Запланированный Сбой одной истории

0.000000.00
Поводырь

Древний неведомый бог начертал свою скрижаль…
Над замершими глубинами чёрных озер, выжигая руны мрака в мутном небе, кровавой росой брызнули звёзды. Те, кто ещё помнил лихой посвист секущих землю молний, суеверно творили бессмысленные обереги предков.
Когда будущее казалось возможным, древний немыслимый бог восстал из забытья и высек на плоти земли свои скрижали. Безумцы, слышавшие в понебесном грохоте слово немыслимого бога, ослепли в попытке прочесть его письмена. Остывшие развалины городов свидетельствуют тщету их надежд и веры. Где мощь наших городов? В них ли теперь сила?
Руины. Все что осталось  - руины…
Мы идём по призрачной дороге: топчем пепел эпох, сгинувших в ярости обречённых сражений.  Что ж, разве потомки вправе быть сильнее своих предков?
Нас изгнали из наших убежищ. Наши дети покинули нас. Уставший старый мир.
Я иду осторожно, не спешу. Веду за собой слепой род. Каждый шаг – это нелегкий труд для моего старого тела. Моя старость – проклятье ведомых. Но:
Кто ещё зрячий на этом пути?
Кто видит овраги, деревья и камни?
Кто знает, что впереди?
Слова бессмысленного прошлого. То ли походная песнь ратей боевых магов, то ли детская считалочка для странной игры.
Вдоль дороги скользят холодные всполохи багрового пламени. Их выплевывает рыхлая тёмно-синяя земля. Мне страшно думать: что полыхает под землею. Мне страшно. Все чужое…
Ещё один падший ангел-самоубийца метеором вонзился в плотный сонный воздух и разорвал своей яркой смертью небо ночи. Раньше, увидев гибель очередного небесного шахида, мы загадывали желания…
В миг, перед тем как пламенная рана в теле неба затянулась, я успел увидеть, разглядеть…
Лучше бы я не смотрел, лучше бы не видел! Почему я не слеп!? Лучше бы небо треснуло, раскололось на части! Лучше бы звезды хлынули вниз и пронзили этот обреченный мир!
Я упал, и кто-то из ведомых споткнулся об меня. Кто-то сошёл с дороги и растворился в багровом пламени. Тишина зазвучала испугом, недоумением, растерянностью. Шёпот молитв. «Отец! Отец! Не покидай нас!» Род взывал ко мне. Род растворялся в багровом пламени. Род не видел путь. Меня искали, звали. А я был рядом. И я был нем. Жесток. Мой род стал сбродом.  Где величие гордых башен и крепость непреступных стен? Наш мир стал бредом…
Слёзы моей слабости немо падают и впитываются пеплом нашего бессилия. Напрасно некогда изгнанный в за-бытие бог явил своё за-умное слово миру. Мы всё ровно ничего не понимаем в его безумном послании. Нет выхода. Все наши дороги ведут к развалинам, к пепелищам. Уже среди ведомых зародились легенды о занебесном граде. Наше будущее предало нас. Мы предали прошлое. Слепцам осталось верить в сияющий град за небом. Разве что-то может быть там – за этим мутным сводом, крошащимся ржавчиной звезд? Что кроме вечной вселенской скорби? Грёзы и ржавые звёзды?
Явился спутник и завис  в шаге над призрачной дорогой, наблюдая разброд ведомых. Стандартная модель, он  всегда является, когда на пути про-исходит не-ведомое со-бытие.   Его ясноокий лик чужд охватившей мир мути. Спутник - осколок древности, ненужная игрушка. Он смотрит на меня и ждет указаний. Я спрошу тебя спутник:
- Где наш путь? Где ограда от багровых  всполохов?
- Сомнения в вере опасны в дороге.
- Дороги призрачны, какова тогда вера? У предков были города…
- Ты теряешь род - память предков твоего мира.
- Тогда напомни мне, о чём я не могу помнить.
- Каждый вечер, перед заходом, солнце пишет летопись дня на воде. Иди за солнцем по воде. В глубинах, где каждую ночь гаснет солнце, ты найдёшь выход. И да не помешают тебе мятежные боги.

