Трудный шаг

   Быстро промчалось короткое лето. Вместе с ним ушли и нехитрые радости жизни обычного школьника. Сладкие сны до обеда, дневные сеансы у телевизора в течение нескольких часов и прогулки дотемна существовали уже только в воспоминаниях. Началась тоскливая осень. Для кого-то осень – золотая пора, а для кого-то – начало учебного года.
   Вовка приплелся со школы, кинул сумку с учебниками в угол и упал прямо в одежде на кровать.
   Как все достало! Сил больше нет. Такое впечатление, что школу специально придумали для издевательства над беззащитными детьми. Кому нужны эти скучные уроки? Пустая трата времени и без того маленького детства. Зачем, спрашивается, Вовке знать про синусы и косинусы, параболы и гиперболы, когда он не собирается работать математиком? Или про растения, если ему это не интересно? Есть один-единственный нормальный урок в школе - физкультура, - и то когда нет разных дурацких зачетов.
   - Вова, пошли обедать! – раздался из кухни голос матери.
   - Ща-ас! – крикнул Вовка и остался лежать неподвижно.
   Ну, хоть бы кто пожалел бедного маленького затюканного человечка! Так нет же! Всем что-то нужно от него, все чего-то требуют. Родители, учителя в школе… Каждый учитель непременно говорит, что именно его предмет – самый главный среди всех. Неужели они не понимают, что каждому – своё? И в своем горячем желании научить они забывают об одной, казалось бы, незначительной, но очень важной вещи - уважения к своим ученикам. Да, товарищи взрослые, дети, оказывается, – тоже люди. Но посмотрите на наших учителей! Одна математичка чего стоит. «Ты, Малов, правда тупой, или только притворяешься?» - ее любимая фраза по отношению к Вовке, когда он молча стоит, не зная ответа на вопрос. И обида вскипает в душе, а слезы щиплют глаза. Разве она имеет такое право - словесно перед всем классом унижать его? Нет, не имеет!
   Все взрослые одинаковые. Ну хоть бы один подошел, хлопнул по плечу и сказал по-дружески: «Да, плюнь на все, Вовчик! Живи, как душе угодно! Хочешь играть в футбол? Играй! Хочешь телевизор смотреть? Смотри, сколько влезет! Никто тебе слова не скажет. В школу пусть другие ходят. Кому надо, те пусть и учатся». Но никому это даже в голову не придет. Родители зациклились на деньгах. Лишних денег нет. Экономия на всем. Отец вкалывает на стройке, как проклятый, потом половину зарплаты пропивает. Мать работает на базаре и в мороз, и в жару, чтобы все вырученные деньги потратить на еду или разную ерунду. И тоже говорят: «Учись давай, а то тебя, обормота, и после школы надо будет кормить». Не хотите кормить – не надо.
   - Вовка! Тебя сколько ждать можно? Сейчас все уберу со стола, и останешься голодным!
   - Да иду!
   Вовка еле-еле сполз с кровати и стал переодеваться.
   Одно лишь хорошо, что сегодня - суббота. Весь день можно ничего не делать. Можно отоспаться за всю неделю. Можно в «Денди» наиграться досыта. А лучше поболтаться на улице часик-другой. Хотя там слякоть и грязь, но так надоело сидеть в душной школе.
   Вовка поел на скорую руку, натянул куртку и вышел во двор.  Там - ни души, если не считать соседа с собакой да ребенка лет пяти, копающегося в мокрой песочнице. В общем, тоска зеленая. Даже солнце как будто украдкой выглядывало из-за туч, чтобы посмотреть на землю, но, завидев всеобщее уныние, тут же пряталось обратно.
   «Пойти, что ли к Максу?» - подумал Вовка. – «Хотя вряд ли он дома – опять на выходные в деревню уехал. Придется тогда Толика позвать. Домосед он, конечно, страшный, но что же делать - другого выхода нет. Не одному же гулять, в конце концов».
   Толик жил через дорогу в новом девятиэтажном доме. Он со своей семьей – папой, мамой и младшей сестренкой - переехал сюда два года назад. Вовка познакомился с ним однажды во дворе. У Толика был хороший футбольный мяч, что притягивало к нему много друзей. Но так как Толик был не особенный любитель футбола, то часто выходило, что он  просто давал мяч дворовым мальчишкам, а сам оставался дома. Потом это стало самим собой разумеющимся брать у Толика мяч. Тем более, что он никогда не отказывал. А когда родители купили Толику на день рождения компьютер, то пацаны уже стали чаще заглядывать к нему и в гости. Вовка тоже нередко бывал там, знакомясь постепенно с другими обитателями квартиры.
   Семья Толика жила по непонятным для Вовки принципам и правилам. Сам подход к жизни отличался от привычного для Вовки тем, что был сугубо рациональным. Казалось, родители Толика знают ответ на все вопросы, встающие перед ними. А если не знали, то могли найти в умных книжках, стоявших у них на полках в большом количестве. Любой поступок имел под собой разумное основание. Все это одновременно и притягивало Вовку и отталкивало. Иногда ему казалось, что так жить слишком скучно, но иногда, после очередных скандалов дома между матерью и отцом, думалось совсем наоборот.
   Как в любой интеллигентной семье, родители Толика проявляли рвение и в воспитании детей, стремясь достичь высот всесторонним их развитием. Для этого Толя лет в восемь был отдан в музыкальную школу, а сестренка Катя в танцевальный кружок. Но Толик быстро отказался от музыки, поскольку, как оказалось, он более склонен к точным наукам. Учеба в школе ему давалась довольно легко, и он, не напрягаясь, получал только «четверки» и «пятерки».
   Вовка подошел к квартире Толика и позвонил. Дверь открыла Катя.
   - Толик дома?
   Смерив Вовку презрительным взглядом, она ничего не ответила и, с видом «Как вы мне все надоели», повернулась и пошла, шлепая большими тапочками, возле комнаты брата крикнув: «Анатолий! К тебе!» (как в любой нормальной семье Катя и Толик постоянно соперничали друг с другом во всех областях жизни. Нередко их конфликты переходили в драки и слезы с последующим родительским наказанием).
   «У, блин, малявка! Чего-то из себя строит!» - подумал Вовка.
