Поощрение

Алексей огляделся по сторонам. Отсюда с сопки, самой большой в округе, открывался прекрасный вид. Недаром её прозвали Чойр-Гора! Это самая большая сопка во всей гряде! Вон там, в низине, затертая песчаными монстрами, тесниться сорок пятая площадка! Отсюда её и не видно почти!

А вон в том направлении, километрах в десяти, на склоне сопки, лежат обломки вертолета МИ-24. Когда-то разбилась в ночном полёте стальная птица. Говорят, экипаж погиб. Много раз они ходили туда с сослуживцами. Сначала из любопытства, потом кто-то сделал из снятой латунной трубки шариковую ручку и люди потянулись за дармовым материалом. Как-то сняли они бак для горючего. Оказалась емкость, на их удивление, из толстой многослойной резины. Когда удавалось выбраться на речку – Керулен, что в двухстах километрах отсюда, надували его и плавали, как на плоту.
А еще по пьянке, как-то раз проверили, разобьется ли лобовое стекло вертолета от хорошего удара. Не разбилось! Но исследование провели!
 
Вода начинала булькать в котелке, переделанным из обычной алюминиевой кастрюли. Огонь костра нестерпимо жег босые пятки. Начиналось обычное «монгольское» утро с жарким солнцем, всепроникающей пылью и горячем ветром.
Вывезли взвод сюда в награду. Чем еще поощрить солдата за хороший труд за границей, в этой пыльной степи? А тут хоть общение с какой-никакой Природой. И трава густая и кое-где пробивается низкорослый кустарник: то ли саксаул, то ли аксакал, - Алексей не помнил точно.

    Месяц они работали без выходных, праздников и перекуров на объектах сорок пятой площадки. Готовили объекты к учениям, которые здесь скоро должно начаться. И вроде все сделали. Армия могла уже приступать к своим «играм». Но приехал сам генерал Третьяк с проверкой. Зашел в офицерскую гостиницу – не понравилось. Счел что индивидуальные сантехузлы в комнатах - это роскошь для советского офицера. Хорошо хоть саму гостиницу оставил, а не приказал построить вместо неё сарай или конюшню. Люмпен-пролетарское происхождение командиров «Красной армии» в их бытовых привычках, понятиях комфорта в отношении к подчиненным,  присутствовало всегда. И вот поступил приказ: немедленно все перепланировать и сдать объект заново в кратчайшие сроки. Тогда и запряглись они в свой хомут снова. Но справились вовремя, и хорошо справились!

Алексей высыпал пачку черного чая в котелок. Сейчас придут ребята с его взвода, пошли они посмотреть местную пещеру. А Алексей уже бывал там, и идти не захотел. Да и что там смотреть? Был это когда-то давно скит местных монахов. Пол усеян обломками керамических изделий – каких-то иконок и статуэток с изображением Буды. Видимо не по своей воле покинули монахи эту пещеру, а были изгнаны: нехитрый скарб их и утварь тогда уничтожили. Далеко в глубь пещеры не пройти – темно. Факел сделать не из чего, а фонарик в советской армии был несказанной роскошью. Сделали они несколько десятков шагов в глубь горы под свет лучины, да не понравилось, что кто-то стал стучать, кусать голенища сапог.  И не рассмотреть злодеев – то ли змейки какие-то, то ли ящерицы!

      Так и вернулись обратно без особых впечатлений, и не обнаружив монашеских сокровищ! А вот подполковник из штаба – Капустин, нашел старинную монетку прямо у входа. Покопал землю у большого камня, что охраняет вход, и выкопал небольшой желтый диск. Наверное, из золота! Изделия из золота у монголов низкопробные, еле желтые, и на золотые не похожи вовсе. Наши бы женщины и не надели никогда изделий из такого золота. Но все же, это золото. А иначе, почему эта монетка не окислилась? Была бы медной – позеленела бы или почернела. А вот столько пролежала и не позеленела и не почернела! Значит, золото, - размышлял Алексей. 
 
Командование роты тоже с ними, только отдельно от солдат. Вон у кустов расположились. Ясно, у них с собой спирт. Будут выпивать. А подчиненным – чай. Но и то хорошо. 
Ротный их, лейтенант Клочко Юрий, весьма колоритная личность – потомок казаков с Запорожья, с рыжеватыми усами, большими и пушистыми, как у Тараса Бульбы. Голос у него весьма громкий, командирский, и даже, какой-то грозный. Единственное чего не хватает ему так это роста. Но это жирафу рост очень важен, а человеку зачем? Был он недавно назначен к ним. Уважали командира в роте: был он строг, но справедлив. Старался всегда пойти добросовестному служивому на встречу.

