Лес

  Лес, густой лес. Вершины деревьев уходят высоко в голубое небо. Деревья касаются облаков. Они царапают их своими макушками. Там же, в этой голубой бездне, в этой бездонной высоте порхают  птицы, кажущиеся отсюда, снизу, маленькими точками.
  Земля влажна и прогибается под ногами. Создается впечатление, что идешь по водяному матрасу. Трава высока и почти касается колен. Много насекомых ползающих где-то под ногами и мошкары жалящей незащищенные одеждой участки кожи. Ветер густой. Он гуляет там же – высоко наверху. Он цепляется за ветви деревьев и от этих касаний рождается причудливая мелодия завываний, мелодия ощутимой боли безутешного создания.
  В самой чаще леса. На поляне, окруженной со всех сторон густым ельником, стоит алтарь заполненный волчьей кровью. Земля здесь выжжена, трава не растет и над землею стелится густой туман.  К алтарю, в полночь, когда тьма укутает землю и звезды, прыщами выступят на небе, как к водопою, отовсюду стекаются мертвые восполнить свои мертвые силы. Они, выстроившись в очередь, склоняются к выдолбленной в камне чаше, в которой звериная злость и сила, заключенная в алой жидкости, и хлебают, зачерпывая ее ладонями. Тут же, перед алтарем горит ярко костер. Они усаживают перед ним в круг, чтоб обсудить свои мертвые дела. Их вожак – мертвый косматый старик. Он жил и умер давно, еще в те времена, когда люди приносили богам жертвы на алтарь, пропитанный кровью невинных жертв. Старик, молча, слушает мерный говор своих учеников. После, когда они выговорятся своими ссохшимися мертвыми языками, он, встав в рост, поднимет руки к небу, туда, где звезды и холодная луна, туда, где лишь ветер, и затянет свою песню, больше похожую на вой дикого зверя.