А. Х. Бурганов. Татарский путь. Цитаты

Профессор РГГУ Бурганов Агдас Хусаинович
Татарский путь: методология исторического Познания.
Газ. «Звезда Поволжья». Казань, 2004. 18-24 марта и 25-31 марта.

«…Некоторые нации в случае их колонизации
другими нациями и потери, в этой связи, роли субъекта истории - схождения в её
объект, будучи обремененными проклятьем завоевателей, через какое-то время могут
освобождаться от него (проклятья), приостановить процесс своего «умирания»,
вернувшись к стадии становления (возрождения) в новой попытке стать субъектом
истории.
В истории человечества такое наблюдалось у многих народов (например, после
распада империй Александра Македонского, чингизидов - у самой русской нации, в
том числе). В современности наблюдаем новый эксперимент (к сожалению, в
значительной мере - кровавый) с еврейским народом, пережившим бесконечные
погромы, даже геноцид, но ныне возрождающимся и по языку, и по линии
государственности. Нечто подобное творится с нами, татарами и чеченцами. Что
только не делали по истреблению татар, начиная с Ивана Грозного, приказавшего
при взятии Казани поубивать всех мужчин; мор татар на самых тяжелых работах при
строительстве града Петра; даже в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.
татар (пропорционально!) погибло значительно больше, чем кого бы то ни было
(наверное, формировавшие полки чиновники знали, что еще Чингисхан в бою
передовые отряды своих войск комплектовал татарами); цари пытались перекрестить
всех татар и частично это им удалось; татар лишили высшего образования на родном
языке, за пределами Татарстана свели на нет начальное образование в городах на
родном языке; то и дело, переписывают наших людей в башкиры; нас вынуждали
переселяться в другие края, разбросали по всему миру; мы - нация разделенная; и
т.д., и т.п.. Перечень злодеяний колонизаторов по отношению к чеченскому народу
бесконечен».

«А мы есть и будем! Вопреки прогнозированному нашим классиком Гаязом Исхаки
«инкыйразу».

«Русский народ сегодня
расплачивается за многовековые прегрешения и преступления правящей бюрократии.
Нацию преследуют проклятия истребленных и истребляемых поныне ею народов. Тому
свидетельства: деградация, буквально, во всех направлениях жизнедеятельности
общества, растерянное, озадаченное состояние духа у многих - у них всё валится
из рук».

«Дошло до трагикомедии в избирательной кампании по выборам президента
страны - кандидатами баллотируются: охранник лидера расистской партии, один из
лидеров партии, доведшей государство с его социалистическим ГУЛАГом «до ручки» и
призывающей вернуться к нему, а еще с одним кандидатом случился такой казус, о
котором невозможно, без приступов истерического смеха или неостановимых рыданий,
ни словами рассказать, ни пером описать; бесконечные взрывы домов, вагонов в
метро, «норд-осты», обвал в «аква парке», в числе авторов многих из них (в
народном сознании!) не исключаются и те, кто фабрикует обвинения, всякого рода
«мочилыцики в сортирах» и им подобные отравители заложников газами, палачи,
стрелявшие в затылок и в висок усыпленных, в своем большинстве (а, может быть, и
все!) жены, дочери, родственники боевиков, погибших в войне против федералов или
убитых без вины с их стороны, молодых женщин, захвативших заложников, «юмористы»
по поводу «обрезания». Ежедневные убийства в «междусобойчиках» в среде наших, с
позволения сказать, «бизнесменов» давно стали обыденными».

«Обиженные же народы возрождаются. Чем более зверствует русификаторская политика,
тем мы становимся пассионарнее.»
«Сам женат на русской, дочь замужем за русским, сыновья
женаты на русских. (Так складывались жизненные обстоятельства, которым я не
противодействовал. Сегодня они таковые же, потому что всё российское бытие
запрограммировано таким образом под прикрытием ложного тезиса о якобы
стихийности помянутого процесса, на самом же деле - заданного государственной
политикой)».

«Мы, татары, - отнюдь не худшие люди. У нас нет нищих и
не потому, как это наблюдается у протестантов, что их община поддерживает
маломощных. А потому, что мы пассионарны, мы «эпикурейцы», мы генетические
«трудоголики»-собственники».

«Татары представлены в производстве, в науке, литературе и искусстве, в бизнесе и
политике выдающимися деятелями. Чем более на нас давят, тем более мы становимся
националистами (не путать с великодержавными шовинистами)».

