Все только начинается... отрывок

Он спрятался в высокой траве, и его не видно. Слепит солнце, но двигаться нельзя. Рядом на цветок сел громадный шмель. Денису страшно, но если он пошевелится, то укусит шмель, или Дениса обнаружат. Мальчишки играют в прятки во дворе. Сердитый шмель перелетает с цветка на цветок, все ближе и ближе. Денис не выдерживает и с криком выскакивает из укрытия. Тут же раздается торжествующий, звонкий голос:
— Вот он! Поймал!
— Это не считается, тут шмель летает! — с обидой кричит Денис и бежит вприпрыжку к водосточной трубе, где собрались все дворовые мальчишки. Но вскоре начинается новая игра, и он не замечает, как наступает вечер. С балкона кричит мама:
— Дениска, иди домой!
— Мам, ну еще десять минут!
— Все, иди домой! Ты слышишь? Ты еще уроки не делал! Не занимался!
— Ну, сейчас!!!
Он сердито бежит домой и сразу забывает о друзьях. Дома пахнет яблоками и пирогами. Он хватает горячий пирожок и, обжигаясь, дует на него. Мама улыбается, а бабушка качает головой на торопыгу. Денис давится горячими пирожками, запивает их компотом. С набитым ртом рассказывает маме, как его застукали из-за шмеля. А так бы ни за что не поймали!
Вечером пришел с работы отец и принес пластинку Робертино Лоретти. Денис закричал, чтобы ему дали включить музыку, залез на табуретку и осторожно опустил ручку проигрывателя на вращающийся диск. Раздался звонкий, чистый голос знаменитого итальянского мальчика.
Денис пытается подпевать таким же тоненьким голосом, а мама и отец смеются.
Потом они с отцом начинают играть в «дерево». Отец раскидывает руки в стороны, а Денис забирается на него, стараясь забраться на самую макушку. Сверху квартира смотрится совсем по-другому, страшно сидеть на такой высоте, зато очень интересно. Денис трогает люстру, но бабушка кричит, чтобы он не трогал, а то разобьет. Мама обижается за Дениса:
— Ну, почему обязательно разобьет? Костя же рядом. Что, он не видит?
Костя – это отец Дениса. Но по бабушкиному мнению, на Костю надеяться нельзя. Он такой же безалаберный, как и Денис. «Два сапога пара» - недовольно говорит бабушка, когда Денис чего-нибудь натворит.
— Вот надо им на люстре висеть, больше негде! — бабушка поджимает губы.
Папе больше не хочется играть в «дерево», он опускает Дениса и уходит в другую комнату. Мама молча сидит в кресле. Денис подходит к ней и виновато заглядывает ей в глаза. Она ерошит ему волосы и улыбается. Но Денис видит, что у нее испортилось настроение. Денис очень боится за маму. Сколько он себя помнит, она всегда болеет. У нее слабое сердце. Ей нельзя расстраиваться. Она постоянно пьет лекарства и несколько раз в год ложится в больницу.
Денис очень жалел маму и всегда плакал, когда ее увозили на «скорой». После того, как в их дворе умерла совсем молодая женщина, у которой тоже был порок сердца, Денис стал панически бояться зловещих слов «скорая помощь». Когда маме становилось плохо, и бабушка кричала в телефон, что человек умирает, и при этом надрывно, неестественно стонала, он забивался в угол. У него стучали зубы, его трясло. Денис боялся спать один в комнате, где пахло мамой, а ее не было. Бабушка брала его к себе, и он в страхе прижимался к ней. Она рассказывала ему непонятные, далекие истории из своей жизни, когда была совсем ма-
ленькой и играла с братом в камышах за домом. Денис не верил, что бабушка тоже была маленькой, как Наташка с третьего этажа. Слушая монотонный голос, он засыпал. Ему снились странные люди «батраки», дедушка, которого убили на войне фашисты. Было жалко древнего, неизвестного дедушку. Денис представлял его с большой белой бородой, как у Деда Мороза, только дедушка ходил босиком и ел «мякину».
Когда мама ложилась в больницу, отец почему-то старался не приходить домой. Он ночевал у друзей или приходил совсем поздно, когда бабушка уже спала. Он на цыпочках проходил мимо нее в свою комнату, но она провожала его внимательным взглядом и смотрела на часы. Когда отца не было, бабушка рассказывала Денису, как к ним в деревню привозили особенную книгу Библию, и конторщик каждый вечер читал ее вслух на ступеньках для соседей.
— В этой книге все написано. Что было и что будет, – говорила бабушка таинственным голосом.
— Мы тогда не верили, а потом все так и оказалось. Было написано, что вся земля будет опутана железной паутиной. А теперь смотри – везде провода, по всей земле... Или там было сказано: «будут летать железные птицы и клевать людей!» Ну, как могут быть такие птицы, думали мы? А началась война, и повидали мы этих «птиц». Сколько людей побомбили! Владычица небесная! — бабушка вздыхала и крестилась.
Денис боялся этой злой книги. Особенно, когда бабушка таинственным голосом рассказывала совсем страшные вещи:
— Там все написано. И что брат на брата пойдет. Это в Гражданскую было, и что Гиена огненная будет. И что война большая будет… До самого двухтысячного года все, как есть, сказано! А потом в книге идут только пустые страницы. Это значит, будет конец света!
Денису было очень страшно. Далекий двухтысячный год пугал. Хорошо, что это так далеко! Тогда он будет совсем старый, ему будет… сорок лет! Может, тогда эта книга уже забудется, и у них с мамой все будет хорошо. И он скажет бабушке: «Помнишь, ты пугала? А вот и нет конца света, ага!»
Потом бабушка обязательно переходила к разговорам об отце. Скорбно поджав губы, она рассказывала разные истории, где отец всегда был виноват перед матерью, и называла его «неблагодарным». При этом она строго говорила:
— Не будь как отец!
Денис обижался и защищал отца, но бабушка смеялась над его горячими словами и вздыхала:
— Вот вырастешь, тогда поймешь. Вот попомнишь еще меня!
Денис очень переживал, когда родители ругались. Ссоры начинались неожиданно, из-за ложки или испачканной курточки, или не выключенного в ванной света. Бабушка по любому поводу вспоминала свою загубленную жизнь, подорванное голодом здоровье. Всегда получался виноватым в этом отец. Он в ответ возмущенно открывал рот, заикался, подбирая слова под презрительным бабушкиным взглядом, но только махал рукой и убегал из комнаты. Мама заступалась за отца, тогда бабушка упрекала ее в том, что все только и ждут ее смерти. Мама вспыхивала и кричала в ответ, что так невозможно жить, но бабушка ее не слушала и продолжала выкрикивать очень обидные слова. После чего бабушка падала на диван и мелко тряслась и охала.
Денис сидел в углу и плакал. Потом он бегал с валерьянкой и корвалолом от мамы к бабушке. Они лежали в разных комнатах и стонали, а Денис по очереди сидел рядом и гладил и целовал им руки.
Он любил всех троих, ему хотелось, чтобы они дружили и играли вместе. Иногда отец приходил с работы в хорошем настроении, приносил всем гостинцы, обнимал бабушку и шутил с ней. Вечерами все садились за стол и играли в лото, интересную игру с маленькими, красивыми деревянными бочонками, из которых можно было строить пирамиды. Однажды отец принес настоящие шахматы в коробочке и картонную, клетчатую доску и стал учить Дениса непонятной игре. Денис разглядывал красивые, блестящие фигуры. Внутри них что-то шелестело, наверное, песок. Ему хотелось разломать фигурку, чтобы посмотреть, но бабушка увидела это и спрятала в шкаф шахматы. Тогда он разрисовал белые клеточки на доске. Он нарисовал танки. Но бабушка не обрадовалась, а опять ругалась.
— Удостоил, таки! Попортил вещь!
Всегда, когда он делал что-то не так, она бежала к маме, и они опять ругались. Мама его защищала, а бабушка кричала, что растет второй отец.
Но когда бабушка начинала рассказывать какую-нибудь историю из
своей жизни, Денис покатывался со смеху над ее смешными словами. Мама и папа тоже смеялись. Смеялась и бабушка.
Когда Денис уже учился в школе, они купили свой первый телевизор «Изумруд». Вечерами смотрели концерт или фильмы про войну. Бабушка очень переживала, вскрикивала и хваталась за сердце. Рядом лежали таблетки валидола. Бабушка охала, выкрикивала проклятия фашистам и била руками по коленкам. Мама с улыбкой одергивала ее, но бабушка ерзала на стуле так, что тот трещал. После фильма она вставала, пила валерьянку и целый вечер вспоминала увиденное, постоянно повторяя:
— Какое тяжелое кино!
Когда по телевизору стали показывать хоккей с канадцами, бабушка неожиданно увлеклась хоккеем. В программе она заранее подчеркивала химическим карандашом время матча, несколько раз в течение дня наказывала Денису напомнить ей, чтобы она не пропустила «передачу». Во время хоккея бабушка, сжав зубы и кулаки, только молча дергалась, подаваясь всем телом к экрану, когда Харламов летел к воротам. Но когда начинались дра-
ки, не владея собой, вскакивала и кричала на всю квартиру:
— Да что ж ты, паразит, делаешь! Он тебя трогал, а? Ой, паразит! Сволочь!
— Мама, перестань, ты что?
— Ты видела, дочка?! Прямо по спине клюшкой дал! А ты что молчишь? Надо и ему в харю дать!
— Нам нельзя, мы так не играем.
— А им можно?! У, фашисты, проклятые, тьфу! Еще жует как телок все время. Ты смотри, смотри, еще улыбается, паразит! Ой, не могу. Прям,пронзило всю!
Денис хихикал над бабушкой. Мама улыбалась.

Но когда по телевизору показывали концерт, бабушка замирала в кресле. Она жадно слушала любимые украинские песни, восторженно качала головой и тихонько раскачивалась. Денис видел, как у нее появлялись слезы. Она вздыхала и вытирала их кончиком мокрого платка, а они все катились и катились по морщинистым щекам…
Ее и мамино детство прошли в небольшом селе под Сталинградом, а потом и в самом городе. Жили они бедно. Бабушка всегда рассказывала, как они «пухли с голоду». Мамин папа ушел от них. Вскоре его парализовало. Он писал бабушке письма, просил простить его, но бабушка не простила и на письма не отвечала. Когда началась война, они с мамой бежали в Сталинград, но попали в плен к немцам. Всю страшную, холодную ночь они просидели под железнодорожной насыпью вместе с другими беженцами. Но им удалось убежать. Об этом бабушка шепотом рассказывала Денису:
— Было уже холодно, мы сидим на земле, закоченели все. Ну, думаю,пропали! Отец небесный, спаси и сохрани. А тут немец один, пожилой уже, подходит к нам и пальтишко детское бросил. А потом так вот посмотрел на меня и специально отвернулся. Я обмерла вся и двинуться не могу. А он отошел и издалека незаметно так машет, мол, беги, дура. Ну, я перекрестилась, Лийку в охапку и бежать через рельсы. Бегу и думаю, ой, сейчас стрель-
нет, Владычица небесная, не погуби! Так и спаслись. Так что и среди них тоже люди были, вот так-то!
Потом они жили в землянке в разрушенном Сталинграде. После войны вернулись в деревню. Мама там окончила районную железнодорожную школу с золотой медалью и уехала в восстановленный Сталинград поступать в институт. Она стала студенткой строительного института. Мама была очень красивая. Вокруг нее всегда крутились поклонники, писали ей письма и приглашали в кино и на танцы. Но у мамы тогда было только одно платье,
которое она сшила сама. Она стеснялась этого. На второе платье не было денег. Когда отец уже не жил с ними, мама рассказала Денису, как за ней долго ухаживал один парень с их курса. Он писал ей стихи и даже нарисовал ее портрет на зеркале, чтобы всегда ее видеть. Он ей тоже нравился, но мама очень переживала из-за платья. Однажды он всю ночь простоял под ее окном у общежития, а мама смотрела на него из-за занавески, плакала, но так
и не вышла к нему, потому что платье висело мокрое после стирки. Сейчас, говорят, он замминистра и работает в Москве в Главке.
После института, который мама тоже окончила с отличием, ей предлагали распределение в Москву или Ленинград. Но они с подругой решили поехать в провинцию и строить там красивые, чудесные дома, такие же, как в столице. Они выбрали наугад первый попавшийся город в списке. Это оказались Чебоксары.
Мама жила в гостинице «Волга». Получив зарплату, они с подругой пошли обедать в ресторан. К ним подсадили одного парня. Это был молодой актер драматического театра. Он недавно приехал в Чебоксары из Сибири. И тоже жил в гостинице. Они познакомились. Его звали Костя. Он немного робел перед красивой мамой, она казалась ему слишком недоступной, но все же решился и пригласил ее и подругу в театр на премьеру. Костя обещал
им бесплатные билеты, которые дают актерам. Когда мама пришла, он небрежно вручил им билеты на самый первый ряд. На самом деле, он купил их на свои деньги. Во время спектакля он волновался, все время смотрел на маму и даже забыл слова в последней
сцене. Маме было приятно, что из-за нее Костя так волнуется, она хвалила его после спектакля и обещала придти еще. Они встречались целый год. Костя рассказывал о далекой Сибири, о своем детстве, приглашал маму поехать туда на следующее лето, обещал пока-
зать удивительные, красивые места, полные древних тайн и легенд. Вскоре они поженились. Когда родился Денис, мама вызвала из Сталинграда бабушку. Они стали жить вчетвером в маленькой комнате в деревянном доме, которую маме дали на работе. Бабушка почему-то сразу невзлюбила отца. Ей не нравилась его профессия, его поздние приходы домой. Она
неодобрительно говорила маме, что та могла бы найти себе человека посолидней и не торопиться с ребенком. Мама краснела, вспыхивала, а однажды тихо, но решительно сказала:
— Это не твое дело. Я сама знаю, что мне лучше.
Бабушка побежала пить валерьянку, демонстративно собрала вещи, но не уехала. Тогда и начались эти ссоры.


Музыка и спорт


Зима. На улице темно. Проснуться невозможно. Высунешь руку из-под одеяла: «Б-р!» И опять прячешься в теплой постели, растворяясь в сладком сне.
