Фершвёрунгвелт - 2

- Господин Маяковский! Господин Маяковский! - понеслось по коридору вслед высокому человеку в темно-сером костюме с бабочкой.
- Что опять? - несколько раздраженно откликнулся тот, останавливаясь и одновременно разворачиваясь одним резким и ловким, хоть и несколько забавно выглядящим движением.
- Господин Маяковский, пройдите, пожалуйста, в свой кабинет. Необходимо, чтобы вы пообщались с одним в высшей мере странным персонажем...
- Карл, да научитесь же вы говорите проще, черт вас побери! Хорошо, сейчас буду, - человек в бабочке, едва касаясь, провел рукой по своим уложенным черным волосам и продолжил свой путь, слегка ускорив шаг.

В кабинете его ждал человек в черных брюках и темно-синей рубашке. Две верхние пуговицы были расстегнуты, являя начало какого-то шрама рядом с солнечным сплетением. Шрам уходил вниз, под рубашку. Человек был в тонких, явно слабо увеличивающих очках и имел светлые волосы средней длины.
 
Дверь скрипнула, и человек в очках обернулся на звук. Увидев вошедшего Маяковского, он загадочно, но тепло улыбнулся, встал и протянул руку:
 
- Мой стих трудом громаду лет прорвет и явится весомо, грубо, зримо — как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима, - продекламировал он.
- Это вы пытаетесь меня к себе расположить? - скептически-язвительно поинтересовался Маяковский. - Право слово, не стоит мне же меня цитировать. Ну да ладно. Кем будете, гражданин... м-м-м...
- Я последний поэт деревни...
- Стоп! Во-первых, «последний поэт деревни» сейчас работает во Франции. Во-вторых, давайте по существу. Ну что вы так на меня смотрите?
- Тот, кто недостаточно отважен, чтобы выдержать взгляд из бездны, недостаточно отважен, чтобы смотреть в нее самому.
- Интересная мысль. Вы это к чему вообще?
- Если слишком долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть в тебя, - доверительно сообщил человек в очках.
- А. Тогда конечно. Что-нибудь еще, что вы хотели бы сказать?
- Тот, кто сражается с монстрами, должен опасаться своего собственного превращения в монстра, - радостно закивав, изрек собеседник.
- Так. Пытаетесь издеваться? Я сегодня спокойный, так что...
- А самое страшное вы видели: мое лицо, когда я совершенно спокоен?! - неожиданно перебив Маяковского, воскликнул человек в рубашке.
- Да прекратите вы все время цитировать! - не cдержался комиссионер. - Так, ладно. Что вы тут вообще делаете?
- Я обвиняю вас в том, что вы волк, - неожиданно сообщил человек в очках.
- Какой еще волк? - несколько растерялся Маяковский.
- Человек человеку — волк, - пояснил человек в очках.
Вздохнув, Маяковский поднялся и прошел к кофеварке.
- Встаньте яростными львами, господа не сладят с вами! - ознаменовал данное событие человек в очках.
Маяковский покачал головой и вернулся в кресло, так и не включив аппарат.
- Ладно, как хотите, сейчас я все узнаю сам по телефону, - пояснил он свои действия посетителю.
- Мистер Ватсон, идите сюда, вы мне нужны, - кивнул тот.
Маяковский устало вздохнул и набрал какой-то номер.
- Да... Адольф! Адольф, объясни мне, кто сейчас сидит в моем кабинете? Какой Дориан? Дориан Аберкромби? Ни о чем не говорит, но здорово, что теперь я знаю хоть что-то. Приезжий или постоянно проживающий? Ага... А что этот клоун...
- Сме-е-е-ейся, паяц, над разби-и-и-итой любовью! - сильно, но не особенно мелодично пропел Дориан Аберкромби.
- ...да, прости. Так вот, что этот... человек делает у меня? Что? Какие еще категории? Ему? И кто он, по-твоему? А-а-а, а кто знает? Как я это выясню? О. Ладно, давай, я его сейчас отпущу, попросив прийти попозже... Когда мы с ним свяжемся. Хорошо. Ладно, давай...
Маяковский положил трубку.
- А сами-то вы, господин Аберкромби, как относитесь к глупой, на мой взгляд, идее ставить вас на учет Комиссии?
- Существует две бесконечности: Вселенная и человеческая глупость. Впрочем, насчет Вселенной я не уверен, - сообщил Дориан.
- Я понимаю, манера общения у вас интересная, но это же не делает вас особенно... особенным? Выдающимся, я хотел сказать. Хотя нет, выдающимся... Хорошо, меня, если честно, уже начинают терзать смутные сомнения по этому поводу. Еще немного — и я соглашусь с мнением Адольфа и всех этих проклятых функционеров.
- Еще одна, последняя страница — и рукопись окончена моя, - поделился с Маяковским радостью господин Аберкромби.
- Нет, это решительно невозможно!
- Единственный способ установить пределы возможного — выйти за эти пределы! - вынес вердикт Дориан.
- Я начинаю понимать, как вы заработали этот свой шрам, - мрачно сказал Маяковский.
- У меня нет образования, но это неважно. Я знаю улицы и у меня есть связи, - раскрыл тайну Дориан.
- М-м-м... Неужели вы начали?.. А, нет. Вспомнил, - сперва воспрял духом, а затем снова сник Маяковский. - Ладно, все, идите... Придете, когда мы хоть с чем-нибудь определимся и позвоним вам. Адрес-то знаете?
- Зачем знать географию, когда есть извозчики? - поинтересовался у человека в бабочке человек в очках.
- А и правда, что вы, не спросите, что ли? Удачи вам, господин Аберкромби!
- Тот, кто дожидается удачи, никогда не знает, будет ли он сегодня ужинать, - поднял вверх палец Дориан и вышел из кабинета.
- Вот угораздило же меня... - пробормотал Маяковский и погрузился в работу.
На улице Дориана ждал автомобиль с водителем. Сев в машину, господин Аберкромби поправил очки, стряхнул пылинку с колена и, откинувшись на спинку сиденья, устало произнес:
- В клуб, Анри.