       Помнил Алексей, как отпустил Клочко их на трое суток в дальнюю дорогу. У его товарища – Рената Арсланова из Альметьевска в Монголии неожиданно объявился брат. Был он на год младше и ничего удивительного в том, что его призвали на срочную службу, не было. Удивительным было, что он тоже попал в эту забытую Богом страну, и место службы было не так уж далеко от них – к югу километрах в четырехстах в городе Сайшанде. Добраться труда можно было без особых хлопот на поезде. Знал Ренат, как нелегко приходится новобранцу в первый год службы, и решил съездить к брату: с командирами познакомиться, мосты со старослужащими навести, продуктов подбросить. Вот тогда и пришлось обратиться к командиру. Понял Клочко тогда все с полуслова и отпустил. Отпустил, несмотря на все запреты инструкций и приказов! Не в военной форме, конечно, они поехали. Раздобыли в гражданской зоне «цивильную» одежду и, даже, перстень на палец-«печатку». Но миссию свою выполнили: служил брат после их посещения без всяких проблем.

       Сейчас у командира усы стали поменьше и пореже. Недавно пришлось ему фотографироваться на какие-то важные документы. Вот и пришлось сбрить усы и коротко подстричься. А теперь вот выросли, но жидковатые, по сравнению с прежними. Первое время его даже не узнавал никто в новом облике. Не узнал как-то на вечернем построении и Алексей. Повернулся уже для доклада к замполиту, и тут услышал знакомый голос: «Засов (вот такое обращение применялось, вместо «товарищ сержант»), обурел что ли?»  Вгляделся – это же их командир роты рядом стоит, только какой-то изменившийся.
- Это вы товарищ командир? А я вас не узнал, какой-то вы другой стали. Без усов ну прям как «голый Вася»! - поняв, что попал в неловкое положение и как бы извиняясь, промолвил Алексей.
- «Голый Вася?», а по левой почке сапогом не хочешь? – пробасил Клочко. Все в роте знали, что это только бравада. Что не бил никогда Клочко подчиненных. Но странное дело, его все слушались и даже побаивались. Как будто он и впрямь мог сапогом отбить почки.

        Быть может, понадобилось ему фотографироваться в личное дело, чтобы ушло представление на звание «старший лейтенант»?  Сколько ему в лейтенантах ходить? Да кто ж его знает? Спрашивать как-то неловко. Поинтересовался Алексей однажды, когда остались на едине, вроде как подколол: «Сколько летёхой – то еще ходить, командир?» Но и Юрий за словом в карман никогда не лез: «Еще раз спросишь – челюсть за забором искать будешь!» Искать челюсть в монгольской степи Алексею не хотелось и вопрос так и повис в воздухе. 

Какая жара! И ни облачка на небе. Хоть бы дождик покапал, да откуда ему взяться? А ведь в прошлом июне попали они тут с Гулиевым под дождь, да еще какой дождь! Никто не поверит сейчас! Было это совсем недалеко отсюда – вон там эта сопка, третья в ряду стоит. Ехали они с объекта на ГАЗ 66 – бурилке. Небо, правда, в тот раз затянуло с обеда облаками. А тут вдруг «бабах» гром и сразу ливень. Только успели чуток на сопку въехать, как «хляби небесные» разверзлись, и хлынула вода с неба бешенной рекой. Вытяни из окна кабины руку – и её уже не видно, такая завеса воды! Ни до, ни после Алексей не видел такого дождя! Продолжалось это водное буйство природы минут с двадцать. А потом развиднелось. Но дождь не прекратился, только стал реже стучать по крыше кабины, да молния уже не так отчаянно сверкала. Посмотрели они на дорогу, что петляла между сопками, а там сплошной бурный поток мутной воды, ищущий путь к далеким отсюда рекам. Хорошо, что успели на сопку немного подняться, а то смыло бы их вместе с машиной!

        Из кабины было хорошо видно, как повылезали из затопленных нор сурки, суслики, мыши, ящерицы и даже змеи!  Змей Алексей с детства не любил и даже боялся. А кто её знает ядовитая она или нет, эта змея? Это ж надо разбираться в гадах, а он слышал только, что если цапнет за зад – значит «очковая»!

       Этот Гулиев вечно в какие-то передряги попадает. То цепь на колесо намотается, то зеркало у него украдут, то свинью переедет. Вот и тогда чуть не утонули вместе с машиной.
Даже на Целине, куда их до армии от предприятия отправляли, ухитрился он отличиться. Прославили его, а вернее ославили местные газетчики. Работал Гулиев на уборке хлеба добросовестно и попал на первую страницу местной газеты с лозунгом «30 тысяч километров – не пердел». И дальше шла большая фотография улыбающегося героя. Как так ухитрились местные редакторы и корректоры не увидеть очевидной ошибки в наборе и вместо слова «предел» напечатать «пердел»?  Но Алексей этому рассказу Гулиева не удивился, а лишь принял его как закономерность в жизни знакомого.