— Дениска, вставай! В школу опоздаешь, — в который раз слышен ласковый голос матери. Она нежно дотрагивается рукой до волос и шепчет в ухо. Денис потягивается, но не может никак встать. Мама из кухни вновь зовет его, потом заходит в комнату и сердито стоит над ним. Денис капризничает, ругается и с недовольным лицом плетется в ванную. Из кухни вкус-
но пахнет. Денис наскоро завтракает и торопится в школу.
Как только он открыл дверь из подъезда – задохнулся от налетевшего снежного порыва. Денис, наклонив голову, идет по улице. В окнах горит уютный, теплый свет. На остановке видны темные фигуры людей. Куда все так рано едут? Сейчас бы обратно в постель!
Но с каждым шагом сон уходит, морозный воздух бодрит. Снег скрипит под ногами. Приближается школа. Денис предвкушает радость встречи с друзьями. Голова полна мыслями о сегодняшних планах.
Вот и школа. У входа встречаются, жмут руки, старшеклассники торопливо курят. Звенит звонок. Денис бежит в теплый вестибюль. Он толкается в раздевалке, ищет свободный крючок. С мороза у него горят щеки. Он взлетает по лестнице на третий этаж. К счастью, учительница опаздывает. Класс собирается в коридоре перед закрытым кабинетом. Девочки стоят отдельно.
Мальчики сидят на подоконниках или, вывернув ноги и засунув руки в карманы, стоят, покачиваясь в проходе. Толкают друг друга, мгновенно вспыхивает погоня. Убегая, врезаются в толпу девчонок, те визжат и бьют портфелями мальчишек. Появляется учительница. Шум стихает.
В третьем классе родители записали Дениса в музыкальную школу. Пять долгих лет ходил он заниматься на баяне и каждый год собирался бросать надоевшую «музыкалку». К баяну интерес давно пропал. В школе скучно, пустынно, из классов доносились приглушенные звуки пианино, баянов и балалаек. Никто не бегает на переменах и не кричит. После двух школ не хотелось сидеть дома, разучивать заданные пьесы, тянуло во двор, где дотемна кричали пацаны. Но большую часть времени он уже отучился, и, уступая слезным уговорам матери, жалея потраченные деньги на покупку баяна «Тульский», продолжал посещать дурацкую «музыкалку».
Денис за компанию с товарищем записался в конькобежную секцию. Вскоре приятель раздумал быть конькобежцем и ушел в боксерскую школу, а Денис остался. В эту секцию он ходил почти год. Он втянулся в новую, спортивную жизнь, сдружился с мальчишками. Даже потихоньку пропускал уроки в музыкальной школе ради тренировок. Ему нравились необычные,
длиннющие коньки, процесс их заточки на специальном станке. Нравилось смотреть, как красиво, грациозно, каким-то замедленным, танцевальным движением переплетая ноги, влетают в поворот конькобежцы, как отсчитывают одной рукой невидимый ритм, словно дирижируют сами себе, а другую держат за спиной. Денис постепенно научился довольно хорошо кататься.
Иногда вечером после тренировки он выходил на лед и в морозной тишине катился по пустынному кругу, наслаждаясь скользящим, беззвучным полетом, скоростью и уходящим вдаль льдом.
Летом вся секция переходила на роликовые коньки и спортивные велосипеды, у которых переключались скорости. До этого у Дениса был только трехколесный «Школьник», у которого постоянно крутились педали. Денис хорошо помнил, как с нетерпением ждал, когда он подрастет, и отец снимет со «Школьника» одно колесо, так что получится настоящий, двухколесный велик. Когда это, наконец, случилось, Денис гордо колесил по двору, трень-
кая поминутно в звонок, а потом потихоньку снимал цепь и катился с горы, держа ноги на педалях, которые, как на настоящем, взрослом велике, не крутились постоянно во время движения! Это было здорово! Правда, тормозить приходилось подошвами об асфальт…
В шестом классе ему взяли в прокате большой велосипед «Юность». В первый же вечер Денис с пацанами помчался в лес. Там он разогнался на проселочной дороге, старая рама не выдержала нагрузки, и велосипед развалился прямо на ходу. Денис пролетел несколько метров, ободрал лицо, даже потерял сознание. Он долго сидел на земле и плакал от боли и обиды, пацаны его утешали. Потом они стали смеяться над его распухшими, клоунскими губами. Уже затемно они пришли во двор, сложили остатки «Юности» у дверей квартиры Дениса и убежали. С тех пор Денис не катался. И вот ему доверили спортивный велосипед.
А коньки! Это были не те коньки, которые сейчас продаются повсюду. Те коньки были особые, их не купишь. Коньки с колесиками вызывали восхищение своей удивительной конструкцией и радость оттого, что можно кататься на асфальте как по льду. Подошло время соревнований среди школ республики. Денис очень волновался и усердно тренировался. Он впервые выступал на настоящих соревнованиях. Публика на трибунах, бумажный номер на спине, настоящий стартовый пистолет у судьи и восьмое место, которое Денис выиграл у какого-то карапуза – все это запомнилось на всю жизнь.
Вскоре тренер торжественно сообщил своим воспитанникам, что подошло время сдавать нормативы на юношеский разряд. В назначенный день ребята собрались пораньше, все мечтали получить первый в своей жизни спортивный титул. Обсуждали нормативы, прикидывали, сколько же надо тренироваться, чтобы получить со временем третий или даже второй «взрос-
лый», не говоря уже о «первом взрослом». А Кандидат в мастера…, а Мастер спорта, а Чемпион?! О, это даже невозможно представить…
Но тренер в тот день напился и не пришел. Его долго ждали, потом раздевалку закрыли и ребят выгнали со стадиона. Все ушли, а Денис еще долго стоял на улице, надеясь, что вот-вот появится тренер, но тренер так и не появился. Больше на тренировки Денис не приходил.

Школьные будни

Первого сентября, в начале восьмого учебного года, когда все возбужденно толпились на школьном дворе, к Денису подошел улыбающийся, курносый новичок и предложил сидеть вместе за одной партой. Его звали Сергей Демов. Ребята подружились и стали неразлучны до окончания школы.
Сергей был сыном директора крупного предприятия, страшным хвастуном и очень веселым человеком. Что бы он не говорил, он всегда начинал смеяться. От смеха даже не мог закончить предложение. Окружающие тоже начинали смеяться. Учился он плохо, часто получал двойки, но всегда радовался жизни и постоянно придумывал различные шутки. Демов учился
в художественной школе, которая располагалась в бывшем монастыре на берегу Волги. Красивое здание много раз меняло хозяев, и теперь его отдали детям. Сергей сообщил, что поступить туда невозможно, и только ему одному удалось поразить всех преподавателей своими картинами. Еще он говорил, что внутри школы выросло дерево, настоящая береза, и, чтобы дерево росло дальше, на втором этаже вырезали дырку в полу. Теперь дерево выросло и уже достигло уровня чердака. Денису очень хотелось посмотреть на дерево, но Сергей объяснил, что эта школа особенная, и чужих туда не пускают.
Денис тоже решил стать художником. Он уговорил маму, обещая успевать и в «музыкалке» и в «художке», и стал ходить в другую художественную школу на окраине города. Директор школы Кумбаров был страстный пьяница. Про него ходили слухи, что он невероятно талантлив и скрывает в своем доме коллекцию шедевров. Во время занятий он ходил между учениками и сердито запрещал пользоваться черной краской, говоря, что в природе нет черного цвета. Он учил, как кончиком карандаша в вытянутой руке измерять пропорции предмета, как смешивать акварельные краски, как заливать бумагу и как передать объем кувшина на бумаге. Кривой горшок в альбоме Дениса после нескольких точных штрихов Кумбарова пре-
вращался в прекрасный, объемный сосуд. Денис стал рисовать все подряд – этюдники, ведра, шторы, стараясь подражать легким, стремительным движениям учителя.
Летом вся школа выехала на два дня на «пленэр» – так назывались занятия на природе. Жили в палатках на берегу Волги. Кумбаров привез на моторной лодке ящик вина, закрылся в палатке с учительницей и не выходил все это время. Ученики, предоставленные сами себе, купались, бегали в лес, некоторые пытались рисовать коров, деревья. Несколько мальчишек
ночью проползли в палатку директора и украли бутылку. Денис напился вместе со всеми и, решив поразить одну девочку, прыгнул перед ней в воду в штанах. Девочка недоуменно на него посмотрела и ушла, а Денис потом долго сидел на берегу, дрожал от холода, стесняясь при всех снять и просушить штаны.
Вскоре Кумбарова уволили за пьянство, школу закрыли. Денис перестал заниматься живописью, но полученные там навыки потом пригодились ему в жизни.
Демов жил неподалеку от Дениса, и они вместе шли в школу и вместе возвращались домой. Дорога проходила мимо железных гаражей. Перед одним из них с самого утра всегда стоял скелет машины «Победа» без дверей и стекол. Молчаливый дед лежал под машиной или копошился в гараже.
Про него рассказывали, что он собирает «Победу» из запчастей, которые выискивает по всему городу или вытачивает сам. Все годы, пока Денис ходил в школу короткой дорогой через гаражи, он видел по утрам эту машину. Дед упорно красил и собирал свою мечту. Денис окончил школу, но так и не увидел, как машина поехала. Потом дед умер от старости, и гараж больше не открывался. Дверь заросла бурьяном, перед гаражом потихоньку воз-
никла свалка.
Друг детства Саша Темиров познакомил Дениса со своим соседом Сергеем Ефимовым. Тот был старше их на два года и уже курил. Они забрались на стройку, и Денис впервые попробовал дешевые сигареты «Клубовые».
Он нюхал пачку. Она так вкусно пахла! Денис выпросил две сигареты и вечером нетерпеливо побежал к Демову во двор. Тот сидел в беседке в окружении соседских мальчишек и девчонок и что-то врал про охоту, куда он, якобы, ездил с отцом и где подстрелил оленя. Денис небрежно вытащил сигарету и с бывалым видом закурил, старательно выдувая дым. Демов был
поражен и подавлен величием друга. Денис достал вторую сигарету и великодушно подарил товарищу.
С тех пор они стали бегать в лес курить во время и после уроков. Расходясь по домам, они жевали листья и сосновые иголки, чтобы перебить запах. Зимой приходилось курить в школьном туалете.
В школе это особенное место! На перемене половина учеников с ревом бежит в буфет, а другая, старшеклассники и те, кто хочет ими казаться, идет курить в туалет. Там опытные курильщики достают из-за высоких сливных бачков спрятанные недокуренные «бычки». У кого-то есть целая сигарета.
На счастливчика налетают со всех сторон, занимая очередь. «Оставишь!» – слышны крики. Хозяин, не спеша, курит, не обращая внимания на поскуливание желающих: «Ну, хорош, уже фильтр остался!» Школьники помладше не курили, но стояли рядом в гордых позах, поминутно сплевывая на пол.
Иногда дверь неожиданно распахивалась, и в проеме появлялась швабра, которая стучала по стене. Это директриса в окружении учительниц выгоняла курильщиков из туалета. Все быстро прятали «бычки» и по одному выбегали в коридор. Изредка посылали на расправу учителя физики Евгения Юлиановича. Но его не боялись. Это был высокий, толстый человек с гладко выбритой головой. Он всегда ходил в черном костюме, плечи которого были густо обсыпаны перхотью. Ходили грязные слухи, что он ее специально собирает у своей жены. На День учителя из года в год все классы дарили ему расчески.
Евгений Юлианович любил наглядность в преподавании. На уроке он пользовался подручными материалами, чтобы продемонстрировать действие того или иного закона. Держа высоко над головой два металлических шара (один совсем маленький, другой большой), он говорил:
— Внимательно следите, как падают шары.
Затем, не меняя позы и выражения лица, он разжимал пальцы. С грохотом шары падали на пол и катились под парты.
— Ну, какой шар достиг поверхности первым? — лукаво спрашивал учитель.
— Большой! — хором кричали ученики.
— Ну, как же! Смотрите еще раз, только внимательней.
К ликованию учеников шары опять прыгали по полу. Класс отказывался верить, что шары падают одновременно, и опыт приходилось повторять еще и еще. Потом какая-нибудь старушка учительница с первого этажа приходила с жалобами на шум. Евгений Юлианович сердился, хлопал дверью за ней. А ученики радовались и поглядывали на часы.

Лакреевский лес

Уроки друзья часто прогуливали, особенно когда становилось тепло и
сухо. Рядом со школой находился Лакреевский лес, в котором летом работа-
ли карусели и танцплощадка. Мальчишки пропадали там все свободное вре-
мя. Лес казался бескрайним, в нем были таинственные чащи и казавшиеся
бездонными овраги. В лесу росли огромные дубы и густые лиственницы. В
глубоком и сумрачном овраге находился родник. По деревянным, сгнившим
ступенькам можно было спуститься до ручья. Из торчащей трубы текла ле-
дяная вода, в маленьком прозрачном прудике под трубой сидела лягушка.
Денис набирал воду в ладони и пил. От воды ломило зубы, и болел лоб. На
дне оврага всегда было сыро и тихо. Хотелось поскорее выбраться наверх на
солнечную поляну.
Зимой жизнь в лесу замирала. Перед входом наряжали большую елку и
зажигали разноцветные, закрашенные краской лампочки. Во время уроков
физкультуры ученики ходили в лес кататься на лыжах. Весь засыпанный
116
снегом, неузнаваемый, он был похож на новогоднюю открытку. Казалось,
что город остался где-то далеко-далеко отсюда. Было очень тихо. Если снять
шапку, то слышно только свое дыхание и звон в ушах. Иногда Денис даже
слышал, как падает снег.
Когда в воздухе уже чувствовалась скорая весна, и темный, оплывший снег
сжимался, местами обнажая землю, весь город собирался в парке Лакреевс-
кого леса. Устраивались «Проводы зимы». Из промороженных рупоров на
столбах звучала музыка, с лотков продавали пирожки и блины, из больших
самоваров наливали чай. Люди собирались в круг, плясали под гармошку,
топали ногами. Появлялись две грустные лошади, запряженные в настоящие
деревенские сани. За десять копеек можно было прокатиться вокруг парка.