Толик вышел из своей комнаты. В домашней одежде он казался еще более щуплым, чем был. Волосы как всегда были чуть взъерошены, а глаза имели усталый вид от долгих сидений перед монитором.
   - Здорово, Вовка!
   - Здорово. Пошли гулять.
   Толик тяжело вздохнул так, как будто ему предложили съездить на Северный полюс.
   - А дождь там не идет? – с надеждой спросил он.
   - Нет, не идет, – разочаровал его Вовка. – Пошли. Хватит дома сидеть.
   - Да мне надо доделать кое-что на компьютере. Программу дописать.
   - Ну, потом доделаешь.
   В это время в коридор вышла мама. Она поздоровалась с Вовкой и сказала:
   - Толя! Иди, погуляй! Сидишь дома целыми днями. Света белого не видишь.
   Толик еще потоптался, повздыхал, потом, наконец, решился. Пока он одевался, Вовка чувствовал, как черная зависть грызет ему сердце оттого, что Толик соображает в информатике, а Вовка - нет. И вообще Толик умней Вовки. Сразу вспомнилась обидная фраза математички. «Тупой? – Вовка разозлился про себя. – Да, я – тупой. А вы все умные, компьютеры накупили, вот и умные. А у кого-то нет и не будет. Кому-то просто не везет в жизни. Ну и что от этого? Что ему делать?». Внутри все пылало от обиды, но снаружи Вовка сохранял равнодушный вид, - ему, дескать, плевать на все ваши программы и компьютеры вместе взятые. Его это особо не касается.

***

   Перед выходом мама крикнула Толику:
   - Толя, слушай! Сходи к бабушке потом. Она мне хотела передать кое-что. Можешь у нее заночевать.
   - Ладно! – отозвался и Толик, и они пошли на улицу.
   Солнце уже светило вовсю. Количество людей на улице резко возросло, и они оживленно шагали, обходя или перепрыгивая лужи, а машины осторожно, как корабли поднимая волны, бороздили особенно большие скопища воды.
   Поскольку во дворе особо делать было нечего, они решили пойти на ближайшую стройку, где было много интересного. Их путь лежал через частные дома, потом железную дорогу и в конце небольшую рощицу. Вовке стало веселей на душе от хорошей погоды. Он то и дело прыгал через попадавшиеся на пути лужи или дразнил собак, остервенело гавкающих за заборами. Подойдя к очередной луже, уже достаточно большой, Вовка смерил ее взглядом, разбежался и перепрыгнул.
   - Ну, что, Толик? Давай, теперь ты! – крикнул он с другой стороны лужи.
   Толик отошел немного, разбежался, но немного не дотянул до края и забрызгал брюки. Он стал тут же их отряхивать, а Вовка усмехнулся про себя: «Ну, хиляк! Вот тебе и компьютеры».
   Они пришли на стройку. Большой дом, достроенный только до третьего этажа, уже несколько лет не могли закончить из-за отсутствия средств. Строительные материалы постепенно растаскивались окружающим населением, а дом зарастал бурьяном. Иногда в нем находили приют бомжи или алкоголики, соображавшие на троих, а ребятня развлекалась, бегая по зданию и играя в войну. Вокруг дома все еще в огромных количествах валялись обломки кирпичей, арматура, кучи песка и много другой строительной принадлежности. Также по отдельности или штабелями лежали бетонные плиты.
   Сейчас там никого не было. Можно было играть сколько душе угодно. Они нашли железные ломы и стали швырять их в кучу мокрого песка, как копья. Когда им это надоело, они забрались в дом и стали бегать по этажам, при этом громко крича. Их крики отзывались многократным эхом, что очень их забавляло. Наконец, набегавшись и порядком устав, Толик сказал, что пойдет к бабушке и стал спускаться вниз. Вовка же только вошел в азарт. Он тоже спустился и стал оглядываться в поисках новых развлечений. Тут он увидел, что около дома где-то на высоте двух метров от земли были протянуты между двумя стопками бетонных плит железные прутья. Кто-то, по-видимому, специально протянул их, чтобы накрыв брезентом, укрываться от дождя и так оставил. У Вовки тут же родилась идея. Он вскарабкался на плиты и крикнул Толику:
   - Смотри! Смертельный номер!
   Он шагнул на прут, как канатоходец, и расставил руки. Прут был мокрый от дождя, и можно было в любой момент поскользнуться, но Вовка решил во что бы то ни стало пройти до конца. Тем более, что внизу лежал песок, и можно было в случае необходимости спрыгнуть. Длина прута была метра полтора, и надо было сделать всего лишь несколько коротких и точных шагов, чтобы оказаться на той стороне. Вовка сосредоточился, и, рассчитав движения, прошел весь путь. Он облегченно вздохнул, довольный, что не упал и не уронил свой авторитет перед Толиком. Вовка предложил Толику сделать то же самое. Но тот ответил, что не сможет, и что, в принципе, это довольно опасно.
   - Да ладно ты, не бойся! – подзадоривал его Вовка. – Ничего сложного. Смотри, внизу песок,  если что - на него спрыгнешь. Давай! Пройдешь, и сразу рванем по домам.
   «Забоится. Не пойдет. Куда ему – кишка тонка», - подумал он при этом. Но Толик вдруг решился и полез наверх. Вовка наблюдал за ним, сидя на корточках на другом конце плиты. Толик немного постоял в нерешительности, потом медленно ступил на прут одной ногой, другой, и в тот момент, как только Вовка уже подумал, что здесь ему не удалось над Толиком одержать победу, его нога вдруг соскользнула, он вскрикнул, нелепо взмахнул руками, как бы ища за что схватиться, и, больно ударившись телом о прут, упал вниз. Все произошло так быстро, что Вовка сначала не понял в чем дело.
   Он искренне испугался за друга, но тут же успокоил себя, решив, что ничего опасного на такой высоте случится не может.
