Бытие Гл 1 Сотворение мира

Земля была безвидна и пуста
И свет из бездны
Не прорывался угольком костра…
Вот так, любезный.

Лишь одиноко маялся тоской,
Витал Дух Божий.
Носился над водой, как заводной,
Ну, сколько можно!

Лень, как известно, развращает плоть,
Дух ссорит с телом.
И с воскресения решил Господь
Заняться делом.

В своих деяниях Творец во всём
Слыл пионером.
Для нас, кто стал творения венцом,
Он в том примером.

Чтоб вечно нам с лучиной не бродить,
Не зная, где ты,
Решил Господь, не медля, отделить
Нам тьму от света,

Чтоб на задворках нам не квасить нос
У мирозданья,
И к светлой жизни паровоз нас нёс
Без опозданий.

Да будет свет! И вырвал Бог фитиль
Из рук курносой,
Светильник новой жизни засветил,
Снял все вопросы.

(Не будем ссориться из пустяка -
Не так всё было.
Мы ж, как судью, Опарина и К0
Пошлём на мыло.)

Ученье - свет. Творения итог -
Свет днём был назван.
Так с мракобесием покончил Бог
И с жизнью праздной.

(Да, белый свет воистину хорош,
А стало ль лучше?
На лучик сотни непотребных рож
Полезло тучей,

Понабежало в наш Эдемский сад
Козлов дебильных
Таких, что хочется в сердцах назад
Рвануть рубильник,

Не видеть засланных из-за бугра
Наш мир курочить,
Чубайс и прочие где стёрли грань
Меж днём и ночью.

Страну поджёг, фитиль зажав в горсти,
Главэнергетик,
Чтоб мимо рта потом не пронести
Свои спагетти.

Над пепелищем разгонял он дым
Адамом Смитом
И полюбился рыжий голубым
Антисемитам,

Особенно тому, что кулаком
Слезу размажет,
Когда под дядю Сэма дураком
Послушно ляжет.)

Что миром будет править темнота,
Создатель злился.
Зловеще полыхали тут и там
Его зарницы.

(Хранить подальше спички от детей
Не знал привычки,
И человечество, как Прометей,
Украло спички.

Придурковатый тащит для сестёр
Колпак, поленья.
Пылает инквизиции костёр…)
И тем не менее,

Сумел Всевышний славно завершить
В трудах день первый
И на ночь лёг немного подлечить
Больные нервы.

(Провидец знал, возможно не впервой,
О тяжкой доли,
Что засыпать ему с больною головой
На валидоле.

Взирая вместе с ним издалека
На наши лица,
Твержу одно: несчастный, жив пока,
Не зли Провидца!

На пустыре взрастил Создатель плод
Без задней мысли
Не для того, чтобы в его компот
Ребёнок писал.

Ведь все мы в наших шалостях при Нём
Большие дети,
И потому пока ещё живём
На белом свете.)

Умчалась ночь. За вечный долгострой
Немым укором
Взирал простор глазницею пустой.
Настал день вторый.

(На диалекте скверно говорить.
Чтоб песня пелась,
От благозвучья Слова уходить
Мне б не хотелось.)

Господь, чтоб мир скроить под свой аршин,
Встал спозаранку,
Надеясь самоцветом завершить
Земли огранку,

Чтоб перстень на божественном персте
Жёг аметистом,
А прочие божки, какие есть,
Шли в атеисты,

От зависти взирали издали
Из дырок чёрных
На буйство красок матушки-земли
Вновь испечённых.

Из вод разрозненных, что в космосе неслись,
Являя небыль,
Навис над мирозданием карниз -
Твердь стала небом.

Собрав отдельно все остатки вод,
Явил Бог сушу,
Во всё, что колосится и цветёт,
Вдохнувши душу.

Пирамидальные поставил тополя
На службу даме,
И благодарная ответила Земля
Творцу плодами.

Зазеленился мировой горшок
Пучком соцветий.
Увидел Бог, что это хорошо.
Настал день третий.

От лишней влаги землю осушил
Мелиоратор,
Ну, разве что слегка переборщил,
Где Эмираты.

Собранье вод оформил Бог в моря
И в океаны.
(Вдаль понеслись варяги почём зря
И Магелланы

Под завыванья ветра и скулёж,
Скрип такелажный,
Перемежая жадность и грабёж
С открытий жаждой.

Васко де Гама с горсткою купцов
Плыл за корицей…
А слать Колумба и его гребцов
Я б не решился.