Желающие набивались в сани в таком количестве, что лошадь еле тащила на
дрожащих ногах всю ораву, укоризненно качая головой. Обязательно ставили
гладко струганный столб, на который, под радостный гогот толпы, по очереди
пытались залезть за висящими наверху какими-то бутафорскими красными
сапогами особенно азартные, пьяные мужики. Редко кому удавалось долезть
до самого верха, но свою обувь и штаны они обдирали порядочно.
Весной старый лес опять оживал. Карусели красили, выносили лавочки,
на танцплощадке появлялись музыканты, и по вечерам из парка доносились
волнующие звуки барабанов и гитар.
После окончания уроков Денис и Демов бежали в Лакреевский лес. Ря-
дом с танцплощадкой стояли две скамейки, на которых собиралась их ком-
пания. Большую часть времени сидели там, курили, слушали радиоприем-
ник «ВЭФ», вечерами выпивали. Чтобы купить бутылку вина, друзья шли в
магазин, вставали у входа, выбирали какого-нибудь мужичка с добрым ли-
цом и просили его добавить им пятнадцать копеек. Потом другого. Купив
бутылочку, они шли в лес. Там на скамейке или на поляне ритуально выпи-
вали вино. Поскольку тогда не было в продаже одноразовых стаканов, а ук-
расть стакан из автоматов с газированной водой не всегда удавалось, пили
из горлышка – «из горла». Первый отмечал большим пальцем половину со-
держимого бутылки и, не убирая пальца, отчаянно пил мутную, вонючую
жидкость, стараясь выпить как можно больше. Второй раз пить тошнотвор-
ное вино было намного трудней. Но после того, как вино выпито, наступало
то состояние, ради которого и были эти мучения. Становилось легко, смеш-
но, возникало чувство вседозволенности, и появлялась жажда приключе-
ний. В таком состоянии они бродили по парку, жадно глазели на стайки дев-
чонок. Им хотелось встретить каких-нибудь особенных девушек, которые
сами ищут пацанов. О таких девушках ходили легенды, даже называли име-
на, но Денис их ни разу не видел. Они лазили по кустам, забирались вглубь
парка, но никого не встречали и шли обратно на звуки танцев.
117
При всем своем взаимном хвастовстве они стеснялись подойти к девуш-
кам и заговорить с ними. Решив однажды, что лучший способ поразить их
воображение - это быть пьяными, они специально притворялись бывалыми
пьяницами и, пошатываясь, бродили по парку, преувеличенно хохотали при
виде девушек. Но на них никто не обращал внимания. Несколько раз Денис,
набравшись храбрости, приглашал на медленный танец девчонку подоступ-
ней, не совсем уж красавицу, к которой страшно было подойти, и молча
топтался с ней, не зная, что говорить.
Демову повезло больше. В их классе училась Надя Блинова, девушка не
особо красивая, но она носила такие короткие юбки, что ее длинные ноги
казались еще длинней и сводили с ума многих мальчишек. Сергей даже под-
рался из-за нее с известным хулиганом из параллельного класса. Уж не из-
вестно, каким образом Сергею удалось с ней подружиться, но теперь он ча-
сто провожал ее после уроков, пригласил на свой день рождения и приходил
к ней домой. Естественно, вся мужская половина класса знала все тонкости
их отношений и даже подробное, анатомическое строение Нади Блиновой.
Как-то раз они втроем сидели дома у Дениса и пили вино. Мама уехала в
санаторий, отец был в командировке, а бабушка работала вахтером в ноч-
ную смену. Сергей демонстративно перед Надей опрокидывал в рот сразу
полстакана и выпивал одним глотком. Они устроили для нее концерт. Де-
мов дурачился, пищал фальцетом какую-то бестолковую песню, прыскал и
задыхался от смеха. Денис подыгрывал на баяне. Блинова хохотала и крути-
ла пальцем у виска. Вскоре Сергей уснул в кресле. Было уже довольно по-
здно. Денис пошел провожать Надю. Шел дождь, он взял старый бабушкин
зонтик с алюминиевой ручкой. По дороге Денис рассказывал ей смешные
истории, она смеялась.
В хорошем настроении он вернулся домой. На звонки и стуки никто не
открывал. Раздосадованный Денис вышел во двор. Свет горел во всех ок-
нах. И почему он не взял с собой ключ? Во дворе лежали сваленные доски
и строительный мусор (в доме делали ремонт). Денис поставил к стене ящи-
ки, забрался на них, уцепился за подоконник первого этажа и встал ногами
на выступ в стене. До своего балкона он не доставал совсем немного. Тогда
Денис повесил себе на шею зонтик и еще раз встал на карниз. Он снял зонт
и ручкой зацепил его за нижние перила балкона. Как только он ухватился за
зонт другой рукой, ноги соскользнули с мокрого выступа, и он повис под
балконом, раскачиваясь на тоненьком зонтике. Если бы тот сломался, Денис
упал бы спиной на асфальт и сломал позвоночник. На этом история его жизни
закончилась бы. Но на совесть сделанный старенький зонтик выдержал. Де-
нис спрыгнул, зонт остался висеть. Денис бросился к водосточной трубе и
полез по ней, второй раз искушая судьбу. Добравшись до окна, он протянул
118
руку, чтобы ухватиться за железный карниз подоконника. В этот момент плохо
закрепленный штырь вылез из стены, и труба, состоящая из вставленных
друг в друга частей, отошла от стены. Денис застыл, боясь пошевелиться.
Послышались шаги. Денис увидел, как по двору идет сосед, и неожиданно
крикнул:
— Здрасьте!
Сосед вздрогнул, с недоумением посмотрел на висящего на трубе соседа,
буркнул в ответ и скрылся в подъезде. Денис осторожно спустился, с
содроганием посмотрел на выгнутую часть и вновь, с глупым упрямством, в
третий раз бросил вызов своему ангелу-хранителю. Каким-то чудом ему
удалось все же забраться на балкон и через открытую форточку проникнуть
в квартиру.
Денис потом не раз вспоминал эту историю, размышляя над тем, сколько
опасностей, порой смертельных, встречаются на каждом шагу в жизни лю-
бого человека, особенно у мальчишек в пору глупого безрассудства и отсут-
ствия опыта.
Денис с Сашей Темировым познакомились с пацанами, которые научили их
подглядывать в туалете. Недалеко от танцплощадки, на краю глубокого оврага
находился деревянный, покосившийся туалет. Все стены его были в дырках и
щелях. Некоторые, особенно ценные дырки, имели искусственное происхожде-
ние. Кучка пацанов часами просиживала в туалете, карауля подходящих деву-
шек. Однажды несколько особенно отважных наблюдателей решили с улицы
пробраться к передней стене, чтобы иметь самый лучший обзор. Как только
компания девчонок зашла в туалет, пацаны бросились в обход и прильнули к
большой щели. Каждый торопился поглядеть первым. Завязалась борьба за место
с шипящим переругиванием. Их заметили. Девчонки с криками выбежали на-
ружу. Ватага, пихаясь, бросилась наутек в спасительную другую половину туа-
лета. Саша бежал первым. Но как только показались девушки, он от страха, что
его увидят, не снижая скорости, сиганул в овраг. Пораженные девушки подбе-
жали к краю оврага, выглядывая убившегося злодея. Саша скатился на самое
дно, упал в ручей и затаился в зарослях лопуха. Девушки посмотрели на катив-
шиеся камешки, покричали и со смехом ушли. Остальные с колотящимися сер-
дцами еще долго таились в туалете, ожидая, когда стемнеет. Через два часа
ободранный, мокрый Саша вернулся на скамейки, где сидела их компания, и
Денис долго покатывался со смеху, вспоминая застывшую в полете фигуру с
надутой курткой-парашютом и вздыбленными волосами.
Ансамбль на танцах запел модную тогда песню:
«Мы вам честно сказать хотим – на девчонок мы больше не глядим. Они
всю жизнь нам разбивают сердца, от них мучения нам без конца…»
Саша тоже смеялся.
119
Голос Америки
На уроках Качинцев и Демов тихо рисовали. Склонив головы над партой,
они малевали шариковыми ручками в тетрадках гитары, волосатые фигур-
ки в клешах, барабаны. Многие тогда собирали фотографии иностранных
групп и артистов. Фото были мутные, их переснимали друг у друга. Часто
даже не знали, кто изображен на фотографии. Главное, чтобы были видны
гитары, длинные волосы. Конечно, Денис уже знал Битлосов, Ролингов. Он
рисовал их в своей тетрадке.
Однажды Демов небрежно рассказал, как он вчера ночью (как обычно!)
слушал по радиоприемнику «Голос Америки». Денис ахнул от изумления.
Как, разве можно найти волну, а если поймают? Это же нельзя слушать! А
как искать? Вечером он закрылся в кладовке, где стояла радиола – гигантс-
кий ящик, в котором было радио и проигрыватель пластинок. Денис поти-
хоньку крутил ручку. Сквозь шум и треск прорывались иностранная речь,
обрывки музыки. Красная стрелка на тросике остановилась. Денис, затаив
дыхание, чуть-чуть подкручивал ручку вправо и влево, чтобы настроиться
на волну, как научил его Демов.
Зазвучала бравурная музыка, и невероятно далекий и таинственный го-
лос уверенно произнес: «Вы слушаете «Голос Америки», у микрофона Юрий
Осмоловский, привет». Денис замер. Вот оно! Он жадно впитывал проры-
вающиеся, волнующие звуки, которые из-за плохой слышимости, помех ка-
зались еще загадочней, еще таинственней. Мысль, что он слушает настоя-
щую, далекую Америку, заставляла трепетать сердце. Боже мой!
Как понять эти чувства тому, кто не жил в 1975 году в провинциаль-
ном советском городе! Ведь это чудо – сидеть в пыльной кладовке и слы-
шать непостижимую разумом Америку! Сказочную страну, где все ходят
в американских джинсах, едят жвачку, курят «Мальборо», и где живут
эти группы.
У нескольких человек в Чебоксарах были настоящие американские джин-
сы. Где они их достали – неведомо. Об этих особых людях рассказывали
легенды. Не то, что познакомиться, даже постоять рядом с таким человеком
было большим счастьем. По слухам, число избранных приближалось к пяти,
но Денис лично знал только одного – Муштака.
В соседнем дворе иногда появлялась фантастическая пара – Саша Муш-
таков и Володя Молостовкин. Они поражали всех прохожих. Длинные воло-
сы до плеч, огромные клеши, и всегда пьяные! У Саши были настоящие,
потертые «Lee». Кроме того, все знали, что у Муштака в Америке живет
тетя. Денис долго не мог поверить, что такое может быть, пока однажды
Муштак не пришел во двор в замшевой, индейской куртке с бахромой. На
120
спине виднелась небольшая круглая дырка. Оказалось, чтобы достать лю-
бимому чебоксарскому племяннику куртку, американские родственники схо-
дили в лес, убили индейца, сняли с него одежду и прислали это сокровище.
Все по очереди благоговейно разглядывали дырку, боясь дотронуться.
А у Молостовкина на футболке был нарисован индейский профиль с
перьями. Вот это люди! Денис стал зачитываться романами Фенимора Ку-
пера, рисовать индейские головы, вигвамы и томагавки. И он поклялся сшить
себе клеши и стать пьяницей, когда вырастет! А пока собирал пустые пачки
из-под сигарет, мечтая раздобыть пластмассовую коробочку «Philip Morris»,
которую он видел у одного приятеля.
Теперь Денис ежедневно слушал «Голос Америки». У него был новенький
магнитофон «Весна», который купил ему отец. Магнитофон был кассетный –
настоящее чудо техники. На маленькой кассете записывалось столько же,
сколько и на большой круглой бобине. Но тоненькая пленка находилась внутри
коробочки, не нужно ее заправлять в магнитофон. Так здорово!
Денис подключал микрофон и приставлял его к динамику радиоприем-
ника. Во время записи он одной рукой держал микрофон, другой осторожно
подкручивал ручку настройки, стараясь не потерять волну, каждый раз за-
мирая, когда появлялись шумы и свисты. Так он записал целую кассету цен-
нейших песен.
А какие названия групп он услышал и записал в тетрадку – Ролин Стонс,
Гран Фанк, Лет Зеплин, Слэйт, Дид Папл, Свит, Матери Изобретательности,
Осмос! Постепенно он накопил двадцать восемь названий групп. Естественно,
смысл песен оставался непонятным. Но это и не нужно было. В этом и есть
вся прелесть. Загадочная английская речь сама уже являлась музыкой. Как
красиво гласные звуки ложились на мелодию, какими красивыми, хриплы-
ми голосами кричали неведомые хипари. Поразительно!
Гитара и барабаны
У Демова была старшая сестра Таня. К ней приходил ее друг Толик Сто-
ляров – красивый парень с длинными, светлыми волосами. Он был лично
знаком с настоящими музыкантами, которые играли на танцах в Лакреевс-
ком лесу, и даже говорили, что его видели на сцене, где он держал в руках
электрогитару.
Как-то раз Сергей и Денис слушали выпрошенную на полдня у приятеля
катушку с новой группой «Назарет». Толик зашел к ним в комнату и ошело-
мил друзей своей эрудицией, небрежно заметив: «О, Рампант слушаете».
У Демова в углу стояла гитара. Играть друзья не умели, хотя Сергей
научился брать «баре» – аккорд, в котором указательным пальцем нужно
121
закрыть сразу все струны. Толик снисходительно взял гитару и перебирал
струны, настраивая ее. Потом вдруг сыграл и спел тоненьким голосом оне-
мевшим пацанам «Шызгару». Те чуть не на коленях бросились умолять
показать им аккорды. Толик показывал, а Денис лихорадочно зарисовывал
на бумажке положение пальцев. После этого дня возникло еще одно увле-
чение – гитары. В школьных тетрадках появились фантастические модели
супергитар, которые ребята срисовывали с мутных фотографий или выду-
мывали сами.
Поскольку у Дениса не было гитары, он целыми днями после уроков про-
сиживал у Демова. Там они разучивали «Шызгару», потом и другие песни,
которые «снимали» на слух с магнитофона. Вскоре Демов опять удивил друга.
