Шахерезада

Такие девушки заполняли замок Меерцалека


В сентябре 1977 года Геннадий Алексеевич Ягодин предлагает мне поехать вместе с ним в Польшу. Цель мне не была ясна, но разве говорят о цели, если едут с ректором. Нужно и все.
Достигли Польши поездом. Все радовало меня: и способ передвижения, и конечная цель – посещение Вроцлава. Прибыли, мы в место назначения через Познань, а дальше автомобилем. Во Вроцлаве нас интересовал (ну, очень интересовал!) политехнический институт во главе с паном Поремским, премилым человеком, членом ЦК ПОРП. Какими возможностями этот человек обладал можно и не говорить.
Прежде всего, мы слетали в Краков (через всю Польшу), чтобы посмотреть этот исторический город, где жил и работал Коперник. Мы побывали в Краковском университете и в старинной библиотеке. Я был переполнен чувством гордости от таких возможностей. Каждый день приносил что-то новое. Хотя это была не первая поездка по странам Народной Демократии, но именно она оставила след. После возвращения во Вроцлав, нас ждал сюрприз – поездка в польские Татры на какой-то заводик. В действительности, как оказалось, цели были иные. Запомните имя “Шахерезады”.  Ее звали Меерцалек – супергостеприимный host. Когда нас препроводили в его замок – там все дышало таинственностью. Даже Ягодин, видавший в этой жизни многое, крякнул от неожиданности.
В отдельных комнатах, убранных по-разному, нас в каждой комнате ждали прекрасные дивы, по одной в каждой комнате. У меня язык присох, но Геннадий Алексеевич все же спросил на английском языке: “Чем увлечены дамы”. Ответ был на том же языке. Дама сказала, что изучает влияние каких-то отходов на жизнь гидробионтов, и показала на аквариум, подсвеченный мягким светом. В каждой из комнат находилось по одной диве, также легко, говорившей на английском языке. Мне делать было нечего с моим тяжеловесным языком. А Геннадий Алексеевич быстро освоился, как будто тут и жил.
Когда мы отдали дань гостеприимству и обошли одну диву краше другой, откуда-то появился человек и занял не более, чем на пять минут ничего не значащей беседой на чистейшем русском языке. После этого что-то произошло и нас подвели к деревянным массивным дверям, которые сами, без какого-то нажима, открылись, являя большой зал с накрытым столом, за которым уже сидели люди. Единственная мысль, которая мелькнула у меня: где и как мы сможем помыть руки. Как бы отвечая на этот вопрос, нас препроводили в комнату, сверкающую чистотой и пахнущую фиалками.
Затем усадили за стол, как будто кто-то из нас был женихом. Пир начался. Чего тут только ни было. Я ничего не помню. Когда вся эта процедура закончилась, Меерцалек, как бы пошел проводить нас, но оказалось, что он едет с нами в венгерский ресторан. Тут недалеко, недалеко..., повторял он на русском языке.
"Мерседес" тронулся. Дивы махали ручками и, как мне показалось, смахивали слезы.
До венгерского ресторана, действительно, было недалеко. Нужно было только переехать в другой городишко и подъехать к домику в венгерском стиле, на пороге которого стояла полная, но очень красивая женщина и, как мне показалось, смахивала (от радости) платочком слезы.
В домике ждал накрытый стол, и все началось снова. Мне стало ну, совсем весело от венгерского токайского вина, начавшегося с какой-то огненной настойки. Я все пробовал, всему был рад, и даже не заметил, как Гена (а кто же он был для меня в тот момент!), показал на часы. Было час ночи. Мы заторопились уходить и прощаться. Меерцалек целовал меня. Я что-то говорил насчет другого раза в Москве, на метро, с русской водкой... и т.д.   
"Мерседес" летел со скоростью 200 километров в час или в минуту. Во всяком случае, мы сумели покрыть расстояние за час и двадцать минут. Опять меня обнимали, препровождали внутрь гостиницы “Горизонт”, показывали, где ванная комната, закрывали дверь.
На меня долго лилась вода, но потом меня, вдруг, заинтересовала фарфоровая ручка на цепочке.
- “Что это такое” – подумал я и дернул за ручку. Ничего не произошло. И я, как котенок, стал играть этой ручкой до тех пор, пока не раздался страшный стук в дверь и речь, видимо, на польском языке.
Укутавшись полотенцем, я выглянул в дверь и увидел здорового мужчину, который показывал что-то двусмысленное. Я  подумал, что мне предлагаются сексуальные услуги и, отрицательно затряс головой. Мужчина упорно показывал на красную лампочку, горящую у моего номера. Я был в смятении, так как действительно не нуждался в сексуальной помощи (так много говорилось о Польше, продвинувшейся в этом отношении далеко вперед). Наконец, мужчина, не обращая внимания на мои протесты, вошел в номер, зачем-то проник в ванную комнату и нажал на какую-то кнопку. Красный фонарь погас, но вместо него покраснел я от стыда. Мужчина, говоря какие-то слова:  “Дзенкуем, дзенкуем”, – вышел. Я был посрамлен, т.к. понял назначение лампочки, как свидетеля о плохом состоянии клиента. Вывод: не дергай то, что непонятно.
Вспомнился недавно услышанный случай с русским командировочным, который вычерпал не вытекающую ванну стаканчиком для бритья, чтобы не показать свою серость. А ванна действительно не работала, и должна быть полной, но она была пуста. Как это сделал русский, недавно плескавшийся в дефектной ванне, прислуга не понимала. Удивились и, на всякий случай, прочистили сток, найдя в нем пробку. Спрашивать было бесполезно.

На другой день мы улетали в Варшаву. Но, вероятно, холодный ветер Татр и слишком беспокойный предыдущий день, а также стыд от своей серости, совсем подорвали мое здоровье. Температура у меня скакнула за 40, и на предложение Геннадия Алексеевича сходить на стриптиз, я категорически отказался, ничего не объясняя.