Бедный Александр Христофорович

(околоисторический роман)

Нервных - просим удалиться
Мы - частушки будем петь.
                Из фольклора.
 
Не любо - не слушай, а врать - не мешай.
                Из фольклора.

Петербург встает не рано.
                Маркиз де Кюстин.               

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ  ОТ АВТОРА ЧИТАТЕЛЯМ.

Место действия - Россия вечная.

Время действия - ну ... кто сможет сказать, что ничего подобного никогда не происходило, пусть - пишет про это сам. В общем - дни минувшие. Дела этих давно минувших дней моделирует в бездушном (как все западное, американское) компьютерном виртуале  такая себе парочка программистов-демиургов: Ветчинкевич  Евгения Львовна и Воропаев Альберт Юрьевич. Моделируют они - как им в голову взбредет, историческую правду не ставя ни в грош. Обое - наши современники, творящие свои деяния в  Харьковском национальном университете им. В. Н. Каразина (Каразин Василий Назарович современник и свидетель моделируемых указанными  демиургами  исторических событий).

Действующие в реальности дней минувших (и примкну... и примкнутые к ним) лица:

Бенкендорф (фон Бенкендорф) Александр Христофорович - ветеран, старый партизан (с нашенской стороны, в Отечественную войну), в описываемое время - граф, флигель-адьютант, шеф жандармов. Вся головная боль в Российской империи  - его. Бедняга ! ...
Романов Николай Павлович - император  всероссийский. Прозван прогрессивными современниками - Тормозом. Действительно - тормозил.
Романов Александр Николаевич - наследник российского престола. Сьехал с тормозов.
Гвидо-Мазонвецкая  Виктория-Юлия - польская аристократка, росийскоподданая. Очарование ее кружит головы - всем. Часто - с последствиями. Легкомысленна и ветрена как истинная полячка и притом - прожженая политическая интриганка.  Графиня, и в моральном ее облике есть растленное влияние Запада.
Чичикорф-Арапов  Павел Абрамович  - столбовой дворянин из российских негров,  крепостник - из молодых да ранний.  Соседи Павла Абрамовича, гуманные, либеральные и просвещенные дворяне решительно осуждают творимые им безобразия. На его отдельном отрицательном примере развернули воспитательно-просветительскую работу. Народ им этого - не забудет.
Самоцветова Полина Ивановна - русская красавица. Блондинка - натуральная. Крепостная П. А. Чичикорф-Арапова. Актриса. Заинтриговать - может. Интриговать - тоже. Своим хозяином-крепостником частенько руководит, но притом неоднократно им изнасилована. Эпизодически  бывает выпорота. Все это - от большой  любви к народу.
Сычева Марфа Бонифатьевна - ключница в доме П. А. Чичикорф-Арапова. Сопливой девчонкой нянчила его, осиротевшего в младенчестве. За своего барина бесстыжие зенки кому хошь выцарапает. Полине - сочувствует, воспитуя ее, жалеет.
Баскерблок Александр Иванович,  Фонзайчин Вячеслав Алимович, Лукьяненков Тиберий Тарасович  - русские литераторы.
Ржевский Александр Сергеевич - солнце российской словесности.
Кюстин  Астольф де  - француз, маркиз, клеветник России, больше сказать о нем - нечего. На страницах романа не присутствует, равно как и некий нищеброд Федор Кузьмич, исполняющий обязанности призрака родного дяди наследного принца Александра Николаевича, императора Александра Благословенного. Но и маркиз  и нищеброд ( тот, который - дядюшкин призрак)   упоминаемы столь часто, что без них - никак.
Настя (настоящие имя, фамилия и отчество, равно как и прочие анкетные данные - неразгаданная тайна) - все там из-за нее,  а может - из-за него ?... (Ненужное зачеркнуть) .
Штольц Борис Исаевич - герой эпохи первичного накопления капитала.
Рабиновичедзе  Даздраперв  Даздрапервович - знатный оленевод, тунгусский
князь, шеф орденов Станислава и Андрея Первозваного  бело-зеленознаменного Сион-Ордынского иррегулярного, оленной кавалерии, полка имени верноподданых народов Севера.
А также:
Мужики, старосты и старостихи , солдаты, матросы, офицеры, генералы и адмиралы, бабы, дамы, барышни, девки, девы, девчонки и мальчишки, министры, дипломаты, служители культа, культовые писатели, негры, французы, драгуны, уланы, бомбардиры и завсегдатаи трактира, жандармы и кавалергарды, , юнкера и рабочие, чиновники - мертвые и живые, в шинелях и без оных (иные - в исподнем, но при орденской звезде), поляки из Варшавы и евреи из Одессы. Вообще - весь русский народ.









ПРОЛОГ.

Слишком прославленная  статуя Петра Великого привлекла
 прежде другого мое внимание, но она произвела на меня
исключительно неприятное впечатление.      Воздвигнутая
Екатериной на скале со скромной с виду и горделивой по
существу надписью «Петру I Екатерина II» , фигура
 всадника  дана  ни в античном ни в современном стиле.
               