«Государственная политика ассимиляции, по крайней мере, нашего, татарского,
народа не имеет перспективы быть реализованной, усилия организованных и
финансируемых Кремлем русификаторов не дадут желаемых ими плодов. И пора бы это
понять. С нами надо дружить. На равных. И мы вместе сохраним Россию, в которой,
наконец-то, будут процветать сотни цветов!»

«Сказанное выше позволяет триаду татарского пути, статуса татарской нации в
различных стадиях её истории в совместной с русским народом жизнедеятельности
дать формулой « субъект-объект-субъект».

«Не с литовскими, польскими дружинами воевала Москва, а с русскими
княжествами. И потому-то московская власть изначально для русских людей была
чуждой, чужой. И потому-то она всегда была занята укреплением себя, государства
его карательными функциями, но никогда не искала, не создавала себе социальную
опору в народе».

«Распад Золотой Орды, покорение русскими татарских ханств,
Казани. Татары из субъекта истории превратились в её объект. Видимо, «благодаря»
некоторым пагубным чертам их национального характера: неумения (неспособности)
объединяться в национальном масштабе».

«Русских объединили, а сами  распались».

«Применительно к нам, татарам, пора определиться с понятиями «сепаратизма»,
«отделения от России» и тому подобной чуши, провокационной, по определению».

«Нам, татарам, отделяться некуда. У нас нет другой Родины. Исторически Россия -
наша страна не менее, если не более, чем русских».

«Несмотря на общемировую тенденцию самоопределения региональных
культур и расчленения «конгломератных» государств, «государство-нация» даже для
такой могучей нации, как наша, в условиях России вряд ли когда-нибудь может
состояться. По той же, вышеназванной, причине межнациональной перемешанности
населения, практически, на всей территории страны».

«Одним росчерком пера 25-30 миллионов её граждан
отсечены от исторической Родины, брошены на произвол судьбы в статусе «пришлых»,
оскорбляемых кличкой «оккупанты», второсортных людей. Речь идет о
соотечественниках, оказавшихся за пределами внутренней России по причине
особенностей формирования её империи».

«…Сегодня правители
Латвии, Литвы и Эстонии пытаются преодолеть, быть может, непреодолимые
препятствия по созданию своих «государств-наций». Хотелось бы надеяться на то,
что в связи с их вступлением в Европейский Союз проблемы решатся демократически».

«И тем не менее, что же делать-то нам, татарам?..
Наше влияние будет действенным лишь при лучшей организации народного хозяйства,
демократизации социально-политической жизни, чем подали бы пример другим народам
России».

«Погибельный путь, по которому идет Россия особенно ускоренно, начиная с Крымской
войны 19 столетия, и уже форсированно весь 20-й век, нынешним режимом
неотвратим.
Задача татар, сберегая и утверждая себя как государствообразующую нацию, помочь
России выйти из тупика, куда её загнала правящая номенклатура».


РОССИЯ  –  РУССКО -ТАТАРСКОЕ ГОСУДАРСТВО?
ИСТОРИЯ, СЕГОДНЯШНИЕ РЕАЛИИ И БУДУЩЕЕ ТАТАР
А.Х. Бурганов, В.И. Пантин
Авторы – доктор исторических наук, профессор РГГУ Агдас Хусаинович Бурганов; доктор философских наук, профессор МГИМО Владимир Игоревич Пантин.
Rsuh.ru

«Национализма» у психически нормальных людей вообще не может быть, поскольку, во-первых, невозможно любить (уважать) себя и этнически себе подобных только за то, что ты и они рождены именно данной нацией, всех остальных ненавидеть лишь за то, что они явлены миру иными народами. И любовь (уважение), и ненависть рождаются реальными проявлениями неких, вполне определенных положительных или отрицательных качеств; при отсутствии оных не может быть ни той, ни другой (патологическое состояние отдельных лиц – не в счет). В нормально здравствующей нации их не может быть по определению».

« С исторической точки зрения, у национализма как идеологии не осталось перспективы. Появление глобализма говорит о том, что национализм устарел, по миру шагает планетарное сознание в лице борцов за экологию, руководителей транснациональных корпораций, финансистов, дизайнеров, писателей и художников, этому содействуют современные средства коммуникации» (Р.Хакимов. Указ. соч., с.63)».

