Вторая любовь

В то же лето судьба сблизила меня и Туську – девочку из многочисленной и беднейшей семьи Ульяновых. Мы встретились в колках, где Туська собирала ежевику. Происхождение расхожего имени понятно: Туська – Натуська – Наташка. Так звали  первую детскую любовь, и так зовут последнюю взрослую мою любовь. В промежутках было много увлечений, но ни одну девочку, девушку или женщину, близкую сердцу, не звали так.
Туське было столько лет, сколько мне, но она не училась, а я уже перешел во второй. Не пошла в школу и на следующий год – настолько трудно приходилось Ульяновым. Я болтал чепуху, не чувствуя себя взрослым, но она осаживала меня своей недетской мудростью.
Основные места наших встреч – колки, амбар Беккера, кусты лебеды, которая вырастала в рост человека, и кусты полыни и бурьяна. Все нас тянуло уединиться (так я думаю сейчас!). Тогда мы не шалили, лишь несколько раз пробовали целоваться, имитируя трофейные и американские кинофильмы, которые начали нам показывать раз в месяц.
Туськина мать обеспокоилась нашими уединениями и сказала: “Евдокия, я боюсь, как бы моя не принесла в подоле”.
Я не понимал, что может Туська принести в подоле, и спросил ее об этом. Туська все знала и, хихикая, подробно объяснила мне причину опасений ее матери. Я с уважением стал поглядывать вниз своих штанов. Но Туська была строга, как строги собаки до течьки. Мы целовались все чаще, но не испытывали от этого удовольствия ни я, ни она. Однако мы продолжали врать, что было особенно приятно последний раз.
Как-то, после окончания третьего класса, меня позвала мама Ираида. На совещании были все тетки и бабушка с дедушкой. Мама сказала, что  ее переводят по службе в Кишинев. Она предлагает переехать первой самой, взяв в аренду товарный вагон, загрузив его картошкой и другими вещами, которые стоят в Кишиневе дорого (например, свиная и говяжья колбасы). Я тут же предложил себя для сопровождения вагона. Дед сказал: “Весь вагон загадишь. Ведь он будет закрыт и запломбирован”. Все засмеялись. Стало ясно, что начинается новая жизнь.

В той жизни нам цвели сирени,
И пел ручей.
Был плен наивности и лени,
Капкан речей.

В той жизни нас манило небо
Голубизной.
Любили быль, желали небыль
И летний зной.

В той жизни нас ласкали девы,
Ждала Ассоль.
Мы сеяли любви посевы,
В них, видя соль.

И т.д.

Из стихотворения “В той жизни” в цикле  “Зарницы”