебнулся от гнева.– Да ты хоть понимаешь, с кем ты говоришь?
– Нет, а при чём тут ваша должность, положение по службе?– ответила, подойдя сзади, Фиар.– Если по сути всё так?
– И какое значение могут иметь старые мифы, всё равно не отражающие известную нам реальность?– уже уверенно продолжал Джантар (хотя и не вполне понимая, к чему идёт речь).– И всё это – только потому, что кто-то счёл нужным до последнего держаться за них? Как довоенная власть – за ту официальную веру?
– Да ты о чём смеешь говорить...– человек на экране затрясся от ярости, и Джантар с ужасом понял: он впадает в безумие! А где-то рядом был Кинтал…– Ты, преступник, каких не знала история... И ты, в твоём возрасте, ещё смеешь рассуждать о таком... Да я бы тебя...– говоривший умолк, словно захлебнувшись собственным гневом.
– Не получается что-то,– прошептала Фиар из-за плеча Джантара.– Не могу его успокоить. Не видит он меня на своём экране, что ли...
– Нет, а что вы можете им предъявить?– наконец прозвучал за кадром голос Кинтала.– В чём какая-то их вина?
– И правда, как подумать – тоже с ума сойти,– ответил тот, третий за кадром (значит, на экране был не он?).– Формально, получается, и предъявить нечего. Так, самую малость – из того, что вообще можно доказать. Влезли туда, куда мог влезть любой, бежали из района, как имели все основании думать, массовых беспорядков – и только. А за то, чего не помнят или не понимают – какой спрос? Не сами же отправили извещение, не сами управляли автобусом... И вообще, была группа человек в двадцать, причём там – и взрослые, и какой-то дмугилец... А эти – только часть, кто попались, да и их кто-то просто использовал под гипнозом. Но и натворили, конечно – а формально придраться не к чему. Другое дело – историческая вина...
«Точно!– спохватился Джантар (не чувствуя, однако, облегчения от услышанного).– Вот на чём надо всё строить! А мы забываем, что мы – только дети, которые ничего не могут...»
– И им всё так сойдёт?– полубезумно спросил человек на экране – и Джантару вновь стало страшно: вдруг он действительно что-то решал?
– Да успокойтесь,– ответил кто-то.– Всё равно не вы, а суд будет решать. Хотя какой суд сможет решить такое...
И тут Джантар понял – что скрывалось за его собственным кажущимся спокойствием. Какое напряжение и буря эмоций неосознанно таились в нём… Да, он пытался говорить спокойно, мыслить чётко и логично – но слово «суд» будто что-то сорвало в нём...
– Самих бы вас под суд…– вырвалось у него.– За то, что и вас в принципе можно увлечь какой-то идеей, подвергнуть внушению, подсунуть кассету, пользуясь психологическим шоком… И вы, которые уверены, что сами – не враги, не преступники, а наоборот, стоите на страже закона и государства – тоже в подобных обстоятельствах могли сделать что-то не так… А потом оказалось бы: это – часть большого заговора. И поскольку тех, кто всё устроил, ещё надо искать, а вы уже тут, на виду – вас и под суд? Не считаясь с возрастом, здоровьем – ни с чем? Вот, мол, изверги, злодеи, предавшие всё человечество! Хотя на самом деле – просто дети, которым вы, взрослые, и так уже сделали сколько зла, лишив даже права как-то защищаться по закону! Да будьте вы прокляты с такой вашей взрослой справедливостью и этим вашим стыдом то ли собственной, то ли чужой анатомии и физиологии...
Мёртвая тишина повисла по обе стороны экрана после этих слов Джантара. Лишь электронный луч с неизменным звоном чертил свой путь по экрану – как тогда в подземелье – и лицо всё того же человека на нём пылало беззвучной яростью.
– Хотя я понимаю: объективно случилось такое, что трудно осознать сразу,– уже спокойнее попытался продолжить Джантар.– И трудно сразу понять, как могло случиться... Но кто тут виноват, и кто в состоянии нести ответственность? Если это даже… не исключено – просто очередной поворот истории, начало её нового этапа!..– Джантар сам удивился так вовремя пришедшей мысли.– А вы ищете юридическую вину, какое-то преступление...
Мысль так поразила его самого, что он умолк, не продолжая – и как бы не видя перед собой разъярённого лица на экране. Ведь и это трудно было осмыслить сpaзy. Хотя – возможно, именно тут и был их шанс на спасение от самого худшего...
…А тем временем на экране снова что-то произошло – но и не сразу дошло до Джантара, охваченного этой мыслью… Лицо того человека вдруг исчезло, открыв пустой интерьер аппаратной со множеством экранов на заднем плане; затем – судя по звукам, произошла свалка или борьба, раздались крики, что-то с грохотом упало – и лишь тут Джантар, будто очнувшись, с тревогой вспомнил: Кинтал ещё там, поблизости!..
–…Пустите, что вы меня хватаете,– раздался за кадром его спокойный голос.– Будто не видели, кто на кого напал… И вообще, кто это?
– Не знаю...– растерянно ответил кто-то.– Прислали как консультанта для переговоров, а похоже – будто из сумасшедшего дома…
– Так держите крепче,– ответил Кинтал, поднявшись с пола и снова появляясь в кадре.– Или привяжите где-то до приезда психиатра…
– Да, наверно,– ответил там кто-то.– Вообще, что делается... То дети, а это взрослый – но смотрите, какая разница. И он ещё будет их в чём-то обвинять...
– Слушайте, оттуда уже спрашивают, что у нас делается!– донёсся из глубины той аппаратной обеспокоенный голос.– Они же всё видели на своём экране! И поняли как попытку нападения на представителя власти! Что ответить?
– Что не было такой попытки,– почти сразу ответил кто-то (но в долю мгновения Джантар успел похолодеть от испуга за судьбу Кинтала – тем более, вспомнив случай на набережной).– Наоборот, скажи: вы же видели, кто на кого хотел напасть. И откуда нам знать, что – представитель власти? Ведёт себя как сумасшедший! В конце концов, они его сюда прислали!
«Будто… что-то заканчивается тем же, чем начиналось... А начиналось когда? Сколько дней прошло? Всего восемь? Одна неделя? А будто в совсем другой жизни...»
– Это же не те!– испуганно воскликнул кто-то там, в Риэланте.– Это – из правительства! И ты скажешь им такое?
– Из правительства?– невольно переспросил Джантар, как-то не очень удивляясь.– Хотите сказать, за всем этим наблюдает кто-то из правительства?
– Даже не кто-то – сам премьер-министр,– ответил голос за кадром.– А что вы хотите – после того, каких дел натворили, пусть и под гипнозом?.. Нет, а что я особенного сказал, если они и так слышали?..– добавил он ещё в сторону, будто оправдываясь.
– Дурак, кто тебе разрешил разглашать...– начал в ответ тот, другой – но, не договорив, переспросил:– Сам хочет говорить с ними? И что, собрать всех вместе? Тут только двое...
«Как... сам премьер-министр?– понял Джантар.– И… через студию в Риэланте? Да, а как нас там видят?– вдруг подумал он.– Стоим в темноте, только экран и освещает… Инфракрасная камера? И как выглядим в её изображении? Да, ну и меры безопасности... Но неужели правда?..»
– Да, и через двойной шифратор,– прозвучало на студии в Риэланте как бы не прямо оттуда, а ещё по какой-то связи.– Чтобы исключить всякий гипноз…
«И что делать? Как говорить, ставить вопросы?– заработала мысль Джантара даже как-то прежде эмоций, прежде осознания факта, что премьер-министр решил снизойти до разговора с ними, подростками. Трудно было поверить – хотя прозвучало прямо и недвусмысленно...– Оправдываться, пытаясь спасти себя и свои семьи? Или... прямо – упор на идею о новом историческом повороте? Уж это он должен понять...»
Или… наоборот, немыслимо – в разговоре с главой той власти, что примитивизировала школу, придумала на пустом месте кризис цивилизации – и как теперь получалось, действительно лишь из-за того, что не смогла объяснить новые открытия в рамках существующей морали? И для которой эта мораль превыше как отдельного человека, так и всего человечества: пусть гибнет всё как реальностью, но торжествует в первозданной чистоте некая формальная идея?.. И – как тогда вообще говорить с ними? Но говорить придётся – и надо сохранить себя, свои убеждения, психологическую целостность, остаться способными противостоять их тупой готовности вершить вопреки интересам цивилизации формально оправданное «высокоморальное» зло...
Или... лишь игра, проверка: как станут реагировать на такое? Например – не попробуют ли сразу бежать, используя свои способности? Или станут доказывать… и – что именно?.. А то возможно ли – сам премьер-министр... И как тут правильно повести себя? А упоминание вслух о неком двойном шифраторе – «чтобы исключить всякий гипноз»? Будто специально, чтобы тоже услышали... И… не ждали, что самих, возможно, подвергнут гипнозу с экрана!..
–… Всем собраться в аппаратной!– прервал эту стремительную гонку мыслей Джантара голос через мегафон уже здесь, в коридоре.– С вами будет говорить премьер-министр Лоруаны! Так что ещё раз предупреждаем: в ваших же интересах не предпринимать попыток к сопротивлению – а всем вместе спокойно пройти в аппаратную! В противном случае мы не можем гарантировать вашу безопасность!
– Джантар, я совсем уже ничего не понимаю...– удивлённо начал Кинтал с экрана.
– Всё, ваш разговор окончен,– прозвучало там за кадром – и изображение исчезло, остался ровный серый фон.– А теперь мы обращаемся к группе подростков, захвативших телецентр...
– Мы ничего не захватывали!– не выдержал Джантар.– Откуда у вас такая информация?
– Как видно, вы до сих пор не поняли всей тяжести содеянного вами,– продолжал голос за кадром. (Интонации казались неестественными: результат работы «двойного шифратора»?) – Но я обращаюсь именно к вам. Соберитесь все вместе, и слушайте очень внимательно – потому что с вами будет говорить сам премьер-министр Лоруаны…
– Мы уже здесь,– ответила Фиар (хотя Джантар не успел заметить, когда вошли остальные).
– Да, теперь я вижу,– подтвердил голос за кадром.– Итак, вы отдаёте себе отчёт, что ваши судьбы будут решаться на самом высоком государственном – если не международном – уровне?