Из своей гитары он сделал электрическую. Для этого Сергей пожертвовал
копилкой и на копившиеся на колонки деньги купил в универмаге за двадцать
рублей «термоблок» для гитары, то есть датчик-усилитель звука. Он прикле-
ил под струны красивый, черный пластик и сам датчик. Теперь можно было
включать гитару в магнитофон, и звук шел прямо из динамика. Мало того, в
сарае, где хранились картошка и всякое пыльное барахло, Демов выпилил
кусок из круглого гитарного бока и вставил заготовленную деревянную
болванку. Получился настоящий гитарный рог с одной стороны.
Денис решил тоже сделать электрогитару, но не как Демов, из обычной,
а всю полностью заново. Он выстругал гриф, вставил лады и приклеил вы-
резанную из доски головку с колками – «перо». Форму он срисовал с фото-
графии Шокин Блю, которую злодейски вырезал в библиотеке из журнала
«Ровесник». Корпус из слоеной фанеры выпилил лобзиком и покрасил в
черный цвет. Из оргстекла вырезал ножом накладку, облил ее белым лаком.
Струнодержатель сделал сосед на заводе и отхромировал в специальной
ванне. Он получился огромным, в полкорпуса, но зато сверкал невероятно, в
нем даже был сделан вибратор, а ведь это самое важное в гитаре! Это ручка,
которой можно покачать, и звук будет вибрировать. Конечно, у Демова такой
красоты не было. Но оставались датчики, с этим была катастрофа. Позволить
себе купить пьезоэлемент Денис не мог. Он долго думал, что бы приспособить
в качестве датчика. Вначале он решил вставить под струны микрофон от
магнитофона. Но микрофон был большой и не помещался под струны.
Опытным путем Денис неожиданно сделал удивительное открытие. Если
маленький динамик подключить к магнитофону вместо микрофона, то можно
в него говорить, и он будет работать как микрофон. Правда, звук получается
хриплый, нечеткий, но это не важно (для гитары даже хорошо). Окрыленный
открытием, Денис разломал бабушкины пластмассовые наушники-радио.
Маленькие черные кружочки он соединил между собой проводами и
пропилил для них в корпусе гитары две дырки. Теперь можно с обратной
122
стороны вставить их в корпус, и получится настоящая электрогитара. Денис
ликовал. Близок час его триумфа!
Но бабушка обнаружила пропажу наушников, нашла в кладовке еле жи-
вые кружочки. Был жуткий скандал. Бабушка пила валерьянку, кричала, что
ее никто за человека не считает, что это ирод, а не ребенок, мама сердилась
на Дениса, успокаивала бабушку. Ирод бегал в кухню за водой и корвало-
лом. Просил у всех прощения, жалел бабушку и страдал за свою гитару. Но
наушники пришлось вернуть. Гитара так и осталась недоделанная с двумя
большими круглыми дырками. Правда, Денис попытался хоть натянуть стру-
ны, но и из этого ничего не вышло. Гитара вначале изогнулась, как лук, а
потом отлетела головка. Денис даже заплакал в кладовке.
После неудачи с гитарой он решил стать «ударником», то есть барабан-
щиком. Он купил барабанные палочки и теперь барабанил по подушкам под
свои любимые песни. Бабушка, напуганная неугомонным Денисом, каждый
раз ругалась, что он поднимает пыль и портит подушки, отнимала у него
инструменты. Денис стучал по картонным коробкам. Тогда бабушка опять
стала пить валерьянку и негодовать от бесовской музыки и невыносимого
шума.
— Тьфу, ты, Господи! Что за дьявольские вопли, да что ж тебе все ней-
мется!
— Да я же потихоньку, что я тебе мешаю?
— А как ты думаешь, своей трескотней? В могилу меня загонишь! Ну,
нет мне спокою от тебя, ирод!
Война продолжалась. Денис стал барабанить палочками по коленям. Но
нужен был цыкающий звук – «хэт», и барабанная тарелка –вещи, увы, недо-
сягаемые.
Совершенно случайно, во время субботника в школе, Денис нашел на
складе старых парт и макулатуры настоящую тарелку (вот точно такую, ка-
кую он видел на похоронах в соседнем дворе у краснолицего барабанщика).
Это было невероятно! Откуда она здесь? Денис схватил ее, пыльную, гряз-
ную, засунул под рубашку и замер на месте. Что делать? Сердце изнутри
било в тарелку. Денис даже слышал металлические удары. Он медленно
вышел во двор, медленно прошел мимо учеников и помчался домой. Там, не
веря свалившемуся счастью, мыл тарелку, чистил ее стиральным порошком,
дышал на нее и тер платком. Потом вытащил спрятанные палочки, и начал
проверять звук. Но тихо тарелка не звучала, издавала какой-то ведерный
звук. И Ирод решил ударить изо всех сил. На его беду в соседней комнате
недавно легла спать бабушка. После серии волнующих ударов, не на шутку
испугавшаяся бабушка, вся в белом, прижимая руку к сердцу, возникла в
дверях, напугав Дениса.
123
Вечером пришел отец, разнял всех и запретил отныне Денису музыкаль-
ные упражнения дома, пригрозил выбросить и тарелку, и палочки, и магни-
тофон с кассетами, и памятник гитаре в подвале.
Как-то вечером друзья сидели в Лакреевском лесу и курили. Демов тоже
пожаловался другу, что дома от родственников житья нет. Они задумались.
Нужно найти место для репетиций. Серега вдруг сказал:
— Слушай, Деник, а пойдем в клуб «Факел»?
— А нас пустят?
— Если мы попросим сцену, нас не пустят. Если предложим помощь –
нас попросят, — поразил необычной для него мудростью Сергей.
На следующий день они пришли в маленький, пионерский клуб, кото-
рый располагался в подвале жилого дома. Там существовало несколько круж-
ков: авиамодельный, кройки и шитья, танцевальный. Директор клуба, пен-
сионерка Клавдия Ивановна, в прошлом работала учительницей в той же
школе, где учились Денис и Сергей. Они ее немного знали, несколько раз
бывали в клубе на каких-то обязательных пионерских сборах. Много поко-
лений учеников прошли через этот клуб. Но вечная Клавдия Ивановна каж-
дый вечер приходила в свой родной кабинет. В клубе была небольшая сцена,
и на сцене стояло пианино. А ведь, действительно, идеальное место! Будущие
артисты подошли к Клавдии Ивановне. Они предложили помыть полы,
сделать ремонт, нарисовать стенгазету, починить стулья, собрать кучу
макулатуры и обойти всех ветеранов. Растроганная вниманием тимуровцев
директор вручила им ключи от клуба с обязательным условием – ежевечер-
ней их сдачей ей домой. Друзья были на седьмом небе от счастья. В первый
же вечер, когда ушла последняя мелюзга после занятий по танцам, они хму-
ро закрыли за ними дверь и с воплями запрыгнули на сцену. Распахнули
крышку пианино и в четыре руки забабахали по клавишам, вопя на весь
клуб «Шызгара!!!»
Денис притащил в клуб свою тарелку, палочки. Пионерских барабанов
было аж четыре штуки, получилась настоящая установка. Серега играл то
на пианино, то на гитаре. Нужен был еще кто-нибудь. Пригласили в группу
Сашу Темирова. Тот принес родительскую семиструнную гитару с бантом.
Его назначили бас-гитаристом (что попроще). Саша снял лишние три стру-
ны, чтобы не мешали, и что-то бубнил по рисунку, который нарисовал ему
вместо нот Денис. После репетиции Саша надевал опять струны, кое-как их
натягивал и нес гитару домой.
Так возникла первая группа. В репертуаре были три песни: Леди Ма-
донна, Шызгара и без названия из Криденс (играется на двух струнах -
туту-ду, туту-ду. Ду-ду-ду-туту. Потом то же самое, но на других струнах -
очень здорово). После трех репетиций допоздна, с кошмарными ударами
124
по похоронной тарелке и петушиными воплями, соседи пожаловались Клав-
дии Ивановне, что вечерами в клубе устраиваются дикие оргии, наверное,
даже пьянки. Перепуганная старушка отобрала ключи у музыкантов и слег-
ла в больницу с сердечным приступом. Так группа «распалась».
Новый образ
Как-то раз Денис с родителями пошел в гости. Пока взрослые пили чай и
беседовали, Денис сидел в комнате у хозяйского сына и, скучая, пролисты-
вал неинтересные журналы: «Огоньки», «Крестьянки». И вдруг…
Перед ним лежал журнал «BRAVO». Цветной, красиво потертый, как
настоящие джинсы. Во всю обложку стоял изогнувшийся в дикой позе, в
великолепных отрепьях, с огромным, перекошенным ртом волосатый певец.
Это был Мик Джаггер, но Денис этого не знал. От восторга он даже перестал
дышать. Целый час он разглядывал удивительные фотографии, поражался
такому количеству сокровищ в одном месте. Уже несколько раз в комнату
заглядывала мама, звала идти домой, но Денис все никак не мог оторваться
от волшебного журнала.
На следующий день Денис принес фотоаппарат и переснял все страни-
цы, но фото не получились. Тогда он начал копить деньги, и через несколько
месяцев все-таки выклянчил сокровище за двадцать рублей.
С тех пор Денис перестал стричься. Все герои из журнала и на фотогра-
фиях были волосатые. Легендарные музыканты из школьного ансамбля тоже
носили почти длинные волосы. Скучные комсомольцы и презираемые спорт-
смены в «олимпийках» были стриженные. Денис хотел быть героем. Пост-
ричь его никто не мог – ни мать, ни отец, ни школа. Денис стоял насмерть.
Вначале волосы закрыли уши, потом полезли на воротник. Денис даже за-
дирал голову перед зеркалом, чтобы сзади волосы казались длиннее. Эх,
быстрей бы выросли.
В школе он был не одинок, вражеская мода распространялась стреми-
тельно. Обеспокоенная директор школы Юлия Архиповна (которую Денис
прозвал Юрая Хиповна), объявила войну «патлатым». По утрам учителя
выстраивались в живой коридор у входа в школу. Проходивших старшек-
лассников внимательно осматривали. Те, у кого, по мнению директора, были
длинные волосы (закрывали воротник пиджака), задерживались, позорно
высмеивались и отправлялись в ближайшую парикмахерскую. Многие сда-
вались и бежали стричься. Но стойкие, идейные модники предпочитали про-
гулять несколько уроков, но сохранить красоту. Денис во время облавы даже
не пытался идти в школу. Они с Демовым сразу шли в лес и пережидали
опасность.
125
Однажды Денис решил обмануть ненавистную Юрая Хиповну. Он надел
под пиджак свитер, волосы сзади стянул резинкой (первый хвостик!),
заправил под горловину и в таком виде прошел контрольный осмотр. Обра-
дованная победой директриса даже не заподозрила обмана. Конечно, вскоре
Дениса разоблачили, причем самым позорным образом.
Поскольку, достать настоящие американские трущиеся джинсы было
невозможно, Денис ходил в обыкновенных не трущихся «техасах». Чтобы
как-то украсить штаны (в то время штаны – это самая важная часть одеж-
ды), он придумал пришивать к ним этикетки. У всех знакомых он аккуратно
срезал лезвием тряпичные наклейки с названием фабрики и украшал разно-
цветными заплатками свои «техасы». Вместо пуговицы он пришил крючок
для одежды, который свинтил в купе поезда. Между ног Денис пришил вы-
резанную из военного шеврона звездочку. В таких штанах и с распущенны-
ми волосами он однажды пришел в школу в день субботника, надеясь пора-
зить одноклассников. Больше всех он поразил какую-то пожилую учитель-
ницу. Увидев жуткого ученика в коридоре, она крепко схватила его за локоть
и потащила в кабинет к директору. Там были другие учителя. Все изумленно
смотрели на волосатого клоуна, потом начали смеяться.
— Смотрите, от женского белья этикетки, господи!
— Качинцев, ну ты на кого похож-то?
— Ну, что с ним делать, а?
— Ты так и не постригся?
Красный, вспотевший от стыда Денис надулся, но упрямо молчал. Его
отправили домой переодеться. Домой он не пошел, просидел в лесу все уро-
ки. Но больше в этих штанах в школу не приходил…
ВИА
В школе был свой вокально-инструментальный ансамбль – ВИА. В ком-
натке, которую называли «каморка», хранилась аппаратура. Школьные му-
зыканты там репетировали. Посторонним попасть в «каморку» было невоз-
можно. Только избранные счастливчики могли присутствовать на репетици-
ях. Перед танцами аппаратуру носили на сцену, вот тогда удавалось упро-
сить музыкантов разрешить потаскать колонки и барабаны. Во время танцев
перед сценой плотно стояли поклонники и любопытные. Облокотиться на
сцену и разглядывать барабаны, гитары было высшим наслаждением для
Дениса и других длинноволосых мальчишек. После танцев он вместе
с такими же поклонниками таскал аппаратуру обратно в комнату. С гитарой
в руках Денис чувствовал себя членом группы и страстно желал, чтобы его
видели некоторые девчонки из десятого «А».
126
Когда музыканты-старшеклассники окончили школу, потребовались но-
вые таланты. Одноклассник Вова Бергольц и, неожиданно, Демов оказа-
лись в ансамбле. Дениса не взяли. Мечта о школьном ансамбле казалась до
того недостижимой, что Денис даже не думал обижаться. Конечно, он страш-
но завидовал Сереге и Вове, но их успех казался ему вполне заслуженным.
Демов давно играл на гитаре, а Вова учился на скрипке.
Зато теперь Денис стал избранным счастливчиком. Он не пропускал ни
одной репетиции. На переменах Денис подходил к «каморке», отодвигал тол-
пящихся поклонников, стучал в дверь и небрежно отвечал: «Свои, это я».
Иногда репетировали на сцене. После репетиций Петрик великодуш-
но разрешал Денису посидеть за барабанной установкой. Это были счас-
тливые минуты! Денис осторожно садился за барабаны, с высоты сцены
оглядывал зал. Сцена... Какое волшебное слово! Как меняется человек,
попадая на сцену. Даже голова кружится от восторга и щекочущего не-
терпения. Ничего нет на свете интереснее, чем сидеть на сцене за бара-
банами. Денис закатывал правую штанину, как Петрик, и потихоньку
стучал педалью по бас-барабану, бил по тарелке. В ней Петрик просвер-
лил дырочки и вставил винтики, которые очень красиво звенели при уда-
ре.