Маркиз де Кюстин


              Город Санкт-Петербург , столица Российской империи. Набережная Невы близ Сенатской плошади. Весна - не ранняя, но слякотная. Утро - туманное, но - не раннее. В прямых и туманных улицах - городская муть. Где-то за мокрым, желтым фасадом скучно-величественного казенного дома грохочет барабан. Примолк. Слышны крылатые русские выражения. Снова барабан. Город грезит бесконечной славой и властью. На лицах гуляющих по набережной петербуржцев проницательный наблюдатель без труда сможет прочитать непростое  чувство  возбуждения и душевной придавленности. Десница Медного Всадника указует направление за Неву, прямиком к Петропавловской крепости. На гранитной глыбе с надписью "Первому - Вторая" у задних ног  бронзового коня под руководством поматывающего редкой бородой пожилого коротконого рабочего трудятся  ловкие, статные юнкера. Макают суконки в баночку с жидкостью для чистки эполет. Начищают бронзовому коню что-то ... К черту недомолвки ! Не "что-то", а то, что надо, что потребуется начищать до солнечного блеска и впредь. Дабы каждому было ясно, что именно в виде неукротимого жеребца изобразил гениальный Фальконет Россию, вздерутую на дыбы великим ее преобразователем. А не в виде, скажем, кобылы  или, упаси Боже, мерина.               
        От ограды Исакиевского собора за работой молодцов-юнкеров присматривает немолодой, низенького роста, рыжеватой масти, титулярный советник. Несколько даже подслеповатый на вид, но притом - в недурно  сшитой шинели.  Шинель - хорошего сукна, подкладка коленкоровая, но из такого коленкору, что на вид  казистей и глянцевитей шелку. Воротник - кошка, которую издали всегда можно принять за куницу. Ревностно и с любовью присматривает за юнкерами и рабочим титулярный советник. Наслаждение выражается  на лице его. Ничем другим образ прекрасного сего титулярного советника не замечателен: небольшая  лысина на лбу, морщины по обеим сторонам щек, цвет лица, что назывется, геморроидальный. Да вот -
несколько еще рябоват. Иных каких бы то ни было особых примет в наличии не имеется.
      Послышались стук колес и цоканье подков по граниту, щелканье кнута и крики "Пади!". Ехала по набережной Невы карета, запряженная шестериком  цугом. В карете - Бенкендорф Александр Христофорович,  граф, герой нашего романа. Ехал граф во дворец - докладывать государю-императору Николаю Павловичу про  то, что в России все спокойно. С чувством глубокого удовлетворения докладывать. Юнкера стали во фрунт. Проглянувшее из разрыва в тучах солнце засияло на ... На чем, на чем ?! На чем надо на том и засияло. Титулярный советник восторженно-умиленно помертвел лицом. Рабочий степенно скинул шапку, поклонился в пояс. Не разгибаясь, вслед за юнкерами, держал равнение на проезжающую карету, ел   глазами   Его Сиятельство. Взгляд старого питерского мастерового казался покорным - из-за мигающих красных век.
        Александр Христофорович знал, что это - оптический обман. Россия не дремлет, она - сосредотачивается.   Граф отечески покивал труженикам, каковые труженики у задних ног Медного Всадника ... У каких еще задних ног ?! Медный Всадник у нас будет кто ? Знамо кто, а што ?... Ладно - проехали. Катила набережной  Невы карета с графом Александром Христофоровичем. Думал граф нелегкую свою государственную думу:
    "Вот ведь и крепостное право отменять надо - чай пороховой погреб под государством ... Так и сказано было мною намедни, прямо в пресветлые государевы очи. Так вот и резанул ему правду-матку в глаза его ...  пресветлые. Красиво сказано  - "правда-матка". Его Величество тоже - за словом в карман не полез,  душевно эдак поговорили о горькой доле народной.  Теперь вот за эдакую горькую правду имеем еще головную боль - в секретном комитете по крестьянскому  вопросу. Полячишки - вскинутся. Они горазды   бунтовать за права человека. Только,ежели права человека - для людей. И они - знают этого человека.   Благородного человека, то-есть.  А как дело к тому, чтоб мужичку  сделать облегчение ...  Вон у нас  в Остзейском крае в наилучшем виде мужика облегчили - на волю с чистой совестью. И - без земли. Правильно почивший в бозе государь Александр Павлович рассудил и всемилостивейше повелеть соизволил "Земля - дворянам !". А крестьянам ... Им это... "Чтобы лучше жить, надо лучше работать". Как учил нас великий ... Нет - не государь Александр  Павлович. Не Алексадр Благословенный. Какой там Благословенный ?! За такое народ наш благославлять не станет ... Как же его звать-то? Меттерних еще, помнится, очень высоко , в гробу многажды перевернувшись,  его политику в отношении мадьяр ...  А потом еще, как он в силу вошел, народ в кабаках ловили и спрашивали, зачем, дескать, в кабаке сидишь,  а не работу работаешь ? Престранный, доложу вам, милостивые государи, вопрос ! Ежели работа такая,  что возможно ее в кабаке пересидеть ... Как бишь его чин и прозвание ? Фамилия - то ли Андропов, то ли Андронников. А чин - секретарь.  Набольший какой-то секретарь.  Секретарь, некоторым образом,
 всея Руси. С щелкоперами он еще воевал. Притом, победа осталась за щелкоперами. Поделом ему. Не тревожь русский народ в кабаке. Это - святое. Да, шелкоперы... Де Кюстин этот ... В прошлом - страстный   (в хорошем смысле) обожатель государя Николая Павловича. Ныне - клеветник России.   Медный Всадник, изволите видеть, на эту ... На этого нехорошего человека не произвел нужного впечатления !... Ничего. Как начистят ему (Медному Всаднику, а хорошо бы - де Кюстину) одно место, на все-ех будет производить впечатление".
         Прийдя к такому утешительному умозаключению, граф оттаял душой, помыслил о том, что надобно поощрить личный состав, участвовавший в деле при задних ногах Медного Всадника.("Особливо чиновника  того. Фамилия его ... На "буки" как-то, а звать ... Мокий ... Да точно - Мокий Хоздазатович").
      Окончательно прийдя в умиление, Алексадр Христофорович глянул в окошко кареты. Из подозрительного вида погребка вышмыгнул набивший оскомину самым проницательным читателям  щелкопер - из саратовских  поповичей, обличья - решительно не православного.  Нес связку книг - небось тех самых, учивших, что делать.  Эти - наделают. Некая Вера Вольфовна ... Нет - не Вольфовна,  как бишь ее ?... Тоже  -  совершенно неправославного духа  единочаяльница не нашего этого поповича. Так она в подстрекательских своих снах ...  Сновидения  у нее, должу я Вам ... В одном, к примеру,  подбивала она россиян, так - между делом, аннексировать Блаженную Аравию. Мечталось ей, поди, помыть белые свои ножки в водах Персидского залива.
      Граф погрозил смутьяну кулаком, подумал:"Мне бы твои заботы ...".
***
      





