– И где же эти мистические силы сейчас...– чуть слышно прошептал Талир.
– Судьбы детей, которых просто для чего-то использовали?– твёрдо и уверенно переспросила Фиар.– Или всё дело – в наших необычных способностях? Ведь никакого сознательного преступления с нашей стороны не было...
– Это не вам решать,– ответил голос за кадром.– В общем, ждите…
– Что будем делать?– прошептала Фиар (после того, как короткий щелчок со стороны экрана будто дал понять: связь пока отключили).
– И что за «двойной шифратор»?– спросил Джантар.– Я слышал, они между собой говорили: «чтобы исключить всякий гипноз»...
– Понятия не имею,– немного подумав, ответил Итагаро.– Но как боятся «колдовства» с нашей стороны... И тут вся охрана – где-то далеко...
– Но думаете, мы им действительно нужны с нашими способностями?– тревожно предположил Ратона.– Или…
– Надо быть готовыми ко всему,– согласился Итагаро.– И в разговоре возможны всякие провокации: игра на наших судьбах, судьбах семей, предположениях о том, чего мы не можем знать, и всё такое...
…И тут серый фон экрана – вдруг сменился видом комнаты с массивным чёрным креслом за краем стола, и рядами полок или шкафов с книгами на заднем плане. Изображение было неподвижным, но странно мерцало. Наверно, так работал «двойной шифратор»…
– Подождите, у нас неполадки,– тоже странно прерывисто прозвучало с экрана.– Идёт статичный кадр...
– Слушайте, а не может быть просто обман?– прошептал Итагаро.
– И я думаю…– подтвердил Лартаяу.– Не странно ли: сам премьер-министр...
– Но главное: на нас – никакой вины,– прошептала Фиар.– Ни перед своей совестью, ни перед всем нашим человечеством...
«И – нет же,– подумал Джантар.– Но с ним об этом как говорить...»
И тут…
Внезапно, безо всяких предупреждений – в кресле на экране появился, как бы возникнув из ничего, знакомый им всем по фотографиям премьер-министр Лоруаны, Сириола Адахало. Хотя и тут изображение казалось статичным, но будто «струящимся» по экрану…
«И я не чувствую ничего особенного?– вдруг понял Джантар.– Или... не верю, что это он?»
– Так это вы и есть?– голос прозвучал сухо и безжизненно.– Вы, которые совершили такое?
«Ну и шифратор... Так боятся нас… Но что будет дальше?»
– Мы совершили?– ничуть не смутилась Фиар.– Или задумал и совершил кто-то другой – а мы оказались лишь орудием? Или – ложным следом, отвлекающим внимание на себя? Теми, кого станут ловить и допрашивать, когда кто-то уже сделает своё дело?
– Что ж, может быть...– так же сухо, неестественно прозвучал ответ.– Но вы хоть сами осознаёте, что случилось? И что это может означать для человечества?
– Как-то ещё не вполне,– призналась Фиар.– Хотя нам много говорят о возможных страшных последствиях...
– А то, кем вы теперь объективно являетесь? И на каком уровне будет решаться ваша судьба? Или хотя бы – с кем сейчас говорите?
– Мы понимаем, кого видим на экране,– не смутилась Фиар и тут.– А. объективно... кем являемся? И что, собственно, сделали сами?
– Вольно или невольно, но вы участвовали в разглашении тайны, способной погубить всю человеческую культуру,– всё так же безэмоционально ответил голос с экрана.– И тут уже не проходят никакие оправдания. Вы можете понять хотя бы это?
– Но в чём вина невольного орудия?– переспросила Фиар.– И чем эта информация может погубить наше человечество?
– А вы думаете, что вы, дети, способны это понять? Да, кстати – вы ещё не задавали себе вопроса: почему для столь чудовищного злодеяния кто-то выбрал именно вас?
– Трудно сказать,– ответила Фиар.– Может быть – наши способности, может быть – то, как сложились наши судьбы...
– А может быть – ваша самоуверенность? Может быть – то, что вы считаете себя достойными узнать и способными понять то, что не дозволено другим?
– Но чем так опасно то, что мы узнали?– в который раз спросила Фиар.– Почему никто не в состоянии толком объяснить нам это?
– Знаете что – с вами, детьми, я обсуждать такое не собираюсь. Вы всё равно не поймёте. Для этого надо быть взрослой, зрелой личностью – а не теми, кем являетесь вы, при всём вашем раннем уме и особых способностях...
– Вот так вы, взрослые, всегда,– ответила Фиар с поражающим Джантара самообладанием.– Даже когда решается чья-то судьба – или судьба всего мира. Даже тогда подросток должен помнить, что он – низшее существо... Но разве и мы – не часть этого мира? И у нас нет права на своё мнение – если мир действительно в опасности? И… от нас даже ничего не требуется – чтобы что-то исправить, отвести угрозу? В чём, возможно, и могли бы пригодиться наши способности?..
– Ах, вот как уже ставите вопрос... Но как же с вашей собственной виной, с ответственностью за то, что вы сделали?
– Ответственностью за что? Какие конкретно действия или, может быть, ошибки?– не сдавалась Фиар.– И вообще, что важнее: уберечь человечество от грозящих ему бед – или осудить кого-то, даже неважно, виновного ли?
«Точно...– понял Джантар.– Думали взять на испуг фактом разговора с премьер-министром. На такой оборот – не рассчитывали...»
– Нет, скажите уж тогда вы: что, по-вашему, будет теперь с моралью общества, с теми легендами, мифами, на которых она держалась?– вдруг спросил по-прежнему ровный и сухой голос с экрана – и Джантара словно ударило изнутри, он на миг потерял равновесие. Вопрос сошедшего с ума «консультанта» – в устах премьер-министра!
– Но зачем нужны мифы, которые не отражают существующую реальность? – вырвалось тоже как тогда (и его будто обдало жаркой волной, едва это понял).– И что за мораль, способная рухнуть только от этого?..– скорее по инерции добавил Джантар, уже совсем не понимая, что думать о происходящем.
– Хотя мы понимаем: не такого контакта с иным разумом веками ждало наше человечество,– добавил Лартаяу.– Но и то, казалось бы – что скрывать? Просто – встреча двух культур одной планеты...
– Тем более, иной план строения организма членистых известен веками,– напомнил Итагаро.– И это – не такая неожиданность для нашего человечества...
– Нет, а всё вместе?– возразил голос с экрана.– Если это не просто членистые, если – такие люди? И с существами, у которых такая физиология, придётся иметь дело как с людьми?
«Всё, как поняли сразу,– подумал Джантар.– Только поверить не могли...»
– Да, мы уже думали,– ответила Фиар.– Хотя разве… ожидая контакта с иным разумом – имели в виду только биологических двойников?
– И вся недавняя фантастика полна подобным,– добавил Талир.– Разумные грибы, водоросли... А как до дела...
– Нет уж, давайте оставим общую дискуссию,– неожиданно резко прервал его голос с экрана, будто Адахало (или тот, кто говорил от его имени) не был готов к обсуждению этой темы.– И вернёмся к тому, что с точки зрения закона всё-таки совершено преступление – а с точки зрения человеческой морали и истории оно беспрецедентно чудовищно…
– Во всяком случае, мы ничего чудовищного не совершали!– снова не выдержал Джантар.– Если не считать таковым чужое внушение и шок от всего пережитого! А сам этот план, это внушение – тайна и для нас…
«Однако не делаем ли мы глупость – говоря неизвестно с кем как с премьер-министром?– снова подумал он.– Когда надо было просто бежать?»
– Да, с вашей стороны – было просто нездоровое любопытство,– уже явно презрительно ответил голос с экрана.– Любопытство детей, которые решили, что им можно знать больше других...
– Но и мы сами – часть нашего человечества!– повторил Итагаро слова Фиар.– И разве нет у нас права знать, что с ним происходит, знать правду о нём самом и мире, в котором оно существует?
– И что, по-вашему, будет конкретно с вами? После того, как узнали такую правду?
Леденящая тишина повисла в аппаратной – но всего на мгновение.
– Узнали не мы одни...– начал Талир.
– И разве сами стали от этого хуже?– добавила Фиар.– Или меньше пригодимся обществу и государству с нашими способностями?
– И мир от этого на самом деле не рухнет...– продолжил Итагаро, будто подхватывая эстафету.– Как не рухнул от многих других открытий...
– Нет, а лично ваши судьбы? После того, что, как бы ни было, совершили именно вы?
– А как это рассматривать безотносительно к тому, что и когда было совершено с нами самими?– ответила Фиар.– И вам же наверняка известны – или скоро станут известны – наши биографии. И вы сможете, просмотрев соответствующие материалы, представить себя на месте любого из нас...
– Но речь не обо мне на вашем месте – а именно о вас, и вашей конкретной вине,– Адахало на экране чуть изменил позу, будто в самом деле рассматривая лежавшие на столе (но не видимые на экране) бумаги.
– И как вы её определите? Как и за что, по вашему, должен расплачиваться человек, биологически или психологически иной, чем большинство? В чём и какую справедливую расплату вы видите для того, кто и так страдает без вины, потому что его не хотят понять, боятся и считают опасным лишь за то, какой он по своей природе, хотя он – тоже человек, и стремится быть полезным обществу?– решилась Фиар.– Ну вот сейчас как самых страшных в истории преступников вам представили – и человека с аллергической кожной реакцией на одежду из многих видов ткани; и того, у кого, возможен спонтанный пирокинез; и вообще – людей, переживших такое и в таком возрасте, что кто-то другой сошёл бы с ума... Какую их расплату, и за что, вы считаете справедливой? Вы, с вашим простым и здоровым детством, в котором вас не обвиняли в массовом убийстве, или – что вы предали всё человечество, не сдавали в чужую семью, в приют или в монастырь по ошибке вместо кого-то другого, не преследовали по законам кровной мести, не тащили тоже по ошибке на хирургические операции, не толкали с седьмого этажа?.. А мы действительно ещё дети – но это взрослые вспоминают, только когда надо заявить о нашей неполноценности или угрозе обществу с нашей стороны, а не когда тяжело и страшно нам самим!
– Подожди, не надо так...– прошептал Ратона.– Ещё поймёт как просьбу о милости...