В мир новых неизведанных красот
Раздвинут шторы,
Полезет вслед за ними всякий сброд
В конквистадоры.

Когда б подольше викинги дрались
В своей глубинке,
До сей поры растили б свой маис
Ацтеки, инки.)

Ну, это в будущем случится, а пока
По воле Божьей
По небу побежали облака
Сердца тревожить,

Чтоб было куда вперившись смотреть
И вверх стремиться,
Где как татами выбивали твердь
Крылами птицы,

Да так усердно, вырвавшись из вод,
По небу били,
Что млеком затянуло небосвод
От звёздной пыли.

Мир затянули серой пеленой
Дни без заката.
И как узнать - сегодня выходной
Или зарплата?

Тогда воскликнул наш Господь в сердцах:
«К чему будильник?
Создам для дня и ночи в небесах
Я свой светильник,

А лучше пару – молвил Командир –
С лица и с тыла.
Да не оставят без надзора мир
Мои светила».

Их тяжесть на созвездии Весов
Господь наш взвесил,
На остов мирозданья с двух боков
Светил навесил.

Большое, что для управленья днём,
На мир взирает,
А ночью малой спутницей при нём
Луна зевает,

Дежурным светом освещает мир
Ночной смотритель,
Дел тёмных за прикрытыми дверьми
Невольный зритель.

Так день от ночи отделил Творец,
А дни затмений
Для знамений задействовал Мудрец
(Или знамений?

За диалект бьют люди чужаков
С ожесточеньем.
Не важно ударение у слов,
Важно значенье.

Когда нас в спину тычет Божий перст,
Вредны здесь пренья -
То знамение Бог нам шлёт с небес
Или знаменье?

Заложенную свыше в небесах
Творенья смету
Нам как сороки на своих хвостах
Несут кометы.

На пустографке неба полотна
Вперёд на годы
Особо выделяется одна
Статья - расходы.

Да, заварил у вечности котла
Создатель кашу,
И что ему сгоревшие дотла
Потери наши?

Тепло Ему даёт огонь сердец,
Дым ветром сносит.
И если надо, Бог ещё дровец
В костёр подбросит.

Лишь копоть, чем чадит иной балбес,
Чернеет резко.
Её Создатель в новый свой замес
Сотрёт до блеска.)

Небесный свет просеял сквозь дуршлаг
Бог деловито.
С бидоном выходила на большак
Звезда Давида,

С Тевье-молочником на Млечный путь
Всходила рано
И, видно, преградила ту тропу,
Где шли бараны.

Полуголодные бредут стада
По лужам талым...
Так неожиданно пришла беда
К народам малым.

Звезда Давида подаёт им знак -
Мол, ноги свесив,
Очередной планирует теракт
Злой полумесяц.

Ущербный месяц тщится отомстить
Звезде Давида,
Терактами грозится погасить
Её либидо.

От возмущений солнечных дрожит
Небесный студень.
А на Земле, над пропастью во ржи,
Страдают люди.

Пока светила, где кому сиять,
Не разберутся,
Спокойно не придётся милым спать
В своём кибуце.

И хочется соломки подстелить,
Где падать твёрдо.
Но слишком рано раны бередить
На день четвёртый,

Когда всё только занялось цвести,
Болтаться грушей…
Пришёл черёд воде переместить
Амёб на сушу.

Мир заселить довериться кому,
Решил Бог просто:
Родоначальницей вода всему,
Что жрёт и трётся.

Велел наш Боцман рыбкам золотым
Задраить жабры.
И вот уже по берегам крутым
Гуляют жабы.

Всему, что по дыханью нам родня,
Бог пресмыкаться,
Плодиться дал приказ по зеленям
И размножаться.

Так создал Бог зверей по роду их,
Скотов и гадов,
И вверх летело чавканье одних,
Других - рулады.

И было на земле тогда не счесть
Плодов съедобных,
И как-то неприлично было есть
Себе подобных.

Все твари разделились на Земле
По виду, роду,
Но было в первобытной той семье
Не без урода.

И несмотря на божеский наказ
Есть только траву,
Имели твари зубы на заказ
Не по уставу.

И вот уж в небе крыльями свистит
Первопорхатель -
Не змей-Горыныч сказочный летит,
А птеродактиль.

(Не девушек в хоромы за квартал
Змей тащит тощих -
На землю с неба щерит свой оскал
Бомбардировщик.

Когда б не сгинул ящур в мезозой,
Урод пернатый,
Ему б свой род определили войск
Творцы из НАТО.