          







Глава  первая.

ЦВЕТОЧКИ






















Танец, который чаще всего встречается в этой стране
на великосветских балах , не нарушает обычного течения
мыслей танцующих. 
         
 Маркиз де Кюстин.


Давай с нами, красавица !
Весело поедем - с гармонией.

         Глас русского народа.


            - Чего вы, мужики ?! Чисто санкюлоты какие хранцузские, беспортошные то-есть свободные граждане, прости Господи ...  Ну - пуркуа мы шумим ?  - весьма похожий на средней величины  медведя барин с укоризной смотрел на толпу, галдящую у крыльца бело-голубого, со львами и мезонином, господского дома.   
    - Пуркуа, пуркуа, чаво, чаво ... Та-аво. - озвучил горе народное стоящий впереди бойкий малый - кабы не черная разбойничья борода, был бы вылитый  государь Петр Федорович, земля ему пухом.
    - Ты, Емельян, эгалите, фратерните, да не больно-то либерте. - урезонил государева дублера барин.  Лицо его, обрамленное дивной густоты и кудрявости бакенбардами, приобрело цвет каленый, горячий, какой бывает на медном пятаке. 
        - У нас - это ... Борьба за мир. - поддержал Емельяна голос из толпы. - Чтоб, значит, миром, всем обчеством землей владеть . Землей владеть имеем
право, а ваучеры - никогда ! Честью просим. А нет, так вон ... В Заманиловке третьего дня  пустили барину красного петуха за это самое ... За угрозу миру.
       - Да Боже ж мой ! - барин заложил большие пальцы рук за отвороты фрака. (Совершенно медвежьего цвета фрака).  Сбежал с крыльца с легкостью  необыкновенной, словно в пляс пойти собрался. Зачастил с некоторой в голосе картавинкой:
         - Единочаятели крестьяне ! Да пуркуа ж мы будем себя равнять с Заманиловкой этой - зас ... заманилующей трудящихся ?! Мы чай православные, или - где ?! Пускайте шапку по кругу ребята, сдавайте ваучеры эти за ... заманиловские. Грамотки то-есть на ваши земельные паи. На кой ляд вам паи эти, грех с ними один.  А за то вам от меня - ведро хлебного вина. Эй кто там ! Фома Большой да Фома Меньшой, Козьма да Демьян ! Ведро вина трудовому крестьянству ! Да к вину снетка солененького, огучиков, капустки - как у нас, на Святой Руси, заведено.  А ты, Емелюшка, прогуляйся, голубь, на конюшню. Пускай тебя там малость - тово ... Поучат -  каковое у мужика  место  всего чаще греют  либерте, эгалите и фратерните. Фома Большой да Фома Меньшой, Козьма да Демьян ! Проводите.
         - Иди Емеля. - послышались голоса из толпы. - Потерпи за правду, за мир, за обчество.  Не бойсь - мы тебе оставим.
          Емельян широко перекрестился, с высоко поднятой головой пошел , в тесном окружении    Фомы Большого  да Фома Меньшого, Козьмы да Демьяна, проторенной дорожкой на барскую конюшню.
           Душевно пилось хлебное вино на лужайке перед бело-голубым, со львами и мезонином, домом.  Загрызалось  снетком  солененьким ,   огурчиками - ма-ахонькими, капусткой - каковую грех употреблять помимо водки. Лепота ! Социальный диалог называется. Вона как !
         Указанную лепоту наблюдают в Харькове, на дисплее, стоящем в келье на самой верхотуре университетской башини, двое - мужчина и женщина. Это - программисты-демиурги, создавшие в чреве компьютера виртуальную реальность, в коей мается бедный Александр Христофорович. Позвольте, читатель, Вам их представить : Ветчинкевич Евгения Львовна - кандидат философских наук (не блондинка, нет - миниатюрная брюнетка с очень даже прелестными формами, сумела и после защиты сохранить имидж умненькой девочки); Воропаев Альберт Юрьевич - седогривый лев вольных постсоветских пампасов, несколько потрепан непростой нашей, не виртуальной увы,  реальностью, но - сыплется  еще порох  из пороховниц.
          - А что правда - Чернышевский в каком-то  из снов Веры Павловны присоединял Аравию к России ? - вопрошает Альберт Евгению.
         - Правда, все правда. - отвечает Евгения. - И про освобождение,  без земли, Александром Благословенным  крестьян  в Прибалтике  - правда. И про то как разбирались, в лоне крепостного права, крепостные крестьяне с помещиками-крепостниками, пробовавшими раздавать общинную землю в частную собственность - крепостным же, им самим то-есть.  И про выступления  Бенкендорфа против крепостничества тоже правда. Ну а про то, как генсек Андропов Юрий Владимирович ваше, вскормленное при Брежневе,  поколение надумал приучить к труду - тебе лучше знать.  Я в те годы дисциплинировано ходила в младшую группу детского сада, детский садик не прогуливала  и дедушка Андропов со мной никакой головной боли не имел.
         - Было. - ностальгически кивает головой  демиург Альберт. - Чего только у нас, на Святой Руси не было ?! А вот еще про поляков ... Про то как
держиморды российской великодержавности напускали на вольнолюбивую шляхту  угнетенное крестьянство. Ну Бенкендорф ! Ай да сукин сын !
         - Бенкендорф не дожил. - с печалью говорит Евгения. - А вот Александр Второй  Освободитель  небезуспешно практиковал союз с трудовым крестьянством против революционного польского дворянства.
         На дисплее наличествует образ лежащего на животе, возле почти опустелого ведра  Емельяна - страдальца  за правое дело защиты коллективной  земельной собственности от антинародных реформ.

***
       День был - понедельник, государь - гневен. Такая была его, государя, планида на понедельник. Понедельник - день тяжелый.  С утра закипала лава монаршего гнева, грозя извержением с последующими персональными  испепелениями.  Но - не изверглось покуда. Все затихло в ожидании взрыва государева гнева.  Сам он пребывал - в предвкушении.
         Пришедшего с докладом Бенкендорфа встретил  наитишайше, с наивозможнейшей кротостью протянул ему гербовый лист.  Спросил вкрадчиво:
         - Видел ли ты сие, Александр Христофорович ?
       На листе сверху военно-писарским рондо было, как машиной напечатано, написано такое :

ДЕРЖАВЦУ ПОЛУМИРА
Отраде и грозе  Вселенной
Великому и ужасному
Колян - пахану.