– Или давай уж – о гарантиях безопасности для наших семей?— предложил Талир.
– Как будто всё верно,– ответил Адахало (если в самом деле он), судя по странно отрывистым движениям на экране, перебирая бумаги.– И аллергия, и пирокинез, и кровная месть... Но вот, с другой стороны, смотрю: и какая-то драка на набережной, и – Лартаяу Убалури регулярно не ночевал дома...
– В связи с астрономическими наблюдениями!– не выдержал Лартаяу.– Вы лучше спросите меня самого...
–… И какое-то подозрительное посещение дома Фиар Балхарт в ту ночь,– продолжал Адахало, как бы не слыша его.– Как бы солдаты конвоя, посланные за заразными больными – но потом их никто не видел, а на месте найден только один солдат, оставленный там раньше, и то без сознания… Зато предположительно вашу посадку в автобус подтверждает только один человек – хотя свидетелей, по его же сообщению, было много. И ещё – накануне ночью в разных местах города замечены подозрительные группы подростков, хотя не уточняется, чем подозрительные...
– Разве можем мы отвечать за всех, кто казался кому-то подозрительным?– ответила Фиар.– А драка – не затем ли и устроена, чтобы в ходе её незаметно осуществить внушение? Да, это возможно, и у нас была такая мысль...
– Зачем...– шёпотом вырвалось у Джантара.– Не надо выдавать такое…
– А что делать?– ответил Ратона.– Его всё равно не найдут. Ну того, внушавшего... А нам надо спасать себя и свои семьи...
–… Правда, была ещё какая-то группа в двадцать человек,– продолжал Адахало.– Которую тоже видели и в автобусе, при выезде из города, и потом, смотрю – в разных местах по целой трассе...
«Но всё-таки – кто же это?– подумал Джантар.– Или лучше и не вникать?»
–… Один взрослый – и дети разных рас,– продолжал Адахало.– Кстати, ограбили и раздели донага человека, который не захотел пойти с ними на какое-то дело, вот он и доложил... Но тут уже вы по расовым типам никак не подходите. Каймирцев он запомнил всего двоих, но был по крайней мере один дмугилец...
«Двоих... Донот и Ратона!– потрясённо понял Джантар.– Остальных в темноте не разглядел – на наше счастье! И вот не знаешь заранее, кто готов предать... И – объясняя что? Отсутствие штанов?..»
–… Так что это – как будто не вы... Ну, а вы, получается, ни в чём не виноваты? Вас просто использовали, а сами – ни при чём?
– А в чём были бы виноваты вы на нашем месте?– переспросила Фиар.– Опять же, представьте в нашем возрасте себя – даже не могущего понять, как вас использовали, что и когда внушили!
– Да, с вами трудно спорить,– ответ снова заставил Джантара вздрогнуть. Ведь прозвучало… точно, как в тех, первых радиопереговорах! Могли ли так странно повторяться слова разных людей?– И всё равно компетентным органам придется во всём этом разобраться,– продолжал предполагаемый Адахало с экрана.– И кому-то – ответить за содеянное им...
– Кажется, надо идти в открытую до конца,– прошептал Итагаро.
– И чего вы хотите?– переспросила Фиар.– Чтобы наши редкие способности – с которыми мы, согласитесь, полезны обществу и государству – были разрушены в попытках вырвать под гипнозом из нашей памяти какую-то правду об этих событиях? Или чтобы мы – с такими способностями и проблемами со здоровьем – несли ответственность как обыкновенные преступники? Тем более – за что?
– При том, что действительно чувствуем в себе способность узнать и понять больше других?– добавил Итагаро.– И само по себе раннее развитие – не порок, не грех, не вина! И вы не считаете, что нас надо использовать там, где можем пригодиться – наоборот, все наши задатки, не раскрывшись, должны быть погублены формальной ответственностью за то, чего не понимаем сами? Главное – было бы кого представить нашему человечеству как виновников случившегося? И именно мы – такие, как есть – по-вашему, достойны этого?
– А вы что предлагаете? Простить вам всё, да ещё фактически допустить к работе с особо секретной информацией – чего удостаивается далеко не всякий взрослый? Так я вас понимаю?
– Если до конца честно – да,– подтвердил Итагаро.– Мы реально представляем себе, на что способны, и где можем пригодиться – именно такие, как есть. Вот и вопрос: стоит ли то, что можно вырвать из нас под гипнозом – того, что этим можно повредить и разрушить? И какой-то вины в случившемся – за собой не чувствуем!
– Вот даже как ставите вопрос...– в безжизненно-сухом голосе с экрана, кажется, мелькнуло что-то похожее на удивление.
– Потому что хотим быть полезны обществу такими, как есть! – твёрдо ответил Лартаяу.– И не собираемся становиться жертвами за чужую гипотетическую вину, поскольку нет более подходящих подозреваемых!
– Хотя понимаем: и вам сразу трудно решить, как к этому отнестись,– наконец решился Джантар.– Просто наскоро найти виновника и предъявить нашему человечеству – или отнестись как к очередному повороту в истории? Может быть, случилось не преступление, за которое надо кого-то примитивно покарать – а это вершится судьба самой нашей цивилизации? И мы, если орудие – то судьбы, а не конкретного преступника, врага человеческой культуры!
– Ну, такими врагами вас объявлять никто не собирался...– ответил Адахало, казалось бы, вопреки сказанному ранее.
– С нами уже многие так говорили,– напомнила Фиар.– Будто мы – самые страшные преступники за всю историю...
– А вот не задумывались вы: от каких конкретно видов членистых могло произойти человечество Иорары?– вдруг спросил Адахало.
У Джантара в груди замерло дыхание. Такого он никак не мог ожидать...
– Как-то не задумывались,– удивлённо ответил Донот.– Решили же сначала, что это только фантастика...
– Так вам не приходило на ум, что это вряд ли могло быть естественным образом? И что, возможно, в этом – суть всей тайны?
– Вот даже как...– не сразу пришёл в себя Донот.– То есть... хотите сказать – они были созданы кем-то искусственно? Результат какого-то эксперимента?
– Но тогда… чьего именно? Неужели...– Фиар запнулась, не договорив – но Джантар понял…
– Значит – ещё какие-то иные цивилизации?– спросил уже он.– Те самые «люди дальних миров»?
– По крайней мере, такая гипотеза в числе других имеет право на существование,– подтвердил Адахало.– Так как человечество Фархелема в реальные сроки сделать это просто не могло… А теперь представьте: каково было бы оповестить об этом всех?. При том, что Западный континент нельзя ни заселить нашими людьми, ни даже открыто изучать тех, местных – после такого разрыва отношений... Что, взрослые тоже не дураки, правда? Что-то соображают?
– Надеемся на это...– ответила Фиар.– И вот вы открываете нам ещё одну возможную тайну...
– Вы этого и хотели,– Адахало снова бросил взгляд на бумаги, лежавшие вне поля зрения камеры перед ним на столе.– Так что похоже, у вас и остаётся лишь эта возможность – стать сотрудниками секретных институтов спецслужб, с допусками самых высших уровней. Но тут ещё проблема: ваш возраст и то, что вы даже не окончили школу...
– Хотя и так знаем больше обычного выпускника,– ответил Итагаро.– Проблема – в отсутствии документального подтверждения этому.
– Так вас, получается, следует перевести на совсем уж особый статус?
– Что делать, если мы такие и есть?– не смутился Итагаро.– Просто не укладываемся в привычные схемы? Но – тоже люди, и хотим делать то, что умеем и можем!
– Подумаем, как тут с вами быть…– ответил Адахало, продолжая перебирать бумаги.– Ну, а пока мне сказали: там в телецентре есть пустая комната, закрытая на ремонт – и в ней вы будете находиться под наружной охраной. Надеюсь, не сделаете ничего такого, что ваша пока всё же условная историческая вина – действительно станет формальной, юридической...
«Так... никакой формальной, доказанной – нет?– понял Джантар.– Или он уже готов простить то, что, возможно, есть? Или... когда ему «сказали» про комнату в телецентре? Вообще – стали бы докладывать о таком?»
И вновь его будто окатило волной холода – такой, что стоило большого труда не выдать внешне своё состояние. А он уже было поверил – попавшись на вопросе о происхождении человечества Иорары...
Итак – игра, обман? Они доверились… всего лишь какому-то мелкому чиновнику – и говорили с ним так, будто он имел полномочия решать их личные судьбы и вопросы государственной важности? И что теперь?..
Или нет... Новая мысль, не дав оформиться прежней, ворвалась в сознание Джантара – и озноб охватил его всего изнутри...
Вот именно... Пусть даже это настоящий премьер-министр – что ждёт их и в таком случае? Неужели… превратятся в не принадлежащих себе заложников «высших целей» – без права заниматься любимым делом, определять себе круг интересов? В людей без своей судьбы, прислугу при чужих тайнах, до кого как личностей никому нет дела на тайной и жестокой службе, где человеческой жизнью может быть оплачена любая и чья угодно, даже малая, слабость или ошибка? Такое спасение выторговали они для себя?..
Но нет – они не сдадутся! Это была мгновенная слабость, не более – и хорошо, если Адахало (или кто уж на самом деле) не заметил. А сами они уж точно не согласятся на роль покорных жертв...
– Пока соглашайтесь для вида,– прошептал Талир.– А там посмотрим, что и как…
– Разговор окончен,– раздался вдруг со стороны экрана снова тот, прежний голос – и экран вновь стал серым и пустым
– И в самом ли деле был он...– прошептал Итагаро.– А то до сих пор не верится...
– Трудно сказать,– ответила Фиар.– Но мы говорили как с настоящим. Хотя правильно ли...
– Вы, там, в аппаратной!– донеслось в мегафон из коридора.– Вы же слышали: разговор окончен! Давайте быстро в коридор – и следуйте налево, до первой открытой двери! Там зайдёте внутрь! Бежать некуда, другого выхода из той комнаты нет! Там и будете ждать дальнейших распоряжений! А охранять вас будут снаружи! И имейте в виду: при первой же попытке к сопротивлению, или в случае каких-то чудес – охрана дан приказ открывать огонь на поражение!
– Пойдём?– глухо вырвалось у Джантара.
– Пойдём, мальчики,– прошептала в ответ Фиар.