   - Ничего ты навернулся! – как можно бодрее выкрикнул он, спрыгнул на землю и подбежал к Толику. Тот лежал на песке без движения лицом вниз, неестественно изогнувшись, одна рука была под ним, другая распласталась на земле. Вовка позвал его, но Толик не шевелился. «Сознание потерял, что ли», - подумал Вовка. Он осторожно перевернул его и откачнулся в ужасе: губы Толика посерели, а на виске и части лба расползлось зловещее кроваво-синее пятно. «Мертвый», - подумал Вовка, и вмиг все его тело покрылось липким потом. Он увидел торчавшую из песка железяку и понял, что Толик при падении ударился о нее головой. Вовка испуганно стал тормошить Толика, бить по щекам и звать его, словно пытаясь вернуть к его жизни, но понимал, что все бесполезно. В его голове черной птицей носилось только ужасное слово смерть. От ее ледяного дыхания сердце бедного Вовки так сильно сжалось, что хотелось просто рыдать навзрыд. Он даже насильно себя заставил похныкать, думая, что от этого станет легче, но ему становилось все хуже и хуже.
   «Не может быть, - шептал он, пораженный, - этого не может быть. Ведь все было хорошо. Это, наверное, кошмарный сон. Я сплю и сейчас проснусь». Но ему давно все было ясно - это страшная реальность, с которой нужно теперь смиряться. Вовка долго сидел прямо на земле, пытаясь прийти в себя. Потом, двигаясь скованно, как во сне, он встал на отекшие от долгого сиденья ноги и побрел сам не зная куда. Выйдя со стройки, он постоял в раздумье, потом решил вернуться, взять Толика и отнести его к дому. Он уже направился обратно, как вдруг подумал: а ведь в этой смерти виноват ОН! Он убил Толика!
   Сердце сразу бешено заколотилось, почуяв запах адреналина. Может, он сам его и не убивал, но ОН является главной причиной!
   Что же теперь делать? Сказать, что это был всего-навсего несчастный случай, и что когда они расстались, Толик был жив, а Вовка, к примеру, пошел домой и ничего про смерть Толика не знал? Но другой голос ему говорил, что это ложь и просто попытка уйти от ответственности. Нужно обязательно рассказать, как все было, родителям Толика и пусть они, что хотят, то и делают с ним.
   И он испугался.
   Вмиг ему причудилась тюрьма для несовершеннолетних, люди в милицейской форме, и вся дальнейшая жизнь, связанная с этими событиями. Самое страшное, что об этом узнают все его знакомые. Ему придется глядеть в глаза родителям Толика и своим собственным. И кто его защитит? Кто?
   Не в силах вместить всего этого, полностью осознать и принять правильное решение от страха и неизвестности, он, руководствуясь инстинктом самосохранения, направился к автобусной остановке, как преступник, заметающий свои следы и спасающийся от наказания.  Он сел на первый подошедший автобус, чтоб уехать подальше от этого страшного места.
   Пожилая кондукторша с черной сумкой на груди и рулоном билетов в руке подошла к печальному мальчику, стоявшему на задней площадке возле окошка, и спросила:
   - Мальчик, что у тебя за проезд?
   Он поднял на нее глаза и посмотрел с выражением абсолютно искреннего непонимания, что от него хотят. Женщине хватило благоразумия просто отойти и не приставать. Где-то через полчаса автобус добрался до конечной остановки, и все люди вышли. В салоне  остался стоять один Вовка, все так же отрешенно смотревший в окошко.
   - Конечная! – крикнула ему кондукторша, но Вовка не отреагировал. Тогда она подошла к нему и повторила:
   - Мальчик, все, приехали. Конечная.
   Вздрогнув, как будто его разбудили, он посмотрел на кондукторшу, оглянулся вокруг и тяжело вздохнул.
   - Может, что случилось? Горе какое? А? – она ласково взяла его за плечо, но Вовка отдернул руку, как ужаленный, и, ничего не сказав, выпрыгнул из автобуса.


***

   Он вернулся домой, когда уже совсем стемнело. Отец еще не пришел с работы, а мать отругала сына за грязную одежду и спросила, где он шлялся так поздно. Он не ответил, молча прошел в свою комнату, разделся и лег в кровать к большому удивлению матери. Она пришла к нему и спросила, не заболел ли он? Он сказал, что просто устал и хочет спать. Мать пожелала спокойной ночи и ушла. Но Вовка ворочался в постели и не мог заснуть. Голова его нестерпимо раздувалась от тысячи мыслей. Он не мог понять, почему все так  случилось? Почему именно с ним? За что?! И виноват ли он? А может не виноват? Они же просто играли. А все, что потом произошло, было несчастным случаем. Вон один пацан из параллельного класса утонул прошлым летом. И что? Бывает. Никто же, в самом деле, от этого не застрахован.
   Но приходила и другая мысль, мрачная и горькая: «да, я  виноват в том, что Толик пошел по железяке. Я - из-за того, что завидовал ему, - спровоцировал его на это. Если бы я относился к нему по-другому, ничего бы такого не случилось. Все было бы нормально. Толик был бы жив, а я спокоен. Но из-за моей дурацкой зависти произошла непоправимая беда. Что я скажу теперь родителям Толика? Открыть им правду или нет?.. Но вот почему они не звонят к нам и не спрашивают, где их сын?.. Как все непонятно… »
   Часа в три ночи заявился пьяный отец. Вовка сквозь дремоту слышал, как мать вполголоса стала его распекать, а отец в ответ громко обругал ее нецензурными выражениями. Мать шикнула на него:
   - Тише ты! Ребенка разбудишь!
   - Че, он уже спит? Ну, ладно. А чё? Я ему разве мешаю? Пусть спит, - сказал глава семейства заплетающимся языком. – Мне это…, помыться бы… надо. Грязный, блин, как свинья!
После этих слов он упал тут же в коридоре на пол и отключился.
   Вовка еле-еле заснул под утро. Сны ему не снились.
   Утром он проснулся и сразу вспомнил о вчерашнем событии. Он долго лежал в постели с открытыми глазами. Вставать не хотелось. Он был уверен, что сегодняшний день, как и вчерашний, принесет ему одни неприятности. Только чувство сильного голода (он вспомнил, что вчера вообще не ужинал) заставило его вылезти из кровати. Тихо, чтобы остаться незамеченным, Вовка прокрался на кухню, налил себе суп и стал есть. Но мать все-таки засекла передвижения на кухне и пришла. Она стала доставать из холодильника продукты, при этом жалуясь сыну на отца, что, мол, жить не дает ни себе, ни людям и все назло делает, гад такой. Вовка молча доел суп, вылез из-за стола и направился было к выходу, но мать  вдруг поймала его за руку и со словами «Иди ко мне, сынок» притянула к себе, пытаясь приласкать. Но Вовка не любил таких нежностей и стал вырываться. Мать разозлилась: «Ну, и иди отсюда. Такой же, как отец. Бараны оба».