«Словом, «национализм» как понятие есть абсурд…»

«в некоторых популярных изданиях до сих пор часто проводится точка зрения, состоящая в том, что в отношениях восточных славян и тюрков (половцев, волжских булгар, татар) в основном преобладали взаимная вражда, набеги и войны. Между тем, как свидетельствуют многочисленные источники, более важную роль в этих отношениях играли обмен, торговля, культурное, дипломатическое и политическое взаимодействие, которое началось задолго до монгольского нашествия».

«Так, тюркское государство Волжская Булгария, возникшее в Среднем Поволжье в IX – X вв., развивалось во многом параллельно с Киевской Русью; оба государства, послужившие двумя центрами кристаллизации будущего российского суперэтноса, испытывали сходное экономическое, культурное и политическое воздействие Арабского Востока и Византии. Известно, что между русскими землями и Волжской Булгарией существовали довольно интенсивные торговые, культурные и политические связи (Халиков А.К. Волжская Булгария и Русь (этапы политических и культурно-экономических связей в X – XIII вв. // Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986. С.7 – 19; Валеев Р.М. Торговые связи Волжской Булгарии и Руси в домонгольский период (X – XIII вв.) // Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986. С.20 – 37)».

«Важнейшими предметами вывоза из Волжской Булгарии в русские земли были хлеб, изделия из кожи, а также предметы ремесленного производства (Фирсов Н.Н. Чтения по истории Среднего и Нижнего Поволжья. Вып. 1 и 2. Казань, 1920. С.31; Валеев Р.М. Торговые связи Волжской Булгарии и Руси в домонгольский период (X – XIII вв.) // Волжская Булгария и Русь. Казань, 1986.  С.27); из русских земель в Волжскую Булгарию поставлялись шкуры, меха (преимущественно бобровые), мед, воск, а также невольники и невольницы (Фирсов Н.Н. Чтения по истории Среднего и Нижнего Поволжья. Вып. 1 и 2. Казань, 1920. С.30)».

«Имеющиеся исторические источники показывают, что, несмотря на довольно частые набеги и столкновения между казанскими татарами и русскими, вплоть до середины XVI в. ни у той, ни у другой стороны не было планов завоевания соседнего государства. Напротив, в известном смысле Московское государство и татарские ханства дополняли друг друга и нуждались друг в друге».

«Ситуация резко изменилась в середине XVI в., когда при Иване Грозном в Московском государстве стали явственно ощущаться признаки хозяйственного и социально-экологического кризиса, связанного с ростом численности населения и его плотности при учащении неурожаев, связанных с недостаточным удобрением земли».

«Взятие Казани и завоевание Казанского ханства стало одним из самых тяжелых эпизодов в отношениях между русскими и татарами».

«Русский крестьянин являлся в страну, хотя и обильную многими естественными богатствами, но в которой ему нужно было обзаводиться сызнова всем, начиная от земледельческих орудий и кончая избой. С трудом обзаведшись, наконец, всем необходимым он, при возбужденном и неприязненном настроении туземного населения, не мог быть уверен не только в целости своего имущества, но и в безопасности своей жизни… За свою землю крестьянин по истечении льготного времени должен был обыкновенно либо пахать на владетеля заранее определенное государством количество земли, либо вносить оброк, также определенный государством. Положение туземцев в новом состоянии было тоже не легкое: при возмущении своих земляков они, если только не присоединялись к восставшим, подвергались тем же опасностям, как и русские крестьяне, кроме того они должны были приспособляться к московским порядкам, к которым в то время и своему было трудно привыкнуть, а не то что чужому» (Перетяткович Г. И. Поволжье в XV и XVI веках. М., 1877. С.268 – 269).

«Московское государство не могло бы столь быстро и успешно объединить русские земли, если бы не опиралось на опыт, традиции и принципы военной и государственной организации, а также прямой помощи Московскому князю военными силами Золотой Орды».

«От Золотой Орды Московское государство унаследовало такие важнейшие принципы, как нормы относительной этнической, национальной и религиозной терпимости, позволившие создать прочное многонациональное и поликонфессиональное государство. Среди черт государственного устройства Золотой Орды, в той или иной степени унаследованных или воспроизведенных с некоторыми изменениями Московским государством, можно назвать систему сбора налогов (податей), систему таможен и государственного контроля над торговлей, организацию войска, практику широкого использования опыта иностранных ученых и специалистов, приглашавшихся на государственную службу. Сюда же относится и особая роль верховного правителя, которая позднее трансформировалась в Московском государстве в систему самодержавной власти. Именно под влиянием Золотой Орды в Московском княжестве сформировалась оригинальная для Руси, но обычная для восточных деспотий система управления монарха без посредничества сословно-представительных органов или церкви (Трепавлов В.В Восточные элементы в российской государственности (к постановке проблемы) // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Ч.1. М., 1993. С.45)».