Счастье все же улыбнулось Денису. Два раза. Первый раз, когда не при-
шел на репетицию Петрик, попросили постучать Дениса. Поскольку он не
пропускал ни одной репетиции, он знал весь репертуар наизусть. Денис вол-
новался, но сыграл без ошибок, удивив всех. А второй раз ему удалось поба-
рабанить на танцах. Как Денис стучал! Пот заливал глаза, он не видел тем-
ного зала, он слился с барабанами и со звучащей где-то далеко музыкой, то
обгоняющей, то отстающей от его ритма.
Денис выпросил у отца на вечер ботинки с высокими каблуками, хотя
они были на два размера меньше. А бабушка связала ему страшно модные,
полосатые носки, как на фотографии в BRAVO. Какой это был вечер! Какая
слава обрушилась на Дениса!
Однажды собрались на дне рождения у одноклассницы Наташи Скути-
ной. Ели торт, пили крем-соду, танцевали. Вова Бергольц принес катушку
с неизвестной группой «Гранд Фанк». Альбом назывался «Феникс». Де-
нис нетерпеливо включил новую музыку, но быстро разочаровался. Песни
показались скучными и нудными. Вова пытался объяснить, что это здо-
ровская музыка, но Денис отмахнулся от Бергольца. Разве это песни? Вот
Криденс, это да!
Мог ли в тот вечер предполагать Денис, что Grand Funk станет для него
одним из самых ценных открытий юности, что поразившая однажды музы-
кальная эстетика останется с ним навсегда.
127
Прошло много лет. Денис вырос, изменилось его отношение к музыке.
Но гордость оттого, что у него есть «Гранд Фанк», Денис пронес через всю
жизнь. Многие группы забылись, другие надоели. «Гранд Фанк» никогда
не был массовым увлечением, как «Beatles» или «Pink Floyd» – тем ценнее
и чище было отношение Дениса к удивительной музыке. Когда-то порази-
тельные «Шызгара», «Отель Калифорния», «Лестница в небо», через двад-
цать лет вернувшиеся в моду, надоели от бесконечных повторов по всем
радио, но «Grand Funk Railroad» так и остался для Дениса родным, очень
личным, не потерял с годами чистоту и прелесть звучания, сохранил свою
волнующую энергию. Денис специально редко слушал любимые песни,
чтобы не потерять это щемящее, ностальгическое чувство от родниковой
свежести голоса Марка Фарнера и их фантастического вокального танде-
ма с Бревером.
А Наташа Скутина выросла, вышла замуж, родила двоих детей. Больше
с Денисом они не виделись. Через много лет он узнал, что она вместе с
семьей разбилась на машине. Он пытался найти ее могилку, но ее похорони-
ли под фамилией мужа, и Денис не нашел. Он долго бродил по кладбищу,
вспоминая, как они сидели за одной партой до четвертого класса, как однаж-
ды они поссорились, и она облила его чернилами, как всем классом они
ходили в поход, и он с ней целовался, уложив ее на муравейник - потом они
бегали с криками и смехом по полю, стряхивая с себя муравьев. Как давно
это было…
Слава
После восьмого класса Вова Бергольц поступил в музыкальное училище.
Там он познакомился с Женей Наумовым, тоже скрипачом. В фойе всегда
было многолюдно, туда приходили известные в городе «фарцовщики» –
продавали американские сигареты, жвачку, пластинки. Вова познакомился с
некоторыми из них и записал несколько пластинок «Гранд Фанк». Денис
переписал их у Вовы. Теперь он стал страстным поклонником этой группы.
Он пытался подобрать партии барабанщика, бесконечно прослушивая пес-
ни на медленной скорости и записывая нотами каждый удар Дона Бревера.
Вова тоже иногда «снимал» партии бас-гитары. К этому подключился и Женя.
Несколько раз они собирались дома у Бергольца и на простых гитарах (а
Денис палочками по коробкам) играли кусочки из труднейших песен. Меч-
тали попробовать сыграть это на настоящей аппаратуре.
Случайно Денис познакомился худруком из планово-экономического тех-
никума. Неизвестно, каким специальностям обучали там, но учились в тех-
никуме одни девушки. Худрук Юра два раза в неделю занимался с девичьим
128
ансамблем. Денис, услышав, что там есть настоящая аппаратура и бараба-
ны, напросился на репетицию. Он увидел колонки-чемоданы «КИНАП»,
несколько усилителей и зеленую барабанную установку с «хэтом» и тарел-
ками. Все это было в потрепанном, убогом состоянии, но это настоящая ап-
паратура, на которой можно репетировать. Денис приходил на каждую репе-
тицию, бегал за вином для нового друга, угощал сигаретами, перезнакомил-
ся со всеми вахтерами, втерся в доверие и добился того, что Юра стал ему
оставлять ключи от комнаты с аппаратурой.
В первый же вечер Денис долго грохотал на барабанах, тренькал на ги-
таре. Мечта сбылась. Он привел друзей, и они стали репетировать почти
каждый вечер. Днями Денис что-то паял, чистил барабаны, писал ноты.
Иногда приходили Юра и его тупые девчонки. Они фальшиво пели неинте-
ресные комсомольские песни.
Приближался праздничный вечер, когда ансамбль должен был играть на
танцах. Денис решил выступить своей группой. Он упрашивал Юру разре-
шить им поиграть. Тот и сам понимал, что его воспитанницы не в состоянии
будут что-либо исполнить, поэтому легко согласился.
В день праздника друзья собрались пораньше, перетаскали аппаратуру в
спортзал и еще раз повторили репертуар. У них было в запасе целых восемь
песен «Гранд Фанк» и одна советская песня про сапожника. Все волнова-
лись, даже всегда внешне спокойный Бергольц. Наумов был певцом и гита-
ристом, и органистом. Английский язык никто не знал, разобрать слова на
записи невозможно. Попробуй понять, что выводит Фарнер в такой мело-
дии, которую даже повторить точно нельзя. Слышно только – «кипит шай
нинон». Поэтому Женя пел, вернее, кричал высоким фальцетом «марсианс-
кие» слова, старательно копируя манеру пения Фарнера. При богатом вооб-
ражении он даже был похож на него. Когда Денис поджимал губы перед
зеркалом, он казался себе тоже похожим на Бревера. Ну, и Вова, если при-
клеить бороду и парик, будет похож на Мела.
Вечер с танцами – это особое, редкое тогда событие. Со всего района
стекается толпа жаждущих проникнуть на танцы. Техникум занимает круго-
вую оборону. У входа вся комсомольская ячейка, преподаватели. Пускают
только по ученическим билетам. Натиск толпы сдерживают активисты, сце-
пившись руками друг с другом. Похоже на детскую игру «штандер» (в ней
надо с разбегу прорвать стенку противника). Слышны крики, мольбы. Про-
сят вызвать знакомых, врут, что забыли ученический билет дома, кто-то
пытается прорваться силой. Дворник закрывает дверь лопатой. В дверь ко-
лотит десяток рук. Самые мудрые всегда заходят через туалет. Их тайные
союзники из учащихся открывают окно на первом этаже. Незваные гости
проникают внутрь и, как тараканы, разбегаются по коридорам. Охрана
129
замечает это, бежит закрывать окна. На подоконнике в отчаянии застревает
несколько человек. Наиболее дальновидное руководство других учебных
заведений давно заколотило все окна на первых этажах. Но были случаи,
когда залезали по пожарной лестнице через второй и даже третий этаж.
Народу в спортзале набилось до дверей. Трясущиеся девушки запели
«Надежда, мой компас земной, а удача – награда за сме-е-лость…» Груп-
па Дениса подыгрывала. Юра тоже стоял с гитарой и поглядывал в сторо-
ну директора техникума. Тот беспокойно озирался среди толпы, потом его
вызвали, и он ушел. Настало время триумфа. Денис стучит палочками –
чик, чик, чикчикчикчик – бам! Грянула музыка. Толпа заревела, затряс-
лась. Певицы исчезли. Кто-то выключил свет. Рев усилился. Играли в кро-
мешной темноте. Жарко, душно. Через полчаса на стенах испарина. Что
творится в толпе, никто не знает. Время летит, играть больше нечего. Каж-
дую песню сыграли раза по три. Денис заколошматил барабанное соло,
никто его не останавливал. Обычно ему давали постучать минуточку, по-
том Вова кричал:
— Кончай, все!
— Сейчас, сейчас! — умоляюще кричал в ответ Денис, торопясь доиг-
рать продуманное заранее соло.
Но в этот раз его не прерывали. Денис был счастлив.
Это было первое выступление их группы и самое успешное. Денис тогда
учился в девятом классе.
После своего Вудстока ребята загордились. Им хотелось новых выступ-
лений и еще славы. Они стали ходить по школам, по институтам, где играли
на танцах знакомые и незнакомые музыканты. У сцены ждали удобного слу-
чая, чтобы попросить сыграть песню. Тогда это считалось в порядке вещей.
Музыкантов всегда больше, чем аппаратуры. А всем хочется поиграть! Иногда
им разрешали, тогда они с равнодушными лицами играли пару песен, потом
гордо уходили, небрежно благодаря пораженных местных музыкантов.
Играли они очень хорошо, практически нота в ноту с оригиналом. Так еще
никто не играл. Тем более такие сложные песни. В училище с Бергольцем
учился Саша Кривошеин. Он здорово играл «на органе» и знал наизусть
казавшуюся тогда верхом совершенства партию (солягу) из знаменитой песни
Гранд Фанк «Черная конфетка» (Black Licorice). Однажды в одной школе
им легкомысленно разрешили поиграть, Кривошеин выдал такое
умопомрачительное соло, что после выступления к ним подошли съедаемые
жгучей завистью местные музыканты и пригрозили «урыть на месте», если
еще раз увидят их в своей школе. На этом карьера грандфанковцев
закончилась.
130
Книги
В десятом классе Денис Качинцев не сделал ни одного домашнего зада-
ния. Рисование на уроках, репетиции и Лакреевский лес – вот из чего состо-
яла его жизнь. Денис теперь носил волосы ниже плеч. За семнадцать рублей
и две пачки жвачки ему посчастливилось приобрести настоящие, рваные,
вытертые добела американские джинсы.
Близилось время окончания школы. Встревоженная приближающимся
призывом, мама Дениса прилагала все усилия, чтобы ее слабого и безза-
щитного сына не забрали в армию. Работа в этом направлении началась,
когда Денис был еще совсем маленьким. В детстве у него иногда болела
голова. Мама в панике водила Дениса по всем врачам, каждый год возила
на море и заставляла пить какие-то порошки. В седьмом классе Дениса по-
ложили на обследование в «Психо-неврологический диспансер». Мама дол-
го убеждала сына, что это не страшно, что побудет он там всего недельку,
зато в его личном деле появится очень ценная запись, которая поможет избе-
жать армии. Денису купили томик Майн Рида и заказали в ателье клеши,
против чего раньше мама возражала. Отец сердился на такую чрезмерную
заботу о сыне, но мама была непреклонна.
Пришлось Денису полежать в настоящей психбольнице. Там на окнах
были решетки, закрытые на специальный ключ двери без ручек, туалеты без
замков. По коридорам бродили настоящие душевнобольные. Денис приуныл.
Всю неделю он читал Майн Рида и Шекспира, полное собрание сочинений
которых неожиданно оказалось в больничной библиотеке.
В течение последующих лет он периодически посещал психиатра и, по
наущению матери, жаловался на приступы головной боли, слабые припадки
и общую слабость. Врач равнодушно записывал нечитаемым почерком жа-
лобы Дениса. Тот, войдя в роль, придумывал новые симптомы неведомой
болезни, жалобно вздыхал, закатывал глаза и вытирал со лба несуществую-
щий пот трясущимися руками.
После больницы Денис увлекся чтением. Он записался в библиотеку, читал
там и брал домой потрепанные, вкусно пахнущие тома Вальтера Скотта, Жюль
Верна, Флобера, Шекспира. Он даже списал в специальную тетрадку понравив-
шиеся отрывки из «Гамлета», воображая, как он поразит всех в компании тем,
что знает наизусть Шекспира. Как-то на «классном часе» он, совершенно не к
месту, но гордо и капризно ответил ругавшей его за двойки учительнице:
— Нельзя ль узнать, в чем дела существо, к которому так громко предис-
ловье?
В соседнем подъезде жили бабушка и дедушка по фамилии Тигер. Ста-
ренькая бабушка летом всегда носила кружевную шляпку и красила губы.
131
Дедушка ходил с массивной, золотой тростью с резной ручкой. Тигер никог-
да не сидели с остальными пенсионерами на лавочке, вежливо со всеми
здоровались, но в разговорах о погоде не участвовали. Как-то раз Денис
помог Лидии Францевне донести до квартиры тяжелую авоську, она настоя-
ла, чтобы он вошел, угостила его конфетами. Пока бабушка ходила на кух-
ню, Денис из прихожей увидел в комнате полки с книгами. Он потихоньку
заглянул в комнату и ахнул. Все стены до потолка были заставлены книжны-
ми стеллажами.
Денис начал ходить к соседям в гости. Он разглядывал редкие книги с
«ятями», красочные заграничные энциклопедии, золотые тома классиков.
Дедушка рассказывал, как собирал всю жизнь библиотеку, показывал эк-
земпляры с автографами писателей, рекомендовал Денису почитать те или
иные произведения, даже составил для него список первоочередных книг.
Денис кивал головой, но жадно поглядывал на полное собрание сочинений
Конан Дойля. Однажды Лидия Францевна дала совет, который он запомнил
на всю жизнь:
— Денис, я научу тебя, как стать грамотным человеком. Каждый день
переписывай одну страницу книги. Но обязательно из русской классики -
Гоголя, Толстого, Чехова. Каждый день, Денис! И ты не заметишь, как пере-
станешь делать ошибки. Ты будешь запоминать слова, конструкции предло-
жений. Ты можешь не знать правил грамматики, но писать будешь всегда
верно. Рука сама подскажет, как написать слово. Это хороший совет, Денис.
Будь всегда грамотным, пиши и говори правильно, и ты многого добьешься
в жизни!
Он последовал ее совету. Может, это и помогло исправить двойки по рус-
скому языку?