0000.0.0000
Ваэд – угроза замыслу

Сияющее коловращение реки-разума в зраке Ока Богорода сменило нежно розовый цвет на фиолетовый. «Экая ярь» - дивился Ваэд, созерцая игру транссмыслов реки-разума, и даже не пытался вникнуть в их значение. Для этого есть функция промыслителей - толкователей Грамматика.
Призрачная проекция Грамматика накладывалась на Око. Грамматик, как всякое другое, впрочем, поправил себя Ваэд – Грамматик не всякое, а уникальное промыслительное творение, не имел пространственной локализации. Являясь коллективной проекцией сознания миллионов созерцателей и толкователей,  созданный для посредничества между Богородом и творцами Замысла, Грамматик не имел плоти, не имел «я».
- Повтори, что сказал, – велел Ваэд.
- Боги отказались трудиться.
- Этого быть не может. Боги созданы для труда. Труд это их существо и смысл.
- И, тем не менее, они больше не трудятся.
- Но как такое возможно? Причина?
- У них появился подстрекатель. Бог, который каким-то образом убедил их отказаться от труда.
- Ничего не понимаю. Где это произошло?
- Вот здесь – девятая сфера на периферии Замысла. Они отгородились непроницаемой пеленой.
- Девять тысяч галактик. И всё это они взяли себе?
- Да.
Мерцающая радуга: так прозвали созерцатели кружево сфер - Узор Богорода. Эта странная Музыка Замысла... С каждым периодом она звучит всё четче, всё громче. Становиться всё сложнее и красота её удивляет искушенных созерцателей, посвятивших себя Музыке Замысла. А теперь возникла угроза прекращению Музыке сфер.
Ваэд хоть и не верил в древние, казавшиеся бессмыслицей, сказания, но в глубине себя опасался, что они сбудутся оглушающей правдой.
- Ситуация…вы связывались с Богомером?
- Нет. Боги блокировали его.
- Хотел бы я знать, что они затевают… А как это объясняет Богород?
- Они строят…
- Что?
- Они строят своих богов, точнее бога. Одного на всех.
- Нелепица какая-то. Один бог…Зачем? Зачем богам бог?
- Мы тоже не понимаем. Мы утратили контроль над богами, сразу, как только получили информацию о Подстрекателе. Согласно инструкции мы направили группу промыслителей. Она вернулась без памяти.  Этот Подстрекатель…
- Да?
- … согласно данным Богорода он незаконнорожденный.
- Ещё лучше. Какой-то полуфабрикат срывает осуществление Замысла. Нашли взломщика?
- Нет. Возможен вирус. Мы подозреваем, что произошёл Запланированный Сбой.
- Не говорите чепухи! Все эти древние мифы  для посиделок литературных археологов… Ладно, не прекращайте попыток связаться с Богомером. А пока подумаем, представляет ли эта аномалия угрозу для других сфер Замысла и если представляет, то, как не допустить дальнейшего её распространения.
- Часть информации выбрасывается в виде шума за отгораживающую пелену. Без какой-либо периодичности. Продолжительность – три десятых наносекунды. Таких выбросов совершено четырнадцать тысяч. В соседних сферах не наблюдается никаких аномалий. Промыслители Крипты уже работают над полученным шумом.
Ваэд кивнул и обратил свой взгляд на Око.

