Бред пенопластовой девицы

Двое ребят и три девочки решили пойти в кафе. Но пошел Дождь. Дойдя до дверей кафе, он подумал, что оставлять мокрые следы на кафельном полу будет признаком дурного тона. Поэтому Дождь взял Мокрые Следы и поставил их возле Батареи Центрального отопления. Была осень и Батарея только начинала работать, поэтому от Мокрых Следов Дождя ей стало дурно… У неё кружилась голова… Вскоре она объявила забастовку и выключилась.

В кафе, тем временем, стали собираться промокшие жители города. Они, мирно разговаривая, рассаживались за столиками. Все ждали начала концерта. Свет, заполнявший небольшое пространство, погас, на сцену вышла объявленная ранее Батареей Центрального отопления Забастовка. Она пела какие-то песенки… Голосок у нее писклявый и препротивный (сказывалось отсутствие опыта борьбы на баррикадах). Она была белая и пушистая – ей уже давно советовали пройти в солярий и на эпиляцию. Поэтому её слушали плохо, аплодировали вяло. Тем временем Дождь, выпив горячего глинтвейна, подсел к маленькой одинокой женской фигурке из пенопласта.

- Позвольте познакомиться, - произнес, шелестя словами, Дождь, - меня зовут…
- Да знаю я, как вас зовут! – раздраженно ответила маленькая пенопластовая фигурка. Произнося эти слова, она резко повернулась на стеклянном стуле, рассыпав белые крошки по полу. По залу пронеслось хс-ц! – вы ведь знаете, как скрипит пенопласт о стекло? – и Батарея Центрального Отопления проснулась.
- Что с вами? Почему вы так испуганы? Или что-то вас печалит?
- Цыц! – резкость в голосе пенопластовой фигурки не оставила Дождю ни малейшего шанса продолжить знакомство.
- Ах, - думал Дождь, - опять я один …Все бегут от меня, спешат, прячутся…
Он оглянулся, но не нашел Мокрые Следы (они высохли возле Батареи), поэтому, пуская очередную слезу, вышел из кафе.

А двое ребят и три девочки, не попав в кафе «Сумасшедший Дом», пошли в кино. И наплевать им было на грустный Дождь, на одинокую фигурку из пенопласта (сама, дура, виновата), на безголосую Забастовку, на Батарею Центрального Отопления. Они были молоды и беспечны. И их ждала Неизвестность.