   Вовка вышел на улицу. Погода стояла, как на заказ: солнце мягко светило, и дул теплый ласковый ветерок. Настроение поднялось, и думать хотелось только о хороших вещах. «А интересно, - вдруг подумал он. - Ищут ли родители Толика или нет? Почему они меня не тревожат до сих пор? Может, Толик не умер, а просто потерял сознание, потом пришел в себя и вернулся домой. Вот было бы здорово!». Вовку сильно вдохновила эта странная, но радостная мысль, и он, полный этой внезапно вспыхнувшей надежды, решительно направился к дому Толика. Но по дороге надежда постепенно угасала, и когда он вошел в подъезд и поднялся по лестнице, она исчезла совсем. Вовка остановился, не зная, что же теперь делать. 
   Он подошел к их двери и стал прислушиваться. Оттуда слышались звон посуды, голоса, и звук работающего телевизора. Никаких признаков горя, паники и тому подобного не было и в помине. Вдруг щелкнул замок, дверь в квартиру открылась и оттуда вышла Катя. Вовка поначалу отпрянул от неожиданности, потом взял себя в руки и сделал вид, что только собирался позвонить к ним. «О, привет! А Толя дома?» - спросил он с замершим сердцем, но как можно более беззаботно. «Нету его», - буркнула она и побежала по ступенькам вниз. «А где он?» - крикнул Вовка ей вслед. «У бабушки!»
   И тут Вовка все понял. Они думают, что он у бабушки. Как же они ошибаются! А может он в самом деле там? Живой!
   Он постоял в раздумье, но вдруг замок опять щелкнул, и Вовка взлетел на пролет выше и спрятался  за лестницу. Из квартиры вышла мама Толика.  Она пошла вниз, а потом и Вовка, немного подождав, спустился на первый этаж. Он осторожно выглянул из подъезда и увидел удаляющихся маму и сестру Толи. Они шли, держась за руки безмятежно и спокойно. На матери было полупальто темного цвета с капюшоном, который при ходьбе смешно подпрыгивал. А на сестре красная вязаная шапочка, дававшая ей сходство с маленьким гномиком.
   Он смотрел им вслед, и вдруг почувствовал к ним жалость. Вот они живут в своем мирке. И все у них нормально. Все гладко. Все, как в книжках. И вот явится Вовка со своим страшным известием. Жалко все-таки будет разрушать их идиллию, иллюзию благополучной жизни. Но с другой стороны, если здраво рассудить, это было бы им очень полезно. Они нашли себе жизненную нишу и живут в ней, а до остальных людей и дела нет. Другие, вон, живут в грязи, в каких-то бараках обитают, работают на мало оплачиваемых работах. А после трудовых будней напиваются до потери сознания. А как им иначе расслабляться? Они так с детства приучены. По-другому они не умеют. Их сама жизнь, можно сказать, вынудила. А эти интеллигенты получили качественное воспитание, потом высшее образование и живут себе спокойненько в своем болоте. Им тепло и хорошо.
   А вот теперь в руках Вовки есть мощное оружие, способное разломать их семейное счастье, смертельный яд, могущий отравить навсегда их жизни, ложка дегтя, кинутая в бочку сладкого меда. Он может прямо сейчас догнать их и сказать им все про Толика. И его мать перепугается, лицо ее посереет, она побежит домой звонить в милицию и вызывать «скорую помощь». А Катька заревет от страха и непонятности. Они пойдут искать Толика. И вся их жизнь с тех пор будет сплошным воспоминанием о Толике. Они поместят его фотографию в черной рамке на видное место, будут ходить на кладбище каждый месяц, и вся их жизнь изменится и перевернется вверх дном.
   И все-таки их жалко. Они – ведь хорошие люди. Мама Толика угощала Вовку самодельным печеньем и тортом. Вовку всегда приглашали на день рождения Толика. Они играли все вместе, веселились от души. Родители всегда старались поучаствовать в детских забавах. Никто не был лишним. Было очень здорово. Но приходя домой, где ничего подобного никогда не случалось, глядя на обшарпанные обои и желтые потолки, Вовка начинал завидовать Толику и его семье. И втайне ненавидеть.
   Вовка побрел по направлению к своему дому. В его дворе пацаны играли в футбол. Один из них, в джинсовой куртке, увидел Вовку и крикнул ему: «Вовка! Будешь играть?» Вовка мотнул отрицательно головой, молча подошел и стал смотреть, как они катают мячик по грязному полю. «Вот же счастливые люди! Играют себе в футбол, и нет у них никаких проблем. Думай только о том, как мячик в ворота запнуть», - подумал он.
Одна из команд, состоявшая из знакомых Вовки, была явно сильнее другой, в которой были какие-то чужие пацаны. Забив очередной гол, первая команда во всю ликовала и радостно выкрикивала футбольные девизы. Пацан в джинсовой куртке опять предложил  Вовке поиграть.
   - Ладно! - согласился Вовка. - Только я буду за них.
   Все удивились этому решению, но ничего не сказали. В Вовкиной команде было еще три человека: двое мальчишек помладше, и один, рыжий, его ровесник. Противники были его друзья, которые играли не хуже, а некоторые даже лучше, чем он. Счет был 4:0, и Вовка решил поначалу открыть счет. Он играл уверенно, не суетясь. Вскоре провел мяч к воротам противника и забил первый гол. Его команда воодушевилась. Тогда Вовка решил выиграть. Постепенно входя во вкус, он все с большим остервенением бил по мячу, бегал по всему полю, кричал на своих игроков и грубо толкал противников. Это стоило его команде нескольких штрафных ударов, но ему было все равно. Ему хотелось сейчас только одного – хотя бы на время отвлечься и уйти от гнетущей реальности в азарт игры.