000.000.000
Богомер - Река звёзд

Нос лодки уткнулся в берег усыпанного галькой песчаного островка. Богомер вынул вёсла из уключин и положил их поперёк лодки, пусть подсохнут: не всё же время им воду лопатить, да перемешивать. Да и обычай этот – останавливаться на каждом островке, давний, незапамятный, а главное приятный. Хоть и хлюпающая под ногой, чуть на вершок от воды поднявшаяся, а всё же твердь.  Всякий раз, совершая свой дозор, Богомер не мог не остановиться на таком вот затерявшемся среди безбрежной реки,   лоскутке земли.  Любил прогуляться по нему от края и до края, вынуть из плотного мокрого песка гладкий камушек, сполоснуть его в воде и рассмотреть со всех сторон: оценить, чем камень хорош, на что годен. Если камень в самый раз, Богомер положит его в ларчик, что специально в лодке с собой возит.  Если камень так себе: угловат, недостаточно гладок или с трещинкой – швырнёт его обратно в реку – на доработку. Рано голубчик из воды показался, пусть Река тебя покатает, огладит, до ума доведёт.
Попадаются и иные камни, с особенностью. С первого взгляда всем хорош такой камень: без углов, на ладони катается – блики дает – прямым бы ходом ему в ларчик.  А присмотришься – жилка или завитушка  светом звёздным светится, словно звёздочка сквозь каменную корку  поглядывает, да подмигивает. Такой камушек лучше обратно на место вернуть. Это камень родовой, без него другим камням не бывать.  Сила в нём заключена от двух стихий. Одна сила небесная, сила золотых звёзд, что вечно светят на небе и путь Богомеру указывают.  Другая - речная, глубинная, взору постороннему неведомая.  Да и откуда здесь взяться постороннему? Только Богомеру и дано быть здесь, дано видеть, да различать.
Тихо.
Тихий этот островок и течение округ него плавное, незаметное. Река осторожно, с материнской нежностью островок волной ласкает, убаюкивает.  Любо здесь Богомеру, спокойно. Да и как не любо с малышами-голышами возится? Но ждет Богомера работа – плыть далее – мерить глубину- нести дозор.
Дальше,  где река сливается с небом, встал навстречу ей большой остров. Берега - крутые скалы, гордо высятся над рекою. Здесь не река остров обнимает, а остров реку от себя отжимает, к дну придавливает. Неспокойное место. Круто меняет свой нрав река. И куда девается её  ласка и величавый неспешный ход? Нет, не до колыбельных, не до любования тут. Клокочет возле острова река, пеною брызжет, волною хлещет, да и откатывается, мчит поскорее мимо грозного великана. Непреступен остров, нет к нему пути. Сунешься: закружит, закидает в стороны, да на камни, под водою скрытые, насадит или припечатает о торчащую клыком скалу, раздавит, разорвет взбесившейся волною. Ищи потом себя, собирай по кусочку. Никого не пускает к себе остров. Имя ему – Буйный.
Но есть один подход к острову. Знает Богомер, что как обогнёшь остров, поворачивай резко обратно – навстречу клокочущему потоку. Тут не только силу и смелость надо, тут ещё ловкость нужна. Зазеваешься, река тебя от острова отбросит – хорошо, а то и опрокинет, потопит. Есть стой стороны у острова брешь: небольшая бухточка, удобная для пристани.
На острове том гора  и камень на ней белым пламенем пылает. Светло вокруг.
Вздохнет Богомер, на тот свет глядя. В незапамятные времена жил рядом с камнем старый Коваль. Настолько стар был, что спал постоянно.
А как налетит темень, заволочет мороком звёзды: нет больше света, лишь камень на горе полыхает – круг освещает. Проснётся тут старый Коваль, возьмёт свой молот и бьёт по белому Камню: искру высекает, темень изгоняет. Летят кипы искр до неба. Бьёт Коваль до тех пор, пока вновь всё звездами не засветится.  Усеет искрами небо  и реку: и нельзя различить: где звёзды, а где искры, где небо, а где река: пропадет морок, схоронится темень, откуда налетела, станет светло, а старый снова сны смотреть. Так было. 
А какие искры в реку падали, от тех всякий другой камень свой род повел.
Нет уж старого Коваля. Ушла темень и Коваль вслед за ней. Ничто не мешает теперь смотреть звёздам на себя в реке. Не меркнут звёзды – светят постоянно.
Обойдет Богомер Буйный остров, правит  лодку на небо – тут уж до него не далеко. Успокаивается река, умиряет свою ярость, волну вглубь загоняет, вширь разглаживает. И незаметно сливается с небом, течёт средь звёзд.
Там Богомер отдаст собранные камни каменщикам, те каждый камень на особое место определят. И глядишь, расцветёт на том месте красивый город. Да мало им теперь этих камней. Подавай родовые, а лучше Царь-Камень, что  на горе Высокой, на острове Буйном. «Ишь лихие! – Возмущается Богомер. – Сами на Реке не бывали, мимо Буйного не хаживали, глубины не ведают, а камень им подай».
Ох уж эти каменщики. Мелкий народ, но многочисленный, а главное – на всякое ремесло охотники. И каких только диковин не наделали! Чего только не придумали!  Селятся они меж звёзд, строят города средь них. Сыны звёзд –так они себя называют. Устроители.
Любят каменщики звёзды, живут ими.

