Мне приснилось небо Лондона. Часть 1

Мне приснилось небо Лондона…







"...И хотя бы летом - в Лондон, Где туман да дождь все время..."(А.Лаэртский)


...Почему такая странная строчка эпиграфом? Сам не знаю. Крутилась все время в голове эта песенка из собраний сочинений первого музыкального матершинника России. Страдал мужик, видно, по Лондону сильно очень.

Город, воспеваемый поэтом, влечет людей неимоверной силой. Место, откровенно называемое всем миром Великим, - точнее: Велико - Британией и одновременно загадачным и туманным Альбионом... Все, все, абсолютно все говорило за то, что Лондон для путешественника - цель номер один.

В Европе, в связи с глубочайшим и всесторонним кризисом, самолетные кампании предпринимают истерические попытки выживания. Действуют, однако, по-детски примитивно, снижая цены на полеты до уровня стоимости обеда в Макдональдсе. Перелет из Берлина в Милан или Барселону, например, может стоить 23 ойро. Практически, самолетчики доплачивают за таких пассажиров, но зато забирают их напрочь из других кампаний, реакция которых бывает порой еще более "грандиозной". Так ценой своего разорения покупается уничтожение конкурентов.
 
Конечно, таких билетов крайне мало, их нужно ждать и резервировать за месяц-полтора. Даты таких полетов часто приходятся на крупные праздники и конечная цена со всеми налогами и доплатами получается чуть ли не втрое выше, но это все равно - копейки, ничтожные копейки, в сравнении с тем гигантским удовольствием, которое доставляет любое путешествие вообще, а тем более - в Лондон. Испытав счастье личного знакомства с девушкой из бюро путешествий, я получил такой билет, а также, забронированный онлайн, вдвое дешевле, отель.

Первое, что мне говорил любой, у кого я спрашивал о Лондоне: "Дорого! Очень-очень дорого!" Один уважаемый всеми человек, школьный учитель, бывал в Лондоне мальчишкой, - рыдая вспоминал, что табачные изделия и алкоголь в Лондоне были ему просто недоступны! Как бы то ни было, я набил чемодан рыбьими консервами, табаком и алкоголем. Для пущего люкса я решил взять с собой не только кипятильник (в крайнем случае, можно будет сварить суп прямо в биде), но и чайник, в котором можно будет сварить яйца и сосиски и даже лапшу и кашу, если предварительно закрыть спираль кружочком вырезанным из консервной банки…
Может это и смешно, но правильно. Всем советую готовиться к худшему, а верить в сносное. Хотя, честно говоря, если количество «неудобностей» в связи с пользованием этим инвентарем сложить с многими часами убитыми на приготовление какого-нибудь «наполнителя желудка» и рассмотреть полученный результат на фоне нескольких сэкономленых монет…

А пока, отхлебнув для храбрости из фляжки "анестезии" я погрузился в глубокий пятидесятиминутный сон, прерываемый напитками и сэндвичами. Когда же в самолете закончилась еда и начался магазин, я узнал, что Аэропорт Стэнстейд это вам ни Хитроу какой-нибудь: ехать от него до города на экспрессе час,  и стоимость такого проезда оказалась невероятно высокой: 33 ойро туда-обратно! Стюардессы утверждали, что этот путь единственно приемлемый, и я заплатил. Ну, думаю, приеду, все узнаю, и если надули - порву! Уже через полчаса после посадки я был готов целовать им ручки: стандартная цена на экспрес составляла 55 ойро.
...На обратном пути, когда в окресностях аэропорта мной было обнаружено минимум три конторы, обещающие доставку в сити за семь фунтов, я снова изменил свое отношение к стюардессам, присоединившись к наиболее распространенному мнению о них.

Дождавшись чемодана с консервами и чайником, окинув гордым взглядом объединенного европейца ненужные больше никому каменные столы для досмотра багажа, по стрелкам я быстро нашел свой „Стэнстейд Экспресс“, оказавшийся скромным пожилым поездом и, включив свои чувства на прием, уставился в окно. Колеса экспресса производили непривычный шум. В Европе рельсы вообще не имеют стыков, а тут как будто бы их даже было больше чем в России... Хм... Первые английские пейзажи обнаружили дополнительное сходство: большое количество неухоженых строений и даже валяющиеся под открытым небом предметы железнодорожного хозяйства. Крыши домов существенно менее покатые, прямо под крышами- окна, что доказывает, что на чердаках существует жизнь.