       - Так твои умники пишут на высочайшее, мое то-есть, имя. Это я - «Колян-пахан» ! ...  Но притом, - император придержал себя, - и «державцу полумира». Грозе, но притом и - отраде.    «Грозу восчувствствовать с отрадой ,  на шкуре собственной терпя». Это кто - Херасков ? Я ?! Меня - поэтическая муза ... Не я ее, а она - меня ...  Посещает.  Не говори никому - не надо. Хватит и давешнего доноса брату Саше о либерлизме великого князя Николая Павловича. Магницкий небось расстарался , скотина ... Но грозу восчувствовать с отрадой это - наше.  Мазохизм называется ... Что ? Нет такого слова ? Как это - нет ? ! Мазохизм есть, а слова - нет ...  Австрияк этот, из хохлов еще не сподобился ? ... Скажи  Несельроде, чтоб ноту накатал Меттерниху. Чтоб тот  подтянул своих щелкоперов до нашего европейского уровня. А то - у нас мазохизм  есть,     а     у     них - слова нет ...     Как ?  «Евромазохизм» ? ... Кто придумал ? А ... Тот - из наших хохлов. Как же - помню.  Сослать в ...  Ну где у тебя с осведомителями напряженка ? Туда и сошли. Кадры решают все, учти Александр Христофорыч. У тебя кадры, конечно ... Умеют словцо ввернуть , распробестии ... Однако же , и в излиянии  верноподданических чувств надлежит сохранять ... «оттенок благородства».  Так вроде бы , писал этот ...  Как бишь его ? Ну ты должен помнить,  на учете он у тебя состоял.  И у тебя - склероз. Оттого и прощаем врагам нашим, как то христианину прилично. Ну такой весь из себя - « и только небо в голубых глазах поэта» ...  Ну как - «запамятовал»?! А историческая память нации ?! Камер-юнкер двора нашего он был, из арапов. А  может - из хохлов ?... Из какой-то  угнетаемой великодержавным шовинизмом нации. Ну тот ...  С Федей Булгариным все  норовил вровень встать. Скандал еще из-за него был - международный. Геккерна,  голландского посланника  мы тогда очень даже во благовременье из Питера выперли. Хотел, собака, чтобы я, во исполнение интернационального долга перед любезным братом  - королем Нидерландов,  наехал на французов и британцев. Из-за  Бельгии какой-то ... Что еще за Бельгия ? Что ? Это где  бабы показистее коров будут ? А в Голанндии все наоборот ... И всемилостивейший манифест уже там вышел, чтобы браки такие считать законно совершенными на небесах. Не манифест ? Решение парламента ? Ну,  что еще в парламентах этих решать ? ... Еще не приняли  ? Это - в далеком будущем ? Ба-альшое будущее у Голландии.    А камер-юнкер ...    Жена у него блондинка, друг жены - тоже блондин. Сволочь оказался, а не друг-блондин. Из-за него щелкоперы  разные теперь пишут, что я   заказал великого русского поэта. Стрелка со штуцером спрятал , вроде бы, в комендантском сарае на Черной речке. Сами бы попробовали в такую темень за сто шагов, в метель ...
         Истаял монарший гнев в горькой сладости воспоминаний. Окончил свою  речь Николай Павлович на совсем уж благодушной ноте:
         - «Колян-пахан» значит ?... На бескрайних просторах Евразии - пахан. Рвение, граф, у твоих соколов с орлами не по уму. Ох - не по уму.
          - Умные, Ваше Величество, державе не надобны. Надобны - верные. - с достоинством отвечал граф. - Опять же,  орлы мои  - всегда в курсе ... Обчитались маленько Фонзайчина. Со всяким случиться может.   
        - Фонзайчин. - кивнул император. - Наш человек в Ханбалыке, при дворе любезного брата нашего, богдыхана Золотой Ордуси.  Та еще дуся ... Но  Фонзайчину - верю.   Учен вот только шибко. Прямой немец.
            - Ваше Императорское Величество ! - граф  фон Бенкендорф сделал морду ящиком, глядел - соколом. - Мы, русские ...
           - Красиво поешь граф Александр Христофорыч! - прервал поток  сиятельного национального самосознания император. -  - Правильно понимаешь текущий политический момент.  Мы - русские. Точка.  А Фонзайчин ... Нет, не русская у него душа. Уж больно учен. Учен, зело учен.  Какие у него эпиграфы из Конфуция !  Там, где про зверя ...  А имя зверю ... Как бы вроде и из геометрии, эдакая , понимаешь, квадратура круга : «Пи», понимаешь, «дэ».  И где-то - из чистописания ,  звучит наподобие как «Абзац».  Есть, конечно,  нюансы.  Восток  - дело тонкое. Но притом, Восточный вопрос - уже не вопрос.   Турции приходит вскорости полный этот самый  зверь ...  Как бишь имя его ?
          Разговор государя с верным слугой происходил тет-а-тет, без дам, и ничто не помешало старому партизану Александру Христофорычу  подсказать своему государю, царю-рыцарю символизирующее печальные политические  перспективы Османской империи  имя зверя.
             Сидящий в университетской келье перед дисплеем  седовласый демиург Альберт Юрьевич рыцарством своего обхождения был государю-императору Николаю Павловичу несколько не подстать.  Отчего, обратясь к сидящей рядом Женечке, изволил полюбопытствовать:
           - А что - у Конфуция и вправду наличествует  такой зверь ?