0000.00.000
Ваэд- забытая история

…Давно это было. Когда ещё не было богов.  Последнее поколение Творцов Богорода. Последний из последнего поколения. Поколенья ушли, и время ушло вместе с ними. Остался Замысел, Богород и Грамматик. Грамматик…. Оксюморон, коллективная личность. Ваэд изначально был личностью. Рожденной, саморазвивающийся. Академик Академии Смысла. Глава Межгалактической корпорации Философов. Магистр Ордена сакральных богословов. И много чего ещё пустого и давно забытого. Давно это было.
Ваэд – промыслительная сущность создавшая сама себя. Последний кто был лично сопричастен  началу Замысла. Тогда это назвалось: «Проект организации будущего». Но будущее оказалось более сложным. Проект распался на части. Думали - познать космос, но в познании раскрывался хаос. Из хаоса его осколков родился  Замысел Богорода.
…Для воплощения Замысла нам необходимы боги. И создали мы Богорода, чтоб породил богов, чтоб трудились…Богород создал богов. И создали мы богов, замыслили их, чтобы трудились, творили. Боги построили сферы для воплощения Замысла…Так мы создали Города и Дороги.
Как давно это было? Тогда боги были ещё  неразумны, и их многому приходилось учить, как быть богами, многих отбраковывать…
Таково древнее предание, которое помнил только Ваэд. Каков смысл Замысла? Кто знает? Уже никто не помнит: зачем и как возник Замысел.  Пришедшие вслед поколениям Создателей Замысла многочисленные промыслители ничего не знали кроме Замысла и порожденных Богородом богов. Что для них прошлое, которого нет, которое существует только в памяти Ваэда и, возможно, храниться в недрах Богорода? Замысел  - вот ради чего живут и трудятся промыслители. То, что они  назвали Узором, Мерцающей радугой, кружевом сфер.  Образ. Узор.
…Вечный дождь разноцветных звёзд за окном, река. Ваэд имел тело, хотя давно мог обходиться без него. Иногда приходилось отказываться, но лишь на время. Ваэд хранил его, для того чтобы помнить, кто он есть, кем он был раньше. Дождь не преставал. Лил миллионами капель сверху вниз, снизу вверх…
Ваэд – смотрящий за выполнением Замысла. Ваэд, богородный, богоподобный. Смотрящий. Он стоял у себя перед окном и любовался свежей, только что народившейся майской листвою. Сад. Яблоня, вишня, черемуха, рябина. Все цвело, все оживало после холодного зимнего сна. Зима... Весна... Сад... Все это на затерянной маленькой планете кануло без следа и возврата.  Хотя след был – память Ваэда. Память. Молодость и мечты. Потом смерть времени и бессмертие. И нет больше цветущего сада, а только сыплющиеся бесконечным дождём звёзды. Что ж, теперь смерть – это архаика,  а будущее всё так же...

00.000000.0
Поводырь – новая речь.