Другая обнаруженная мной тут форма жизни - плесень. Все поверхности покрыты ею: металлические -тонким серым слоем, каменные - многоцветным толстым, крыши - белым, пятнистым. И впрямь, сыровато... Небо одноцветное и непроницаемое. Машины движутся необычно медленно и все без исключения – по встречной.


Метро, отель.


Экспресс доставил меня до станции «Ливерпуль стрит», что уже могло бы считаться достопримечательностью. Выход охранялся автоматическими дверцами и протискиваться сквозь них с чемоданом было невесело. Оставив на минуту чемодан у барьерчика, я решил пообщаться с милой дамой в окошке информации для туристов. В ответ на вопрос как проехать до станции „Кинг кросс“, где располагался отель, я с радостью услышал тягучее воркование, льющееся, в основном, из носа девицы для моего уровня английского абсолютно непроницаемое. Перейдя на язык средних пальцев, она очень скоро объяснила мне, что чемодан нельзя оставлять ни на секунду и выслала меня в кассовый зал.

Автомат со мной не разговаривал. Кнопка-кнопка-деньги-билет-бай-бай.
Билет на метро являет собой картонку с магнитной полосой. Выход к платформам прегражден автоматическими дверцами, для открывания которых нужно пихать этот билетик в щелочку, а затем вынимать его. Билетик пихается часто не только на входе, но и на выходе и даже при переходе с линии на линию. Линий у «Андерграунда», кстати, первого в мире, - очень много. В качестве указателя направления, используются не то стороны света, не то название районов города. В общем, покрутиться приходится изрядно, прежде чем втиснешся в маленький скромненький вагончик с очень скругленной крышей. Такая крыша позволяет сделать туннель существенно меньше, но не позволяет стоять в полный рост возле стены вагона. Поэтому по стенам приделаны нечто вроде небольших пуфиков. Если на этот пуфик слегка присесть, то все получается в лучшем виде! Сиденья расположены не поперек, а вдоль: нет проблем с тем, чтобы пробраться к выходу. Часто сверху, вместо поручней –труб свисают приделанные к потолку шары на пружинах. За них можно держаться, качаясь. А если взяться сразу за два, то ощущения из приятных переходят в эротические…
Поезда медленно, станции не объявляются, пахнет как в Москве. Отдаленность одной станции от другой порой была такой большой, а количество дверочек и турникетов таким огромным, что я не могу быть уверен в том, что с метро я экономил время, бегая под землей почти тем же самым маршрутом, что и по поверхности, чтобы несколько минут прокряхтеть в качающемся вагончике.

Ожидая получить за свои скромные 25 фунтов в день отель соответствующей скромности, я был приятно удивлен его оформлением и главное – близостью к узловой станции «Кинг Кросс». Маленький душ, маленький телевизор, маленькая кровать были расставлены в маленькой комнатке достаточно мило. На маленькой полочке обнаружился маленький электрочайник и маленькие пакетики с заварочкой и сахарком. Очень, очень кстати пришелся мне этот прибор. Тесненько, но уютно. Повсюду – чистые ковры. Американские доллары взяли в оплату с большим удовольствием, в номер отвели за ручку, за одну ойру чаевых благодарили долго. Номер мне очень понравился, а первую в моей жизни чашечку английского чая, который получился у меня из прилагаемого пакетика с названием «Брекфаст», я вылил в унитаз, предположив что в чашке было мыло…


Другие берега


Целью первого пешеходного маршрута должна была быть просто Teмза. Вернее - ее берег, ну и пару мостов, может быть. Познание Лондона я решил превратить в медленную гурманскую трапезу.

