Сорок минут восьмидесятилетия

Старик вот уже более часа наблюдал нелицеприятную картину: царящий в коридоре гвалт и смешение в кучу-малу детских ног-рук-косичек -  внучка с внуком дрались из-за очередной ерунды, – они всегда дерутся и кричат, если не могут что-либо поделить, а поделить они это "что-то" никогда не могут. На сей раз драка началась из-за какой-то шоколадки, съеденной у кого-то кем-то без спроса, или типа того. Он устал разбираться. Он устал от шума. Сегодня с утра такая канитель. Господи, когда же это кончится? Но он не питал надежды, просто вопрошал про себя. Как обычно.
… Встав, как всегда, в 6 утра, один в своей комнате, он хотел было позвать супругу, но, вспомнив, что жена отошла на тот свет полгода назад, смолчал и, одеваясь, смотрел на рассвет, затем, заправив старческую постель и умывшись, пил чай на пока еще пустой кухне, прислушиваясь к сонному дыханию близких и с сожалением думая, что скоро сонное спокойное царство квартиры будет нарушено шумом и гамом и криком и воплями и еще бог знает чем… поэтому он молча медленно потягивал горячий чай с молоком и сахаром, заваренный прямо на плите, чтобы звуком закипающего чайника не будить семью… Так он сидел минут двадцать, задумчиво прихлебывая из чашки с надтреснутым керамическим краем – внук неосторожно уронил…дети…
Он посмотрел в окно, послушал цвиньканье синицы, два воробья тоже не спали и уже делили какую-то крошку… Он развернул газету и сидел тихо, задумчиво и бережно переворачивая страницы,  пока часы на стене не щелкнули восемь, и не заплакала младшая внучка – ей было лишь два месяца. Дети проснулись, что-то закричали… Сонные голоса, сегодня суббота, в сад и школу не надо, лето кончилось как-то незаметно, старик включил чайник, поприветствовал дочку, ушел к себе. Слышал. Как встал дочкин муж, как уехал по делам. Прошел час, дочь заглянула: - С днем рожденья, пап. – Спасибо, но я еще не родился. Вот будет 12… - Ок, я сейчас Лику перепеленаю, поводись с ребятишками, а вечером на стол накроем… - Только не зови много гостей. Семья и – хватит. – Ладно, только Иришку с Костей позовем (друзья дочки с мужем)…
Дети завтракали. Задумался. Пожевал губами, вспоминая жену, взгрустнул, махнул рукой, отправился к плите заварить себе кашку-минутку… В десять слышал, как мать отправляет чего-то бубнящих и упирающихся детей поздравить дедушку. – Нда. Не заслужили старики нынче уважения… Вздохнув, старик сел в кресло, взял другую газету. – С днем рожденья, дедушка. – А ты нам подарки подаришь? – хитро прищурилась внучка, выглянув из-за спинки кресла. – Я еще не родился, - проворчал дед, в 12 дня поздравляйте. В полдень то бишь… Нахмурился, поучительно произнес: - А подарки дарят имениннику, а не наоборот. Вас что – в садике не учили? Дети щебетали, смеялись, играли в какую-то игру с дедом и одни, потом сломали паровозик (снова его не поделив) разревелись,  шум поднялся неимоверный, дочка стала кричать тоже, причем и на деда, который по ее мнению, виноват, что не уследил за детьми, снова разбудив шумом младшую…
Вздохнув, он отложил газету: - Ну, успокойтесь, - стал налаживать колесо.  Потом играл с внучкой в куклы… Устал от суеты, снова взял  так и не дочитанную газету… Задремал, проснулся, когда дети убежали к себе в комнату с криками и начали уже там вновь что-то делить, на этот раз, возможно, территорию, старик снова вздохнул. Посмотрел на часы – без двух минут 12. Сходил на кухню, достал из холодильника вина, нацедил полную рюмку, выпил… Дети снова стали бегать вокруг, не давая сидеть в кресле и читать. Мать увела их смотреть мультфильмы, они успокоились на время. Задумался о прошлом. Сколько ж воды утекло? Я вот прожил 80 лет, сделал немало – создал семью, работал, достиг карьеры, уважали, родились дети, выросли, схоронил жену, внуки вон подрастают… Правда, не воспитаны, но, может, все нынешние дети поначалу такие?.. Зато все время вместе, а меня отделили от сестры еще по малолетству и в разные семьи определили… Хлебнул горя, и родители бивали, и переезжали с место на место, да и тяжело, и голодно, и холодно порой приходилось, сейчас-то времена, небось, хоть чем-то получше… Старик утешал сам себя, даже почти веря в то, что так оно и есть. Он устал. Устал от вечного шума, от жизненной толкотни, суеты… Он снова взял газету, положил себе на колени. Читать не хотелось. Клонило ко сну. Забыться б, отдохнуть… Взглянул на часы – было без двадцати час дня. Старик устало закрыл глаза. И больше никогда не открывал их.