   Домой он пришел грязный и довольный. Хотя они все равно проиграли, Вовка сделал все, что мог. Два гола забил он, один – рыжий паренек. Настроение уже было не такое плохое, как утром. Он убедился, что играет в футбол довольно прилично, и это являлось для него источником радости. Мысль о Толике уже не так сильно тревожила его.
Вовка вспомнил, что завтра в школу, и решил сесть за уроки. Взяв учебник по алгебре, он попытался вникнуть в условие заданной на дом задачи. До конца не разобравшись, он стал думать, как ее решить. Но так ничего в итоге и не придумал. Тогда он задумался о том, кому вообще все это надо. В конце концов, Вовка с раздражением отбросил учебник на кровать и сел играть в «Денди».
   Пришла мать с базара. Увидев грязную одежду, она обругала его, а потом заставила убирать в своей комнате. Вовка нехотя оторвался от игрушки и стал чистить у себя палас старым, громко гудящим пылесосом. Когда он закончил и выключил его наконец, то услышал, как мать разговаривает в коридоре с кем-то по телефону. Причем она говорила про Толика.  У Вовки подкосились колени. Ему захотелось куда-нибудь спрятаться, чтоб его не нашли, но не мог сдвинуться с места. Он стоял посреди комнаты со шлангом пылесоса в руке, как статуя, и весь обратился в слух.
   И вот тот миг настал. Мать закончила разговор и позвала сына: «Вовка, иди сюда! С тобой тетя Тамара хочет поговорить». Вовка, с трудом управляя одеревеневшим, будто не своим телом, дошел до телефона. Рука будто бы сама взяла трубку и поднесла ее к уху. «Алло», - произнес Вовка. Звуки своего голоса придали ему некоторую уверенность. «Будь, что будет!» - решил он.
   - Здравствуй, Володя! Это мама Толи звонит. Слушай, ты не знаешь, где он? - раздался из трубки голос. Он содержал в себе нечто среднее между неуверенностью, вежливостью и страхом.
   - Не-ет! - ответил Вовка как бы слегка удивленно. – А разве он не у бабушки?
   - В том-то и дело, что у бабушки его нет. Мы к ней недавно ездили. Она сказала, что он вчера не приходил.
   Голос тети Тамары все больше дрожал. Казалось, что она сейчас зарыдает в трубку.
   - Когда вы с ним расстались, он куда пошел, не знаешь?
   - Да вроде к бабушке, - не задумываясь, ответил Вовка.
   - То есть он так тебе и сказал?
   - Да.
   - Ладно, Володя. Извини, пожалуйста!
   - Да, ничего! Я понимаю! - ответил Вовка.
   - До свидания, Володя!
   - До свидания!
   Вовка положил трубку. Из кухни вышла мать, вытирая мокрые руки об халат:
   - Ну, что? Что-нибудь выяснили?
   - Да нет, ничего.
   - Странно, конечно. Куда парнишка мог деться?
   - Да, очень странно. Вроде к бабушке пошел.
   Вовка вздохнул печально и пошел в свою комнату.
   Ночью ему приснился Толик. Ему виделось, что он идет по какому-то зеленому, наполненному солнечным светом лесу и видит - неподалеку под одним из деревьев кто-то сидит. Вовка подошел поближе, а это оказывается Толя. В руках у него странный предмет, похожий на свистульку, и он протягивает ее Вовке и смеется. Потом другой сон: они играют в футбол с Толиком и какими-то парнями. И вдруг Толик падает и лежит так, как Вовка его видел в последний раз. Вовка подбегает, переворачивает его, а у него то же самое синее пятно на лбу. Вовка начинает что-то кричать всем от страха. А Толик внезапно вскакивает и хохочет над ним… «Дурак!» - орет ему Вовка. – «И шутки дурацкие». Но ему хорошо оттого, что Толик живой.
   Он проснулся посреди ночи. На улице шел дождь, барабаня по подоконнику. Вовка вспомнил, что Толика больше нет. Еще он подумал, что вот он лежит у себя в теплой, сухой кровати, а Толик мокнет под дождем. Вода капает ему на голову, пробирается за шиворот, просачивается сквозь куртку. Он лежит в грязной луже, и никто не знает об этом, кроме Вовки.
   От этих мыслей Вовку пробрало по всему телу. «А что я могу?» - подумал он. – «Что мне делать? Откуда мне знать?» И он заплакал. Горячие слезы покатились из глаз. Он уткнулся лицом в подушку, вцепился в нее руками и зарыдал. Ему было жалко Толика, жалко его маму и сестру. Но больше всех ему было жаль самого себя.

***

   Вовка проснулся утром  злой и раздраженный. В школу идти до смерти не хотелось. Кажется, все готов отдать, чтобы сегодня остаться дома. Уроки опять не сделал. И кто-нибудь из учителей по закону подлости обязательно спросит.  А ему нужно будет каким-то образом выкручиваться и чувствовать себя виноватым.
Но мать ничего про это не знала и быстро подняла его с кровати, включив свет и стянув одеяло. Вовка оделся и побрел в ванную. Горячей воды как всегда нет. В квартире  холодно. Все, в общем, опять плохо.
   Он пришел, мрачный, в школу и сел за заднюю парту, ни с кем не разговаривая. Один за одним тянулись скучные уроки. Наконец, начался последний урок - биология. Молодая и неопытная учительница пыталась всеми силами заинтересовать нерадивых учеников. Но ей это плохо удавалось. Одна половина класса разговаривала, другая занималась своими делами. По классу то и дело летали ручки, тряпки, стирательные резинки, разные записочки. Дети нисколько не жалели учительницу и вовсю пользовались ее наивностью, откровенно наплевав на растения семейства бобовых.
   Постепенно шум в классе достиг апогея. Учительница тщетно пыталась чего-то добиться от рыжего мальчика у доски, который стоял и кривлялся перед всеми. Вовка сидел одиноко за последней партой и рисовал в тетради фантастических существ. Вдруг дверь распахнулась, и в класс вошла директриса. Мгновенно наступила мертвая тишина. Дети, застигнутые врасплох, поначалу растерялись, но потом быстро прикинулись внимательно слушающими урок. Учительница внутренне ликовала, празднуя над ними победу.