Больше никто не сказал ни слова. Все молча вышли из аппаратной, держа в руках вещи, какие у кого были (в том числе мешок с так и не отобранным оружием – его нёс теперь Минакри, как свидетельство общей бредовости происходящего) – и направились обратно по пустынному и всё ещё тёмному кольцевому коридору. Или нет – сквозь плотную облачную пелену за окном, как показалось Джантару, уже пробивался слабый свет. Впереди слева смутно чернел распахнутый дверной проём. И хотя вблизи больше никого не было – Джантар явственно ощущал непонятно откуда направленные насторожённые взгляды...
«Но сейчас, просто так, стрелять не будут?» – с тревогой подумал он.
Но вот они свернули в этот проём… За ним оказалась пустая комната, даже с сорванным покрытием пола – сесть или лечь можно было только на бетон – с одним тусклым плоским светильником на потолке, хотя было ещё семь таких же бездействующих. Итагаро и Минакри сразу прошли дальше и сели у стены в углу, закрыв собой мешок с оружием.
– Всюду таскаем их с собой...– Минакри стал осторожно перебирать содержимое мешка.– Для впечатления, что ли? Всё равно не решились бы иcпользовaть по прямому назначению… И куда девать теперь?..
– Главное – не знаем, чьи они и откуда,– напомнил Итагаро.– А это... (Джантар понял: их собственные боеприпасы – бомбы и пистолет с иглами.) Донот, твой портфель всё равно пустой, кассеты уже нет...
– Не совсем пустой, там извещение... Но всё равно, давай сюда,– согласился Донот, открывая портфель.
– И как думаете, убедили мы его?– спросил Ратона, садясь чуть в стороне от всех.
– Если это вообще был он,– шёпотом ответил Герм.– И потом не окажется: говорили неизвестно с кем, ничего этим не решили...
– Зато наконец можно настроиться на наше будущее,– вдруг сообразил Джантар.– Сейчас – особенно важно. Попробую...
32. ОПАСНЫЙ ГРУЗ
– Ну, как там, Джантар?– спросила Фиар, едва скрывая беспокойство.– Увидел хоть что-нибудь?
– Увидел,– ответил Джантар, возвращаясь к реальности,– но как понять… И к нам ли вообще относится...
– И что там? Джантар, скорее... Может случиться что угодно...
– Какие-то незнакомые места,– попытался объяснить Джантар.– Пещера высоко в скале; остатки заброшенных поселений – то прямо в лесу, то на каких-то островах; какая-то яма в грунте; развалины, наскоро приспособленные под что-то современное – даже не пойму, что… Да, и ещё – ангар или заводской цех, люди в спецодежде приваривали решётки к окнам пассажирского вагона...
– И что, думаете, может значить?– спросил Минакри.
– Где-то уже решают нашу судьбу,– предположил Герм.– Перебирая такие варианты: как и куда нас везти, где и как содержать...
«И это – возможно?»– вздрогнул Джантар – но понял, что сам боялся этой мысли и вряд ли решился бы признаться в ней себе. И трудно было что-то сообразить сразу...
– Да, удостоились милости,– после общего тягостного молчания ответил Ратона.– А что нас может ждать реально – не подумали...
– Но и хорошо, что нужны им такими, как есть,– добавила Фиар.– Хотя что дальше? Не согласимся же на такое...
– Или действительно предложить им тот свой замок?– не выдержал Лартаяу.– Правда, толком не знаю, где находится – но при желании найти можно...
– Давайте думать спокойно,– сказал Минакри.– Итак: кто-то либо использовал нас и теперь бросил, либо сам уже бессилен помочь, либо думал, что мы с нашими способностями и так не попадёмся... И, как бы ни было – раскрыта тайна, которую очень ревностно охраняли, потому что она, как кто-то думал, способна погубить всю культуру и мораль нашего человечества. А. это – уже большая политика и коренные интересы спецслужб… Но, с другой стороны – определённые силы так и вели бы наше человечество в тупик, не открой мы эту тайну, верно? И сами готовы были скрывать её до последнего – для чего примитивизировали образование, придумали кризис, проблему с ресурсами, пошли на возрождение диких обычаев, племенных судов, кровной мести...
– То есть ещё вопрос, что мы предотвратили,– согласилась Фиар.– Возможно, такое, что и подумать страшно...
– Да, но чьи и какие интересы затронули?– продолжал Минакри.– Охрана тайны была целью чьей-то жизни, кто-то присягал умереть за неё – и вот она раскрыта. При нашем участии…
– Вот именно,– сообразил Донот.– Что им теперь делать? Целыми подразделениями уходить в отставку? И как объяснять?
– Например, что тоже были использованы или обмануты,– предположил Минакри.– Но в общем – искать, на кого свалить реальную историческую вину. Кто никак не мог быть обманут или использован, а сам что-то решал...
– И сам не нужен ни с какими особыми способностями,– добавила Фиар.– Хотя не усыпляют ли нашу бдительность разговорами о них? Да ещё – тем, что сюда за нами будто бы едут родители?
– А мне так не сказали...– забеспокоился Джантар.– Наоборот, я понял, мои – и так в отъезде, их не могут найти. А мы чего-то ждём...
– А нам говорили,– подтвердила Фиар.– Что тут же, все вместе, выезжают за нами.
– А за мной – кто?– горестно спросил Лартаяу.– Если этот «усыновитель» уже заявил, что готов от меня отказаться? Или приедут действительно мои, из Гимрунта? А за Джантаром – кто, если его семья ещё по дороге в Тисаюм? Во всяком случае – хотелось бы верить, не предполагая худшего...
– Но знаете, меня тоже смутило: все сразу – в отъезде,– с беспокойством признался Джантар.– Хотя как будто не чувствую опасности для них...
– Но то, что ты сейчас видел…– ответил Минакри.– Острова, развалины, пещера в скале, решётки на окнах вагона... Думаете – могут так поступить с детьми, у которых есть родители?
– Которые сюда за нами и выезжают,– повторила Фиар.– Что-то не сходится...
– И правда – не сказали ли это нам просто для усыпления бдительности,– согласился Минакри.– Чтобы ждали и ничего не предпринимали…
– Но сами родители сказали нам это,– ответила Фиар уже менее уверенно.– Прямо сейчас, сразу, выезжают...
– Да, но – вагон с решётками на окнах! Что-то не так... Хотя, если наши семьи уже знают, где мы...– снова согласился Минакри.– Но терять бдительность нельзя... И что тут у нас сейчас?
– Я ничего не чувствую,– ответил Талир.– Похоже, вся охрана – далеко снаружи.
– И никаких устройств для подслушивания,– добавил Итагаро.– И кажется, опять всё отключено. Вообще весь телецентр...
– Не нравится мне это,– продолжал Минакри.– Не хочется, чтобы потом кто-то сказал нашим родителям, будто мы сбежали, не дождавшись их – а на самом деле...
– До того ли сейчас спецслужбам...– неуверенно возразил Талир.– Когда надо думать, что и как объяснять нашему человечеству. А мы, похоже, им действительно нужны...
– Но кого предъявят обществу как преступников?– спросил Герм.– Тем более, история в самом деле странная. Сверхсекретная информация хранилась вместе с каким-то бредом – но в особом армейском видеоархиве, туда вела забытая компьютерная линия – к которой посредством простой технической хитрости подключались многие… Правда, ждали всеобщего кризиса – а тут уж так ли соблюдаются правила? Если скоро, думали, вообще всё потеряет смысл?
– Точно,– даже с удивлением понял Джантар.– Вот они и обманули сами себя. Долг, приказ – это слова, а как конкретный риск, сразу вопрос – за что? И оказалось – не за что...
– Но нам главное: где и как намерены нас содержать?– напомнил Минакри.– Неужели – в лесной глуши, горах, пещере?
– А... может быть, и тут пойти в открытую?– предложил Талир.– Прямо заявить, что уже знаем все эти варианты?
– И ещё больше испугать их очередной мистикой,– ответил Джантар.– Чтобы вовсе задумались: не безопаснее ли без нас и наших способностей? А в разговоре – просто будут отрицать. Скажут: нас подвело больное воображение, или наши способности несовершенны по причине возраста, вот и привиделось такое...
– И наверно, подняли о нас все данные, какие есть,– сказал Ратона.– Уже знают, что мы можем – и принимают меры на все случаи...
– Но как представляют реально?– переспросил Минакри.– Мы, люди современной цивилизации – и какая-то пещера или развалины? Вот тут-то думают, что и кому из нас по силам, а что – нет? Тем более, каково и раньше было что-то объяснять им о себе! А уж теперь...
– Да, но сейчас мы что можем делать?– ответила Фиар.– Пока нам сказали, что за нами едут родители – вот и ждём...
– Ждём,– повторил Минакри,– А кто-то перебирает фотографии мест, будто специально предназначенных для содержания таких «особо опасных», как мы. В отрыве от цивилизации, откуда не сбежишь...
– Но после того, как уже говорили с родителями, мы и так просто исчезнуть не можем...– ещё менее уверенно ответила Фиар.
– Хотя уже и верили, и надеялись – а что получали…– напомнил Лартаяу.– Нo не бежать же от родителей, которые ожидают встретить вас здесь. Вот на что весь расчёт...
– Да и как, если бы решились?– добавил Итагаро.– Когда тут не на что воздействовать, зато вся охрана – снаружи?
– А вдруг они предусмотрели не всё? – с внезапным возбуждением спросил Лартаяу.– Ну, в самом деле – что мы сидим и ждём? Давайте думать, хотя бы на случай непредвиденных обстоятельств!
– Подождите... Кажется, кто-то идёт сюда...– прошептал Итагаро – и Джантар, прислушавшись, уловил вдалеке, в коридоре или на лестнице, приближающиеся тяжёлые шаги. Все замерли в ожидании...
– Выходите!– раздался ещё издалека усиленный мегафоном голос.– Быстро опять в ту же аппаратную! И без глупостей!
– Вот и дождались чего-то...– горестно вздохнул Итагаро, вставая и поднимая мешок.
– Что, и оружие опять забираем с собой?– прошептал Минакри.