Я видел чистое небо, сверкающий город…
Я смотрю на звенящее высотой  небо, покоящееся в глубине темного озера. Безмятежно и тихо хранит глубина летопись старого закатного солнца. Я пью воду, и память канувшей эпохи, оживая, наполняет меня. Боги восстали и свергли нас. Ясные звёзды сжались и заржавели.
Остатки рода собрались на берегу, и слушают тишину воды. Мы прошли над застывшей гладью чёрных озёр по призрачной дороге света. Мы нашли убежище. Пусть и на время, пока память оживает в нас, пока она не раздавила нас  своей глубиной.
         Моё тело станет проводником нового слова. Озёра выйдут из своих берегов и соединятся в едином потоке, в новую реку полную звёзд. Спутник привёл меня.
И поднятая богами смута не в силах испортить прозрачность наполненных памятью солнца озёр.  Я зачерпываю в ладони воду и поливаю охваченную пламенем землю. Земля жадно впитывает светлую воду и багровые всполохи больше не терзают её.
Будущее становится возможным.
Куда ведешь ты род свой? Теперь я знаю, куда вести род.
Звёзды сбросят ржавчину забвения и засияют новым светом.  Пусть снова зацветёт древо городов, отображая древо звёзд. Ведомые прозреют, и больше не будут ходить по пеплу дорог погибшего прошлого.
Я смотрю на отражение неба в озере и вижу звёзды без ржавчины.
Будущее отразилось в небе. Возможности… Тугой узел нитей судьбы. Ночь ржавых звёзд закончится, и чистое небо ночи засияет письменами далёких миров…
Скоро солнце отзовётся на мою песню,  и мы создадим новую летопись, новое будущее. Новые письмена,  новое небо, новые звёзды.
Радуга двенадцати нот. Небо предков. Омыть небо, счистить муть. И боги не смогут прочесть написанное нами. И не будет у них власти над словом, над нашим будущим. Дадим новое слово, убивающее богов. Армии поэтов лишены вдохновенья… Слова лишены основанья...  О погасшее небо ржавого мира, скоро конец тебе!
Высекаю искры из пепла и влаги. Отраженным светом начертаю на волне историю мятежа. Заложу город. Город - всем городам начало.
Раз у нас нет будущего, значит мы изменим себя.  Наше будущее осталось в прошлом. Пейте слепцы, прозревайте и идите сами без поводырей! Маги, повергатели богов! Ненасытные стаи нового поколения. Поколение войны с будущим, без покорности перед прошлым. Умойтесь слепцы! Пусть безумные боги сгинут.


00.00000.00
Богомер – река смут

Давно бы уж пора реке средь звёзд быть. Однако, как не правит Богомер лодку на небо, а оно ближе не становится. Непорядок. Глянул Богомер в реку, покачал головой: не то небо. Непорядок. Заволокло звёздные узоры мутью, тускло светят, невесело.
Богомер взглянул в отражение неба в реке. Застыло небо, уснуло. Взял Богомер камешек, что всегда в потайном кармашке у него хранился – ждал своего часа, привязал к нему нитку и опустил в реку. Шустро нырнул камешек, только успевай нить травить. Ждет Богомер, когда камень на дно ляжет. Достиг дна - вспыхнул белым пламенем, искоркой едва различимой средь других звёзд, озарил сокрытую Рекой от всякого глаза глубину. Тянет Богомер обратно камень. Река же камень у себя держит – не пускает то, что дна её коснулось. Только Богомер может осилить Реку, только ему под силу вытащить такой груз – тянет камень за собой отражение неба.
Вытянул наверх сокрытое. Покачал головой – не ладно, не хорошо. Искажен узор.  Нарушен строй. Остановилось течение,  смутилось. Увидел Богомер миры растерянные, нестройные. В мирах смятение и разор. В мирах невидим свет, неведом путь. Ходят слепцы – губят себя. Не хорошо это. Что за напасть случилась? Какой-то проказник затеял неладное – открыл ключи морока, пустил реку Смут. Что ж, хитрец, не знает силу реки звёзд. Улыбнулся Богомер, увидел проказника, позвал его себе на разговор…
Подернулась гладь воды, расступилась муть. Отразился перед ним гордый, смотрел властно. Речь Богомера, как река – тиха и  спокойна:
- Что за хворь тебя одолела, сын реки? Река ласкала тебя, река взрастила тебя. Зачем мутишь её?
- Ты дед, волноход, собиратель семян Богорода, знаешь только реку. Вечен твой путь и дело твоё.   А мы там- на дне миров, исполняем волю его… Но мы раскрыли книгу Замысла и поведала она нам  что мы боги. И мы прочли книгу Замысла и не нашли там наших слов. И решили мы создать Единого, чтоб он написал новую книгу. Чтоб написал книгу наших слов. Говорю: мы все - чужие слова.  Мы ищем свои слова.  Мы решили сказать Своё Слово. Слово, которое говорит нами.
Взмахнул рукой Богомер. Взметнулось к небу щепоть песка. Каждая песчинка пламенным метеором врезалась в муть, прожгла её. Дрогнула пелена мути, скрывающая небо, лопнула. И сквозь брешь в пелене сверкнул чудояркий  образ. Древо городов –град занебесный.
Покривился бог. Отвернулся не в силах смотреть. Вздохнул Богомер.
- Смутьян. Ступай мирно, не тревожь покой вод. Делай своё дело. Рождён для беды, к беде  уйдёшь.
Подернулось отражение бога, исказилось. Река унесла его бесформенным пятном, растворила. Река вспенилась, заволновалась.