   - А что у вас такой шум? – недоуменно спросила директриса у всего класса. – Вас, мои дорогие, слышно в учительской. Просто цыганский табор какой-то. Ольга Вячеславовна, - обратилась она к учительнице. – Пожалуйста, мне потом список тех, кто нарушал дисциплину.
   - Хорошо, Елена Владимировна! – с готовностью ответила Ольга Вячеславовна, окидывая притихший класс достаточно строгим, как ей казалось, взглядом.
   - Так! А Малов здесь?
   - Здесь.
   - Так, Малов, с вещами на выход!
   Вовка даже не поинтересовался зачем и куда. Он молча встал, собрался и пошел к двери. Все провожали его сочувствующими взглядами.
   - Елена Владимировна, так он же как раз вел себя хорошо! – воскликнула Ольга Вячеславовна.
   - Ничего, сейчас разберемся!
   Директриса привела его к себе в кабинет, где их ждал человек в сером костюме, которому на вид было лет тридцать. Он сидел за столом и просматривал какие-то бумаги.
   - Вот, привела! Малов Владимир! – объявила директриса. - Так теперь-то можно узнать, что он натворил?
   -   Да, успокойтесь, пожалуйста. Ничего он не натворил. Просто у меня к нему несколько вопросов - вот и все… Здравствуй, Владимир. Присаживайся.
   - Ну, ладно! Я буду в учительской. Как поговорите, сообщите мне, хорошо?
   - Хорошо! Спасибо!
   Она ушла. А Вовка присел на стул против человека. Он догадывался, о чем сейчас будет разговор, но не чувствовал от этого ни страха, ни неуверенности. Настроение было такое, что пусть хоть в тюрьму ведут, - ему лично все равно.
   - Меня зовут Александр Викторович, - начал человек, откинувшись на спинку кресла. - Я – следователь. Бояться меня совершенно не стоит.
   - А я и не боюсь.
   - Вот и прекрасно. Мне от тебя сейчас ничего не нужно, кроме помощи.
   Он облокотился на стол и сложил руки в замок:
   - Итак, ты знаешь Семеника  Анатолия?
   - Знаю.
   - Как давно вы с ним познакомились?
   - Ну, года два назад. Они переехали в дом рядом с нами. Мы с ним часто играли во дворе.
   Александр Викторович кивнул головой.
   - Хорошо. Когда ты его в последний раз видел?
   - В субботу.
   - Его мама сказала, что вы пошли вместе на улицу. Так?
   - Так.
   - После этого Толя пропал. Ты об этом знаешь?
   - Знаю. Мама его мне потом сказала.
   - Ну и где вы гуляли?
   - Да так, около дома ходили.
   - Около дома ходили… Та - ак, - следователь в задумчивости потер руки. – И после того, как вы расстались, куда он пошел?
   - К бабушке.
   - Пешком или на автобусе?
   - На автобусе.
   - То есть он пошел на автобусную остановку?
   - Да.
   - На какую?
   - Я не знаю, как называется. Возле железной дороги.
   - А ты куда пошел?
   - Домой.
   - А ты знаешь, где бабушка его живет?
   - Нет.
   - Она живет в Западном районе. Чтобы туда доехать, надо сесть на автобус, который следует по второму маршруту. А вдоль железной дороги, насколько мне известно, проходит только третий.
   - Ну, - Вовка замялся, - этого я не знаю.  Он мне сказал, что поедет к бабушке и все.
   - Пойми, Владимир, если ты будешь говорить правду, то поможешь и нам, и Толе в первую очередь.
   «Вряд ли вы ему чем-то поможете», - подумал Вовка, а вслух сказал:
   - Я правду говорю. Не хотите – не верьте.
   Александр Викторович усмехнулся. Он повернул лицо к окну, что-то обдумывая, потом сказал:
   - Ну, ладно! Можешь идти в класс. Если, что нового захочешь сказать, позвони вот по этому телефону.
   Он протянул Вовке картонную карточку, на которой было написано: «Якушев Александр Викторович, следователь ГОВД, тел. 16-54-83».

***

   Вечером Вовку спросила мать, что известно насчет Толи. Ей он сказал то же самое, что следователю. Мать повздыхала и пошла на кухню готовить.
   Вовка уже сам начинал верить в то, во что врал. Он стал более спокойным, чем раньше. Появился даже какой-то интерес к тому, как найдут Толика и чем, вообще, кончится дело. Как себя чувствуют  близкие Толи, ему было все равно.
   На другой день он пришел со школы в хорошем настроении. Поводов для этого было несколько: удачно списана контрольная работа по алгебре, выиграли в футбол у параллельного класса, а с последнего урока их всех отпустили пораньше.
   Он прошел еще один уровень игры в «Денди», почитал книжку, поспал. Вечером пришла мать с работы. Она занесла Вовке в комнату местную газету и показала ему статью из рубрики чрезвычайных происшествий. «Вот, смотри, - ткнула она пальцем в абзац, -  что творится».
   Там было написано следующее:
«В воскресенье днем возле недостроенного дома по улице Р-ской был обнаружено тело мальчика 12-ти лет со смертельной травмой головы. Мальчик был опознан вчера утром своими родителями. Наиболее вероятной версией следствие считает несчастный случай, причина которому неосторожная игра на стройке. Всем, кому известны обстоятельства данного происшествия, просим позвонить в редакцию».
   «Вот и все», - подумал Вовка, когда дочитал, и почувствовал некоторое облегчение. – «его уже нашли, и родители не маются от неизвестности». Он лег на кровать и уставился в потолок. В том, что нашли тело именно Толика, он ни на минуту не сомневался. «А следователь-то знал про смерть Толи», - вдруг пришло к нему в голову, - «и приходил в школу послушать, что я скажу по этому поводу, но сам скрыл правду. Пожалел меня что ли?.. И все-таки я сделал правильно, что не сознался. Надо до конца играть роль невинного мальчика. По-прежнему говорить, что ни на какую стройку не ходили. А Толик, идя один на остановку, решил напоследок зайти туда и пройтись по железной палке. И я тут совсем ни причем. Пусть, что хотят, то и думают».