– А куда девать? Оставить, здесь – по номерам найдут, откуда оно. А так нас уже видели с этим мешком. И вообще, в сравнении с остальным – уже мелочь. Тем более, мы из него и не стреляли. Потом решим, как с ним быть…
– Ну, вы там скоро?– снова донёсся голос из-за двери.– Или что вы задумали?
– Уже идём!– громко ответила Фиар.
– И видите – даже не проверяют, не обыскивают,– прошептал Итагаро.– А так, представьте, нашли бы тут эти пулемёты...
«Возможно, так даже вернее,– подумал Джантар.– Ведь неизвестно, чего ожидать, И вообще – кто знает, что у нас было оружие? Ах – те, из «спецотряда по борьбе с бандитизмом», видели. Хотя и тут можно сослаться на гипноз... Но как и где от него избавимся? Нет, не о том думаю. Что значит этот второй вызов...»
С этими мыслями Джантар вышел вслед за остальными в уже серый, сумеречный коридор, наполненный холодной моросью. В самом коридоре их снова никто не встретил, на стоянке за окном и под деревьями вокруг тоже не угадывалось ничьего присутствия – но Джантару снова казалось: за ними наблюдают очень внимательно. И под этим невидимым, но пристальным наблюдением – они снова дошли до той же аппаратной, где, как и прежде, равномерно серел один-единственный экран…
– И зачем нас позвали?– с тревожным напряжением прошептала Фиар.
«Правда, зачем? Что задумали?..»
–… Так это вы?– вдруг донёсся со стороны экрана… да, теперь уже точно знакомый, и со вполне «живыми» интонациями, голос, заставивший Джантара в первый момент вздрогнуть. (Впрочем, изображение в этот раз вовсе не появилось – экран покрылся беспорядочно переливающейся цветной рябью.) – Это вам удалось раскрыть такую тайну?– голос Адахало звучал если не с восхищением, то по крайней мере удовлетворённо.– И пусть невольно, под каким-то внушением – но всё-таки...
«Значит, то всё же был не он?» – пронеслось в сознании Джантара, поражённого такой внезапной переменой, и совершенно не могущего понять ее причины.
– Надо же, раскрыли такой заговор,– продолжал Адахало.– Подумать только: руководства всех государств, участвовавших в этом проекте – и те не знали правды о том, что произошло. Настолько определённые круги в спецслужбах сумели скрыть это даже от них. А оказывается, документальная запись об этом преспокойно лежала в каком-то даже не очень секретном архиве – но о ней так никто и не узнал бы, если бы не вы...
«Или – опять проверка: как примем такую версию? Поверим ли, что это возможно, ухватимся ли как за надежду на спасение? Но – после того разговора, якобы тоже с ним…»
– Теперь – уже точно он,– прошептал стоявший рядом Итагаро.– Но чтобы даже он не знал...
– Нет, конечно,– ответил Талир.– Но это – намёк на новую официальную версию. Во что нам верить для нашей безопасности…
– А... он хоть знает, что говорил тот, прежний?– успела ещё прошептать Фиар.
– Но, я надеюсь, вас не пугает, что я вот так прямо обращаюсь к вам?– продолжал Адахало с по-прежнему покрытого рябью экрана.
– Не пугает,– уверенно ответил Итагаро (хотя чувствовалось: ему всё же немного не по себе).
– И, как я понимаю – вам уже в общих чертах объяснили ситуацию, возникшую в результате вашего поступка?
– Объяснили,– подтвердила Фиар.
«И как теперь говорить?– заметалась мысль Джантара.– Согласована с ним та, прежняя игра? Знает он о самом её факте? Или те, кто её устроили – сами не ждали, что нами вдруг заинтересуется настоящий премьер-министр?»
– То есть вы отдаёте себе отчёт, насколько серьёзны события, участниками которых вы стали? И что раскрылось человечеству при вашем участии, и каковы могут быть последствия этого?
– Как будто да,– уже не так уверенно ответила Фиар.
«Нет, а весь тот разговор?– вспомнил Джантар.– О возможном искусственном выведении людей Иорары, причастности к этому «людей дальних миров»? И уже было поверили… А теперь? И даже не спросишь его об этом...»
– И вас не очень испугает, если я скажу, что сейчас сразу по многим странам идут аресты виновных?– продолжал Адахало.– А несколько высокопоставленных офицеров лоруанских спецслужб уже покончили с собой?
«Ну вот, и виновных нашли»,– без ощутимого облегчения подумал Джантар.
– В общем, представляете – как теперь то, что вы открыли, потрясёт наше человечество? А сделали это вы, подростки. И пусть даже кто-то использовал вас посредством внушения, а сам остался неузнанным, но в том-то и дело: известны в этой связи останетесь именно вы – пусть очень ограниченному кругу людей. И вот эта ваша историческая ответственность, эта ваша, пусть невольная, роль в истории – не пугает она вас, не чувствуете вы её бремени?
– Но что сделано, то сделано,– ответил Итагаро.– И что случилось, то случилось.
«А то, что было в первом разговоре? Неужели всё – заново, по второму разу? Будто нас специально психологически измотали на той, прежней попытке,– вдруг понял Джантар.– И что теперь?»
– А факт нашего участия в этих событиях...– начала Фиар, но продолжила не сразу.– Как теперь с ним? Он же, наверно, сам становится государственной тайной?
– Я вижу, вы всё верно понимаете. Да, так вы оказываетесь причастны к государственной тайне очень высокого уровня. И возникает серьёзная проблема с вашим возрастом – так как ещё никогда в истории не приходилось принимать решения, связанные с допуском к таким тайнам подростков. Поймите правильно: просто не было прецедента,– повторил Адахало.– Не разработана сама процедура...
– И что теперь делать?– переспросила Фиар.– Разрабатывать специальную процедуру применительно к данному случаю?
– И тогда уж – учитывая всё, чем мы отличаемся от обычных детей нашего возраста?– добавил Итагаро.
«Так и есть. Всё – по второму разу… Но зачем? Для чего заставлять нас пройти это повторно, и заново всё согласовывать?»
– Да, если бы не это, мы просто не знали бы, что с вами делать,– признался Адахало.– А так – хоть ваши способности представляют определённую ценность для государства, и что-то решают в вашу пользу. Но как быть с тем, что у вас даже нет полного общего образования, документов об окончании школы?
– Но реально мы и так знаем больше!– повторил Итагаро из того, прежнего разговора.
«Они просто сравнивают!– кажется, наконец понял Джантар.– Ответы премьер-министру, который против нас – и который как бы за нас! Или: явно поддельному – и, возможно, всё-таки настоящему! Хотя – если так... Опять?– шевельнулось страшное подозрение.– Нет, теперь, кажется – действительно его голос...»
«И ещё эта рябь на экране...– донеслась мысль Талира.– А иначе просто позволили бы повлиять на «ложного», и посмотрели, что будет. Нет – явная защита от гипноза с нашей стороны…»
– Да, но это надо подтвердить в установленном законом порядке,– продолжал Адахало, скрытый рябью на экране.– А вы – ещё и особорежимники, и проблемы с этим – у каждого свои…
«И к чему ведёт?– новая страшная догадка пронзила сознание Джантара.– Нет! Нельзя позволить разорвать наш круг, отнять возможность остаться вместе!»
– Что ж, не буду дальше томить вас неизвестностью,– вдруг как-то по-новому заговорил Адахало.– Вы очень можете пригодиться нам в качестве экспертов по тайным и малоисследованным вопросам, которыми не рискует заниматься «обычная» наука. И для этого вам придётся овладеть некоторыми далеко не общедоступными знаниями… Вы же этого хотели?
– В общем, да,– не задумываясь, однако без твёрдой уверенности, ответил Итагаро.– Но как это будет на практике?
«А если и это – ловушка? Нельзя соглашаться так, сразу...»
– Да, вы ещё не читали сегодняшних газет...– как бы спохватился Адахало.– Так я, конечно, не перескажу вам всего – но главное вы узнаете оттуда. И между прочим, решение обсуждалось уже давно – только случайно совпало по времени с этой вашей акцией…
В аппаратной, казалось, замер сам воздух... О чём он, какое решение?..
– И сейчас скажу вам только – что касается оно именно вопросов вашего формального школьного образования,– подтвердил Адахало.– И помните главное: мы не упускаем вас из виду…
– Так – у нас будет возможность стать какой-то единой исследовательской группой?– наконец решился Итагаро.– Именно единой?
– Об этом вы тоже узнаете из сегодняшней газеты,– ответил Адахало.– Я уже распорядился, чтобы её доставили вам прямо из типографии. Ну, а кроме того...– на том конце раздался ещё голос, и характер ряби на экране изменился (должно быть, Адахало обернулся к кому-то).– Да, мне доложили: вас уже пора отправлять. Так что сейчас к вам зайдёт oфицep, чтобы взять подписки о неразглашении вашей роли во всех этих событиях, а потом вы поедете – но хочу сразу предупредить, в автомобиле без окон – к одной из окраинных городских платформ рельсовой дороги, где вас будет ждать специально доставленный туда вагон.
– И куда нас повезут?– громко от неожиданности вырвалось у Итагаро.
– И как же наши родители, которые должны прибыть за нами? И мы уже отсюда говорили с ними об этом...– растерянно добавил Джантар (забыв даже, что как раз он со своими родителями не говорил).
– Повезут вас пока домой, в Дисоему. Там вы с ними и встретитесь. А их отправке за вами в Арахаге недолго и дать отбой… Ну, сами понимаете: где вас там держать, где будете ждать их – после того, как всех перепугали? Проще отправить обратно вас самих. А сейчас не теряйте времени, быстро читайте и подписывайте документы, которые вам принесут…
«И что, всё – правда?– продолжал лихорадочно думать Джантар.– Не может быть ещё подвоха? А то мы сами не видели газеты...»
Но тут же, не оставляя времени на раздумье, из коридора раздались уже близкие шаги – и спустя несколько мгновений в аппаратную вошёл человек в офицерской форме (которую Джантар даже не успел разглядеть против слабого пасмурного света, так как он сразу прошёл дальше в глубь аппаратной, освещая себе путь фонариком – и там, найдя стол и положив какие-то бумаги, направил луч прямо на них, а сам, почти невидимый в темноте, встал рядом).
– Быстро читайте и подписывайте,– произнёс он тоном, не терпящим возражений (хотя и при этом голос немного дрожал).– И не забывайте, что там снаружи охрана.
