Kinderland

KINDERLAND

1. Сосут
2. Растение
3. Снежный Человек
4. Война
5. Рыба
6. Куклы
...


СОСУТ

За полчаса до открытия фонтанов маленький мальчик проснулся и понял, что они сосут. Его растущие друзья жадно лизали красные премиальные леденцы. Такие близкие, вечные люди – в стираных спортивных штанах, в армейских кепках, на резиновых подтяжках выстроились, растроились перед мальчиком суровым многоточием.
«Да, - подумал мальчик, - вот было бы здорово и мне выиграть «Мамбу»!
Они вроде все ещё сосали. Петя, до недавних пор тоже мальчик, укоризненно заметил:
- Ничего ты не понимаешь! Не видишь, что ли, - я сосу. А «Мамбу» не сосут. Значит, это совсем не она…
- И что же это тогда?
- Не скажу, - Петя серьёзно посмотрел на мальчика, совсем как школьный учитель математики, лысенький мужичок-бодрячок с квадратным дипломатом и хмурым командирским взглядом.
- Ну и ладно! Не хочешь говорить, как хочешь, - мальчик постарался сделать вид, что его совсем не интересует, что же они всё там сосут.
- Это такая очень вкусная штука. Я её заработал.
- Заработал? – удивился мальчик.
- Ну да. Понимаешь, её дают только тому, кто себя хорошо ведёт. Я старался целую неделю, и вот посмотри – я сосу, а ты – нет!
- Ты плохой мальчик. Зачем дразнишься? А ну быстро говори, что это за штука, а то я не играю! – мальчик обиженно всхлипнул.
- Ну и дурак же ты. Я уже не мальчик. Смотри, какой я большой! Куда больше тебя. А если будешь обзываться, я обо всем расскажу воспитателям, и ты никогда не попробуешь эту штуку.
Мальчик улыбнулся:
- Да ты просто жадина. С тобой, наверное, никто не хочет дружить. И вообще, твоя штука, наверное, очень гадкая. Откуда мне знать, что она такая вкусная, как ты говоришь? Скорее всего, это обычная карамель, наподобие тех, что покупал мне папа.
- Нет, мальчик, это гораздо вкуснее карамели.
- Ты врёшь. Дай тогда мне ее попробовать. Я только попробую и сразу верну.
- Ишь чего захотел! А ну-ка, ребята, бей его! Он хочет, чтобы у нас отобрали леденцы!
Разъяренная толпа сосущих бросилась мальчику вдогонку. Он бежал быстро, гораздо быстрее, чем они могли от него ждать. «Ещё немного, и я от вас оторвусь! - с ликованием подумал мальчик – а эти дурацкие леденцы я ещё попробую». Как только лишь мальчик задумался, он попал в сетку. Витая паутина детсадовского забора железным занавесом встала на его пути, и теперь все отходы были только пустой бессмыслицей.
Сосущие взяли мальчика в плотной кольцо. Теперь он был окольцован.
- Эй, ты, хочешь, чтобы тебе просто так давали?! – насмешливо спросила девочка Оля.
- Хочешь ничего не делать, и получать за это наши леденцы?! – грубо выкрикнул Толя.
- Ну что, хочешь или нет? Говори, негодяй! А не то, мы тебя побьем! Ну, скажи, хочешь этого? – сосущие загалдели.
Мальчик не на шутку перепугался, да и не хотел он этих проклятых леденцов. Его учили всегда говорить правду, но сейчас он никак не мог понять, где же она.
- Ничего я не хочу, - выдохнул мальчик.
Сосущие от волнения растоптали под собой большой кусок земли, а потом, посовещавшись, выдвинули парламентера – паренька в спортивном костюме. Он подошел к мальчику, наклонился, улыбнулся и сказал:
- На, что ли... Отсоси!