А змей-Горыныч, нынешний герой,
Наш русский новый
Займётся, обожравшийся икрой,
Работорговлей.

Начнёт славянок русых поставлять
Гад в Эмираты…
А что впустую по небу летать,
Горючку тратить?)

Всё это - много позже, мы же вновь
От нашей скверны
Вернёмся в мир, где царствует любовь,
Пока без терний.

Зверью и птицам приказал Господь
За жизнь цепляться.
И понеслась, как одержима, плоть
Совокупляться.

Плодятся, размножаются стада
Без чувства меры.
(Что молодёжи служит иногда
Дурным примером.)

Живую плоть Господь благословил
Любить до стресса.
(Да я и сам когда-то кайф ловит
С того процесса.

И даже если девы, как фантом,
Порой ужасны,
В подходах к размножению с Творцом
Я есть согласный.)

Трещат от брачных плясок камыши,
Мычат телята…
Так в гуле одобренья завершил
Господь день пятый.

Содеянному в мудрой голове
Подвёл Бог сумму.
Поставить человека во главе
Господь задумал

Владыкою над рыбами в морях
И над зверями,
Синицей, что трепещется в руках,
И журавлями,

Что клинописью пишут без чернил
На неба блюдце,
На уговорчики, чтоб я так жил,
Не поддаются.

(От Бога нам послание несёт
Клин журавлиный,
Мол, полагается во всём Господь
На нас любимых:

Бдеть огород и садик свой растить
Без купороса.
Творящим козни надо зарубить
Себе под носом -

Кто лишку хватит от Его куска,
Бог шкуру спустит.
Но я не стал бы всё же подпускать
Козлов к капусте.)

Искусственным дыханием рот в рот
Бог жизнь в нас вдунул
И про сладчайший, но запретный плод
Ещё не думал.

Не думал Бог о нашем баловстве,
Грехе и злобе,
Ему хотелось лицезреть как всем
Своё подобье,

Не всматриваться в отражений гладь
В неловкой позе,
А сверху с умиленьем созерцать
Любимый образ,

Как левый отражается сапог
В любимом правом…
По той причине созывает Бог
Божков ораву,

Мечтавших вместе с Господом тогда
О лучшей жизни,
Но сгинувших чуть позже без следа
В монотеизме.

Хорошим исполнением Творец
Всегда гордился,
К божкам, творенья чтоб создать венец,
Бог обратился:

«Не медля человека сотворить,
Сшить не из лыка
И по тарифным ставкам утвердить
Его владыкой

Над всем живущим в небе, на земле,
В воде и в прочем».
(Ну, скажем лучше, ничего себе
Круг полномочий!

Закрыв глаза на первородный грех
И кто чем трётся,
Кого назначить в мире «лучше всех»,
Бог разберётся.

Возможно, через миллионы лет
С апломбом пышным
Дельфинам Бог отдаст приоритет
Над всем, что дышит.

В морских пучинах ангелы-гонцы
Восславят Бога,
А с плавниками новые жрецы
Им в том помогут.)

Бог в спешке человека без лекал
С себя примером
Создал, но сильно подорвал
Единство веры.

Незыблемость её - Господь один,
Ползёт как каша
От обронённых слов: Мы создадим
Подобье Наше.

(Впредь свечкою задуется не раз
Единобожье.
Прости, Господь, но не один Ты нас
Лепил, похоже.

И у Тебя иных божков с пяток
Была бригада…
А может, чтобы уложиться в срок,
Так было надо?

Всё это мифов тотемических племён
Суть отголоски.
Гробов доисторических времён
Не тронем доски.

Вкусивших откровения экстаз
Мы не осудим,
Возможно, поумнее были нас,
Но всё же люди.

Приукрашали правду, как могли,
В согбенной позе,
Чем вбили в наши слабые мозги
Сомнений гвозди.

В усердии стирали пот с лица,
Чтоб вышло краше.
И были безразличны мудрецам
Сомненья наши.

Во имя, во всесилие Отца
Псалмились, пели,
Его же ради красного словца
Не пожалели.

Но оказался до того мотив
Для сердца милым,
Что приняли мы как императив
Жрецов посылы.

Понятно их стремленье - Божество
Очеловечить.
Но на вопрос о схожести с родством
Я не отвечу.

По образу, подобью своему
Бог человека
Как создал? Хоть убейте, не пойму,
Умом калека.

Так многолико вышло существо,
Творца созданье.
Мне Господа представить самого -
Как наказанье.