Джантар вместе с остальными склонился над бумагами… Да, это действительно были отпечатанные на особых официальных бланках, даже с государственным гербом наверху, девять одинаковых обязательств хранить в тайне своё участие в «событиях, приведших к широкому разглашению информации наивысшего уровня секретности, имеющей отношение к Международной экспедиции 7835 года по комплексному исследованию горных и внутренних районов Западного континента и полученным ею данным, а также в событиях 27-28 алайра 7841 года в городе Дисоеме», под угрозой – Джантар не мог не содрогнуться, прочтя такое – «длительных сроков тюремного заключения» …
«Но законно ли вообще?– тут же возникло сомнение.– И даже – сама подпись подростка под таким документом... И как подписываться? Сама роспись не выработана – нигде же, ни под чем, не приходилось... Просто имя и фамилию?»
– Вот здесь, что ли?– спросил Лартаяу, поднося какой-то пишущий предмет, который только что протянул ему офицер, к пустой графе над текстом.
«Подожди, не надо...»,– вдруг захотелось сказать Джантару – и тут же он замер, вздрогнув: Лартаяу взял этот пишущий предмет в правую руку и, как ни в чём не бывало, вывел в пустой графе своё имя и фамилию! Хотя ведущей у Лартаяу была – левая! И тут же, не говоря ни слова, он вложил этот предмет в левую руку самого Джантара...
…Всё получилось само собой, импульсивно – и все в этот момент поняли друг друга без слов. Каждый поставил подпись не той рукой, которой обычно пользовался для письма – и не своим обычным почерком. И это было пусть слабой, но хоть какой-то дополнительной гарантией от произвола властей к ним и их семьям. Подписи были их – но как бы не их…
– Хотя вроде бы всё без подвоха,– прошептал Талир, едва офицер, быстро собрав бумаги в портфель или планшет, поспешно вышел из аппаратной.– Судя по его собственным мыслям… Но сколько это – «длительное»?
– И всё-таки поддались давлению обстоятельств,– добавила Фиар.– Даже не зная, сколь законно всё это...
– Так надо сначала спокойно уйти отсюда,– ответил Джантар – и спохватившись, бросил взгляд на экран, который, однако, снова был пуст.
– И вот мы официально причастны к тайне,– уже громче сказал Итагаро.– А что ещё будет в сегодняшней газете...
– Так, подписки от всех получены,– доложил кто-то кому-то в глубине коридора.– И газета уже есть? Давайте им газету – и пусть идут...
– Вы слышали?– громко произнёс другой голос.– Выходите!
С каким-то странным чувством Джантар двинулся к выходу из аппаратной – и даже не сразу понял, что первым переступил порог. Газету, впрочем, кто-то, ожидавший за дверью, сунул в руку не ему, а шедшему следом Талиру. Больше в коридоре снова никого не было – он весь впереди был пуст, хотя по-прежнему угадывалось чьё-то насторожённое присутствие…
– Не останавливаться! – донеслось спереди из-за поворота.– Быстро – налево, и вниз по лестнице к выходу!
– Мы всё взяли?– шёпотом спросила Фиар.– И оружие тоже?
– Не оставлять же здесь,– повторил Итагаро.– Правда, подписки уже даны – а сами не помним, откуда оно у нас. Но – взяли так взяли...
Так они прошли дальше по коридору, а затем спустились по лестнице (уже отмытой от крови – где о ночном взрыве напоминала лишь огромная дыра в стене у лестничной площадки), и вышли в небольшой вестибюль, переходивший по обе стороны в такой же кольцевой коридор, что и этажом выше. Сам выход из здания, что особенно удивило Джантара, представлял собой именно такую стеклянную коробку, которую сперва как бы и увидел Итагаро – и расположенную как раз под местом, которое тогда приняли за выход… Но и рассматривать что-либо было некогда – и они, не останавливаясь, прошли и вестибюль, и стеклянную коробку выхода, и вышли на мокрые и даже чуть скользкие от росы ступеньки наружной лестницы. Воздух снаружи вдруг показался Джантару особенно сырым и холодным. Внизу, прямо у нижней ступеньки, стоял задним бортом к ним большой грузовой фургон с распахнутой настежь дверью кузова.
– Вот, значит, как поедем,– обеспокоенно сказал Ратона.– И там хоть чисто внутри?
–А тогда, в том... первом вагоне – о таком и не думали...– ответила Фиар, должно быть, на мгновение забыв о принятой ими легенде.
– А о чём вообще думали – в том состоянии?– исправил её ошибку Итагаро.
Джантар, шедший впереди, осторожно перенёс ногу на подножку грузовика и, взявшись за борт, ступил на холодный металлический пол. Тут уже не только металл – сам воздух внутри казался особенно стылым даже в сравнении с наружным... «И в этом холоде – ехать?»– подумал Джантар.
– А за что тут держаться?– спросил Талир.– Просто сесть на пол, что ли? Такой холодный? А у меня ещё газета...
– А что делать...– ответил Итагаро, ставя у стенки мешок и садясь рядом.– Но правда – какой тут холод...
– Так Приполярье же,– сказал Талир, располагаясь около него.– Правда, у нас есть сумка, портфель, лодка...
– Вот и ещё раз она нам пригодится,– уже раскладывая лодку, ответил Лартаяу.– Будем опираться на неё спиной...
– Ну что, все вошли?– донеслось снаружи.– Тогда мы закрываем!
– Да, уже вошли и расположились,– ответил Ратона, успевший сесть чуть поодаль от остальных.
– А газета? Мы так и не прочли...– спохватилась Фиар – но дверь с глухим вибрирующим гулом уже стала поворачиваться. И всё погрузилось во тьму – виднелась лишь яркая полоска дверной щели.
– Я и так увижу,– ответил Талир, с шорохом раскладывая газету.– Хотя странно... Успела выйти ещё до того, что ли?..
– А что такое?– с внезапным беспокойством спросила Фиар.
– Да тут на первой странице – никаких чрезвычайных сообщений. Обычная, текущая политика: поездки наших министров в Шемрунт, на Север, а тех – сюда, пограничные столкновения на Экваторе... Всё как всегда...
В этот момент двигатель грузовика заработал, а уже в следующее мгновение он так рванул с места и стал разворачиваться, что Талир, как показалось Джантару, от толчка выронил газету, и она отлетела в сторону.
– Значит, могли обмануть?– встревоженно предположила Фиар.– И мы так глупо поверили – и попались?
– Нет, подожди,– ответил Талир, поднимая газету. (Грузовик тем временем успел завершить разворот, и ехал вниз по склону.) – Хотя и вторая страница – такая же, но тут местные новости: какие-то выборы, что-то о заводах, военных частях... Разве что – вот это, на третьей,– даже с удивлением добавил Талир.– А то четвёртая,– продолжал он, перевернув газету,– тоже обыкновенная: объявления, телепрограммы – и всё...
– А на третьей – что?– не выдержала Фиар.– Говори скорее!
– Да вот – правительственное постановление… А озаглавлено: «Об изменениях в системе школьного образования». Я, наверно, не буду читать всё, а то тут много, целая страница… Но в общем, сказано: что «перемены в этой области назрели уже давно», «сложившееся положение стало нетерпимым...» Надо же, почувствовали... Да, и слушайте, что дальше! «Жизнь в современном обществе предполагает усвоение большого объёма знаний, готовность к обращению со сложной техникой... Однако вызывает беспокойство всё более слабая подготовка в этом отношении каждого следующего поколения рабочих, солдат и студентов... Зато поражает их изобретательность в симуляции и саботаже требований руководства – истоки чего наверняка закладываются в школе, в условиях постоянной перегрузки и подавления всякой попытки к самостоятельности… ...Формируется восприятие начальства и вообще старших как каких-то надзирателей, которых можно и должно обманывать, саботируя их неправомерные и абсурдные требования... В результате общество рискует получить целое поколение, притерпевшееся к искусственно создаваемым трудностям и произволу, приспособленное к примитивным и чёрным работам – но не готовое к жизни в современном мире и работе с современной техникой…» Представьте, так и сказано! И об истощении ресурсов, перенаселении Экваториального континента – ни слова! Так что – как будто жить можно,– Талир умолк на мгновения, словно ещё не веря тому, что прочёл.– И кризиса как не бывало: ни познания, ни развития, ни потребления – никакого...
– И... всё это тоже сделали мы?– в изумлении вырвалось у Фиар.– Вот этой нашей записью?
– Даже не знаю...– растерянно ответил Талир.– И дальше – в общем о том же... «Падает квалификация персонала предприятий и учреждений, снижается качество научно-технических работ и проектов, возрастает риск возникновения аварий...» Будто и не было всей этой шумихи вокруг «простого человека», ненужности фундаментальных исследований...
– Ну, это констатация фактов,– нетерпеливо прервала его Фиар.– А выводы?
– Есть и выводы...– продолжал Талир.– «Правительство Соединённой Лоруаны, рассмотрев на своём заседании...» Дальше много официальных формулировок, я их пропускаю... В общем: «…учитывая опыт других государств, а также имеющиеся предложения, которые были выдвинуты общественностью, в том числе и... по созыву очередного Каймирского конгресса, специально по вопросам образования…»?– ещё более удивлённо прочёл Талир.– И это в правительственном постановлении! Что, возможно такое?
– Нo что решили?– не выдержал Итагаро.
– «Принято решение отказаться в принципе от политики единообразия в школьной учёбе, признав её доведённой на практике до такого абсурда, когда совершенно не учитывались ни личные, ни местные или национальные особенности и традиции...»
– Что, так прямо и сказано?– удивился Минакри.– После этого местного произвола? Хотя ладно, читай дальше...
– А дальше, представьте: «отменить жёсткое соответствие планов учебных курсов возрастным группам учеников во всех типах школ; снять ничем не оправданные препятствия в допуске к учебной литературе; разрешить домашнее обучение не только для детей, больных редкими и необычными болезнями, но также и для одарённых и рано созревших, развитие которых очевидно превосходит уровень того, что им приходится делать в обычной школе...» Всё, как и есть в Чхаино-Тмефанхии! «Признать факт существования особых категорий детей, которых обременительно для них самих и накладно для общества учить по единой программе и в единой темпе с остальными, затем фактически переучивая заново в ходе специального образования...» И в общем – «таким детям должна быть предоставлена возможность реализовать себя и состояться как личностям в бoлee раннем возрасте...» И даже, вот: «многие известные в истории люди отличались ранним развитием…» А как нам доказывали, что большинство известных людей в своём детстве плохо учились, дрались, воровали, остальные – досадное исключение?