Денис стал читать все подряд. К счастью, тогда не было отупляющего,
разлагающего чтива, обилия пошлой, ненужной информации, присущей
сегодняшним дням. Телевизор смотрели мало, в основном, фильмы несколько
раз в неделю. Люди с удовольствием, много читали – классику, советских
писателей. Несмотря на стандартную мораль современной литературы о роли
партии, книги были написаны качественно, грамотно. Они несли положи-
тельную энергию, уверяли в неизбежном торжестве справедливости.
Конечно, Денис не читал «стахановские» книги. Ему нравилась зару-
бежная литература. Само слово какое! Он ночами не спал над «Американ-
ской трагедией» Драйзера, даже прочитал трилогию о Каупервуде, не поняв
и половину того, что скрыто в титанической книге. Но неважно. Потом пой-
мет. Все придет в свое время. Главное, чтобы не осколок злого зеркала по-
пал в сердце и выстудил его, а маленькое зернышко духовности и мысли
человеческой поселилось в душе. Оно еще вырастет, а вместе с ним и
132
человек станет выше и с этой высоты сумеет избежать многих ошибок на
своем не простом пути.
И если зарубежную литературу еще как-то можно совместить с общим
увлечением всем заграничным, американской модой и молодежным ниги-
лизмом, то совсем уж неожиданно для себя Денис увлекся русской и советс-
кой классикой. Он был поражен страшной силой «Хождений по мукам»
Толстого, тонкой, щемящей душой Думбадзе и народностью Шолохова. Денис
думал, почему это так понятно ему? Ведь он никогда не был среди казаков,
никогда не был в Грузии, но язык, мысли, поступки этих людей были такими
родными, такими знакомыми. Странно.
Денис читал «Поднятую целину» девятнадцать раз! Сначала он покаты-
вался от смеха над речами Щукаря, потом перечитывал сцены свидания с
Лушкой, потом стал читать целиком, забывая обо всем на свете. И каждый
раз плакал в конце, когда Щукарь горестно произносил давыдовское словеч-
ко «факт». Ночью он смотрел в потолок и не мог заснуть, думая о страшной
смерти кузнеца и его жены. Ну, зачем же ты дверь открыл! Надо было только
чуть-чуть приоткрыть… А при одном только воспоминании о страшном
преступлении Якова Лукича он ощущал ледяной холод. Господи, да как же
так можно?
Раньше Денис пролистывал книжки, чтобы быстрей узнать, чем все
закончится. Теперь же он открыл удивительную способность книги - по-
гружать в другой мир. Слова перед глазами постепенно исчезали, и в
голове возникали отчетливые картины. Денис слышал запах весны, скрип
снега под полозьями саней, отчетливо ощущал холодную, липкую грязь,
в которой лежал вместе с солдатами. Он чувствовал биение сердца, резь
в глазах и стекающий по вискам пот, когда бежал вместе с Безуховым по
дымному полю.
Как он наслаждался точным ударом в музыке, вкусным тембром гита-
ры и неожиданной паузой, испытывая восторг от этих нюансов, так и в
книгах, а потом и в кино он стал замечать точные детали, мелочи, намеки,
которые восхищали, потрясали, делая произведение искусства подлинным
шедевром.
Художники
В марте Демов случайно узнал, что в Лакреевском парке нужен худож-
ник. Он прибежал к Денису и взволнованно рассказал новость. Друзья пом-
чались в парк. Была ранняя весна, слякоть. Перед входом в контору Денис
размотал шарф и перекинул его через одно плечо, снял шапку и разлохма-
тил волосы:
133
— Так больше на художника похоже, ты тоже так сделай.
Они вошли без шапок в кабинет директора. Тот недоверчиво окинул взгля-
дом нечесаных подростков и спросил:
— Вы сможете написать на щите анонс мероприятия?
— Конечно, мы же профессиональные художники! Мы окончили худо-
жественную школу.
Директор подумал и сказал:
— Хорошо, возьмите у Николая Игнатьевича, завхоза, старый щит, заг-
рунтуете его и напишите текст… Он все покажет.
Он написал на листке текст, отдал Денису. Тот почтительно принял
бумагу:
— Простите, а наш гонорар… Когда можно будет, э..?
— Щит должен быть готов до завтра, в девять утра повесите его на
остановке и получите… десять рублей. Все понятно?
— Да-да. Конечно. Понятно.
Они вышли из кабинета. Молча делая друг другу возбужденные, радост-
ные знаки, постучали к завхозу. Вышел озабоченный мужичок с опухшим
лицом. Друзья объяснили ему, что им нужно. Он повел их на пыльный склад.
Выбрали подходящий по размеру старый, грязный щит и потащили в ком-
нату художника. Там было холодно, банки с засохшей краской, скрученная
бумага, кисти и пустые бутылки валялись на полу. Демов прислонил щит к
стене. Завхоз возился в углу, разгребая банки.
— Вот, есть немного грунтовки, держи. Гуашь здесь.
— Да, спасибо. А масляные краски где?
— Какие масляные, зачем?
— Нет-нет, это я на всякий случай! А кисточки для грунтовки есть?
— Ты, что такое грунтовка, знаешь?
— Конечно, знаем, просто у нас инструменты дома.
— Эх!
Завхоз поболтал, открыл банку, макнул туда слипшийся войлочный ва-
лик и провел широкую белую полосу по щиту.
— Понятно, художник? Загрунтуешь, пусть высохнет. Часа за два сде-
лаете?
— Да раньше…Часик!
Завхоз ушел. Художники, обрадованные тем, что грунтовать они теперь
умеют, сели перекурить. Денис вытащил бумажку и прочел текст: «29 марта
в Лакреевском лесу состоится массовое гуляние «Проводы зимы». В про-
грамме: выступление художественной самодеятельности, катание на санях,
работают аттракционы. Блины и горячий чай, лотерея. Вход для всех сво-
бодный».
134
Денис еще раз просмотрел текст и уверенно сказал:
— Нормально, ничего сложного. Ерунда!
— Да фигня, конечно. Я же тебе говорил.
Они сняли пальто и принялись за работу. Сергей, подражая завхозу, раз-
машистыми движениями замазал весь щит вдоль и поперек. Получилось
красиво и свежо. Они перекурили, подождали, пока высохнет. Через десять
минут Сергей потрогал щит пальцем – краска еще пачкалась. Занялись пока
буквами. Денис принялся по линейке рисовать буквы, вырезать их ножница-
ми – изготовлять трафарет. Сергей подбирал краску, открывая банки. Через
час у Дениса получились шесть корявых, с толстыми перемычками, загото-
вок. Попробовали трафарет на бумаге. Вышли расплывчатые китайские
иероглифы с размазанными краями. Тогда решили применить другой спо-
соб. Сергей нашел огрызок карандаша. Денис прислонил к щиту тоненькую
дощечку, а Демов провел карандашом горизонтальную линию. Потом еще
одну. Так они разровняли щит на манер школьной тетради. Линии получи-
лись не везде параллельными, но издалека это было не очень заметно. Ре-
шили разделиться: Сергей рисует большие буквы «массовое гуляние», а Денис
пишет мелкий текст.
— Смотри, двоечник, в слове «массовое» две «с».
— Кого ты учишь, двоечник!
Сергей вывел кисточкой «М». Красная буква на белом фоне смотрелась очень
ярко. Художники отошли в угол полюбоваться. Красота! Вдруг они заметили,
что внизу буквы появилась красная слеза. Сергей бросился к холсту, схватил
бумажку и собрал на нее подтек. Получилось еще хуже. Он размазал след.
— Что ты наделал! — закричал Денис. — Пусти.
Он макнул кисточку в грунтовку и медленно обвел букву. Она округли-
лась белой рамочкой. Они опять отбежали в угол. Издалека смотрелось чис-
то. Но снова появился подлый подтек, теперь уже белый. Матерясь, худож-
ники бросились к холсту. Денис схватил валик и замазал вредную букву.
Сели покурить. Помолчали. На белом щите предательски проглядывал ро-
зовый след убитой буквы.
— Короче, хрен с ней, Серег. Рисуем текст, а заголовок напишем потом.
Денис осторожно, медленно вывел кисточкой первое слово «В програм-
ме…» Демов отошел в угол, критически замер, потом сказал:
— Нет.
— Что нет? Что нет? Тебе не угодишь! — закричал Денис.
— Посмотри сам.
Денис сердито встал в угол. Действительно, буквы выглядели коряво, не
так, как обычно написано на рекламных щитах. Сразу видно – непрофесси-
онально. Он приуныл. Демов задумчиво сказал:
135
— Надо написать плакатными перьями!
— А ты писал когда-нибудь?
— Да, писал.
Они обыскали все в комнате, но перьев не было. Решили сбегать в книж-
ный магазин, купить перья там. Стали тянуть спички - кому идти. Выпало
Денису. Он нетерпеливо побежал в магазин, там купил коробку перьев и
ластик – стереть следы карандаша. Когда он вернулся, Демов уже написал
прерванное слово, кроме первой замазанной «М» – «…асовое». Он гордо
поглядел на Дениса, ожидая удивления скоростью работы.
— Для дураков повторяю еще раз – рация работает на бронепоезде! Две
буквы «с».
— Заколебал ты своими буквами, — огрызнулся Сергей. — Давай
перья.
Он вытащил самое толстое перо. Макнул в краску и провел по шерохова-
той поверхности. Получилась не ровная линия, на что они рассчитывали, а
подобие следа от когтей. Краску разбавили водой. Попробовали еще раз.
Стало лучше, но все равно, местами след прерывался. Сергей писал буквы
пером, а Денис макал спичку в краску и точками замазывал пропущенный
след.
Они просидели до ночи. Несколько раз заходил завхоз, но художники
кричали, что осталось совсем чуть-чуть. В конце концов, он оставил им ключ
от комнаты и ушел. Друзья облегченно вздохнули. Впереди целая ночь –
успеют!
Но они так и не успели все закончить, ушли около полуночи, голодные,
уставшие. Договорились завтра в шесть утра придти и закончить заголовок.
Утром прибежали затемно, дописали наскоро текст и подровняли неров-
ности. Денис попробовал стереть карандашные линии, но они почему-то не
стирались. Торопясь установить щит на остановке до того времени, как в
школу пойдут ученики, художники схватили рожденное в муках произведе-
ние и, скрываясь за ним, побежали на остановку. Дул ветер, моросил снег с
дождем. Щит, как парус, увлекал их в сторону. Шатаясь и матерясь, они
добрели до остановки. Там, нервничая, оглядываясь по сторонам с видом
преступников, совершающих кражу, быстро прикрутили проволокой щит и
побежали в школу.
Когда после уроков они помчались за зарплатой в лес, то по дороге, за-
дыхаясь, спорили, как потратить гонорар. Но как только они вежливо загля-
нули в кабинет, директор грязно выругался и крикнул:
— Вон отсюда!
— По… подождите, а чего случилось? Мы все сделали, всю ночь рисо-
вали, повеси…
136
— Я вас сам сейчас повешу, художники хреновы! Вон отсюда!
Ошалевшие, испуганные, обиженные художники побежали на останов-
ку. Там они замерли, увидев такой знакомый и страшно изменившийся щит.
Под мокрым снегом и дождем часть плохо нанесенной грунтовки смылась,
обнажив прошлогодний, перевернутый вверх ногами текст: «новогодние
праз…». Нестираемые ластиком следы карандаша оказались химическими.
Проявившиеся под действием сырости линии походили на чью-то намерен-
ную, хулиганскую выходку. Часть букв потекла. Огромный заголовок бро-
сался в глаза своей загадочной информацией «МССОВОЕ ГУЛЯНЬЕ». Вок-
руг первой буквы проглядывал розовый ореол, похожий на давнишний след
от меткого помидора. Жуткий плакат выделялся в ряду других своей разнуз-
данностью, хамством и безграмотностью. Пораженные художники отошли
в сторону, молча посмотрели друг на друга и пошли домой…
Выпускной вечер наркомана
Вот и прозвенел последний звонок. В переполненном актовом зале под
звуки туша и аплодисменты Денис получил аттестат зрелости. Юрая Хипов-
на крепко пожала ему руку и пожелала выбрать верную дорогу в жизни.
Денис вернулся на свое место. Демов сидел рядом и хихикал, разглядывая
врученный подарок – книжку Горького. Потом стал читать ее вслух с ком-
ментариями, покатываясь со смеху над собственными словами. Вместо ат-
тестата он получил справку, а это значило, что ему предстоит теперь учиться
в вечерней школе, заканчивая одиннадцатый класс. Но Демов не унывал, и
радовался вместе со всеми.
На выпускном вечере самое приятное было то, что мальчишки в костю-
мах курили прямо на крыльце, их никто не гонял. Больше того, физрук, во-
енрук и учитель истории курили вместе со всеми, позволяя стрелять у себя
сигареты. Потом ели торт, пили шампанское, танцевали в актовом зале.
Денис пришел на выпускной вечер в полосатом костюме-тройке и гал-
стуке-бабочке. Он сделал пробор в волосах и нацепил на нос пенсне, куда
вставил стеклышки из оргстекла. Демов демонстративно надел свой смеш-
ной костюм без рукавов. Как-то на уроке труда он напрочь оторвал рукав,
зацепившись за работающий станок. Рукав восстановлению не подлежал.
Бабушка отпорола второй и подшила дырки. Получилось что-то типа длин-
ного жилета. Демов ходил в этом пиджаке дома и надевал зимой под куртку.
Теперь же он с вызывающим видом сидел за столом в дурацком пиджаке и
ехидно поглядывал на классную руководительницу.
Они с Денисом заранее спрятали в учительском туалете в сливной бачок
бутылку вина, которую в течение вечера тайком выпили, забегая в туалет в
137
перерыве между танцами. Кроме того, Денис принес с собой пузырек с эфи-
ром. Он побрызгал из пузырька на платок и прижал ко рту, вдыхая пахну-
щие зубным кабинетом пары на зависть Демову.