Не отойдя и ста метров от отеля, я встал завороженный видом телефонных будок и фотографировал, фотографировал их. Ощущение, которого не было в городах материковой Европы возникло сразу: во всем больше души, фантазии, разнообразия. Каждая витрина оформлена по-своему, и видно, что хозяин тут – живой человек, а не концерн.
В одежде Британцы не прилизаны, очень свободны и спонтанны. Продавцы в лавках тоже не похожи на немецких разочарованых недоучек: помогают во всем, но только по просьбе, а едва лишь ты выскажешь сомнение в нужности этого товара, отстают от тебя с улыбкой и снова замирают в позе ожидания вопроса. Торговаться не любят и не делают этого: мне удавалось получить, конечно, скидку, но это были минимальные деньги и только один раз. Кэб – иногда еще говорят «знаменитый черный лондонский кэб» представляет собой легковую, чуть удлинненую машину, очень похожую на «Победу», только сзади «квадратней». Водитель отделен от пассажиров стеклом. Судя по количеству основных и откидных мест, внутрь салона вмещается шестеро. Кэбов на улицах очень, очень много, в основном – старые, но есть и новые, похожие по форме. Также видались мной кэбы и другого цвета, вплоть до белого. Двухэтажные автобусы – красные и прекрасные – передвигаются по узким улочкам слегка кренясь на поворотах, но ехать в них совсем не страшно, а наоборот очень даже приятно.
Люди- пешеходы и Лондонцы среди них, показались мне тоже не слишком привычно европейскими. Лица сохраняют выражение спокойного достоинства. Никто не улыбается тебе только потому, что ты задал вопрос. Ломаные фразы на английском они поправляют очень нежно, методом повтора. Идя по улице, я ощущал постоянное головокружение, а переходя ее, часто слышал визг тормозов со стороны, где вроде бы ничего неприятного последовать не могло бы. Я был счастлив как младенец, когда снова понял причину всего этого: здесь все ездят по другой стороне улицы! Это не очень заметно, потому что улицы в городе в основном односторонние. Но каждый перекресток, тем не менее, был для меня серьезным испытанием. Когда на тебя несется машина, первое из последних твоих желаний – заглянуть в глаза своему потенциальному убийце… А его то и нет! Пустое место! Ужас!

Часто на обратном пути, который должен был быть просто "сокращением" и срезкой, я был настигаем и застигаем: я останавливался и подолгу разглядывал эти почтовые ящички, узорчатые, из литого чугуна скамейки, балконы, увешаные разноцветными гирляндами и тысячи лавчонок, отличающиеся друг от друга как цвета в радуге.  И тогда мне хотелось поскорее вернуться в отель, закрыться и плакать, плакать от стыда и от обиды. От обиды, что я не могу себе все это позволить!

В первую ночь долго не мог уснуть: во мне непрерывно вырастала уверенность в том, что быть богатым все-таки нужно и что деньги действительно являются большой человеческой ценностью, поскольку только с ними можно совершать подобные путешествия…
Когда дьявол устал, я уснул.

Имея впереди чуть ли не неделю, я решил и во второй день не ломиться в культурные места, но обратившись к самому изысканному блюду каждого настоящего исследователя: задворки. Я решил пойти в определенном направлении, одновременно удаляясь от центра и, в то же время, приближаясь к одной из самых отдаленных станций Андеграунда, на котором, при случае, можно было бы вернуться. Через полтора часа я, не обнаружив никаких задворок, вгрызался в сэндвич любуясь чем-то чрезвычайно египетским, понаставленным тут повсюду. Ночью не работала батарея, пожаловался в отеле. Через несколько минут ко мне, голому и мокрому из душа, постучался индийский мальчик с большими пассатижами в руках. Быстро что-то там подкрутив, он стал расспрашивать меня о впечатлениях. Подходящий словооборот нашелся быстро» «Ай эм бьютифул!» сказал я ему с оксфордской гордостью. Мальчик поспешил удалиться, забыв пассатижи. Что я такое ему сказал?



Расследование Холмса


Громче всех трубят о достопримечательностях европейских столиц те, кто их мало видел. Один – два дня, в ритме бодрого галопа по соборам и башням, перебиваясь на желание ну хоть что-нибудь купить, - а потом рассказывают нам о их красоте, повторяя и перевирая друг друга. Все равно, что рассуждать о свойствах характера женщины, чье лицо ты видел только на фотографии. Красота не может быть вся заключена только в штукатурке – она должна быть внутри и исходить изнутри. Именно поэтому любому центру я всегда предпочитал окраину, а засмотренные и захватаные до пошлости «исторические» места –посещаю, как правило, в последнюю очередь. Не турист с экскурсоводом, а путешественник я!
Разница!
Очень бывает неприятно, когда история и качество архитектурного, например, сооружения, оказывается в несколько раз длиннее, чем впечатление того, кто это здание впервые увидел.

