Тихий Дон С. Ф. Бондарчука глазами казака

                ПО СЛЕДУ ВИДЕННОГО
               
       Вот мы и посмотрели так широко разрекламированную, многосерийную ленту Шолоховского «Тихого Дона» версии С.Ф. Бондарчука. Ну, что скажете, братья казаки и славяне? Думаю, моё мнение не разойдётся с вашим, если я скажу: лучше бы не выкупали эту плёнку у итальянцев, дабы не портить мнение о казачестве в постановке версии С.А. Герасимова 1957 года. Говорят, был ещё вариант в постановке Ольги Преображенской и Ивана Правова 1931 года, но о нём сейчас мало, что известно. Да! Каждому художнику хочется сделать вещь на современном оборудовании, с современными спецэффектами... и, понимаю, что в версии Герасимова было много чего вырезано советской цензурой, поэтому Бондарчук хотел, чтобы его вариант соответствовал прошлой истории и нынешним веяниям. Сын его, Фёдор, в предисловии к фильму сказал, что папа рассчитывал в основном на тех, кто читал «Тихий Дон». Но, скажу, как читавший это нетленное произведение, что, возможно последовательности его папа и добился, но только для читавших «Тихий Дон», версия Герасимова, с её русскими артистами, пусть и в усечённом виде, выглядит куда более художественнее и убедительнее, нежели эта, красочная, с баталиями и спецэффектами, но с иностранными артистами. А им, кажется, наплевать было: что, кого и где играть, лишь бы деньги платили. А платили им по 10000 долларов за день съёмок. Наши же получали по 500 баксов.
       Ни Григорий, ни Аксинья, ни Дарья, ни Пантелей Прокофьевич нынешние - в подмётки не годятся артистам прежним. Да и откуда взяться такой похожести у инородцев? Чтобы сыграть казака или казачку, надо ими быть! Или, хотя бы, быть русским человеком.
Конечно, Бондарчуку нужны были деньги на съёмки и деньги немалые, и вместе с ними ему всучили на главные роли европейских артистов, чтобы получить под них инвестиции. Но давайте рассмотрим этих популярных на западе и никчемушних у нас артистов. Сначала главного героя показанной киноверсии – «Григория Мелехова», которого играет Руперт Эверетт.
       Единственное его достоинство – это уверенно и достойно держаться в седле. Нет, пожалуй, молчаливые сцены (одними глазами) ему тоже удавались. А в остальном сплошной брак:
- английский тип лица – челюсть вперёд, нос хоть и с горбинкой, но не казачьего и не Мелеховского типа;
        - фуражка мятая, форма мешком висит – пародия на казака. Казаки к своей амуниции ревностно и бережно относились. Это были лихие щёголи в царской армии;
        - и лучше бы он не слезал с коня – эффектнее бы выглядел, ходил по земле вихляющей походкой гея: голова вперёд, плечи назад – неуклюже и не по-мужски, что вызывало недоверие к «Григорию» и не вязалось с геройским типом шолоховского идеала. По Шолохову Григорий – кремень: скачет на коне – земля стонет; идёт – земля гудит; сверкнёт взглядом из-под смоляных бровей – мурашки пробирают; храпит во сне – полынь в донской степи качается. И то сказать: четыре Георгия за Первую Мировую войну получил. Это уже воин-психолог, переживший жизненный ад и душевные муки. А я вдруг потом, из СМИ, с изумлением узнаю из высказываний художника-реставратора, академика РАЕН Саввы Ямщикова, народной артистки России Риммы Марковой и актрисы Людмилы Хитяевой, сыгравшей Дарью в версии Герасимова, что Эверетт действительно гей. Так его в фильме по походке видно! И вопрос сразу возникает к нашему мастеру Сергею Фёдоровичу Бондарчуку: он что, не знал, какую бомбу замедленного действия  закладывает под Шолоховский шедевр и под всё казачество вообще, соглашаясь на съёмки такого артиста? У зрителя-то артист с играющим им героем ассоциируется. Теперь всякий нынешний недоучка, которых с избытком стало воспроизводить наше «народное» образование может с издёвкой тыкать в экран пальцем и безапелляционно заявлять: «А Гришка-то педераст!» Или Бондарчук сознательно пошёл на такой компромисс, лишь бы обеспечить в столь трудное время работой себя и свою семью? Если наши артисты получали за день съёмок по 500 долларов, то это в те времена упадка России считалось приличным заработком.
       После просмотра первых четырёх серий я позвонил в Вёшенскую, атаману Михаилу Панову, который рассказал, что у них все казаки плюются от показа каждой очередной серии. Они сами принимали участие в массовых сценах и с надеждой ждали выхода этого фильма в свет. Но результат их просто шокировал. А от того, как Эверетт сыграл Григория они в ударе. Может, плохо в артистах разбираются?
