Скатерть, ваза и цветы

В одной уютной комнате стоял стол. Покрытый скатертью из радужного пан-бархата, с золотой бахромой по краям. На ней гордо и заносчиво возвышалась хрустальная ваза. В ней были полевые и луговые цветы – васильки и ромашки.
- Я – самая красивая! – вдруг прошуршала скатерть сухим песком и зашумела опавшими листьями.
- Нет, я – самая красивая! – возмущённо зазвенела в ответ хрустальная ваза и горячо заволновалась, что на её гранённые инкрустированные грани вспыхнули отражённым золотом солнца.
Цветы промолчали. Не взирая на свою хрупкость, они были выше мирской суеты.
- Я – самая красивая! – шипела с отдышкой блестящая скатерть, предводительница местного бомонда, и с каждым шорохом незаметно сползала на пол. – За меня заплатили десять тысяч рублей!
- Ха! – звенела и издевалась надменная ваза, которая устала быть вторым номером, смешивая были и небыли. – За меня заплатили десять раз по «десять», сверх того «накинули» ещё «десять», потом столько и полстолька – вот сколько!
Только цветы продолжали молчать. Что могли сказать они? Страшно быть оторванными от дома? Ещё страшней оказаться нигде? Быть может. Они не хотели говорить, что на всём белом свете нет ничего прекраснее их доверчивых глаз и светлых улыбок? Особенно, когда видишь цветы в руках любимой женщины.
- Швабра, смешное бутылочное стекло! – гневно забилась краями радужная скатерть, и солнечный свет играл на ней, как на соболином меху.
- Пройдоха, вонючая половая тряпка! – закричала раздражённо хрустальная ваза, покачиваясь из стороны в сторону.
- Я!.. – вскричала скатерть и комком упала на пол.
- Я!.. – вспыхнула ваза и разбилась.
Венчики цветов рассыпались, как буковки из упавшей детской кассы по азбуке. И эти цветочные буковки сложились в прекрасное слово.
Вскоре осколки вазы собрали и выбросили в помойное ведро. Скатерть отнесли на чердак и забыли о ней, и её съели мыши.
А цветы?
Белый и голубой цвет и поныне хранится в семейном альбоме. На самой первой странице. Любовь – вот слово, в которое сложились буковки. Память – вот их цена.
Однажды пришёл некто, открыл альбом и услышал боль увядших цветов. И цветы сказали ему: «Жизнь – это горение духа и страдание плоти: ушедший всегда остаётся с нами».

Андрей Сметанкин, г. Душанбе, Республика Таджикистан.