Этому Денис научился у необычного человека Кости Дераменджи. Это
был высокий красивый парень с поразительно длинными волосами, почти
до локтей! Когда Денис впервые увидел Костю, он был ошеломлен его вне-
шним видом. Костя имел дома собственный электроорган «Matador», кото-
рый он купил у приехавшей на гастроли в Чебоксары группы «Червоны ги-
тары». Денис был очарован величием своего нового друга. Он старался под-
ражать ему во всем. У Кости были белые клеши с вышивкой ниже колен,
великолепные волосы, а главное, он был «наркоман». Это загадочное, вол-
нующее слово очень нравилось Денису. Костя рассказывал ему о разных
препаратах, с помощью которых можно испытать особое, неизведанное удо-
вольствие. Дераменджи очень завлекательно объяснял Денису преимуще-
ства наркотиков:
— Понимаешь, у каждого человека всегда лежит на душе камень. Даже,
если ты выпьешь, камень не пропадает, только приглушается ощущение его
присутствия. А когда кольнешься – наступает поразительная легкость. Ты
паришь в космосе, к тебе приходят такие мысли, которые не могут возник-
нуть в нормальном состоянии. Чувствуешь себя Богом. Ты можешь все. Это-
го не понять тому, кто не испытал такого состояния.
— А если привыкнешь, ведь, говорят, быстро привыкаешь, и уже не
сможешь остановиться? — осторожно спрашивал Денис.
— Да ерунда это! Можно потихонечку сидеть на промедоле, омнопоне.
Понюхай эфир! Это такой кайф. Не понравится, всегда можно бросить.
Костя продал Денису ампулу с промедолом и несколько таблеток элениу-
ма. Денис прибежал домой, долго прятал и перепрятывал волшебное зелье.
Через несколько дней, когда дома никого не было, он позвал Демова, и при
нем с важным видом начал готовить материн шприц. Сергей во все глаза
смотрел на отважного Дениса. Ему тоже захотелось попробовать, он коле-
бался, но потом попросил дать и ему уколоться. Денис объяснил, что у него
только одна доза, самому не хватает. Все же он дал Сергею таблетку, строго
наказав никому не рассказывать. Потом перетянул руку полотенцем, как
показывал Дераменджи, попытался сделать себе укол в вену. Было страшно
и больно. Но он представлял, как это красиво выглядит со стороны – дер-
жать один конец полотенца в зубах, а второй зажать между ног. В вену он не
смог попасть. Рука опухла. Тогда Денис сделал укол в ногу. Морщась от
брезгливости, он давил иглой в ляжку. Кожа никак не протыкалась, потом
игла с отчетливым щелчком резко вошла в ногу. Показалось, она уперлась в
кость. Он выдавил содержимое шприца и быстро вытащил иголку. Демов
138
участливо смотрел на мучения друга. Денис с блаженным видом откинулся
на диван и закрыл глаза.
— Ну, как? Чего чувствуешь? — прошептал Сергей.
— Подожди, не мешай! Вроде начинается…
Денис прислушивался к своим ощущениям, ожидая, когда упадет камень.
Но ничего не падало, полета тоже не было. Немного кружилось голова. Захо-
телось пить. Денис открыл глаза. Сергей сидел на стуле и выжидающе глядел
на друга.
— Ну?
— Ой, хорошо! Кайф, — томно простонал Денис. — Понимаешь, у
всех есть камень, а сейчас вот нету. Прям, паришь весь…
Сергей завистливо смотрел на него, потом решительно взял таблетку и
проглотил. Лег рядом и закрыл глаза. Через несколько секунд он начал сме-
яться, мотать головой.
Так они лежали еще полчаса, валяли дурака, притворялись друг перед
другом. Наконец, наркоманами быть надоело, близилось время танцев, они
встали и пошли в Лакреевский лес. Там они подчеркнуто шатались, закаты-
вали глаза, садились на корточки и специально не узнавали знакомых. Как
бы не владея собой, объясняли, что они только что обкололись и испытыва-
ют страшный кайф. С тех пор за Денисом закрепилась слава отчаянного
наркомана, хотя больше он не пытался делать себе противных уколов.
А вот эфир он несколько раз пробовал. Особого удовольствия он тоже не
получил, но состояние, похожее на дурное опьянение, он испытал. И теперь,
на выпускном вечере, он решил напоследок поразить одноклассников и
принес с собой пузырек. Но, то ли эфир был некачественный, то ли прохо-
дившие за дверью ученики и учителя мешали сосредоточиться, ожидаемого
кайфа Денис опять не испытал. Сергей торопил его идти на танцы, Денис
спрятал пузырек в карман, и они побежали в актовый зал.
После танцев всем классом пошли гулять в сквер Чапаева, а потом по
традиции направились с гитарами встречать рассвет на Волгу. В сквере пили
вино, закусывали конфетами и пирожными. Денис думал, как все-таки хо-
рошо выпивать в компании, всем одновременно говорить и смеяться. И что
хорошего в наркоманстве? Съешь таблетку и сидишь, как дурак, в одиноче-
стве, таращишься на стену. Нет, это не интересно! Лучше быть пьяницей…
Вот и все, что запомнилось ему от выпускного вечера…
139
Свадьба
После окончания школы всем классом договорились встретиться через
два года, второго мая в два часа. Но больше они никогда не встречались.
Жизнь разбросала всех по разным городам, странам. С некоторыми товари-
щами Денис изредка виделся, с некоторыми переписывался. Но все реже и
реже. Все дальше, в безвозвратное прошлое уходило навсегда то время -
время юности, отчаянных глупостей и радостного ожидания чудесной от-
крывающейся перед ними жизни…
Вскоре Демов объявил о своей свадьбе. Первая свадьба в их жизни! Гото-
вились радостно, с азартом. Разумеется, играть на свадьбе должны были Де-
нис, Вова и Женя. Отец Сергея предоставил музыкантам актовый зал для ре-
петиций в своей конторе. Там же оказалась хорошая аппаратура и ударная
установка. На репетициях присутствовали все друзья и Сергей с Жанной. За
несколько дней до свадьбы устроили мальчишник. Собрались у Демова дома.
Как взрослые сидели за столом, солидно выпивали, вели чинные беседы. Отец
шутливо напутствовал непутевого сына, но было видно, что он был недоволен
его выбором. Вышли курить в подъезд. Характер разговоров изменился. Гостям
хотелось знать подробности отношений с невестой, жених щедро делился
информацией, снисходительно учил еще неопытных товарищей. Денис с
тайным сладострастием представлял себе собственную свадьбу. Он только
вступал в тот период, когда безудержно тянет ко всему, что связано с женским
полом, и жажда отношений с ними является главной жизненной ценностью.
Он еще не познал радость любви, настоящих чувств. Пробудившаяся похоть и
безудержное, постоянное желание заставляли его смотреть на девушек, как
объект сладостного, но еще недоступного ему обладания. Он несколько раз
был близок к заветной цели, но по-настоящему еще не знал, что это такое.
Нетерпеливая лихорадка, шепот, уговоры, тесная возня в темном подъезде
или на лавочке, потом сжатая, горячая боль внизу живота – вот все, что было
ему известно о сексе. Он завидовал Демову, его женитьбе. Ведь это значило,
что у того всегда теперь будет дома девушка, с которой можно каждый день,
хоть целые сутки, запросто заниматься любовью. Да, женатым быть здорово!
Так думали многие мальчишки в семнадцать лет.
На свадьбу отец подарил Сергею квартиру. Ну, не всю квартиру, а комна-
ту в двухкомнатной квартире новой планировки с большой кухней. И, на-
верное, все-таки не подарил специально, а просто уже была куплена, сдела-
на комната, и отец пустил туда Сергея с молодой женой. Тогда такие приоб-
ретения тщательно скрывались, крупные покупки оформляли на родствен-
ников, чтобы никто не узнал. Дом был новый, в квартире еще никто не жил.
Демов узнал о решении отца заранее, стащил ключ и повел друзей смотреть
140
свои хоромы. Там он по-хозяйски водил гостей по квартире, показывая, где
у него будет спальня, где гостиная, а где он устроит себе кабинет. На лоджии
будет бар и курительная, в кухне - репетиционная. Гости бродили по пустым
комнатам, отчаянно завидовали и злорадно замечали обнаруженные
строительные недоделки.
В день свадьбы все мальчишки собрались во дворе в условленное время.
Денис был свидетелем. Он надел синий, уже маловатый ему костюм, белые
туфли и отцовский полосатый галстук. Саша Темиров тоже пришел в костюме
с огромными накладными карманами. Пришел Женя в узких джинсах, Бер-
гольц в пиджаке, но без галстука, пришли друзья из класса - Илья Инкин,
Мишка Аракчеев и Владик Степанов. Они все надели галстуки и чувствовали
себя в них неуютно. Приехали машины. Все засуетились, стали натягивать на
капоты разноцветные ленты, надувать шарики. Темиров сбегал в палисадник
и ободрал кусты. С охапкой веток он подбежал к «Волге» и во все щели, даже
под дворники, насовал веток. Стало очень красиво. Но пришел шофер и со-
драл маскировку. Несколько раз выходил Демов с огромным цветком в на-
грудном кармане, нервно курил, потерянно бродил по двору, односложно от-
вечал на вопросы Дениса и заходил опять домой. Соседские бабушки, скло-
нив головы, обсуждали свадьбу, волосатого жениха, его друзей. Скорбно под-
жав губы, передавали шепотом друг другу последние новости о новой трех-
комнатной квартире, которую отец «сделал» сыну, о беременности молодой и
о том, что жениха выгнали из школы со справкой. Сосед Порохин, большой
любитель выпить, с озабоченным лицом поминутно бегал на третий этаж и
обратно, передавал просьбы, указания. Какая-то тетя, которую Денис видел
впервые, распоряжалась всем. Она кричала из окна квартиры Демовых – По-
рохин бежал туда. Подъехали еще машины с работы отца. Оказалось, что-то
забыли заказать, одна машина умчалась в кафе.
Из окна выглянул несчастный жених, крикнул Дениса. Тот поднялся на-
верх. Дверь была открыта, в квартире в ботинках ходили незнакомые люди,
пахло чем-то вкусным. Старенькая бабушка мешалась под ногами и у всех
спрашивала, почему столько людей. Ей громко отвечали, что Сергей женит-
ся. Она удивленно качала головой, смеялась и тут же забывала об этом. Сер-
гей поманил друга в свою комнату, закрыл дверь:
— Наливай, быстрей, — он вытащил бутылку вина из-под дивана и
стакан.
Денис быстро открыл зубами пробку, плеснул в стакан. Сергей вздохнул
и залпом выпил. Денис тоже шустро опрокинул стакан и спрятал бутылку
под стул. В этот момент заглянула мать:
— Сережа, звонила Жанночка. Вы не опоздаете? Денис, здравствуй!
— Ну, сейчас, сейчас! Дай поговорить.
141
— Здрасьте!
— Давайте, давайте, поторапливайтесь. Все уже ждут.
Сергей раздраженно захлопнул дверь.
— Блин, Деник, задолбали все! Чего все суетятся?
— Да, ладно, Сега! Чего ты? Они же родители. Волнуются.
— Чего волноваться? Они, что ли, женятся? На хрен мне эта свадьба
сдалась!
— Предлагаю тост за молодых! Горько!
Денис нагнулся, прервав дыхание, вытащил бутылку и, не наливая в ста-
кан, протянул другу:
— Давай! Сейчас полегчает.
— Ну, Денис… Не женись, я тебе скажу…
Жених сделал несколько больших глотков, сморщился, открыл мокрый
рот и шумно задышал. Потом сел на стул и жалобно взглянул на Дениса.
— Слушай, а может, не поехать? Пока не поздно, а?
— Ты чего? Ты нервничаешь, это понятно. Я бы тоже переживал. Все
хорошо, Сега! Пойдем, нас ждут…
За дверью послышался сердитый голос отца. Он распахнул дверь. Денис
быстро спрятал бутылку за спину, засунул сзади за ремень брюк.
— Вы чего тут делаете? Ну-ка, марш на улицу!
— Мы оправляемся, — прошептал Денис, начал застегивать застегну-
тые пуговицы на ширинке, и выскочил мимо нахмуренного отца. Но тот тут
же его окликнул:
— А ну стой!
— А? Чего?
Отец подошел к Денису и молча вытащил у него сзади бутылку. Торопясь,
Денис засунул ее в штаны вместе с пиджаком, и в таком виде пошел к двери.
Мать засмеялась, отец легонько стукнул его по лбу и покачал головой.
Они побежали по лестнице вниз. Сережка ухохатывался над конфузом
друга. На улице было полно народа. Крутились соседские мальчишки, под
ногами семенила маленькая собачка и истошно лаяла. На лавочке сидели
две кошки, внимательно разглядывая жениха. Сергей солидно подошел к
«Волге», обернулся и дал команду садиться по машинам. Все забегали. Из
окна выглядывали родители, махали Демову, тетя кричала последние на-
ставления. Бабушка испуганно спрашивала, что случилось. Демов и Денис
сели в «Волгу» с кольцами на крыше. Тронулись. Раздался странный звук.
Водитель резко затормозил, вышел из машины, оглядел колеса. Потом обо-
шел машину и увидел, что сзади гремели консервные банки на веревочке,
которые Саша успел привязать к бамперу. Водитель молча оторвал желез-
ный мусор.
142
Когда машины въехали во двор невесты, первый водитель прерывисто
засигналил. За ним вторая, третья, четвертая машины наполнили двор ка-
кофонией гудков. На балконы высыпали соседи. Перед дверью хищно стол-
пились дворовые бабушки, соседки невесты и зеваки. Бабушки сцепились за
руки и воинственно глядели на выходивших из машины ребят. Все сгруди-
лись у подъезда.
— А к кому это вы пришли? — игриво закричала первая бабушка. — Не
пустим, не пустим!
— Мы нашу красавицу так не отдадим, не пускать их!
Сергей растерянно топтался на месте. Ребята шутливо переругивались с
соседками, но те одновременно кричали и мотали головами. По неизвестно
кем выдуманному обычаю, полагалось дать им денег – откуп. Торговаться
надо было Денису, как свидетелю. Он поднял руки. Все затихли. С важным
видом он порылся в карманах и торжественно протянул предводительнице
двадцать копеек:
— И все! Сдачи не надо!