РАСТЕНИЕ

Ваня был растением, сколько себя помнил. Он точно знал, что ничего нельзя изменить. Люди тоже были кем-то, но не обязательно растениями. Ну, взять хотя бы Петра! Этот мальчик очень нравился маме, потому что был «серьёзный» и «хорошо учился». Папа всегда ставил Петра в пример Ване, говорил, что он взрослый. «Ну и ладно!», - утешался Ваня – «Мне совсем не хочется быть таким же, как и Пётр. Зато он скучный и имя у него дурацкое». Ваня не понимал, почему он ещё «Ваня», а этот мальчик уже Пётр.
- Ванюша, почему ты не кушаешь суп? – спрашивала мама.
Ваня чувствовал, что сыт, но попробуй-ка, объясни это маме! Можно даже не пытаться.
- А ну, давай, ешь скорее, а то не вырастешь. Никогда. Будешь такой же сухой и хилый, как Андрей!
Мальчик не хотел таким быть. К тому же, Ваню пугало, что если он вырастет сухим, то его выдадут скотине, как это обычно делают в деревне. Он очень боялся того, что когда-нибудь станет соломой или сеном, а еще того, что это мама так говорит.
Сама она была персиком. Когда папа приходил домой особенно весёлый, он всегда так называл маму. Мама улыбалась, стелила постель и закрывала двери – так была счастива. Папа был конём. Когда в дом приходил наш сосед Липницкий и дядя Толя, мужчины вместе пили пиво и смотрели футбол. В один из таких вечеров Ване открылось все.
- Ну, конь так конь. Я всегда был конём, ну и что с того? – говорил папа дяде Толе, Липницкий только улыбался.
"Ясно для чего они меня тут держут", - думал Ваня. "Если вдруг в доме закончится еда, а я останусь таким же сухим, конь непременно сожрёт меня". Суп блестел жирным отражением. Ваня хотел было сильно зажмуриться и, наконец, начать есть. Так быстро, часто и легко, как это выходило у папы.
Вечером Ваня включил старый телевизор в маминой комнате. На экране мелькали чужие лица, они бормотали и жестикулировали. Хриплое эхо монотонно крякало, пыталось перевести Ване их болтовню.

СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Морозным февральским утром дети обнаружили на заснеженной дороге спящего человека. Он вытянулся смирно, упёршись головой и ногами в придорожные ограждения.
- Это, наверное, бомж, – заметил Славик, худенький очкарик из второго подъезда.
- Да уж! Посмотрите на его рожу, какая она красная! Совсем как твоя шапка.
- Неправда. Совсем непохоже…
- Это – Снежный Человек, - сказала маленькая девочка Катя.
- А, по-моему, он больше похож на алкаша, - возразил взрослый мальчик Костя.
- Ха-ха-ха, Снежный Человек – алкаш!
Дети осторожно подобрались к Человеку. Вполне обыкновенный старичок: густая борода, опухшее красное лицо, тулуп и мохнатая шапка с ушами. Человек спал, глубоко сопя.
- Значит очень крепко, - пояснил ребятам Костя.
- Он впал в зимнюю спячку, - согласился Славик.
- А почему у него нет берлоги? Снежный Человек не стал бы спать на дороге. Это обыкновенный бомж.
- Откуда ты знаешь?
Уже целых полчаса детвора обсуждала явление Снежного Человека на дороге, что тянется вдоль заводского забора и ведет в аптечный пункт.
Костя не верил в Человека и предлагал малышам поиграть лучше в фишки. Катя была ещё очень маленькой, и ничего не понимала в его играх. Она знала наверняка, что тело на дороге – это Он, герой её детских фантазий, snowman. Славик демонстративно отвернулся в знак солидарности с более опытным Костей. Ему очень хотелось поверить в то, что тело на дороге и в самом деле тот самый Человек, но авторитет старшего давил мальчика.
- Давайте лучше поиграем. Построим вместе снежный дом, в котором будет жить Человек!
- Построить дом… А из чего?
- Из снега. Вон, видишь, тот сугроб? Я сумею скатать из него громадный снежный ком. А вам слабо сделать такое?
- Ерунда, я смогу слепить два таких комка!
- А я три.
- Куда тебе три, ты же девчонка!
- Ну и что!
Дети взялись за работу все вместе. Через дюжину минут Человек был погребён в ледяном саркофаге.
- Вот это мы молодцы. Какое дело сделали! – гордо произнес Славик.
- Да, неплохая получилась берлога, - согласился Костя.
- Ну и что? Построили Снежному Человеку дом, да и только. А крыша где? Она нужна. – Катя нахмурилась.
- Да это не беда. Смотри, какая большая картонка из под бройлеров! Давай-ка его накроем.
- Но тогда на него не будет светить солнце.
- Зато он не промокнет и перестанет мёрзнуть.
- Дело говоришь. Пойдёмте тогда за ней побыстрее!
Снег сыпался ускоренно, уже гораздо смелее. Хрустальные снежинки синими плевками стучались в картонную крышу зыбкой ледяной коробки. Ветер тихо насвистывал свою печальную колыбельную, скользкие щели причудливо ломали этот звук. Земля была создана для Человека, так казалось. Он валялся внутри – то ли пьяный, то ли мёртвый, без желаний и эмоций.
Дети все еще восторженно смотрели на саркофаг, но вдруг человек проснулся, сорвал свою крышу и диким голосом прохрипел:
- Ах вы, твари чёртовы!!! Да я вас за это сейчас всех поубиваю!