– Нет, а всё-таки?– переспросила Фиар.– Это пока вообще – a… конкретно к нам?
– К этому и перехожу. Хотя подождите... Что… просто та же специализация в учёбе? Ну, знаете…– разочарованно произнёс Талир.– Опять то, что уже было?
– И это всё?– вырвалось у Лартаяу – Итог уже новых педагогических исканий?
– Да нет же,– успокоил его Талир.– Я ещё не всё прочёл… Ах, наверно, вот оно: «Объявляется общегосударственный конкурсный отбор детей от 7 до 16 лет с целью выявления у них особых способностей, одарённости в том или ином направлении, либо общего раннего развития. Отбор будет проводиться в два этапа: первый – на местном уровне, второй – в административных центрах областей и регионов…» Правда, не очень представляю этот «местный уровень», но так сказано. И признано даже, что и «среди подростков с психическими отклонениями тоже есть особо одарённые и с ускоренным развитием, которые могут допускаться к конкурсному отбору с разрешения психиатров...» Правда, сразу оговорка, что «талант – не привилегия, а ответственность, и дети, которые будут отобраны, должны прежде всего понимать это...» И вот конкретно: первый этап отбора, «на местном уровне» – начинается с 1 сахвея, второй, «по регионам» – с 20-гo, «…подведение итогов – к концу месяца, организация школ и начало занятий – в течение хулумбара...» Да, вот он – наш шанс. Хотя сразу и не верится, чтобы всё так изменилось...
– А представьте, узнай мы об этом... до того?– почему-то спросила Фиар.– Возможно, и не подумали бы пойти в подземелье!
– Наоборот, они всё и решили потому, что мы это сделали,– возразил Итагаро.– Прямо сейчас, этой ночью... Да, быстро среагировали. И это только он нам сказал, что готовились давно...
– Но в печати будет подано именно так,– согласился Талир.– Постановление – в сегодняшней газете, а то – уже в завтрашней...
– Похоже, да,– согласился и Ратона.– Получается, в итоге сделали два больших добрых дела... Но и то правда: какой ценой...
– Вот именно,– ответила Фиар.– Одни «исполняют долг», а с чувством вины остаются другие. А тем не надо думать – им долг заменяет и ум, и совесть...
– С мыслей о чём всё и начиналось...– напомнил Ратона,– Так что, в самом деле: кто толкнул нас на это? И через что прошёл сам, что пережил, и как всё планировал?
– Это вряд ли узнаем,– сказал Итагаро.– Останемся с этой своей невольной виной – и тайной участия в этом…
– Хотя разве в таких делах всё предусмотришь заранее... Да, подождите,– спохватился Донот,– а куда мы всё едем и едем?
– Сам не понимаю,– забеспокоился Итагаро.– Хотя не знаю этой дороги – не так же далеко от города мы зашли по тоннелю... Или эта окраинная платформа – на какой окраине?
– Действительно, мальчики,– откликнулась Фиар.– А я уже было начала думать: какой характер одарённости назвать на этом отборе, чтобы мы остались вместе...
Но в этот момент грузовик, неожиданно сбавив скорость, стал сворачивать – и все замерли в ожидании. А грузовик, проехав совсем немного, тут же вновь вошёл в поворот, что-то объезжая…
– Вот, кажется, и приехали,– сказал Итагаро.– Только куда…
Грузовик, снова войдя в очередной поворот, но как бы не завершив его, вдруг остановился – и стал медленно подаваться куда-то задним ходом…
– Да, кажется, всё,– сказал Талир, складывая газету.– Надо вставать. Только ничего не забудьте…
– Подожди, остановимся сначала,– ответил Лартаяу.– Мне надо сложить лодку. И главное – не забыть оружие…
– Выходите!– донеслось через мегафон даже прежде, чем грузовик окончательно остановился.– Сейчас мы открываем дверь!
– Подождите, мы так, сразу, не можем...– начал Лартаяу, но дверь уже стала открываться. После темноты пасмурный утренний свет казался таким ярким, что Джантар он зажмурился – успев, однако, заметить, что Талир был уже в очках…
– Выходите!– повторил голос снаружи.– И быстро в вагон!
– Это вы солдатами так командуйте, а здесь – мирные дети!– не выдержала Фиар.– Которым ещё надо всё собрать! Ладно, мальчики, встаём...
Джантар встал, преодолевая дрожь от холода и осторожно приоткрыв глаза. Грузовик стоял задним бортом к. неширокой платформе, у которой их ждал обычный на вид пассажирский вагон рельсовой дороги. За спиной, судя по хлопанью резины, Лартаяу быстро складывал лодку.
– Ну, где вы там?– снова донёсся голос снаружи.– У нас совсем нет времени! Вас уже пора отправлять!
– Ладно, пойдём,– сказал Итагаро, первым выходя на платформу со своим мешком.
Джантар неуверенно ступил следом на неровное, в выбоинах, с острыми краями выступавшей из-под цемента каменной крошки, покрытие платформы. И хотя до двери вагона было всего несколько шагов – идти было трудно, рассчитывая каждый шаг, ведь после соприкосновения с холодным металлом ноги едва ощущали поверхность. Должно быть, это была давно заброшенная или редко используемая платформа, потому их и решили отправлять отсюда – но и не это сразу привлекло внимание Джантара, а решётки на окнах вагона. Грубые, явно только что приваренные, с ещё свежими каплями расплава – точно как в видении. Хотя это сбывался, кажется, самый благоприятный вариант: ехать предстояло не в пугающую неизвестность, а обратно в Тисаюм…
– И даже тут не обыскивают, и ничего не отбирают,– прошептал Итагаро, входя в вагон.– Значит, уже по дороге будем думать, как быть с оружием…
– Давайте быстрее!– донеслось в мегафон, когда Джантар уже ступил на подножку следом за Итагаро.– Мы знаем, что вас девять!
Итагаро сразу прошёл дальше, а Джантар остался в тамбуре, ожидая, пока войдут остальные. И вот все прошли мимо него в вагон, и Фиар, шедшая последней, хотела что-то сказать ему – но снаружи вновь донеслось:
– Что, все уже там? Теперь слушаете внимательно. Вы отправляетесь со специальным военным эшелоном в пункт своего назначения, который нам неизвестен. Поедете сами, без сопровождающих, в заваренном снаружи вагоне. На месте назначения вагон вскроют, и передадут вас вашим родителям. Там вы и будете находиться под особым надзором полиции: либо до начала какого-то известного вам конкурсного отбора – так нам приказано передать, либо – до особых распоряжений властей относительно вас. А пока – съестные припасы и всё остальное, что нужно на время пути, вы найдёте в свёртках, в бывшем служебном купе. Ну, постельных принадлежностей, сами понимаете, не предусмотрено – учитывая ваши личные особенности...
«Думают, аллергия – у нас у всех?– понял Джантар.– И опять – спать просто на полках?»
– И. вообще: вагон списанный, это его последний рейс, так что не удивляйтесь внутренней обстановке,– продолжал голос снаружи.– Да, и ещё что... Поедете через Алаофу – куда прибудете завтра вечером или послезавтра ночью, а затем сразу будете отправлены с другим поездом к месту вашего назначения. Все необходимые распоряжения на всех станциях следования уже даны – так что нигде по дороге, в том числе в Алаофе, вагон вскрывать не будут. А если что не так – на этот случай, как мы поняли, у вас есть особые способности… А сейчас вы поедете на грузовую станцию, где уже готов к отправке эшелон с военной техникой. Так что отойдите от двери и пройдите внутрь – нам уже пора заваривать дверь…
– Пойдём,– сказала Фиар.– И опять – всё как обычно. Эшелон с военной техникой. Будто ничего не случилось...
– Просто ещё не знают,– предположил Ратона, вернувшийся за ними в тамбур.– Или до них такое вообще не доходит. Ладно, идите сюда, посмотрите, что за вагон нам дали…
Джантар наконец последовал за ним и Фиар – и убедился: вагон тот действительно выглядел странно. Старая, местами протёршаяся, серая окраска полок и переборок (под которой проступали и прежние, коричневые и зелёные, красочные слои, и просто поверхность дерева) уже сама производила впечатление неприбранности и заброшенности, как впрочем, и пол – покрытием из какого-то тоже серого в белёсых разводах материала. Слева, в бывшем купе проводника (где на столике действительно лежали какие-то свёртки) – даже не было двери, оно попросту не закрывалось. Дальше кое-где не хватало самих полок и столиков, от них остались лишь опасно торчавшие вверх трубчатые опоры. Справа же, напротив купе проводника, как успел заметить Джантар – зияли пустотой отсеки, оставшиеся от вагонного оборудования… (А тем временам – снаружи стал доноситься треск электросварки...)
– Зато просторно...– устало и грустно сказал Ратона.– По целому купе на каждого, есть даже одно лишнее. Или два – считая служебное…
– Значит, эшелон с военной техникой,– донёсся из ближайшего купе голос Итагаро.– А уж там можно представить, что за сопровождающие. Для нас же лучше, что вагон заварен снаружи.
– И ещё – белые треугольники на окнах,– добавил Лартаяу из следующего купе.– Особо опасный груз...
Джантар, вспомнив, что и в видении как будто была такая подробность, перевёл взгляд к окну. И действительно: на стекло был нанесён явно свежей краской большой белый треугольник в таком же белом кругу. «Это успели,– подумал он.– Искали и готовили вагон в спешке – а это успели...»
– Итак, трое суток,– продолжал Лартаяу.– Через Алаофу – меньше не будет. Хоть бы ненамного больше...
– И самой Алаофы толком не увидим,– добавил Минакри.– Вокзал Алаофа-Южная – на самой окраине города. А я и в тот раз видел только монастырь, и ничего больше… И зачем – такой маршрут?
– Отправлять надо срочно,– объяснил Итагаро.– С первым же готовым составом. Как особо секретный и особо опасный груз. Таков теперь наш статус...