       Теперь давайте посмотрим, как Дельфин Форест Аксинью сыграла. Единственное её достоинство, как «казачки» - красива и черноволоса, а дальше что? Движения ленивы, взгляд потухший, да и худа для казачки и какая-то расквашенная, как будто она кошечка домашняя, а не донская казачка. А ведь у казачек любое дело в руках горело, а эта пустые вёдра с Дона носила, двумя пальчиками коромысло придерживая. А у Аксиньи по Шолохову взгляд горел, стрелял, звал, страдал. Да и где бы вы увидели в те годы на Дону, чтобы мужняя жена с распущенными волосами ходила. Уже одним этим фактом артистка веру к себе подрывает. В фильме Герасимова Элина Быстрицкая, мне казалось раньше, далеко от идеала роль Аксиньи сыграла, но теперь, в сравнении с игрой иностранки в фильме Бондарчука, её игра просто божественной выглядит. Конечно, казачка казачке рознь, но ведь в фильме речь идёт о главной героине. Надо было её и сделать по Шолохову: как тебя жизнь ни бьёт, а казачка всегда казачкой остаётся. Ведь в потенциале они и на конях скакали и в шашки рубились и из винторезов неплохо стреляли.
       Ну а «Пантелей Прокофьевич» - тип совсем не Шолоховский. Игра артиста такое впечатление производит, что он и самого романа «Тихий Дон» до съёмок не читал. Этот, наоборот, в отличие от Григория и Аксиньи, и рвётся, и мечется, и смеётся, и шуткует постоянно, не по делу. Да и вид у него не казачий, не воинственный, какой-то шутоватый. Ни в какое сравнение не идёт с Д. Ильченко, сыгравшего Пантелея Прокофьевича в Герасимовском фильме. Вот тот – да! Суровостью своей оправдывал ношение серьги в ухе. Ведь серьга в ушах казаков не примитивное украшение, а особый знак казачьего отличия. Две серьги в ушах носил казак, являющийся единственным мужчиной в роду. Таких казаки особо оберегали от смерти: в опасные рейды и боевые операции старались не брать, чтобы в его лице будущее поколение его рода сохранить. Одну серьгу носил единственный мужчина в семье. Этих тоже старались оградить от смертельных вылазок. Не ровен час, сгинет казак, прервётся фамильный род, а каждый казачий род – особая ветвь казачества со своими семейными традициями, реликвиями и историческими военными достижениями. Со своей гордостью за казачество. Как потом казаки матери его в глаза смотреть будут? Сами пришли с войны, а сына её единственного не сберегли!
       В этом плане и был Пантелей Прокофьевич таким особым казаком. И просто по жизни не мог он быть таким суетливым, безалаберным и говорливым, как его в фильме С.Ф. Бондарчука сыграл американский артист Фарид Мюррей Абрахам. Истинному Пантелею досталось лихо. До тринадцати лет жил на иждивении деда, пока отец Прокофий отбывал каторгу за убийство батарейца Люшни. Если помните, хуторяне во главе с Люшней пришли в дом Прокофия Мелехова расправляться с его, находящейся на сносях женой-турчанкой якобы за то, что она наслала на их скот мор. Прокофий тогда схватил шашку и, догнав у ворот, разрубил огромного батарейца до пояса, за что и получил двенадцать лет каторги. Жена же его после такого стресса, разродившись Пантелеем преждевременно, скоропостижно умерла.
И хотя, будучи уже женатым, Пантелей не прочь был походить по жалмеркам, это больше от неудовлетворённости женой, от необузданного темперамента, нежели от легкомысленности. Пантелей был казаком сурового и крутого нрава, как и его отец Прокофий: в джигитовке на государевом смотру первые призы брал. А джигитовка – это не каждому даваемое искусство верховой езды.
       Так что если С.Ф. Бондарчук хотел показать полноту произведения, то полноты как таковой не получилось. Много чего не доснято, не передано, не понято зрителем, а, может, не скомпоновано и не смонтировано, как было ранее задумано, его сыном Фёдором. Наверное.
Много можно говорить о несоответствии, на мой казачий взгляд, между Шолоховскими героями, как они выписаны в романе, и артистами Бондарчуковского  «Тихого Дона»: Натальи – Алёны Бондарчук; Степана – Бориса Щербакова и некоторых других. Но самое главное – не передана речь наша донская, казачья. Наш мягкий распевный донской диалект с фрикативным «г» не передан абсолютно. А если в киноэпопее нет Шолоховского языка – это, считай, уже на 50% фильм не состоялся.
        И ещё один важный нюанс – то, что авторское озвучивание киноэпопеи передали Никите Сергеевичу Михалкову. Это вообще считаю промахом доводителей фильма до кондиции. При всём своём уважении к младшему Михалкову, его тонкий и сиплый голос ну никак не вяжется с суровой действительностью «Тихого Дона». Да, мы, русские, привыкли к такому голосу этого известного лица, но это не значит, что при озвучивании данного шедевра, он органически вплетается в изображаемую эпоху. Просто тому же Фёдору Сергеевичу Бондарчуку захотелось быстрейшей и большей популярности своей киноленты, вот и пал жребий на Н.С. Михалкова. На мой взгляд - это дало обратный эффект.
       Мне жаль М.А. Шолохова. Думаю, он впал бы в ярость, увидев нынешних артистов, изображающих героев его нетленного детища – романа «Тихий Дон». Может эта экранизация и вызовет интерес у заграничных зрителей своими батальными сценами и их заграничными же артистами, но нас, русских, а особенно донских казаков он вогнал кого в уныние, кого в негодование, но никого – в ощущение бессмертной экранизации шедевра. Кинолента отторгнута казачеством напрочь, потому что нет в ней, кроме неудачных подражательных бутафорий на быт казачества, ничего казачьего. Давайте, отделим зёрна от плевел.

                декабрь 2006 г. – декабрь 2007 г.
                Волгоград – Петропавловск-Камчатский