Опекун времени

«Ввек не забыть Кремля. Он рассказал мне быль
О жизни и судьбе Стефановой Елены…
Опальный гроб её я оросил слезою,
И рассказал моей души мечтою,
Как Русь для счастия Молдавии льёт кровь».
(А. Хашдеу, «Могила волошанки в Москве»)

Арварак, мускулистый 32-летний брюнет высокого роста, сильно толкнул стилизованную под старину — об этом свидетельствовал именно тот факт, что нужно было открывать вручную — входную дверь компании «Ваш сезон». В центре блестевшей полированной поверхностью двери находилась эмблема фирмы — неторопливо вращающийся голографический круг из четырёх сегментов (красного, жёлтого, синего, зелёного), символизировавший смену времён года. В сочетании с дверью, он, видимо, был призван наглядно проиллюстрировать связь прошлого с настоящим. Со скрипом, совершенно очевидно усиленным скрытыми где-то под обивкой динамиками, дверь всё же легко подалась. Не могут без дешёвых эффектов эти чёртовы темпоральные монополисты!

За дверью в просторном коридоре белозубо просияла улыбкой сделанная из первоклассного валлиранского металла вставная челюсть времяпродавца, привлечённого, очевидно, ещё звуком посадки:

— Хэллоу! Чем я могу быть вам полезен? Я — Вэруламиан Пятый.

Арварак пояснил:

— Хэллоу! Арварак меня зовут. Я по делу.

— Пройдёмте в приёмную для гостей…

На ходу визитёр обронил:

— Расскажите мне о вашей компании и об услугах, предлагаемых в этом году, — дверь комнаты для гостей оказалась традиционной — автоматической. Конечно, Арварак уже знал самое главное — перед визитом сюда почерпнул информацию из великолепно оформленной страницы терранета. Просто за годы заколачивания деньги на Большом спутнике Серой Тени он настолько соскучился по общению с живыми людьми, а не голографическими 3D-проекциями, хоть бы трижды с псевдонатуральными запахами, что готов был благодушно выслушать даже трескотню зубастого времяпродавца. Тем более, не должно было быть расхождений между рекламой и реальностью — за этим тоже следовало проследить.

— Прошу вас! — указав на кресло с резной спинкой, толстяк уселся напротив гостя. Их разделял стол — на вид страшно древний. Арварак оглядел помещение и приготовился внимать. Он не стал подробно разглядывать антикварную или синтезированную под антиквариат мебель, равно как и дорогущий роботокомпьютер Сервис-макс, что одиноко притулился без работы в углу, и растянувшуюся на полу скалившую клыки шкуру не известного Арвараку, но, по-видимому, давно вымершего земного животного.

— Не хотите ли вина? — профессионально суетился Вэруламиан.

— Благодарю вас, лучше сразу к делу.

— Тогда, с вашего позволения, начну с лёгкой предыстории. С появлением темпорально-визуального наблюдения открылась возможность не только стопроцентно достоверно дублировать в настоящем отдельные элементы прошлого, но и продавать право «опекунства» над отдельными историческими эпохами, чем наша фирма, хе-хе, и воспользовалась. В наши дни почти что все научные разработки и исследования ведутся на коммерческой основе — благодаря содействию меценатов. При бесконечном количестве дёшево и легко терраформируемых планет, — механическими движениями повторяли заученный текст довольные пухлые губы, — наличие которых, как вам известно, позволило войнам уйти в прошлое, а «вселенскому социализму» — расцвести, в наше время уже можно не опасаться возможных научных достижений или открытий. Делить ведь уже нечего, люди и так счастливы. Впрочем, некоторые ограничения всё же имеют место: так, разрешены работы только с прошлым Земли, поскольку только история планеты-матери цивилизаций практически прекратила свой ход после Переселения. Риск, связанный с возможностью повлиять на прошлое и изменить там что-либо, крайне низок. Звание опекуна почётно, к тому же преисполнено значения — опекун отвечает за финансирование и ход работ по исследованию какой-либо эпохи, которая отныне именуется его сезоном. Сезоны привязываются к природным циклам для удобства и как дань сложившейся традиции. Опекун решает, что из прошлого синтезировать в настоящем, кто из людей прошлого получит новую жизнь в клонированном виде в настоящем, какие объекты духовной и материальной культуры будут восстановлены; он же имеет право как угодно распоряжаться полученным. Также эта должность связана с большой ответственностью — прежде всего перед потомками. Но это и ответственность перед настоящим — мало ли, чьего клона можно из прошлого призвать?.. Не говоря о страшном искусе повлиять на прошлое... хотя это невозможно в принципе при высоком уровне функционирования нашей темпоральной полиции, — толстяк прервал поток красноречия, облизал губы и в упор посмотрел на Арварака. — Какое время будем опекать?

— Вы так уверены, что такова моя цель? Почему?

— Опыт. К тому же, случайные люди сюда давно не заходят. Любопытным хватает терранета… Двадцатый век уже весь раскуплен, говорю сразу, так как он — самый популярный. Люди любят острые ощущения… Но есть ничуть не менее интересный девятнадцатый! Сезоны все, кроме лета, извините.