           - У  Конфуция - не знаю. - отвечала Евгения. - Восточным языкам не обучена. А в «Деле о полку Игореве»  наличествует.   Или - в «Деле незалежных дервишей» ? ... Не помню точно.  У нас - точно наличествует. Подкрался незаметно. Полуставочников сокращают. В связи с повышением должностных  окладов труженикам науки. А у нас, ты ж знаешь, Сахаренко и Блакитняк  - совместители.  А без них ...  Да - именно тот самый зверь.
           Весь дисплей тем временем занял лик государя-императора Николая Павловича, всемилостивейше изрекать соизволявшего:
          - Вспомнил ! У Фончайчина я про него вычитал.  Пу-си-цын его фамилия. Древний русский род. Из арапов.   Из хохлов - Шевтчук-задэ. Братья они, не помню с какого боку.
          - По счастью, государь. - разъяснил Бенкендорф. - По счастливой  судьбе, по велению коей назначено им пребывать  под  учительным скипетром  Вашего Императорского Величества.
***
         - Жандарм тут у нас намедни ошивался. Вы, барин, еще выкушайте. От того - облегчение выйдет.  - ключница Марфа с материнской  заботливостью потчевала ненаглядного своего Павлика огуречным рассолом.
          - Какой еще жандарм ?! Жандармы у нас  завелись ...  Как омерзительно в  России по утрам !  - Павел Абрамович Чичикорф-Арапов склонен был нынче к вольтерьянству и европейскому мышлению. -  Рассол ... Подобное надобно лечить подобным. - он искательно посмотрел на ключницу свою Марфу Бонифатьевну, в прошлом - няню, верную подругу бедной юности своей и сирого своего детства.
           - Известно какой жандарм - синий. - печально отвечала Марфа, жалостный взор дитяти с твердостью игнорируя.
             - Отчего - синий ? Им же вроде как всемилостивейше предписана борьба за трезвенность. Михаил Сергеич, когда еще, высочайшим рескриптом ... Какой еще Михаил Сергеевич ?!  Откуда он забрел в мои мозги ? ... Ох - голова, моя головушка ! - страдалец Павлуша со стенаниями припал к  жбану. Прилипшая к краю жбана веточка укропа, отлепясь, тихо  перекочевала  на барскую постель.
            -  Мундир у него, у жандарма, как положено - синий-голубой, небесного цвета, благочестивого. - кротко пояснила Марфа. -  Настю спрашивал.  Дескать -  с пенюарами не замечена ли ?
           - Настена с пеньюрами ? ... - вскинул брови Павел Абрамович. - Она ж у нас  скотница, а не горничная и не прачка.  Какие у нее пеньюары ? Баба простая, без фокусов и выкрутасов, но ... Ты, няня, позови ее ...
           - Увезли Настену. - покачала головой добрая няня. - На Запад. Цыгане. Или - поляки.  А может - французы. Кто у нас на Святой Руси первейшие пенюары  иноземных спецслужб ? Нехристи и инородцы.  Вроде де Кюстина, маркиза  этого. Подольститься к нам, вишь, захотел. Дескать - русские высшая раса, только царь-батюшка самодержавием своим подгадил.  А так - красавцы.  Мужики наши  русские ему, де Кюстину - нехристю, на Великий пост, в конце кварталу сделанному , показались казистее баб. Одно слово - голубой, но - не жандарм.  И что еще написал ?!  Будто первейшее у нас в карахтере что ?! И не трудитесь, барин, угадать. Хоть на трезвую   головку, хоть - на пьяную, а на похмельную так и вовсе ... Вежливость.  Вона как ! ... Я то сама чай русская, или - где ?!
        - Пускай клевещет. - слабым голосом отозвался Павел Абрамович - несколько освеженный рассолом, но пораженный в самое сердце циническими инсинуациями клеветника России.
          - Тебе, Поля, чего ? - Марфа повернулась к стоящей на пороге  Полине - русской красавице, натуральнейшей блондинке, ангельски голубоглазой (кукла Барби скромно курит за углом), да-с, государи мои:   натуральнейшим, шельма эдакая, ангельским манером голубоглазая блондинка, и притом  есть что  обтягивать розовому, с рюшечками, выписанному Павлом Абрамовичем  из Парижа (а может - из Лондона) муслиновому платью, и есть чему выглядывать из означенного платья декольте.  Маркиз де Кюстин ! Ты - не прав !!!
       - Какие такие еще незабудки ? -  под взором Марфы трогательный букетик в руках Полины затрепетал. - Березовых веников надобно  было нарезать - барина попарить в баньке после вчерашнего. Чтоб кровь ему по жилочкам разогнать, а мысли всякие не нашенские - про то, как в России по утрам нехорошо, вовсе прогнать.  Ох учить тебя надобно Полька ! Мало, видать, я тебя учила ... Ничего - дело поправимое, добавим. То-то же, что «мерси».  Ступай.
        Полина с жалобным мерсиканьем  исчезла, Марфа Бонифатьевна повернулась к Павлу Абрамовичу. Молвила со значением :
       - Помнишь, Павлик, об чем вечор  с выборными от мужиков толковал ? Не помнишь ... Запамятовал.  Об  приватизации  земли.   Об том, чтоб мирскую землицу мужикам в частную собственность раздать.   За  аграрную реформу с хрестьянами  разговор имел.
       - За  реформу ! ...  Боже - какой стыд ! - простонал  Павел Абрамович.
        - Стыд не дым, глаз - не выест. - утешила Павлика няня. - А вот мужики за это самое , за угрозу миру, за разбазаривание мирской, божьей собственности грозятся красного петуха пустить. Как в Заманиловке.