«В основе возвышения Московского государства лежали конкретные социальные, демографические, экономические и миграционные процессы…Однако немалое значение имели и миграционные процессы, которые, в частности, привели к переселению части тюрков на территорию Московского государства и способствовали его укреплению. Так, на протяжении XV -- XVI вв. в результате социально-экологического кризиса, охватившего Золотую Орду и более поздние тюркские государственные образования (Кульпин Э.С. Золотая Орда. М., 1998), происходил массовый переход татарских воинов на службу Московскому государству, в том числе представителей высших сословий татарского общества, которые приносили с собой традиции военного дела и государственной организации Золотой Орды и ее преемников…Так, по данным Бархатной книги, составленной в правление царевны Софьи (конец XVII в.), из 930 служилых фамилий Московского государства, ставших позднее основой столбового дворянства, 17% фамилий были татарского и восточного (тюркского) происхождения (Ключевский В.О. Сочинения. Т.2. М., 1988. С.193)».

«…На протяжении истории (за исключением отдельных периодов, например, со времен правления Ивана Грозного до Екатерины 11) и для русских, и для татар в целом были характерны традиции религиозной терпимости и отсутствия религиозного фанатизма».

«…В случае распада России неизбежно пострадают все народы, включая и русских, и татар…»
«Не забудем: татарский народ в своем абсолютном большинстве (на ;!) расселен за пределами Республики в регионах компактного проживания на своих исторических родинах (в Башкортстане, Чувашии, Мордовии, Марий Эйл, Удмуртской Республике, Свердловской, Оренбургской, Ульяновской, Саратовской, Волгоградской, Пензенской, Рязанской, Тюменской, Челябинской, Пермской, Астраханской и др. областях), а также в диаспорах по всей России, в иных из которых (к примеру, в Москве) - сотнями тысяч населения».

«Государственная бюрократия, по своему социальному происхождению, формируется маргиналами, и поскольку властьу неё не наследственная, её сущностная черта – временщик».

«Республика стала бы добрым примером, достойным подражания для населения всех других регионов страны. Более того, это, в конечном счете, в историческом масштабе могло быть оценено как своего рода «покаяние», что ли, за грехи своих предков, завоевавших некогда Русь и оккупировавших её в течение более двух веков».

«В мировой исторической науке рядом с констатацией монголо-татарского завоевания Руси и его негативного наследия была бы и констатация того, как татарский народ, его элита после освобождения от советского коммунофашизма помогли российскому народу демократизироваться, освободиться от господства бюрократии, стать хозяином своего богатства».

«Возьмем Татарстан с Башкортостаном. В последнем проживает (причем вдоль границы с Татарстаном) татар почти столько же, сколько в самом Татарстане».

«Взаимодействие диаспор с родственными республиками оживит и рыночные отношения».

«Националистические правящие круги ряда государств СНГ превратили оставшихся в них русских и так называемых «русскоязычных» (25-30 миллионов) во второсортных граждан, мстя им за имперские прегрешения царской монархии и большевистской диктатуры».

«Если бы Россия сумела построить свою федерацию как союз наций, она показала бы и другим многонациональным государствам, как можно решать задачи защиты инонациональных меньшинств, согласуя принцип права наций на самоопределение с принципом целостности государства, ныне спровоцировавшем немало кровоточащих очагов по всему миру…»

«Убежден: федерация национально-культурных автономий – единствено верный для России принцип государственного устройства, будь СССР такой федерацией, он не распался бы!»

«У татар есть возможность двигаться вперед. Основание к нему заложено в национальной черте, как нации природно деловой, коммерческой».

«Задача татар, сберегая себя, как одну из государствообразующих наций – в этом, если хотите, сущность нашей национальной идеи, помочь России – стране не меньше нашей, чем самих русских, выйти из тупика, куда её загнала дурным правлением правящая бюрократия ряда последних столетий».

«Да и былое писано не одними черными красками».

«У русского народа нет оснований препятствовать самореализации татар. Вреда от нее им никакого, а польза великая. Ибо если «худой мир лучше войны», то дружба (не декларированная только, реальная) много лучше любой формы мира. Для всех!»

2007