Бабки завыли от негодования. Денис вытащил рубль, потом два. Поднял-
ся страстный крик, бабушки уже по-настоящему чувствовали себя оскорб-
ленными. Гости топтались сзади, выкрикивая примирительные слова. Де-
нису спектакль надоел. Давать больше денег было жалко, да и за что? И
кому? Все это время Сергей молча кусал губы, потом с покрасневшим ли-
цом решительно вклинился в толпу, ухватился за ручку двери и изо всех сил
рванул ее. Старушки посыпались со ступенек. С ревом и гиканьем ребята
вбежали в подъезд. Несколько бабушек, ухватившись друг за друга, завали-
лись на скамейку у подъезда, остальные бросились следом по лестнице, раз-
горяченные борьбой.
— Ах, паразиты! Стой! Не отдадим!
Перед квартирой опять возникла задержка. Дверь оказалась закрытой.
Из-за нее кричали, что никого нет дома. Демов с размаху пнул дверь. Друзья
кинулись его успокаивать, отвели в сторону. В переговорный процесс всту-
пил Денис. Он в замочную скважину просунул рубль. Денежка мгновенно
исчезла, и начался знакомый торг.
— Мало, ой, мало! Да за такую красавицу и миллиона мало будет.
Денис всунул десять рублей.
— Ну, это ж что такое! Нашу касаточку так ценят, не отдадим тогда.
Сергей в бешенстве стал орать, что сейчас вышибет дверь. Ребята окру-
жили его, переводя все в шутку. Но Денис видел, что друг уже не владеет
собой. Он просунул еще десятку и на вражеском языке закричал в дверь:
— Да красавицы вы расписанные, миллион-то не пролазит в дырочку.
Вы уж пустите нас погреться, я вам денежек накидаю полные штаны.
143
За дверью засмеялись, зашушукались. Потом приоткрыли дверь, чтобы
посмотреть на улыбающегося Дениса. В этот момент Демов, свалив его и
еще парочку друзей, ворвался в заоравшую квартиру. Послышалась возня,
сопение, крики. Ребята ринулись следом. Крепость пала. Но на этом испыта-
ния не закончились. Невесты в квартире не оказалось. Коридор был забит
подружками, родственниками. Они облепили жениха, схватили за руки, вме-
сте с ним проверяли комнаты, хохотали, когда он открывал шкафы, потом
привели его в зал. Там на маленьком столике лежали спички, яблоки, какие-
то платки. Мать Жанны и ее сестра заставили Демова отгадывать дебиль-
ные загадки, кусать яблоки и выбирать угол для платка. Все его вымученные
действия родственники комментировали, оглашали приметы и заставляли
все переделывать так, как нужно. Денис пробрался на помощь потному другу
и швырнул вверх горсть мелочи. Враги закричали, бросились собирать
деньги. Денис вдруг заметил Жанну. Она пряталась на балконе. Он шепнул
Сергею, тот рванулся туда. Но ему наперерез отважно бросились
родственники.
— Эй, эй, куда! Посмотрим, что ты за купец. У нас товар дорогой!
— Почем, товарищи? — закричал зло Денис. — По талонам али как?
— Аха-ха, шутник! Стол об четырех углах, на каждом углу по де-
нежкам…
Сергей яростно вскочил на подоконник, распахнул форточку и полез в
нее. Все ахнули, закричали, бросились ловить его ноги. Денис с товарища-
ми кинулся на выручку. Опять вспыхнула битва. Уже запахло настоящей
дракой, но Сергей ужом проскользнул в форточку и через минуту затащил
упиравшуюся Жанну в квартиру. Разгоряченная толпа поправляла галстуки,
заколки, на секунду установилось молчание. Ситуацию взял в свои руки тесть.
Он громко пригласил всех к столу. Гости столпились у закусок, расхватали
рюмки. Хлопнуло шампанское. Порохин схватил два фужера, чтобы передать
дальше, но у всех уже было, и он так и держал их в обеих руках. Отец
поднял свой бокал:
— Ну, уж ладно… Отдаем наш дорогой товар дорогому купцу. По Сень-
ке и… Сергей, передаем из рук в руки… Так сказать, в добрый путь!
Все засмеялись, дружно выпили. Но все-таки заставили молодых отга-
дать пару загадок и зачем-то связали их большим платком.
Наконец, вышли на улицу. Во дворе собралась толпа зевак, тоже стояла
собака, но не лаяла, а вопросительно глядела на Жанну. Бабушки на лавочке
недовольно молчали. У одной их них, у той, что упала первой, было до того
обиженное лицо, что она даже не посмотрела на процессию. Денис поти-
хоньку подошел к ней и протянул три рубля:
— Бабушка, возьмите на конфетки! Вы уж извините…
144
Она повернулась к нему, посмотрела внимательно в глаза и неожиданно улыб-
нулась старческой, очень доброй улыбкой. Она закивала головой, вздохнула:
— Ну, Бог в помощь! Счастья вам, детки. Бог в помощь.
В ЗАГСе было полно народа. В коридоре стояли другие процессии, в
каждой выделялись пышные, белоснежные невесты и нервные женихи. Де-
нис убежал в кабинет, потом вышел с работницей ЗАГСа и замахал рукой,
чтобы шли за ними. Всех завели в маленькую комнату и попросили ждать.
Гости молча стояли. Через несколько минут томительного ожидания их по-
вели на второй этаж. Там работница расставила всех по местам и торже-
ственно распахнула дверь. Грянул марш Мендельсона. Сергей с Жанной,
Денис со свидетельницей по бокам, остальные, смешавшись в кучу, медлен-
но вошли в большой зал и остановились перед конторским столом. За ним
стояла строгая, толстая женщина с красной лентой через плечо. Все затихли.
Она заговорила торжественным, учительским голосом:
— Дорогие Жанна и Сергей! В этот знаменательный день вы вступаете
в законный брак. Вы решили создать семью, новую ячейку нашего обще-
ства. Союз любви и дружбы. Пусть в вашей жизни всегда светит солнце,
пусть радость и счастье никогда не покидают ваш дом.
Во время речи Денис разглядывал помещение и людей. В углу за элект-
рическим органом сидел помятый, лысоватый мужчина. Рядом стоял гита-
рист с испитым лицом. Между гостями бегал с озабоченным лицом фото-
граф. Он приседал, наклонялся, пятился на несколько шагов назад, чтобы
сделать удачный снимок.
— А теперь обменяйтесь кольцами!
Сергей взял с подноса кольцо и поднес к растопыренным пальцам Жан-
ны. Вдруг кольцо выскользнуло и покатилось по полу. Жених засопел. Денис
кинулся ловить кольцо. Женщина спокойно улыбалась и успокаивала
молодого.
— Ничего, ничего страшного, бывает! Не волнуйтесь. Так, аккуратнень-
ко… Замечательно! Теперь вы. Теперь распишитесь… Здесь… Теперь вы…
Наконец кольца одеты, подписи поставлены.
— В соответствии с законодательством Союза Советских Социалисти-
ческих Республик объявляю вас мужем и женой!
Грянул марш, захлопали пробки шампанского. Начались поцелуи, объя-
тия, поздравления. Денис подошел целовать Жанну. Она шепнула ему в ухо:
— Гад!
Но улыбнулась и сказала «спасибо» на его поздравление.
Однажды Жанна напилась на вечеринке до такой степени, что ее при-
шлось нести домой. Денис в ту пору пробовал писать юмористический
рассказ. На следующий день он принес очередной отрывок во двор, где
145
собиралась их компания, и прочел его вслух. Он, намекая на Демова и Жан-
ну, придумал новый персонаж, который назвал так: «Владелец питейного
заведения «Жабо». Жанна обиделась на Дениса. Он этого не понял и в дру-
гой раз, когда все пили пиво, в шутку назвал ее «алкоголиком». Она распла-
калась и убежала. Денис догнал ее, просил прощения, они долго сидели на
ступеньках. Жанна капризно жаловалась, что теперь ее Сергей разлюбит, а
Денис горячо обещал заступиться за нее и поговорить с Демовым. И вот,
только сейчас, она его простила.
После ЗАГСа поехали по обязательным местам, посещение которых тоже
входило в ритуальную программу. Первым делом направились к памятнику
Ленину, положили у подножия цветы. Дальше поехали на окраину города, где
при въезде стояли огромные железные буквы «ЧЕБОКСАРЫ». Это традици-
онное для молодоженов место превратили в помойку. Валялись бутылки, бу-
мажки, вся поверхность букв была загажена никому не интересными, дебиль-
ными надписями. Потом проехали три моста, спустились на Волгу, побывали
у памятника Чапаеву. До кафе еще оставалось много времени, поэтому осо-
бенно не спешили. Везде пили шампанское, а когда оно закончилось – водку.
Порохин распоряжался выпивкой, произносил тосты и кричал «ура».
Когда приехали в кафе, там уже собрались гости, родственники, не по-
ехавшие в ЗАГС. У входа в кафе на ступеньках стояли родители молодых с
огромным караваем и солонкой сверху. Сергей, опять попав в центр внима-
ния, погрустнел, остановился в нерешительности. Жанна улыбалась. Мать
Демова произнесла приветственную речь, голос ее задрожал. Под одобри-
тельные выкрики Сергей попытался откусить с подноса хлеб. Мягкий кара-
вай пружинил, не поддавался, он только перепачкал ванилью лицо. Демов
отвернулся с кривой улыбкой. Работницы кафе смеялись и показывали на
молодого пальцем. Жанна просто отщипнула кусочек руками, откусила и
протянула мужу. Когда Сергей поднялся на ступеньки, из толпы испуганно
закричали, что надо невесту внести на руках. Обязательно! Пришлось моло-
дому поднять смеющуюся Жанну и боком протиснуться в открытую только
одну половину двери. Все вошли внутрь. Там уже давно находились Бер-
гольц и Наумов. Они стояли с гитарами в углу рядом с расставленными ин-
струментами, поджидая Дениса.
Гости сели за стол. Родители и молодожены в одном конце стола, род-
ственники и молодежь напротив друг друга. Порохин до кафе не доехал.
Свадьба была, как и все свадьбы. Вначале долго молчали. Родители и
родственники говорили речи. Никто не ел, ждали команду.
Музыканты заиграли вальс. Молодые потоптались в одиночестве в цент-
ре зала и сели по местам. Застучали вилки в тишине. Через час начались
танцы. Артисты заиграли свой любимый Grand Funk, внутренне волнуясь
146
за репертуар. Ничего! Плясали и под Grand Funk. В перерывах гости выхо-
дили курить на улицу, только несчастный Демов за столом сидел с молодой
женой, как на троне, и выслушивал пьяные наставления очередной трою-
родной тети.
Денис сдружился с миловидной свидетельницей и уже сидел с ней. Мо-
лодежь хохотала за столом, подвыпивший Денис с хамскими интонациями
кричал «горько!», что каждый раз воспринималось на другом конце стола
всерьез. Замученные молодые целовались под дружную считалку зала, и,
если первый раз Сергей мастерски обхватил жену и надолго припал к ней
так, что гости устали считать, то теперь он быстро чмокал ее и садился за
опостылевшее место. «Вот, дурак!» — вертелась у него мысль. Он вздыхал
и ковырял вилкой салат в тарелке.
Наступила очередь подарков. Тетя-распорядитель воспрянула духом,
вынесла огромный поднос и приготовилась принимать подношения. Рядом
стояли молодожены. Новоиспеченный муж с ненавистью разглядывал пол.
Сзади улыбался отец невесты с другим подносом, на котором стояла бутыл-
ка и рюмка. Полагалось подойти, вручить подарок, выпить за здоровье мо-
лодых. И отойти. Все выстроились в длинную очередь. Каждый говорил одни
и те же слова и, выпив из общей рюмки, отходил. Молодежь несколько раз
выходила курить, а очередь не убывала.
Наконец, мучения Демова окончились. Он выскочил на улицу без жены,
закурил, расслабил галстук. Только он собрался поговорить с товарищами
матерными словами, поделиться горем, как следом вышла Жанна, взяла его
по-хозяйски под руку. Сергей замолчал, яростно задымил сигаретой. Жанна
звала его обратно. Он шутливо, но раздраженно отстранился от нее:
— Слушай, женщина, дай с друзьями покурить!
— С какими еще друзьями? А жену ты что, бросил одну?
— Жан! Сейчас приду. Дай поговорю!
Жанна поджала губы и ушла. Друзья стали уговаривать Сергея идти за
ней. Он одновременно произнес все заготовленные матерные слова, пульнул
окурок и хлопнул дверью. Денис пошел следом. Но в зале Демова не было.
Денис вернулся в фойе. В неработающей летом раздевалке, среди пустых
ящиков он нашел сидящего в углу Сергея, подошел к нему, сел рядом.
— Серег, ты чего?
— Денис, принеси выпить.
— Тебе же нельзя! Кончай, ты чего?
— Слушай, ты мне друг или нет?
Денис прошел в зал, стянул полбутылки со стола и стакан. Поманил сви-
детельницу и шепотом попросил ее принести незаметно колбаски в фойе,
строго наказав ей хранить молчание. В раздевалке друзья разлили водку,
147
появилась заинтригованная свидетельница. Демов выпил сразу полстакана,
зажевал колбасу, мотая головой. Следом выпил Денис. Говорили шепотом,
смеялись. Сергей пришел в себя и хрюкал от смеха. Потом в раздевалку
заглянул Темиров, удивленно спросил, чего они здесь сидят? Приняли и его.
Заглядывали с любопытством друзья и тоже оставались. Постепенно в раз-
девалке развернулось настоящее веселье. Принесли еще выпить, тарелки с
закуской. Демов кричал громче всех, махал руками. Владик принес стулья,
появилась невеста. Она сидела на коленях веселого мужа, болтала ногами и
хохотала.
В конце концов, пришли обеспокоенные родители и выгнали всех в зал.
Включили магнитофон, начались танцы, за стол уже никто не садился.
Вскоре молодые уехали. Этого никто не заметил. Все плясали и весели-
лись. Постепенно гости разошлись. Осталась молодежь. Танцы, крики еще
долго раздавались в пустом кафе. Сердитые работницы убирали остатки еды
и кричали плясунам, что кафе закрывается.
Денис и Саша Темиров уехали домой на последнем троллейбусе. У каж-
дого в кармане лежала целая бутылка.
А через три месяца Демова забрали в армию.