   Он еще немного полежал, потом решил взяться за уроки, но, раскрыв учебник, вдруг подумал: «Мне так или иначе надо было сообщить родителям. Рано или поздно, но сделать это. Почему же я не пришел к ним и не сказал? Откуда во мне такая жестокость? Родители ведь не виноваты, что все это случилось. А кто тогда виноват? Конечно, всё сопрут на меня в итоге. Найдут крайнего. Нет, я правильно поступил. Кто знает, на что способны эти родители, когда дело касается жизни их детей? Самое простое, что они сделают – возненавидят меня по черному. Я буду их главным врагом на всю жизнь. Нет уж, пусть лучше думают, что это был несчастный случай. И Толик виноват сам во всем. Ему-то какая разница… А может, я - просто трус?».
   В это время пришел отец. Сегодня он был трезвый и потому злой. Обругав мать на кухне из-за какого-то пустяка, он крикнул Вовке: «Вовка, а ну-ка тащи сюда дневник!..   Посмотрим, мать, как сынок наш учится».
   Вот же не везет! Вовка вспомнил, что на прошлой неделе получил три двойки подряд и до сих пор не уничтожил страницы дневника. Из-за того, что проверка отметок проводилась отцом крайне редко, Вовка потерял бдительность.
   Что же делать?! Надо тянуть время. «Сейчас! Уроки доделаю!» - отозвался он из своей комнаты. «Потом доделаешь!» - был ответ, и Вовка обречённо понес дневник на кухню к отцу. Но тут раздался звонок в дверь. Гости! Здорово! Это может немного оттянуть неизбежную расправу. Вовка открыл дверь и замер. На пороге стоял отец Толика.


***

   - Привет, Володя!
   - Здравствуйте, – сказал Вовка еле слышным голосом.
   - Я хотел с тобой поговорить.
   В это время в коридор вышла мать, услышав мужской голос.
   - Ой, здравствуйте! Проходите!.. Что ты, Вовка, человека на пороге держишь?
   - Добрый вечер. Да я вот пришел поговорить с Володей.
   - Да, я уже слышала про ваше несчастье… Что, так и не нашелся? – с надеждой и сочувствием спросила она.
   - Нашли, - сказал он и голос его пресекся. – На стройке.
   - Да вы что! - мать побледнела. – Так это про него в газете! Господи, что делается!
   В коридор из кухни вышел отец Вовки.
   - А что случилось?
   - Да, ничего, ничего! Иди на кухню! – мать затолкнула отца обратно на кухню, сама вошла за ним и закрыла дверь.
   Вовка и отец Толи прошли в комнату. Вовка чувствовал себя ужасно. Неожиданность этой встречи смешала у него все мысли в голове. Он приготовился защищаться от любых нападений. Ему казалось, что сейчас его будут сильно ругать и унижать.
   Вовка сел на свою кровать и вперился в пол. Отец Толи присел на стул и оглядел комнату. Он не спешил начинать разговор, чтобы привыкнуть к обстановке и собраться с мыслями. Видно было, что он тоже чувствует тяжесть перед предстоящим общением. Его немного нескладная фигура, умеренная лысоватость, белые тонкие руки были типичными для человека, занимающегося умственной работой. А движения и речь выдавали  в нем неуверенность в себе.
   - Я хотел спросить, что же все-таки произошло? – начал он осторожно. Вовка молчал, и он продолжил после некоторой паузы. – Я ни в коем случае не хочу к тебе приставать, как-то запугивать и умолять. Просто мне и маме Толи важно знать, что случилось с нашим сыном. Я думаю, ты понимаешь какой это удар для нас. Его мама даже поседела немного за последние дни. До сих пор не может в себя прийти. А я вот как-то легче пережил. Как судьбу, что ли. По-философски – чему быть, того не миновать. О  живых надо думать. Хотя как будто полсердца отрезали. Внутри пустота… Жена обвиняет  себя, что вовремя не спохватилась, не пошла искать раньше. Я тоже подумал, что мы, наверно, плохие родители, что не волновались за своего сына так сильно, чтобы в тот же день убедиться, дошел ли он до бабушки или нет.
   Короткое молчание.
   - Я все спрашиваю себя: любил ли я Толю по-настоящему? – сказал он потом. –  И вот только сейчас начинаю понимать, что я перед ним во многом виноват. Много делал неправильного в его воспитании. Чего-то не понимал или просто не хотел понимать, в чем был не прав.
   Вовка слушал и молчал.
   - Знаешь, Володя, у меня в детстве был такой случай. Однажды пошли мы на речку с другом купаться. А там оказались какие-то незнакомые парни. И когда я плавал, а друг еще был на берегу, они стали к нему приставать. То ли деньги просили, то ли хотели какую-то вещь у него взять, а может так - поиздеваться захотелось. В общем, неважно. А он парень простой был, даже слишком. И он еще с ними, представляешь, давай знакомиться. Как будто не понимал ситуацию. Ну, их это вообще взбесило. Они таких не любят. И стали его бить. А я сидел в речке и не смел вылезти. Мне было страшно. Потом они от него отстали. Начали кидать в меня камни и звать на берег. Хохотали, потешались, короче говоря. Но я не вышел. А им в воду лезть не хотелось. Когда они ушли, я вылез на берег, оделся и пошел домой. А друг остался там. Кровь  в реке смывать. Я с ним тогда не хотел разговаривать.
   Мы с ним потом долгое время не общались. Я считал, что он виноват во всем – не умеет с людьми общаться. Если бы он не был таким наивным, то ничего бы не случилось. А он считал, что я его предал, что не вылез и не заступился за него. И  все так считали. И мой отец тоже. Никому не было дела до того, что творилось у меня в душе. Я был один против всех. Это ужасное чувство, конечно. Постоянно жалеешь самого себя. А все стремятся тебя осудить, поставить ярлык: ты – или плохой, или хороший. Или друг, или враг. Но самое главное – никто толком не объясняет, как нужно по-настоящему поступать в таких ситуациях. Ведь если бы я вылез – мне бы досталось не меньше. Так что толку вылезать?
   Только потом со временем я понял одну из причин своего поступка. Я не был другом тому парню. Мы были с ним просто хорошие знакомые, - общие интересы и все. А на самом деле, я стеснялся его, его простоты и чудаковатости. И потому, когда с ним случилась беда, я думал о себе, а не о нем.