        - Выдрать всю деревню. - в Павлике проснулось классовое самосознание. - губернатор мне друг, даст инвалидную команду.
         - На все твоя,  барская воля. - умиротворенно отвечала няня. - Отчего не посечь, ежели мужик балует. Это можно. Инвалид в командах этих крепкий, ядреный, в делах таких сноровки им не занимать. Сделают наших мужичков в лучшем виде. Почешутся мужички , да еще спасибо барину за  научение  скажут.     Не вопрос.     А вот приватизировать мирскую, божью землицу - нельзя ! ...   По совести, по божески надо, Павлуша ! Хоть с той же Полькой. Поучить ее надобно. Но и камариновые сережки подарить - тоже надобно.  Обидно девке.  Вон мамзель Жюли, графине Гвидо-Мазонвецкой  - пока стишки писал, чуть не пуд бумаги на черную словесность извел.  А всего-то только и вышло: „Я помню чудное мгновенье, когда с тобой прощался  я „.  Насилу спровадили в  Польшу ее.  А с  Полиной так не выйдет.  Она - твоя дворовая девка.  А дворовых  просто так на волю выгонять закон не дозволяет.  Нет еще такого закону ? Будет. Комитет по хрестьянскому вопросу портки не зазря протирает. Терпи Павлик -  демократом станешь.
***
           - Безродная космополитка, графиня  Виктория-Юлия Гвидо-Мазонвецкая  предерзостно себе позволяет   не с  Ягеллоном каким-нибудь, а с наследником-цесаревичем престола российского крутить шуры-муры !!! - гремел металл в голосе не  поступавшегося принципами графа фон Бенкендорфа .
        - Амуры . - поправил император  верного  слугу - своего и Отечества. - Амуры, а не шуры-муры.  Подобные материи излагать надлежит  со всей тонкостью европейского просвещения.  Ведь мы в Европу - когда еще вошли.  При братце Саше - так  аж по самый  Париж . Санек  , не тем будь помянут, так даже сподобился стать отцом ихней французской демократии - ежли б наши оккупанты сиволапые, да казачки графа Платова в Париже не наличествовали, сделал бы им Талейран,  заместо монархии конституционной, монархию абсолютную.  Самодержавие ? ...  У французишек ? ...    Какое  самодержавие, ежели подержаться толком не за что ?  Мощи в кружевных исподних юбках...  Разврат и повреждение нравов.    А у Жюли, значит,  с моим Сашкой - амуры.   Амур и Психея ... Психея ... Слушай - а в дурдом  нельзя ее запереть ? Мы бы там ее навещали. - Николай Павлович шевельнул усом. - В видах христианского милосердия. Ну и - для конспирации . 
       - Она, Ваше Императорское Величество, сама кого хочешь до дурдома доведет. - утирая платком бисерный пот с бледного чела отвечал охранитель престола. - Сия безродная космополитка ...
         - Где ж - безродная, ежели она - графиня. - резонно заметил государь. - Почитай  со всеми  европейским монархами состоит в ...  Да - пока не запамятовал ...  Выдали той  девице атестат ? Предписывающий впредь числить ее невинной. Ну той , с которой наши павлоградские гусары ...
        - Коллективно обсуждали  политику прусского короля. - подсказал своему государю Александр Христофорович.
         - На манер того, как князь Борис, тот - из моих друзей четырнадцатого декабря, с графиней Безуховой. - кивнул Николай Павлович. - А павлоградцы, как ты изволишь выражаться, с девицей ... Тоже - про прусского короля, только - коллективно. Ну так как  - выдали аттестат ?
        - Так точно Ваше Императорское Величество. - ответствовал Бенкендорф. - Гусары разжалованы  в адьюнктов Школы праводения. Как не справившиеся. Ибо - коль скоро девица признана невинной ...
         - Ну, положим, правоведы наши, купно с членами, то-бишь - сочленами Вольного экономического общества, вскорости  всю Россию ... просветят касательно политики прусского короля. - философически заметил государь. - Вернемся, однако же, к нашим космополиткам.   Кому служит космополитка Гвидо-Мазонвецкая ?
       - России - вне всякого сомнения.  Имею своеручные расписки графини, подтверждающие получение ею денежных суммм, за услуги, оказанные государству росийскому. Услуги в сфере ... - охранитель престола кашлянул. - щекотливой, пенюарной.   Касательно же прочих великих европейских держав  ...
      - „У ней - широкая натура.” - махнул рукой император. - Ежели излагать сие словами народной песни,  в понятиях народности, .  К каковой народности добрый наш граф Уваров верхи усиленно наклоняет.  Дабы низы, со временем, возжелали и - смогли.  Ладно - проехали.  Так что - у Сашки моего с Юлией серьезно ?   
      - Куда как серьезно, Ваше Императорское Величество.  - с великодержавной озабоченностью в лице отвечал Александр Христофорыч. - Означенная Юлия  (она же - Виктория)  злоумышляет  женить на себе великого князя  Александра Николаевича и основать династию  королей  возрожденной  Речи  Посполитой.   
