Настойчивость

Так теперь выглядит Волгоград со стороны Волги.

Я копался с карбюраторным двигателем СМ-255Л целую неделю. Мне хотелось иметь лодку с мотором, но консилиум лучших слесарей во главе с Гадышевым постановил: “Мотор не подлежит ремонту, а его необходимо заменить  другим”. Второй двигатель оказался с тем же дефектом. Я бесился от беспомощности и попросил отчима разрешения попытаться разобраться самому. С ехидной улыбочкой Ильич разрешил, дав на попытки два дня, а дальше он отвозит мотор и сдает его в магазин, как негодный.
Удивлению не было предела, когда я подъехал к Волгалессплаву – организации Ильича – на крсавице-лодке с работающим мотором. Все работники этой организации высыпали на берег и аплодировали мне. Это было настоящее торжество всех слесарей. Они по настоящему радовались, радовались как дети. Они болели за судьбу мотора и считали результат своим. Коллектив не опозорился, и кто-то один из коллектива “усмирил” эту капризную “лошадку”. Меня приняли в свой коллектив! Один Ильич стоял насупясь, почти плача от досады. Он не одобрил мою быструю победу. Я должен был подарить ее Ильичу, но не сделал этого. Это была главная моя ошибка! Правда мне не кажется, чтобы Ильич принял бы победу. Нужно было подстроить так, чтобы победа была только его. У меня не хватило хитрости, кроме того, и у меня была своя гордость, чтобы подарить победу обидчику женщин.
В чем была суть всех просчетов специалистов по двигателям и, что я обнаружил? Прокрутвшись почти весь день до  тошноты на качающейся лодке – я, который не раз разбирал и собирал систему всасывания горючей смеси из карбюратора в картер, я вновь, в последний раз разобрал систему всасывания и сел на горячий песок. Меня шатало как на волнах.
Закрываю глаза и вижу, как горючая смесь засасывается в картер, как она  сжимается в нем и поднимающимся поршнем. Ну, думай, думай, что дальше...   Здесь должна быть заковыка, ну, точно, здесь! Я заметил, что карбюратор образует смесь, а она всасывается и тут же, при обратном ходе поршня, выплевывается. Система “чихает”! Я впервые точно знал, что делать и какой будет результат!
Это уже потом я начал говорить о слишком высокой жесткости пластинок-клапанов и о прочих деталях. Как только я заменил стальные (перекаленную) пластинки на гитенаксовые (почти бумажные), толщиной 0,5 мм (то, что было под рукой!), так двигатель заработал.
Кстати, за все почти четыре года, ни разу не пришлось заменять гитенаксовые клапаны. Вероятно, какой-то инженер рассчитывал этот клапан и доказывал, что вот такой именно должна быть его жесткость и только такой, а мальчишка взял да поменял клапан на какую-то дребедень.
У этой истории – ясное дальнейшее развитие. Я во всех своих инженерных и научных решениях не боялся оригинальности и не верил  тому, что могла сделать девчушка-конструктор или маститый ученый.
В этот день – 12 июля 1956 года - Ильич пришел домой сильно пьяный и злой, а я стал его кровным врагом.