– Да, правда,– будто очнувшись от каких-то мыслей, спохватилась Фиар.– Джантар, что ты чувствуешь сейчас? Или вдруг ещё сможешь увидеть? Понимаешь, как для нас важно...
«Верно...– Джантар даже удивился, как не подумал сам.– Надо же, забыл! Хотя – после такого... Да и смогу ли сейчас...»
Но тут же он ощутил особое, необычное напряжение – будто и не сам настраивался на что-то, а уже готовое, сформированное видение искало путь к нему – и сел на ближайшую полку, закрыв глаза руками...
…И стали вспыхивать, сменяя друг друга, необычно яркие образы: почему-то пустая платформа на окраине в Тисаюме; встреча с семьями – уже на залитом ярким светом Эяна перроне центрального вокзала; затем – они, все вместе, шли к центру города по мирному, спокойному Вокзальному проспекту, где даже не было заметно особого интереса к ним других прохожих ... И – вот уже были на площади с фонтаном в начале проспекта; а затем – на набережной, там, где всё и начиналось с того разговора, всего несколько столь ёмких и столь многое изменивших дней назад...
–… Ну, что там?– нетерпеливо спросила Фиар.– Видишь что-нибудь?
– Вижу...– дрогнувшим голосом ответил Джантар.– Как доедем, нас встретят родители, будем с ними идти по набережной... Всё вокруг – спокойное, как обычно... Значит, нас не обманут. Доедем... Шока в обществе, крушения морали – не будет. И человечество не рухнет от того, что раскрылась тайна. Оно же в итоге – мудрее тех, кто пытается всё решать за него… И крах – только для них самих. Крах власти над тайной, которой больше нет…
– А… мои хоть там были?– так же дрогнул голос Лартаяу.
– Нет, твоих не видел,– признался Джантар.– Своих видел, а твоих – нет. Правда, не знаю, как они выглядит, но думаю – будь они там, узнал бы...
– Да, тут же ещё те, прежние тайны...– горестно согласился Лартаяу.– И тоже – большая политика...
– Но дом всё равно твой,– напомнила Фиар.– И если этот фанатик поспешил отречься от тебя – значит, от него тоже. Ладно, найдём выход...
– И всё же – где и с чего начиналось...– Джантар снова ощутил, как усталость и опустошённость наваливаются на него. (Но – уже не как тогда, в телецентре. Наконец не надоо было бежать, скрываться, думать, что кому объяснять, как и куда проникнуть незамеченными. Можно было успокоиться, расслабиться, отдохнуть. Хотя впереди – предчувствовались уже и срывы, депрессия от чудовищного перенапряжения этих дней – но пока о таком не хотелось думать. И оставалась надежда: по крайней мере, Фиар поможет им всем справиться с этим...) – С разговора на набережной после съёмки – или того происшествия потом? А то и где-то ещё раньше...
– Думаю, уже не узнаем,– повторил Итагаро.– С этой частью тайны будет жить кто-то другой. Как мы – со своей частью...
– А как он, наверно, ждал особого откровения…– снова предположил Лартаяу.
– В общем откровение и есть: об Иораре, и о нас самих,– ответил Итагаро, направляясь обратно в сторону служебного купе. (Джантар хотел проследить за ним взглядом – но увидел в окно, как в кузов грузовика вошли и скрылись там сварщики, закончив работу. Значит, тоже не должны были помнить, куда и какой дорогой их везли...) – Ладно, посмотрю, что нам приготовили,– продолжал Итагаро уже из того купе.– Довольно много свёртков...
Тут вагон тряхнуло со стороны, противоположной только что заваренному входу – и он медленно покатился мимо платформы, где солдаты уже закрывали за сварщиками дверь фургона...
«Вот и поехали»,– странно безэмоционально подумал Джантар. Вагон же спустя всего мгновения ехал уже мимо длинных, должно быть, складских построек…
– Да, и ещё какой-то конверт!– воскликнул Итагаро.– Подождите, сейчас принесу. Только соберитесь все вместе…
– А что такое?– Фиар почему-то встревожилась. Как и Джантар – несмотря на только что бывшее видение... В самом деле, что это могло означать?
– Просто на конверте сказано: «текст внутри нанесён быстро обесцвечивающимися на свету чернилами»,– объяснил Итагаро, садясь рядом с Джантаром.– Смотреть надо всем вместе и быстро. В общем, идите сюда.
Все поспешно собрались вокруг них. За окном медленно проплывал уже заводской двор со сваленными в беспорядке огромными конструкциями... «Металлолом?– подумал Джантар.– Или и тут – дикари в цивилизации?..»
Но Итагаро уже начал вскрывать конверт – и Джантар, как и остальные, в напряжении склонился над ним.
– Вот, достал,– Итагаро извлёк как будто сложенный вдвое лист и попытался развернуть. Но лист был – просто небольшого формата, и лишь с несколькими строчками текста на одной стороне…
– Читай, пока не исчезло...– прошептала Фиар.
– «На конкурсном отборе старайтесь держаться вместе, чтобы попасть всем в одну группу,– прочёл вслух Итагаро.– Вы даже не представляете себе, как можете пригодиться нам для того, чтобы разобраться во многих тайнах нашей цивилизации. Пока же, поверьте, вы узнали только совсем немногое из области такие тайн. Так что: сумеете подтвердить свою особую одарённость – будете в числе допущенных к секретной информации самых высших уровней. А не сумеете – помните хотя бы подписанные вами обязательства о неразглашении тайны. И ещё помните: в любом случае вас уже не упустят из виду.» И подпись – видите, чья...
– Точно...– Фиар узнала известную по газетам и телерепортажам роспись.– Опять Адахало. Опять послание от него...
– И написано явно в спешке,– добавил Итагаро.– Но похоже, дело серьёзное. Если уже фактически заранее доверяется нам в чём-то...
– Но что нам подтвердить, чтобы попасть в одну группу?– растерянно поднял взгляд Минакри от уже поблёкших строк.– Какую конкретно одарённость? Она же у нас разная...
– Подумаем... Но теперь мы явно нужны им,– ответил Итагаро.– Пусть не совсем понятно, кому «им», но нужны. И именно – как единая группа. И в ходе конкурсного отбора – наверняка уже эти тайные силы будут направлять наш путь...
– Да, мальчики, как странно...– сказала Фиар.– То – чуть ли не отверженные, а то – нужны как эксперты в тайнах цивилизации...
– И даже не верится,– согласился Джантар.– Хотя есть и тайные факторы развития цивилизации, и ещё какой-то иной разум, иные миры. И властям нужны специалисты, чтобы разобраться в этом. Мифы мифами, но им надо знать реальность...
– И мы ухватились за это как шанс на спасение,– продолжала Фиар.– Хотя вряд ли и они не понимают, кто мы как личности...
– Или главную роль сыграли наши способности,– предположил Итагаро.– Но в любом случае нам очень повезло, что мы им нужны.
– Но что непонятно...– добавил Талир.– Как это и чисто научные, фундаментальные знания, и сама власть – окружены страшной тайной, «высшими интересами». Высшими, как убедились, даже в сравнении с самим нашим человечеством. Тоже одна из тайн цивилизации. Неужели и тут – низшие потребности?
«И правда,– подумал Джантар.– Как дорого может стоить знание одним, чтобы другие могли верить в свои мифы...»
А вагон, понемногу сбавляя ход – выехал, кажется, уже из второго или третьего по счёту заводского двора на небольшую, окружённую одноэтажными домами, площадь городской окраины. И Джантару даже стало казаться: он так и встанет посреди неё...
«Но как же это?– подумал он.– Особо опасный груз – у всех на виду? Пусть даже по времени ещё ночь...»
И тут вагон словно нырнул с этой площади в узкий проход между серой бетонной стеной и грузовым составом на соседнем пути – и лишь там с неожиданно резким толчком остановился. Волна металлического грохота сцепок покатилась вперёд, постепенно слабея вдали.
– Ну, наконец и этот вагон,– едва донеслось снаружи, но Джантар напряжённым слухом сумел уловить это.– Быстро проверяйте сцепку, и в путь. И так задержались… Но к этому вагону – чтобы даже близко никто не подходил! И чтобы вообще не интересовались – сразу пресекать все разговоры о нём! И имейте в виду: за сохранность вагона и его содержимого отвечаете лично!
– Но мне хоть можете сказать, что там?– переспросил другой голос.– Как же самому не знать, что повезём?
– Не положено,– ответил первый.– Особо опасный груз – и всё. Вот так и запомните.
– Особо опасный груз...– повторила Фиар, тоже услышав.– В самом деле: когда же знания, способности – перестанут быть опасным грузом?.. И что для этого надо сделать?..
– Попробуем разобраться – как в одной из тайн цивилизации,– ответил Джантар, понимая, однако, что сейчас не может разобраться и в своих чувствах.– Если выдержим этот отбор, и нас действительно к чему-то допустят. Хотя теперь – мы им в самом деле нужны… Ведь есть нечто, чего они не могут понять сами. Но – что заставляет их засекречивать информацию, действовать вопреки интересам всего нашего человечества…– Джантар вдруг ощутил: словно дыхание чего-то грозного и загадочного коснулось их всех при этих его словах.
– Да, мальчики, вот мы и определили себе такую судьбу,– как-то даже скорбно, но твёрдо и уверенно, сказала Фиар.– Хотя разве желали бы мы иной – зная, что можем разобраться в этом?
– И мы ещё не знаем, с чем столкнёмся, пытаясь постичь такие тайны,– так же твёрдо добавил Джантар.– Да, мы хотели себе иного. Но это – наш мир. И теперь это – наш путь в нём. Опасный или не очень, трудный или лёгкий, простой или сложный, но он – наш. И мы уже вступили на него…
ПРИМЕЧАНИЕ
(к гл. 12 – по поводу «теории потребностей»):
сходная – но не идентичная – теория известна автору и в земной литературе:
см., например, «Наука и жизнь», № 8, 1983, П. Симонов. П. Ершов. «Потребности и сознание»…
Великая тайна Фархелема гл. 30 - 32
© Copyright: Юрий Леляков, 2009
Свидетельство о публикации №209030700985
Свидетельство о публикации №209030700985
Рецензии