Оставь мимозы снулой ветку...

Веселый праздничек Пурим
Оркестр наяривал семь сорок.
Плясали Изя и Рувим
И белобрысый пьяный Жора
И половинка Жоры с ним.

Гудел московский ресторан
Слилися здесь в одну мешпуху
Евреи, Русь, Азербайджан,
Кураж бабла, мозгов разруха
В экстазе все в один стакан.

Ах,  ресторанные понты,
У них в меню Амана уши.
Турсун оглы продал цветы,
А Жора просто кушал суши,
Не понимая вкус еды

Простой рассейский менеджер
Не уважал японской кухни,
Но тут жена, налив в фужер,
Сказала, дурень, вкусно, скушай
А кушал он как бультерьер.

За милых дам, за женский праздник
Толкали пошлые тосты. 
В тарелку головой проказник
Прилег под речи тамады,
А кто-то крал его бумажник.
 
Стопарь налит? Ну что за хрень...
Восьмое марта близко, близко
И сердце бьется как олень...
Он заглянул в свою записку
И стал расстегивать ремень.

Не подведи меня, дружок...
Ты обалдел? Не здесь, придурок!
Он под столом поймал пинок.
И проглотил с тостом окурок,
Запив текилой табачок.


Не суфражистке Кларе Цеткин
Звенит  весенняя капель.
Опять весна на белом свете.
Пошли домой, забудь «шанель».
Оставь мимозы снулой ветку.

Зачем нам горькое похмелье
В чужом пиру, чужих богов?
Когда и жен и дев веселье
И мироносиц торжество
Забыты в собственных селеньях.