— Мне — самое раннее из возможного. И, если можно, — Россия, точнее — Русь... В общем, её территория.

Привычным молчаливым жестом подозвав роботокомпьютер, энергично подошедший к хозяину, Вэруламиан Пятый углубился в поиск, промолвив:
— Посмотрим, посмотрим…

Минуты через три он радостно оторвался от голографического имитатора и воскликнул, потирая руки:

— Ага! Есть! Нашёл даже пятнадцатый век! Конечно, лето и весна уже давно разобраны, но могу предложить зиму от 1479-го. Полный комплект времён года идёт от 1690-го. Но, к примеру, зима 79-го, 80-го, 82-84-ых и выше — не менее отличные сезоны! В пакете внесение в большую планетарную книгу терранета плюс присвоение сертификата подлинности.

— Я хочу стать опекуном зимы 1483-го.

— Отличное время, отличный выбор! Это стоит 3066 территонов.

— С собой только немного лунных селенок — они в ходу у нас на спутнике Серой Тени. Не страшно? В пересчёте должно хватить.

— Ничего страшного, в нашем обменнике всё поменяют по выгодному для вас курсу. Обменник рядом, как только выйдете на улицу — сразу направо. Возьмите распечатку, по ней всё оплатите, и возвращайтесь сюда за подробной информацией. Пока скажу вам честно, что год мало примечателен именно для Руси. Его не сравнить, например, с осенью 1480-го, временем стояния на Угре, или с концом 1492-го со всеми победами над Великим княжеством Литовским, но всё же он не столь интересен только на первый взгляд. Кто ищет, тот всегда найдёт…

* * *

После посещения обменника в черноволосой голове Арварака мелькнуло было недовольство местным курсом: «И здесь дурят, сволочи!», но он вспомнил о приемлемой цене за само опекунство — как из-за сезона, так и из-за непопулярности периода в целом, и смирился.

* * *

Дома он распаковал запечатанный вакуумный пакет и тщательно осмотрел его содержимое, сверяясь с описанием комплекта поставки. Видеофильмы с эффектом присутствия, включая запахи — два нанодиска... Вот они, крохи. Фотографии, голограммы, мобилограммы, тексты, иллюстративный материал… Ага. Сертификат соответствия. Всё, вроде бы, на месте. Ну и, конечно же, гарантия на год.
Теперь нужно было, выучив язык по сверхсрочной недельной программе, столь же тщательно изучить саму эпоху, дабы решить, кто будет воскрешён спустя тысячу лет в нашем «тысячелетнем Царстве».

Арварак просто пропал для всех своих друзей и знакомых на месяц: изучал все предоставленные материалы о той эпохе. Он сразу понял, что время это интересно в целом. Около того года — чуть раньше, чуть позже — происходила масса важных для Руси событий. Почти полное завершение объединения русских земель вокруг Москвы, выход Великого княжества Московского из-под ига Орды, и много чего ещё.

Всё было хорошо и интересно, всё поражало воображение и заставляло сердце сладко щемить в предвкушении встречи с минувшим воочию. Можно было даже восстановить кудрявого, бородатого и с грозными очами Иоанна Великого образца того года! Но спешить тут тоже стоило. Темпоральные инженеры и клонобиологи ждали указаний; сумму нужно было распределить таким образом, чтобы потом не жалеть — второй раз в «Ваш сезон» можно будет сходить лет этак через десять, не раньше.

Да, почти всё впечатляло одинаково сильно, и трудно было делать выбор, пока одно лицо… не историческое — простое человеческое, женское лицо не посмотрело голубыми печальными озёрами в объектив темпокамеры. Это лицо, эти озёра, эта фигура поразили его. Елена Стефановна, известная также как Волошанка, дочь молдавского господаря Стефана III Великого и киевской княжны Евдокии Олелькович, будущая княгиня тверская, покровительница тверских летописцев, мастеров художественного шитья, «жидовствующих» — это было просто восхитительно! Летописцы — прообразы будущих писателей, то есть людей, обладающих Органом, способным черпать из Волшебного Мира. Писатели с разными Органами приходят и уходят, и это хорошо, потому что Волшебный Мир вечен. Летописцы тоже наверняка имели в зародыше такие Органы.

Иоанн и Стефан утвердили свой союз союзом семейственным: второй предложил выдать дочь свою, Елену, за старшего сына Иоаннова. И вот эта чудесная женщина, Елена Волошанка, впоследствии пострадала даже не за свои убеждения, противоречившие официальным догмам, а просто от произвола новоявленного «самодержца», подстрекаемого супругой… Этого нельзя было изменить, но можно было отчасти восстановить справедливость — пусть хоть в каком-нибудь виде. Разумеется, не одна справедливость руководила Арвараком… В опекаемом году Елена должна будет обручиться с Иваном Ивановичем Молодым, сыном Ивана Васильевича и его первой жены Марии Борисовны (по слухам, подтверждённым темповизором, она была отравлена также в молодом возрасте), а в январе следующего — обвенчаться, чтобы потом родить неудавшегося наследника престола — Димитрия... Нет! Супругом её станет Арварак, хотя детей у них, к сожалению, не будет.

