Моцарт и все дела

Год тому назад нас по служебным делам, говоря штампами, занесло в город Вену. Поезд прибыл на безлюдный, ну или по крайней мере, малолюдный, вокзал. Действительно народа было на удивление мало, что показалось странным, учитывая, что до рождества оставалось всего пару недель. В вокзальном корпусе над эскалаторами висел монитор-глаз как в HALF-LIFE2 и это произвело приятное впечатление, как и сосиски в вокзальном кафе: настоящие венские -сочные и хрустящие, а вот кофе по сравнению с Италией оказался дороговат. На стоянке такси никакой суеты и очереди. Таксисты югославы. Шустренько так доехали до хостела в Бригиттенау, где нас ждали - я большой умница заранее забронировал номер через интернет. Хостел напоминал гимназию, номер оказался современным, с просторной душевой и уютный - так сразу бы и завалился спать на чистом.
Умылись, переоделись и в город. До центра добрались на линии U.

Владик, тот всегда заселяется в неприятные гостиницы, я заметил, он как специально выбирает: с недружелюбным ресепшн, завалами из простыней, неприятным запахом в коридорах, высокой ценой и скудным континентальным завтраком. Если же останавливается в хостеле, можете быть уверены: остановится в холодном номере, с храпунами, чтобы мы обнаружили его там спящего в шапке, с паром изо рта, насморком, мешками под глазами. Мы с Виталием, это я его научил, брезгливо сидим в номере Владислава в лаковых штиблетах, с перчатками сброшенными на цилиндры, водя по узорам ковра тростями. Владислав умывается из кувшина в таз, пьёт скверный кофе, забрызгивая водой манишку и панталоны, затем все вместе навсегда покидаем гостиницу, в последний раз вызвав раздражение и национальную неприязнь полячки ресепшионистки. Возвращаемся в Бригиттенау, слушаем мелодичные объявления в теплом вагоне метро, а сосед напротив читает и ест свежий огурец. День до этого мы исходили под дождём весь город в поисках некоего мифического учреждения, продрогли и разочаровались в красотах Вены и конфетном образе Моцарта.

В Вену мы приехали по любезному приглашению старорежимного проныры Парфеныча, участвовать в рождественской акции на ратушной площади в атмосфере праздничного покупательского ажиотажа. Парфеныч действовал через торговые палаты и замшелых российских, чудом сохранившихся за рубежом вместе с семьями, чиновников пенсионного возраста. Это люди с совиными лицами и кустистыми бровями - по сути дела дармоеды, живущие инерционно на государственных хлебах вместе со своими высокомерными женами и детьми. Живут неплохо, разъезжают по магазинам на лаковых машинах с австрийскими номерами и в норковых шубах. Только лица совиные их выдают. Такие архаичные персонажи при миссиях РФ безбедно существуют вероятно во всех крупных европейских городах. Иностранным языком толком не владеют, уважаемым это не надо.
Что типично для акций с участием российских официальных лиц, планировался завуалированный помпезными речами обман, в форме бесконечно убогого мероприятия, с приглашением свадебных генералов и анонсами в эмигрантской общинной газете.
Приглашены дипломаты и представители крупных банков, кроме того обещал быть мэр, – торжественно огласил Парфеныч, обводя взглядом народных умельцев, собравшихся в помещении разорившегося ресторана, ныне убыточного магазина Гжель. За окном синели пустынные окрестности.
Стены магазина украшали мутные плакаты с видами Петербурга, а вероятней что ещё Ленинграда. Лоточники собрались из разных городов – выделялись молодые с ремешками на волосах, которые неформально сидели на полу и собирали резные головоломки с зайчиками и избушками, жадноватый дедуля притаранил янтарные изделия по нереальным ценам, куталась в посадскую шаль дама-шкатулочница, с ней шепталась юркая торговка оберегами. Всюду громоздились объемистые коробки с барахлом. 
В собрании кроме Парфеныча участвовал его друг, владелец помещения, упитанный бровастый семит со значком депутата.
По случаю открытия экспозиции планировалась инаугурация, банкет, пение заслуженной исполнительницы и детского общинного хора.      

Делать нам было нечего, только ждать, есть и пить пиво в торговом центре.

Туристические буклеты изобилуют романтическими строками. «Вена - это город фиакров и танцующих белых жеребцов, Вена - это изумительный кофе и знаменитый яблочный штрудель. Это город чарующий и прекрасный как сама музыка, аромат кофе, цоканье лошадиных копыт по булыжной мостовой, запах глинтвейна и еловых лап перед Рождеством ...»

У Ратхаус праздник, глинтвейн, гирлянды праздничной иллюминации.
В ратуше легко потеряться в коридорной системе, это как наша дума, только никакого контроля, заходи кому охота.
Снаружи толпы туристов. Хорошо девушкам и влюбленным.
На мой взгляд, одно из самых грандиозных в Вене сооружений после Штефансдом это бункер Flakturm в Аренбергпарк.

Нам жертвам обмана чиновников…хотелось материального и ощутимого, поэтому мы посетили магазин C&A с рождественскими скидками и купили необходимую нам разоренным верхнюю одежду. Виталий сопровождал меня в прогулках по магазинам, а скептик и циник Владислав шёл своим маршрутом и мы увиделись за лёгким ужином, который могли себе позволить в кафе, где нам 10 минут не несли заказ, поэтому еда не понравилась и прохожие австрийцы показались не интереснее венгров, чехов или румынов. У входа в метро кучковались выпивохи. Последней каплей оказалось то, что в интернет-точке, принадлежащей неграм, за соседним компом кряхтел австрийский дедок копрофил. Дедок любовался тематическими альбомами с обкаканными женщинами, негры тарахтели на своем негритянском.

Есть расхотелось. 
Виталий предложил посетить народных умельцев и взглянуть на дипломатов.
Из распахнутой двери Гжель-центра шибало яично-колбасными салатами и водкой. Мэр не пришёл, как мы и предупреждали берестяных мечтателей. Банкиры тоже. Были бы дураками.
Пришли сплошь престарелые сотрудники русского посольства в Вене и их рыхлые жёны в золотых украшениях и брючных костюмах от Крачковской. Среди пирующих сновали сиротского вида детишки. Впрочем люди оказались неплохие, видно в обмане не участвовали. Обстановка натурально российская.
Во главе банкета в картонном кокошнике сидела народная артистка, исполнительница русских песен для мэра.
Нас пригласили за стол, мы налили себе кто что хотел, лично я налил водки, закусил майкопской сырокопченой, прошёлся вдоль столов осмотреть меню.
А этих кто пригласил?! – загремел в праздничных стенах хмельной женский голос, - я спрашиваю: кто ЭТИХ пригласил?! Они что, самые умные?! Нахалы! Наглость какая!
Это о нас. Потому что не удалось до конца, как всех обмануть и продать нам, как всем, стол в величественном Гжель-Центре, супруга Парфеныча была недовольна. 
Да ладно вам! Пусть себе ребята посидят! Замерзли, - вступился было кто-то.
Но нет, из дальнего бандитского угла к нам бойко приблизился Парфеныч: - В самом деле, ребята, нехорошо… хоть пятьдесят процентов что-ли оплатили бы.. а то совсем как-то нехорошо!
Вот удивительно устроен русский человек-чиновник: за аренду и электричество взимать, для них это долг чести! Хоть ты тресни.
Усмехнулись мы горько, налили, закусили майкопской сырокопчёной - и на вокзал, "по ихнему" банхоф, благо рядом. Сели в вагон и сразу легли спать.