   Да, и это было мое оправдание. Довольно веское, согласись? Но мне все равно рано или поздно пришлось признать, что я просто струсил. Ведь даже если б это был не мой друг, а просто незнакомый человек, я должен был помочь. Но я этого не сделал.
Плохо, что в тот тяжелый момент я оказался один. Терялся в догадках, мучился, не мог найти ответа. То обвинял себя в трусости, то оправдывался. А рядом никого не было, чтобы разделить мои переживания и объяснить мне четко: в чем я прав, а в чем нет. Я сам учился на своих ошибках. Вот так вот…
   Он тяжело вздохнул  и замолчал. Вовка внимательно изучал узор на паласе.
   - Мне кажется, - продолжил отец Толи, - что ты чувствуешь примерно то же самое. Что-то творится у тебя в душе, но ты не хочешь рассказать, потому что боишься осуждения. Толю нашел какой-то человек и сообщил сразу в милицию. Мы уже в морге его увидели. Нам сказали, что скорее всего он сам упал и ударился головой. И я просто глубоко уверен, что Толя не мог один оказаться на стройке, как-то удариться непонятно обо что. Да так, чтобы… совсем…
   Он еще немного посидел, ожидая, что Вовка что-нибудь скажет, но Вовка не проронил ни слова. Он сидел, слушал, покашливал, вздыхал и молчал.
   - Ну, ладно! – отец Толика поднялся с места. – Я, наверно, пойду.
   Он постоял еще немного в ожидании и направился к двери. Пока он одевался в коридоре, вышла мать с отцом.
   - Соболезную, - сказал отец Вовки серьезно и пожал отцу Толи руку на прощание.
   Мать повздыхала.
   - Да! Чуть не забыл! Завтра похороны. В 12 часов подходите к нам.
   Отец Толика вышел на площадку и пошел вниз. Он уже спустился на этаж ниже, когда сверху его окликнул голос Вовки.
   - Дядя Женя!
   Он остановился..
   - Мы просто играли. – Вовка стоял на площадке и смотрел в сторону. - Потом я перешел по железному пруту. А потом он пошел. И упал… Я же не знал…
   Он замолчал. А дядя Женя быстро поднялся, взял его за плечо и сказал:
   - Не вини себя в смерти Толи. Я знаю, ты этого не хотел. Просто ты еще очень молод и не знаешь, что может произойти в том или ином случае. Жизнь постепенно учит избегать ошибок, но, как ни печально, часто на нашем пути случается именно то, к чему мы не готовы. Единственное, что тебе нужно было сделать тогда, рассказать все сразу. Понимаешь?
   - Да, - проговорил Вовка.
   - Я знаю, это нелегко. Есть сотни причин, чтобы этого не делать. Но любая правда лучше, чем ложь. Хорошо, что ты сделал сейчас этот трудный шаг, а то держал бы в себе это камень еще долгое время, а может и всю жизнь.

***

   На следующий день Вовка не пошел в школу. Вместе с матерью они пришли в назначенное время к Семеникам. Часть людей, пришедших на похороны, стояла на улице возле подъезда, остальные толпились в квартире. Посреди зала стоял гроб с закрытой крышкой. Возле него, спрятав лицо в ладонях, сидела мама Толи. Дядя Женя увидел их, подошел и тихо поздоровался: «Здравствуйте! Спасибо, что пришли». «Да, господи! Не за что!» - шепотом ответила мать.
   Где-то через час гроб вынесли на улицу и поместили в подъехавший автобус-катафалк, в который сели близкие родственники Толи. Остальные распределились по двум другим автобусам, и траурная процессия отправилась на кладбище.
Стояла пасмурная погода. Тучи мрачно висели над городом, и от этого горе, объединившее на время людей, как бы становилось еще тяжелей.
   На кладбище, когда все стояли возле вырытой могилы, Вовке вдруг показалось, что мама Толи как-то странно взглянула на него красными от слез глазами. «Она все знает»,–  подумал он. – «Дядя Женя ей рассказал про меня. Как она меня сейчас ненавидит!»
   Гроб стали медленно опускать в могилу. Мама Толи горько зарыдала и уткнулась дяде Жене в плечо. Вовка почувствовал, как смертельная тоска горячей волной охватила все его тело с головы до ног. «Прости меня, Толя. Прости, пожалуйста!..» - он чуть было не заплакал, но сдержался.
   Когда все вернулись обратно в квартиру Семеникам, стол был уже накрыт. Помянув, мать заторопила Вовку идти домой. «Ну, ладно. Мы пойдем», - сказала она тихо дяде Жене, и они стали пробираться к выходу. Но в коридоре дядя Женя отозвал Вовку и шепотом сказал:
   - Знаешь, Володя, я думаю, тебе сейчас нужно подойти к тете Тамаре и поговорить с ней.
   - А Вы ей рассказали про меня?
   - Да. И она тебя уже простила, поверь мне. Но тебе надо убедиться в этом самому.
   - Я боюсь.
   - Не бойся. Настоящий мужчина должен отвечать за свои поступки.
   Вовка с трясущимися коленками направился к маме Толи. Она сидела одиноко возле самого окна и смотрела на небо неподвижным взглядом. Казалось, что весь мир вокруг потерял сейчас для нее значение. Изредка к ней подходили осторожно, боясь спугнуть, и она поворачивала голову, чтобы выслушать слова утешения, а потом снова устремляла взор в окно. Она не могла больше плакать, не могла страдать, все, что у нее осталось - ноющая боль глубоко внутри.
   Когда Вовка подошел, она посмотрела на него и взяла за руку. Так как Вовка ничего не говорил, она первая спросила:
   - Ты поел?
   Вовка не ожидал этого вопроса. Он стушевался, но потом кивнул головой и начал говорить, запинаясь:
   - Тетя Тамара, я …это…в общем, простите меня, пожалуйста, что я Вас обманывал и не сказал про Толю. Я испугался…
   Он не докончил и заплакал. Тетя Тамара прижала его к себе и погладила по голове.
   - Спасибо, Володя.
   Вовка вышел вместе с мамой на улицу. Они шли домой молча, и Вовка всю дорогу думал: почему мама Толи сказала ему «спасибо»? А еще он подумал, что в первый раз в жизни искренне попросил прощения.
   Через два месяца ему исполнялось 12 лет.