Он остановился подробнее на изучении деталей судьбы столь заинтересовавшей его фигуры. Он сам вполне отдавал себе отчёт в том, что Волошанка тянет его магнитом навстречу неизвестной судьбе, но уже не желал противиться этому. Легко любить того, кого нет рядом, и чем человек дальше — тем легче. Легко любить того, кто давно уже умер, и чем раньше — тем легче.

Почти так же сильно заинтересовала его и религиозная концепция, сторонницей которой она была. Ознакомление с деталями ереси «жидовствующих» в качестве психологической подготовки ко встрече с той, кого он искал всю жизнь и кого скоро должен был обрести, переросло в самоцель. Временами по ходу чтения первоисточников Арварак вдруг восклицал:

— Как это верно!

Или:

— Почему же я сам до этого не додумался?!

Временами бубнил под нос, склонившись над сложными фразами «субботников» — последователей «жидовствющих» более позднего времени, о которых он искал информацию уже сам — так заинтересовала его эта тема:

— Субботник… Не паши, не сей, работник! Выбор твой — порно-субботник.
«Жидовствующие» же 15-го века, как он выяснил, отрицали монашество, церковную иерархию; высмеивали поклонение иконам, святым мощам, кресту (привязывали, например, кресты к воронам и отпускали их). Будучи строгими монотеистами, они не признавали божества Иисуса и полагали его сыном человеческим, пророком наподобие Моисея. Не верили они и в загробную жизнь.

Всеми душой и сердцем новообращённый радостно впитывал каждое из положений ереси.

* * *

Вскоре он был готов. Одну, преодолимую, впрочем, трудность представлял тот факт, что в его сезоне Елена не была ещё в Московском княжестве и, следовательно, не попадала под юрисдикцию Арварака. К его несказанной радости, опекун другого сезона был счастлив обменять её на Иоанна Великого зимы 1483-го, он даже доплатил сверху.

Всё прошло, как по маслу. Благодаря уколам, Елена легко справилась с синдромом т.н. “future-jet lag”. Она даже искренне полюбила мужа — их объединяло много интересов, начиная с общего вероисповедания. Лена часто улыбалась, бросая смелые взгляды голубых озёр. Занималась по дому, без проблем вникнув в обращение с кухнероботами. Рассказывала всё записывавшему Арвараку о своей жизни до клонирования. Араврак же поставлял ценные сведения в Научные Центры, откуда потом даже присылали премии. Денег хватало, тылы были обеспечены, и можно было возвращаться на заработок на Большой спутник Серой Тени, чтобы через месяц вернуться к жене.

Елена выучилась управляться по дому лучше многих современных Арвараку дам, поэтому, едва лишь его отпуск закончился, он с лёгким сердцем покинул её на месяц.

* * *

Арварака повысили — в новом цеху, где он был заместителем начальника, уже не приходилось всё время быть одному. На работе он часто замирал с улыбкой на устах, вызывая понимающие переглядывания коллег по цеху. Все знали: дома его ждёт молодая жена-красавица из прошлого, пусть это и клон. Никакой дискриминации по отношению к клонам давно уже не было. И первые полмесяца прошли в сладком предвкушении его возвращения домой.
Что же изменилось за следующие две недели?.. Чисто внешне всё было, как прежде: каждым вечером он спешил отписаться жене о событиях за день по стеллопочте, но в душе стало как-то… пусто. Вначале он не понимал причины этого. Потом начал замечать изменения в тоне её звёздных писем. Появилось слишком много требовательности, неумолимой подозрительности… И эта требовательность разрасталась до астрономических размеров, будто бы согласуя свой рост с расстояниями, которые письма преодолевали на своём пути. Его это уже злило. Было совсем не весело.

* * *

— Привет, родной! — Волошанка бросилась на мускулистую шею. Арварак приобнял её, оставаясь безучастным внутри. Она пока ничего не чувствовала. Это было хорошо. Для них обоих.

— Жди меня, я приму «насыщающий» душ — и тут же вернусь! — всё то же стройное тело, аппетитная задница… Но чего-то не хватало.
«Не такая уж она и красивая… — подумалось Арвараку. — А ересь эта… Что со мной было? Всю жизнь православный христианин, и вот — на тебе! Пустая, хоть и красивая конфетная обёртка. Внутри неё — только воздух. Пшик! — и нет ничего…»

— Так же и любовь, — негромко добавил он вслух с горечью.
Арварак набрал телефон конторы распылителей.

— Алло? — ответил грубый голос бывалого работника клономясного отдела.

— Надоели постоянные расспросы и моя тупая ненависть...
Она ещё не вышла, а он уже давал отбой второго звонка. Арварак звонил в «Ваш сезон»:

— Проект неудачен. Она мне надоела. Это гарантийный случай? Чудненько. Попробуем 1484-й. Хочу испытать Софью Фоминичну Палеолог.