Лес

Утро. Мертвый лес кругом, под босыми ногами хрустят иглы и кусочки коры. Волосы падают на лицо, мешая видеть след, белесым маревом колышущийся в воздухе.

Он прошел здесь, спотыкаясь и хрипло дыша, как загнанный зверь. Впрочем, так оно и было. Я его гоню уже не первый день. Вчера он ушел за реку, надеясь, что вода меня остановит. Но я знал, что ему придется вернуться, там хватает таких охотников за душами, по сравнению с которыми я кажусь почти безобидным.

Теперь его след совсем бледный, но я вижу. Чую. Он устал. Совсем скоро я буду наступать ему на пятки, и он это знает. Я улыбнулся, оскалив крупные клыки. Это хорошо. Но у меня все меньше времени. Через несколько дней я смогу только ползти, цепляясь скрюченными пальцами за сухой, ломкий мох.

Значит, надо успеть.

Где-то недалеко слышится крик другого охотника, ставшего жертвой более голодных и более удачливых тварей. И даже “покойся с миром” ему не скажешь, ибо нечему покоиться. Его не станет, а они продлят себя на некоторое время. Таков закон.

Я снова ухмыльнулся. Тот, за кем я иду, оставляет в ткани следа частицу души- и подкармливает меня. А я не оставляю ничего. Потому что во мне ничего нет.

 Тело без души немногого стоит.

 Душа без тела немногое может.

 Я споткнулся и скатился по сухому пыльному склону в неглубокий овраг. Уткнулся лицом в песок и надрывно захрипел, пытаясь сделать вдох. Мои легкие давно высохли, дышать больно, так больно, словно кипящий металл клокочет в груди. Но даже сейчас это истерзанное тело не хочет сдаваться, не хочет стать таким же ломким и тусклым, как мох и трава вокруг.

 Я до конца буду ползти за ним, потому что просто упасть-страшно.

 По ту сторону нет других миров, нет посмертия- для нас.

 У меня есть только то, что сейчас, и ни на миг больше.

 Никакая душа не унесется в новую жизнь, потому что у меня нет души.

 Во мне и жизни-то почти не осталось, одно стремление сдохнуть не здесь и  сейчас, а позже и дальше.

 Думаю, больше одного раза пройти леса насквозь не удавалось никому. Бесконечные ряды сосен, невозможная даль…

 Упираясь в песок локтями и головой, встал…зарычал, рванулся вверх, сдирая ногти и кожу с пальцев, по каменисто-песчаному, сыпучему склону. Он уходит, с каждым мгновением он все дальше от меня… но след рядом. Я чую его. Почти прозрачная нить. Теперь она моя. Я буду терпеливо распутывать это тонкое плетение, шаг за шагом.

 Потому что просто упасть и дождаться конца-слишком страшно.

 У меня нет надежды. Я знаю, что моя смерть не будет легкой. И знаю, что кроме этого существования у меня не будет другой попытки.

 И поэтому я иду за ним.

 Наверное, он тоже не хочет уходить из этого пусть безрадостного , но все-таки мира.

 Как тихо вокруг…

 Мои пальцы нащупывают нить и сворачивают ее.

 Как безмолвно…


 Босые ноги колет жесткий мертвый вереск. Шаг за шагом.

 Вопли за рекой утихли. Он их тоже слышал и больше не пойдет на другой берег.

 А здесь тихо.

 Только неслышный шорох моих шагов и его далекое дыхание.

 Желто-серый мир…я давно уже не вижу его. В моих глазах нет жизни, зрение-недопустимая роскошь. Мне было достаточно чутья и осязания, и веки срослись. Я могу его почувствовать, могу его услышать-видеть его мне не надо. Но я знаю, что он желто-серый, выгоревший под ослепительно-горячим солнцем. И бледное небо над ним.

 Кроме этого у меня не будет ничего. И я буду идти, пока смогу.  А когда упаду-буду ползти.

 Его дыхание все ближе. Мои глаза видят только след души, больше ничего. Но мне достаточно. Скоро я доберусь до него. Я скалюсь на далекий всхлип. Он тоже устал, очень устал. И уже знает, что никуда от меня не денется.

 Он прислонился к сухой сосне и ждет. Смирился. Они всегда так. Охотник не сдается, а жертве нечего терять. Уходить всегда больно и страшно, но им есть, куда уходить. Они не бояться самой смерти-для них ее нет.

 Я подхожу ближе к бесцветной, сгорбившейся фигуре. Он обреченно смотрит на меня. Его страх осязаем.

 Нежно, медленно провожу рукой по его лицу и груди-за ладонью тянется рваная ткань души. Наверное, он кричит, как кричал охотник за рекой. Не знаю. Мне все равно. Лоскуты души, которые я так долго ждал, впитываются в мои руки. Я жадно снимаю все новые и новые, а сломанное тело продолжает вздрагивать от моих прикосновений. Его рот открыт, из него очень медленно выходит его сущность и начинает проваливаться сквозь плоть мира в немыслимую даль.

 Я все еще здесь. Мертвый лес кругом, под босыми ногами хрустят иглы и кусочки коры. Я иду дальше.

 Думаю, никто не проходил этот желто-серый лес насквозь больше одного раза…
 Я не вижу его.
 У меня нет надежды.
 Только здесь и сейчас.
 И я иду.