Нить, связующая времена

                Нить, связующая времена

“Ионийцы, пожалуй, были первым народом, кому боги открыли тайну хлебных злаков. Когда Деметра, странствуя в поисках дочери Персефоны, пришла в Аттику, жители этого города оказали ей услуги, о которых принято молчать, и о которых знают посвященные, богиня в знак благодарности дала им два дара – зерна хлебных злаков и таинства, посредством которых люди могут приобщиться к вечной жизни.
Дорийцы пришли в Элладу позже, после подвигов Тесея, войны афинян с дочерьми Ареса – амазонками и падения Трои. Они, являясь разноплеменными пришельцами, были движимы алчностью и жестокостью к коренным народам Пелопонесса, овладев им, основали Спарту, и с некоторого времени стали претендовать на первенство в Элладе”.
Дописав фразу, Эфор отложил лист папируса вглубь ниши, чтобы просохли чернила, спрятал стилос в пенал, и, потушив светильник, со вздохом облегчения лег на жесткое ложе.
Ему, одному из лучших учеников Исократа, слушавшего речи многих знаменитых афинских риторов и философов, наконец-то представилась возможность сесть за составление давно задуманного труда – истории Эллады. Он рад был вернуться в родные Кумы, уединиться в небольшом каменном доме у городской стены под утесом, с крыши которого открывался прекрасный вид на море. В углу стояли пузатые кувшины, набитые свитками, десятками книг древних и живых писателей Эллады. Там среди прочих лежал и самый дорогой свиток – труд его отца, Филократа, зарабатывавшего деньги на собственную жизнь и обучение сына на Боспоре, терпя лишения и превратности судьбы. Когда-нибудь дойдет очередь и до них – Эфор намерен уделить внимание и удаленному уголку греческой Ойкумены, каким являлось царство Спартокидов.
Труд требовал большой дисциплины, собранности и силы духа. Осилит ли он его?.. Ко всему прочему заботы о хозяйстве, сыне… Но несмотря на предстоящие трудности, на душе у Эфора было светло. Он любил минуты творческого вдохновения, когда, казалось, пером, зажатым в руке, водили музы. Это случалось после многих дней чтения, тягостных размышлений, сомнений и колебаний. Словно морские волны после шторма стихали житейские хлопоты, и на душу снисходил покой; мысли слетали откуда-то сверху, сразу же облаченные в слова. Они теснились, подталкивали друг друга, вились в голове, торопились облечься в одежды – обычные или броские и яркие. В них, этих пьянящих разум словах, родившихся одновременно с мыслями, билось живое чувство, волнение, горечь и радость проживания великих событий, произошедших вчера, годы и многие столетия назад. Что может быть лучше и прекраснее, чем чувство причастности к истории и судьбе своего народа…
Эфор уже просмотрел свитки отца; увидел в них настоящие мысли и факты, несомненно достойные того, чтобы быть включенными в анналы истории. Но более всего его воображение увлекла новелла о меотянке-царице синдов, которая мстила за поруганную любовь своему неверному мужу и его покровителям. Отец Эфора, Филократ, был невольным свидетелем тех давних событий. И рассказать об этой истории он никак не мог.
Удивительное дело книги; они сквозь века передают знания. Нет уже на земле не только людей минувших эпох, нет многих  народов, а они несут вести об их бедах и радостях, хранят ритм ушедшей жизни, являясь подобием нитей бессмертных муз, которые ткут в тишине судьбы людей, племен, великих народов, причудливо переплетая их.