        Зато помнил Алексей, как настоял Клочко на его поощрении краткосрочным отпуском на родину. Не любили сержанта большие командиры и замполиты: мог он сказать правду в глаза, мог не выполнить приказ, когда был он не справедлив.
Поехал Алексей домой прошлой осенью, сразу после того, как уволился старый призыв. Запомнилась ему эта дорога. В Иркутске пока оформлял билеты, украли деньги. А может и не украли – может, просто выронил в сутолоке у кассы. Хорошо хоть билет не пропал – лежал в нагрудном кармане вместе с военным билетом. Но ничего, не расстроился он, в чемодане сохранились у него пару банок сгущенки. Не много на пять дней, что поезд идет до Москвы, но что тут поделаешь? Авось проводница кипятка нальет, да и доеду, прикинул он. Жизнь зато, сладкая будет!

        Но повезло ему с попутчиком. Ввалился к вечеру в их купе крепко сбитый парень лет тридцати, сразу представился: «Виктор». Обладал неуемной энергией этот Виктор. Не мог он сидеть без дела ни минуты, все чего-то организовывал, что-то говорил, куда-то ходил. Бывают же такие реактивные натуры! «Пойдём в ресторан обедать – сразу предложил он служивому, - за деньги не беспокойся, – я уже полдня в соседнем вагоне в карты режусь, есть на что выпить.  Пока шли до вагона-ресторана, случилось с Алексеем неприятное происшествие. Кто ездил по Транссибирской магистрали знает, что как только скорый набирает ход, вагоны начинает бросать на неровностях пути из стороны в сторону. Вот из-за этой качки столкнулся сержант в проходе с двумя подвыпившими пассажирами. Не то что чтобы сильно столкнулся, но задел ненароком плечом одного. Надо заметить, что люди в Забалькалье особые. Это часто бывшие заключенные, оставшиеся здесь жить после отбытия наказания и не захотевшие возвращаться на родину или только что освободившиеся из пенитенциарной системы, у которых свои понятия морали и чести. Такой жест Алексея пришелся им не по нутру. Один полез в карманы, ища что-то, другой отступил на шаг, сжав кулаки. В этот момент Виктор, идущий впереди и уже миновавший встречных обернулся и что-то негромко быстро сказал задирам. Как–то сникли сразу драчуны, замахали руками, загундосили разом: «Мы ничего…, видишь как штормит!» Только тогда стал внимательнее присматриваться к попутчику Алексей. Заметил татуировки, особый сленг. Выяснилось в конце пути, что возвращался Виктор домой после третьей отсидки. Что виной этих сроков была страсть к азартным играм. Он и в поездке весь день проводил в других вагонах и купе, возвращаясь к вечеру, неизменно, с деньгами. А потом вел Алексея ужинать. Сошел Виктор где-то на небольшой станции за сутки до приезда в Москву. Но видимо, оставил проводнице солидный куш, поскольку она до конечной станции опекала Алексея как родного.

        Вот как бывает в жизни порой. И не знаешь где больше сострадания, человечности
и морали: в воровском мире или в строительных частях, где старшие могут оставить без еды, одежды, денег…. Много Алесей думал потом над этим. И ответ был только один: страна была одной большой зоной, одной тюрьмой, с одними законами или понятиями, но с разными попутчиками.

       А вот уже и электричка, что уходит с Киевского вокзала на Нару. Уже и ветер свой – ласковый и запахом дома повеяло. А ведь всего чуть более года назад был он здесь. Стоял на этом самом месте. Тогда здорово разыграли Женьку Сергеева, что живет с ним по соседству. Возвращались они в тот день вшестером с курсов электросварщиков. До отхода электрички оставалось пару минут. Женька побежал к киоскам с пирожками, крикнув на ходу: «Возьмите и мне билет!»  Билет они, конечно же, взяли, но в вагоне, после того как поезд тронулся, объявили, что не расслышали просьбы товарища. Не успел Женька доесть свои пирожки, как по вагонам пронеслось: «Контролёры!» Что делать? «Лезь под лавку – мы тебя ногами прикроем», - посоветовала компания. Женька стремглав бросился под скамью и затаился там, среди паутины и остатков мусора. Подошел контролёр и взял на проверку билеты.
- А что это у вас шесть билетов, а пассажиров пять? - задал он резонный вопрос. 
- А у нас один товарищ под лавкой лежит! – отвечала компания.
- А что он там делает? – удивился контролер.
- Прячется! Понимаете, он с детства контролеров боится! – нашелся кто-то.
Тут под общий хохот, грязный и красный как рак, из под лавки появился Женька Сергеев.   

       Вот и ребята с его взвода подошли. Чинно расселись вокруг костра. Чай попивают из железных кружек, делятся впечатлениями, смеются. У каждого своя судьба, но дороги переплелись в один тугой канат. Есть в нем и его, Алексея, ниточка. Каким ты запомнишься товарищам, каким останешься в памяти людской - зависит только от тебя!

                К О Н Е Ц