Я брел мимо домов, по внутренним дворикам и повсюду из окон и вентиляции врывался в воздух Лондона, и мой нос пьянящий запах чего-то завораживающе вкусного. Я не то что бы думал или знал – я был уверен тогда и уверен сейчас, что один раз зайти в ресторан и в приятной атмосфере плотненько покушать чего-нибудь горяченького и вкусненького было бы не просто в тысячу раз приятнее – но и наверняка много дешевле, чем вот так хватать на бегу мертвые сендвичи за три фунта, запивая их не менее дорогой кока-колой. Но менталитет! Менталитет не давал мне поступить иначе! Поймать бы того, кто придумал этот менталитет, а то лучше его самого бы захапать! Да как насовать бы ему по роже кулаком, в котором зажаты пластиковые обертки «Фастфуда»…

«Хайд Парк» понравился мне очень! Тихо, чисто, красиво, стриженые газоны, культурно-дикие пруды с утятками и огромное количество удобных скамеечек. Оказалось, однако, что за право посидеть на них нужно платить дань контролирующей эти места банде черных. Огромные, наглые черные белки размером с кошку прыгали на голову и лазили по карманам, пока я добровольно не отдал им все свое печенье...

Среди прочего я узнал, что  планетарий представляет из себя просто скучный зеленый купол, „Музей мадам Тюссо“ – маленькое неприметное здание, в ряду других. Обещанная внутри выставка восковых фигур серийных убийц меня бы не вдохновила даже если бы музей был в тот ночной час открыт. Разочаровала и «квартира Шерлока Холмса» на Бейкер-стрит. Полуподвальный такой микромузейчик– сувенирная лавка. Холмс из гипса, холмс из дерева, холмс керамический, холмс пластиковый. Доктор Ватсон представлен также в бронзовом исполнении. Напротив квартиры – пивнушка, и неромантическая прачечная, называется «Холмс». Не благосостоятельная тихая улица в цвету с чопорной Миссис Хадсон, а подвал на орущем клаксонами перекрестке.
Честно говоря, многие Лондонские «цели» были для меня не столько желательны, сколько обязательны: есть друзья, который обязательно спросят: «…а ты видел…» «Ах», - скажу я с усталой улыбкой Тура Хеердала, – конечно же видел, друзья…



Две особенности Лондонцев не могу не отметить: во-первых, почти все Лондонцы разговаривают по английски много лучше меня, а во-вторых им всем очень небезразлично что я собираюсь сфотографировать! Обязательно остановятся и посмотрят – куда это я навел свой объектив? И убедившись еще раз, что живут в прекрасном городе, пойдут дальше.

Еще одну русскую традицию обнаружил я у себя – как только вижу табличку «фотографировать запрещается», как я тут же начинаю неглядя и многократно щелкать фотоаппаратом из-под полы во все направления… Чаще всего фотографировать бывает просто нечего, но запрет, запрет…
Что было еще в этот день? Знаменитый как бы собор «Сан Паулюс» был. Не вызвал у меня особых прихожанских эмоций и даже не знаю почему. Скульптурно - каменные овцы в сопровождении лица напоминающего сзади лик христов по дороге к храму, запомнились уместностью ракурса. Часть собора – огромный квадратный дом с огромным куполообразным куполом - была закрыта строительными лесами. На лужайках - лежачие каменные скульптуры временно неактуальных святодеев, внутренняя часть – мозаично-прозаично-какобычно, но, как всякое место, где можно было не платить, понравилось зело...

Обыкновенность широко распроспектированного собора хоть и обидела, но не оскорбила. Прямо за ним – или перед ним – открывалась великая коричневая Темза, приглашающая покорить себя посредством моста «Миллениум» – самого, пожалуй, оригинального сооружения из семейства мостообразных... Я и сам малышом учуждал разнообразные штуки из вытащенной проволоки, свинченных болтов и укатаных с работы гаек, - но
тут!
Поднявшийся ветер поднял воротники  и я, покачавшись на удивительном сооружении из проволоки и воздуха, заспешил к отелю с чемоданом и вискарем...