Карма

Я прихожу с работы. Мимо мелькает посуда, ужин, телик и солнце, закатываясь за горизонт окончательно – подмигивает лукаво глазом. Оно знает, что сейчас я развешу белье на балконе и пойду весело шлепать услышанную историю по клаве. Оно знает, что я сейчас настучу о том, что весна пришла, о том, что щепки на щепки и коты на кошек. О том, что собаки буртуются  и гарцуют во дворах. И одну собачью историю я поведаю сейчас. Мне ее рассказала подружка. А ей ее брат. Затюканный женой машинист паровоза Колька. Ему правда уже под 50 – но он от затюканности так и зовется Колька и все.


Так вот он выводит свою собаку гулять во двор как и все. Как и все он в период течки питомицы зорко следит за кобелями и вот уже года четыре все кобели окрест знают – в его боксериху имеют право входить только породистые боксеры. А не какие-нибудь там придворные разухабистые псы. Он гоняет претендентов подручными средствами – пустыми банками из-под пива, бутылками, палками и глыбами льда.


Это только мы – люди – так высоко сложили мнение о себе – что думаем, что только думаем мы. Люди. И никто больше. Отчего-то мы возомнили, что вынашивать более мене путные мысли за жисть может только гомо сапиенс, перековылявший на своих двоих все живое и движущееся. Ан, нет! Это совсем не так. Я заметила по жизни так – если вознесешься над чем-либо или над кем-либо – тебя невиданный небесный хлыст тотчас и снизвергнет наземь. И даже не наземь, а чаще об земь. Да больно-то как!

Так и Колька.

В очередной раз, поеживаясь от утреннего весеннего холода, он вывел свою любимицу на прогулку. Покидал дежурные предметы в настырного кабеля с обрубленным хвостом, удлинил поводок и стал бродить по двору – приседая боксерихой для справления естественных нужд. Кобель скрылся за дальние гаражи и вообще пропал. Боксериха все крутилась, выбирала места повыше и рыла снег курносо и радостно. Ничто ничего не предвещало. Дом спал. Даже дворников и то не было.


Вдруг из-за вышеописанного дальнего гаража, словно выпущенный из пращи, выскочил вышеописанный кобель и помчался наметом, прижав уши к какой-то одной ему известной цели, которая судя по всему -  находилась метрах в ста за соседним панельным домом. Он мчался как юный корнет в бой, охваченный святым пламенем и непременной верой в победу . Не обращая ни малейшего внимания на каких то там протекающих дам.


Колька с чувством глубокого удовлетворения отметил про себя, что как же все-таки его боятся местные кобели. Повернулся спиной к ветру и, закрывая ладонями спичку, прикурил. Вкусно затянулся и сделал выдох ….. Зауважал беспородных – отметил, что они обладают памятью и почтением.

А х, в е с н а  ………………………

Тут откуда ни возьмись – а именно – из-за тех же все гаражей вывалила орда почище татаро-монгольского ига. Стадо разномастных кобелей как ошпаренное неслось точно по следам наглого. Только поравнявшись с предусмотрительно отпрянувшим Колькой – оно изменило маршрут следования и, обняв на секунду своим потоком человека и собаку, -  так же мгновенно отпрянуло, проследовав вдаль…….
Колька стоял и растерянно смотрел на руку – потом разжал ее – она была пуста, а курносая питомица будто растаяла вместе с весенним зыбким  снегом.
Стая блеснула пятками и скрылась за крупняком.


- Карма!!! Карма!!! Вернись, сука!!! – Колька мчал, давясь собственным окурком, мысленно считая убытки. Джада через день должна была случиться в очередной раз. Что-то не получалось у нее с себе подобными вязки.

 
Взъерошенный, вспсихованный с красным лицом Колька вывернул за дом и замер в остолбенении.
На его Кармой трудился наглый кобель. Вся стая сидела вразброс в очереди и поскуливала от нетерпения. Карма распустила губы и слюни и повизгивала от удовольствия.
Вы пробовали остановить сель? Ну, а лавину? Или вспыхнувшее чувство?
То то и оно. Бесполезно. Вот он тебе зов предков. Вот тебе и глупое чванливое человечество. Типа его кто-то запомнил и боится.


Колька описал случай и добавил в конце – я теперь точно знаю, что у собак есть язык. В смысле речь. Как она там культивируется - он еще не выяснил. То ли ультразвуками, то ли сурдо переводом. Но  он сказал, что кобель тот явно договорился с другими, выработал план действий, дал задание и выбрал пункт назначения. За самим собою он оставил выход и вход. Выход – это когда он промчал, якобы увлеченный чем-то и усыпил Колькину бдительность. И вход – это апофеоз истории – в буквальном смысле.
Ну, у Кольки еще есть время на умозаключения – потому что собаки, по-моему, вынашивают щенят месяца три.


Кобель домогался своей Джульетты 3 года. И она не давалась на специально оговоренных случках. Оставалась девственницей. Как оказалось – она тоже влюбилась, невзирая на породу, социальный статус и обрубленный хвост. На лицо некая сговоренность и сопуствующие ей стратегия и тактика.


Вот так то, ребята …..любовь она может пронзить любое тело. Будь оно трижды поросшее шерстью и нещадно искусано блохами…..


И пронзить так, что тут программа ISO 9000-2005 просто отжимается и все...