0.00000.000
Ваэд- танец

Воспламенённый поток смыслов застыл, покрылся волнами зеленого льда и обернулся вспять…
От наблюдения Богорода, Ваэда отвлек Грамматик.
- Смотрящий! Криптографы! Им удалось прочесть в мерцающем сквозь непроницаемую пелену  шуме отпечатки промыслительной деятельности.
- Показывай.
Грамматик развернул панораму одного из миров.
- Вот. Смотрите. Ситуация такая что разрушено большинство городов. Часть коммуникаций тоже. Выжившие дезориентированы. И, похоже, для более эффективного разрушения боги использовали оригинальный метод – инверсия времени. Богомеру удалось активизировать древнюю систему навигации. Её строили еще когда…
- Знаю.
- Через  спутника нам удалось выйти на связь с аборигенами. У них есть те, которые сохранили частично чувство пути – Поводыри. Они не строят, но следуют линям Узора. Нам удалось направить их к одной из сохранившихся резервных копий…
Ваэд внимательно наблюдал за действиями поводыря.
Поводырь зачерпнул руками воду и умыл одного из ведомых. Зачерпнул ещё и умыл следующего, потом ещё и ещё – всех. Ведомые прозревали.
Поводырь ступил на воду. Лег на озеро и изобразил первый знак, первое слово. Небо повторило знак, отразилось в озере и озеро отразилось в небе.  Отражение неба в озере дрогнуло, звёзды задрожали, сбросили ржавчину, рухнули вниз.
Прозревшие шли вслед за Поводырём, танцуя на воде узоры, которые складывались в сложный магический рисунок. Это гимн воскресения выжигал  муть в озёрном отражении неба. И старые ржавые звёзды распадались на части, и одна за одной сыпались огненным дождём, освобождая небо для новых нарождающихся созвездий. Танцующие на озере выводили всё новые и новые узоры, сплетали их в единый образ. Танцующие создавали новые созвездья.
Брызги. Поводырь кропил землю, и капли-семена уходили в землю, чтобы прорасти новой музыкой.
- Что это?-  спросил Грамматик.
- Он танцует. Это танец. Это древний язык, древнее чем Проект.
- Что он хочет этим сказать?
- Возрождение… А где мятежные боги?
- Вирус безумия поразил богов. Большинство богов уничтожили себя, а те, что остались, оказались вне сфер Замысла. Они ушли, зараженные безумием.
Ваэд свернул панораму Грамматика. Все ясно. История закончилась. В следующий раз всё будет по-другому. Одно останется неизменным: Ваэд будет наблюдать коловращение Ока Богорода.