ВОЙНА

Почему сегодня утром дети обнаружили друг друга на плюшевом ковре?
Не потому ли, что были братьями? Возможно, это было так. Марек, Панек и Сильвек были похожи друг на друга, как обычно и происходит с друзьями раннего детства. Панек был похож на Марека, а Сильвек был точной копией Панека. Марек больше походил на Сильвека, который, как уже говорилось, сильно смахивал на Панека. Иногда, правда, Сильвек был больше похож на Марека, чем на Панека, но это было редко. Чаще всего именно Панек был так неприлично сходен с Мареком, что Сильвек с трудом распознавал кто Марек, а кто Панек. В конце концов, он все-таки научился угадывать Марека, но Панека не научился, потому что тот был копией.
После этого случая Марек обиделся на Сильвека за то, что он научился его распознавать. Сильвек не чувствовал себя виноватым, поэтому разозлился и со всего размаха стукнул Панека по лбу деревянной ложкой. Панек сильно удивился - он даже не догадывался, что Сильвек до сих пор путает их с Мареком. Почувствовав себя несправедливо поколоченным, Панек раздолбал дубовым табуретом любимый самосвал Марека.
По радио над холодильником объявили, что началась война.
Отец выключил свет и вышел вон.

РЫБА

Юкки был на седьмом небе от счастья! Туда его загнал папа, который в эту субботу притащил в дом гостей. Четыре крупных рыбины судорожно бились в плетёной сетке в такт ударам сердца Юкки. "Будем жарить!" - торжественно произнесла мама тоном, не допускающим двусмысленных толкований. В углу плотоядно облизнулся лохматый рыжий кот. Папа был доволен рыбой и собой, но маленький Юкки отрезал: "Нел-зя"!
- А что же мы будем делать с этими рыбами? - спросила мама.
- Пусть они в моле плаавают! - Юкки сиял, мысль казалась ему гениальной.
Мама с папой переглянулись.
- И где же мы найдём море, сынок?
- Вваной! - выпалил Юкки.
Родители оставили ребёнка и ушли на кухню пить чёрный чай. Они тихо обсуждали что-то своё, взрослое, а Юкки тем временем разговаривал с рыбами:
- Эй, лыба! А ну полезай в моле!
Мальчик открыл кран на полную катушку и заткнул пробку. Очумелые рыбы ожили в водопроводной воде. Юкки стоял весь мокрый.
- Какая фантазия у нашего мальчика! Может, вырастет из него знаменитый художник или артист.
- Эх, лучше бы большой начальник...
Вода в чайнике вскипела, мама отключила газ. Юкки добавил горячей воды. "Сделаю море так, чтобы оно было как настоящее"! Мама заварила чай, папа закурил, Юкки плеснул в ванную остатки синильной кислоты. "Нужно размешать это море деревянной палкой". Папа достал сахарницу, мама подсластила чай, Юкки разболтал кислоту и принёс гуашь.
- Гарнир готов. Пора идти за рыбой.
- Вот тепель халосыя лыба! Надо позвать маму и папу.
Взрослые подошли к ванной комнате, дверь была заперта.
- Сейчас отклываю. Один, два... Тлиии!! Отана, золотая лыба! - Юкки был абсолютно счастлив.
Дохлый обед, размалёванный гуашью, плавал кверху брюхом в синильной кислоте. Жёлтая краска почти моментально смылась с рыбьих тел, частично оставшись только в жабрах. Лишь один маленький карасик, как ни странно, ещё дышал. Юкки держал его в руках.
- Как же теперь эту рыбу есть?! - лицо мамы стало серым, уголки рта опустились.
- А зачем её есть?
- Ты идиот, Юкки! Нельзя придумывать глупости. - папа отвесил малышу оплеуху. - Отправляйся в угол, там постой и подумай, что правильно, а что нет.
Юкки знал, что спорить бесполезно. У него появилась реальная перспектива стать рыбой...