Ликантроп. Осколки памяти. Поезд
Мимо проносились фонари. Их свет разливался по поверхности пыльного стекла и ударял в глаза. На той стороне, за стеклом, было совсем темно, поэтому редкие всплески света казались такими запоминающимися и раздражающими. Мутный взгляд даже не пытался рассмотреть проносившиеся мимо образы. В ушах гудел стук колёс. Поезд быстро преодолевал пространство и время и всё дальше и дальше уносил меня в неизвестность, по сути, из другой неизвестности, потому что в голове было тяжело и пусто.
В любой пустоте, каждый звук слышится тем отчетливее, чем объёмнее заполняемое пространство, и чем глубже тишина, владеющая этой пустотой. Слышится и отдается продолжительным многоголосым эхом.
В небольшой кабинке горела только одна лампочка, и та явно доживала свой век и готова была отвалится от одного только густого слоя пыла, осевшего на выгнутой поверхности стекла. Это было отдельное купе, прокуренное и провонявшееся спиртными напитками. Было душно и противно, даже ветер из открытой форточки не мог разогнать это застоявшееся зловонье.
Кроме меня, в комнате было ещё двое. На верхней койке, напротив, отвернувшись к стене, спал какой-то человек. Даже во сне он упорно продолжал от пронизывающего холода заворачиваться в короткий подол истрёпанного чёрного плаща.
Ещё была какая-то девушка, её лицо казалось мне знакомым, но я никак не мог вспомнить откуда. Такое милое и приятное, сон только усиливал это впечатление, опуская на чуть бледноватые губы мягкую и умиротворенную улыбку. Чёрные волосы рекою падали на плечи, разливаясь по ним словно волны. Наверное, ей снилось что-то приятное. Она сидела также напротив, но на нижней койке.
Видимо, день был долгим, незнакомка, наверное, не предполагала, что заснёт. Сон пришёл незаметно, застав её в той же непринужденной позе, в которой она, возможно, разговаривала со мной какое-то время назад. Я не мог знать наверняка, а разбудить это прелестное создание у меня не хватало решимости. Поэтому я просто продолжал разглядывать черты её чуть бледного лица, прилагая все усилия, чтобы запомнить, запечатлеть в памяти этот хрупкий образ. Хотя и знал наверняка, что это бесполезно.
Интересно, кто она? И куда мы ехали? И с ней ли?
Не знаю, сколько времени прошло, но кабинке было по-прежнему прохладно, прямо на меня из окна дул свежий холодный ночной ветер. Но я почти не чувствовал его. Незнакомка дрогнула, из её груди прорвался нездоровый хрип. Осторожно и стараясь производить поменьше шума, я приподнялся с места и склонился над спящей. Ее безмятежное лицо внезапно осветила ласковая улыбка. Во сне губы обронили имя:
- …Кельвин…- прозвучало в вагонной тишине.
На мгновение я замер на месте. Я даже не знал, чьим было это имя… возможно моим, возможно того незнакомца, что спал над ней. Я лишь осторожно приподнял махровую простыню, укутал девушку по самые плечи и вернулся на своё место.
Внезапно послышался хриплый шёпот:
- Чего не спишь?- мутные глаза смотрели с бледного серого лица, из глубоких глазниц прямо на меня с верхней койки. На вид этому человеку можно было дать не меньше сорока. Ничего явно отталкивающего не было в этом тронутом временем и жизнью лице, но я не ответил, а только снова отвернулся к окну. Мне почему-то был неприятен этот человек, да и говорить не очень-то хотелось. Какой смысл?
Колёса продолжали стучать, всё дальше и дальше унося нашу троицу от прошлого. Неясные огни били в глаза через мутное стекло. И вот, незаметно, они стали сливаться в одно, до тех самых пор, пока моё сознание не погрузилось снова туда же, откуда и пришло неизвестное мне время назад. Тогда снова воцарилась мертвая тишина, все потухло, и свет сменился густой, почти осязаемой тьмою…
Свидетельство о публикации №209031000275