Недаром церковь в мир внесла запрет,
Каким кто видит,
Переносить на холст Творца портрет –
А то обидит.

Авторитет Создателя велик -
Кто ж усомнится?
Изображённый рукотворный лик
Грозил убийством.

Каноны сокрушали, как могли,
Иконописцы
И покаяние потом несли
В своих темницах.

Лик светлый, образ Божьего лица
Кисть сотворила,
Но тайну про Создателя-творца
Мне не открыла.

Взирая на ущербну нашу плоть,
С тяжёлым вздохом
Представил, как мог выглядеть Господь -
Мне стало плохо.

Таких наворотила дел вокруг
Господня сила…
Неужто двух подобных нашим рук
Творцу хватило?

Перемахнуть все разом города,
Хребты, отроги -
Зачем, простите, Господу тогда
Больные ноги?

В солёный океан их опустить,
Лечить подагру,
По мирозданью гоголем ходить
И пить виагру?

И у какой провидицы спросить,
Чтоб разъяснила,
Как силу Духа можно разместить
В душонке хилой?

Как мне поверить в правоту основ,
Жрецов умища,
Когда в любом Солярисе мозгов
Я вижу днище?

Прости, Господь, рассудок мой больной,
Храни от СПИДа,
Но общее меж нами лишь одно,
И то либидо.

В том смысле, что Ты сам нас наделил
Свободой воли
Творить, а не болтаться на мели,
Скучать голь-молью…

Иной за сотню неотложных дел
Берётся смело,
Расширив свой предел на передел
До беспредела.

Но говорить про дел его итог
Мне неохота.
Вернёмся в цех, где не доделал Бог
Свою работу.)

Когда возник пред Богом без прикрас
Вопрос про гендер,
Иным богам Господь на этот раз
Не отдал тендер.

Любимых двух Господь наш сотворил,
Как свет из мрака,
И размножаться их благословил,
Пока без брака.

(Шло время золотое на дворе
Матриархата,
И слово папа местной детворе
Служило матом.

У безотцовщины иных нет слов
В быту суровом.
Отдельных не было на свете вдов -
Все были вдовы.

Пока имели мамку на углу
В чужом кочевье,
Колчан свой приторачивал к седлу
Пацан ничейный.

Детородящим был любой урод,
Коней начальник.
А женщин целовали только в рот,
Чтоб не кричали.

Не феминистки подняли главу.
Представь, сестрица,
Легко ли без согласия в хлеву
Совокупиться

С насильником с вонючим от седла
Натёртым задом?
Рожай потом от этого козла
Таких же гадов!

Вопросом мучился весь женский род:
Когда кричала,
Зачем таких насильников как тот
Она рожала?

И появились племена тогда,
Сплошь феминистки.
Всем разом отрывали без суда
Они пиписьки.

Близ Амазонки женщины зонтом
Мужей мочили,
За что своё название потом
И получили.

В доспехах коротали свои дни,
Как те улитки.
Плодились, размножались лишь одни
Гермафродитки.

Нет-нет, да слышался из темноты
Басок сопатый:
Сегодня мамой, милый, будешь ты,
А завтра папой.

Но обнажить случалось лишь при ком
Свои отростки -
Вмиг свиньям отрывали их на корм
Легко и просто.

Раз, два - и вынесли позор на двор
Кормить скотину.
Я очень понимаю кто с тех пор
Не ест свинину.

Пока обычай древний уважать
Не перестали,
Напрасно не пристало обнажать
Нам гениталий.

Меч из штанов не можно вынимать,
Чтоб не тупился.
Простите, ножен я хотел сказать,
Оговорился.

Пусть обзовёт ханжой неверный муж,
Но сам я лично,
Где женщины, замужние к тому ж,
Держусь приличий.

Шло время золотое на дворе
Матриархата,
Но женщина в терзаньях и в хандре
Не виновата.

Услышав от ребёнка: мой отец -
У многих женщин
В минуту шло биение сердец
За сто, не меньше.

Ведь были все они, как ни пляши,
Ничьи невесты…)
Так, недоделав что-то, завершил
Господь день шестый.

Творец наш землю, небо сотворил,
Всему начало,
И сам себя, похоже, убедил,
Что полегчало.

Жизнь нанизалась на земную ось
И шла всё краше.
Как омрачаться Господу прошлось,
Увидим дальше.

Из книги Лучше всех или завоевание Палестины, Бытие, гл.1. (Персональный сайт Валерия Белова http://www.belovbiblevirsh.ru/)