           - Гнилой Запад ... -  с укоризной молвил Николай Павлович. - Ох уж эти польские панны !  Да и паны тоже ... Замыслили на Россию  как тогда -  в двадцать пятом. Вовек тех дней не забуду. Гады - ляхи !   Брата Костю с бабой ихней обкрутили, не с кем  было кризис династический расхлебывать !  Всех бы  их  на перевоспитание к этому коммуняке французскому , к Шарлю Фурье.  Сколько он там просит на свои фаланстеры ?
          - Правда, правда. -  Евгения  в харьковской реальности спешит удовлетворить любознательность Альберта. - Испрашивал  Фурье у  Николая Палкина  финансирование  на строительство питомников для  ростков светлого коммунистического будущего.      
           -  Сущие копейки, Ваше Императорское Величество. - информировал государя верный слуга Отечества. - Только вот ...   Аракчеевский  прожект  военных поселений  по сию пору никак не расхлебаем, а ежели еще и заграница нам поможет -  фаланстерами ...
           - «Граф Алексей  Андреевич - первый русский коммунист ...» - декламирует из Максимилиана Волошина Женечка.
         - Нас голой ... идеей, фалантстерами иностранными, пенюарами и пеньюарами не возмешь ! - орлом глядел с дисплея царь-рыцарь  Николай  Первый.  - Не на таковских напали ! Мы на космополитов интернационалистов  напустим.  Патриотов-интернационалистов.   Отдадим  Юльку за Павлика ... Как бишь его ?  За  Чичикорф-Арапова.   Натуральный, прямой русский - интернациональных кровей.
        - Истинную правду изволили молвить, Ваше Императорское Величество. - поддержал линию государя Александр Христофорович. - Коленкур в своих мемуарах пишет, что Бонапартий , перейдя Неман, страстно желал иметь русских пленных.  Долго сие желание корсиканца оставалось неутоленным. Пока , где-то, дай Бог памяти, вроде бы   уже  в районе Барановичей  не захвачено было французами в плен сразу - двое. Пятьдесят процентов - негры.   В смысле, прошу, Ваше Величество, покорнейше простить, не негры, а негр - крепостной человек графа Платова. От означенного  истинно русского человенка  Наполеон  получил дозу дезинформации о слабости России и российской армии.  Каковая доза дезы, сдобрена была африканскими народными песнями и плясками.   Наполеон  на означенную дезу подсел. И - сгинуло все нашествие.
                - Положим не единственно сей арап ... - заметил император. - Наши не только подраться, а и красиво соврать - не дураки. Потому и Бородино  - победа русского оружия. Это уж потом, красиво соврамши, можно ... Красиво про это у поручика ... Да не Ржевского. У Лермонтова: „Москва, спаленная пожаром французу отдана „.  Так и потом на пользу отечеству врали преизрядно. Гораздо хорошо врали.   Тот же Коленкур пишет, как навешали на казачьих аванпостах лапши на уши  Мюрату, королю Неаполитанскому.  После чего Наполеон  своим говорунам-французишкам категорически запретил  с россиянами о чем бы то ни было трепаться.  Как я его понимаю !.. Вернемся  к сему истинно  русскому арапу. Он, как я  уразумел  ...
       - Так точно, Ваше Императорское  Величество.  Родич по женской линии Павла Абрамова сына Чикорф-Арапова. 
         - Ну так быть посему. - с отеческой улыбкой молвил государь. - Рандеву им сделать ... Где сие сварганим ? Не на сеновале же ?! Любовь у них, понятно, должна быть, как-то в сем случае прилично, большая и светлая.    Но ... Надо воспитывать народ в уважении к сословиям. Так где ж сие провернуть ? ... Во дворце, на нашем выходе ?... Так вот ведь незадача !  Де Кюстин, маркиз морально загнивающий,  дворцовые  наши культурные мероприятия не одобряет, собака.
       - Трудно ему, что-либо российское одобрять -  после знакомства с таможенниками в Кронштадте, а затем - с клопами   в петербургской гостинице. - сочувственно заметил  Александр Христофорович.
       - Клопы, положим, были , некоторым образом - французские. - отвечал на это Николай Павлович. - Хозяин гостиницы -  природный француз. Стало быть - все, что в гостинице, его, французское. И клопы, и грязь, и  - амбрэ. А таможенники ...  Он , де Кюстин,  что - и с таможениками желает в обоюдной любви ... Одно слово - евромазохизм !  Совсем загнил маркиз ...    Итак - место ? Место встречи, которому изменить нельзя. Понятно, что - Россия. А подробности ?
        - За подробностями, Ваше Величество, дело не станет. - с теплотой в голосе  проговорил Александр Христофорович. - Но вот - Настя ...
        - Что - Настя ?  Опять - Настя !  Что ? Потребности у нее ? Растущие ? Культурные ? ... Мазурка, вздохи при луне, романсы под гитару ...  Павлоградский гусарский полк расквартировать ...   А - ну да ... Эти перестарались и записаны у нас в несправившиеся.  Вот - возьми платок. Утри слезы и - вперед ! Кому слезы утирать ? Вестимо кому - несчастным и несправедливо обиженным. Где перед ? Спроси у Жванецкого.   Настю увезли ? Французы ? Нам значит - маркиза де Кюстина, а им - Настю. Неэквивалентный обмен. Двойные моральные стандарты.  Не французы ? Цыгане ? Тоже - европейцы.  Европе мы - поможем ! Династию наших российских  негров на  престол польских королей посадим. Евроустойчивую династию.