Сказка о старом козле а, впрочем, о двух старых ко

Жил да был старый козел. Старым он был не всегда. Сначала он был ма-а-леньким коз-ликом. Но козлом — и старым — стал быстро, может быть потому, что жила в нем неистреби-мая сила быть не только козлом, но и старым.
Просыпался он поутру, как все козлиное царство. Пил вчерашний чай… Ой, ел вчераш-нюю капусту. Вставала его старая козлиха и начинала его пилить. Потому что, если козла не пи-лить… Тогда кого же?
Пилила она его мелкой пилкой с большими зазубринами. Опилок было… Они топили ими печь, спали в них, мочились и, уж когда совсем-пресовсем никакой еды не оставалось, пы-тались их жевать.
Но каждый день, каждый Божий день выгоняла старая козлиха старого козла за капустой. Шел он, тряс бородой: ведь какую-никакую капусту ни принеси, хоть сочную, завтра, все едино, будешь есть вчерашнюю.
И вот встает старый козел изо стола, поев сегодняшней-вчерашней капусты, весь в опил-ках, и идет… А куда идет, и что делать будет — не знает. То есть — на капустную службу. Идет, думу думает, вернее, ни о чем ни думает, и встречает другого старого козла — помоложе. И дру-гой старый козел, который помоложе, говорит другому старому козлу, который постарше:
— Привет!
Остановился другой старый козел, который постарше, вежливо протянул копыто к котел-ку, да вовремя вспомнил, что его старый котелок старая козлиха приспособила под старые капу-стные листья. Тогда он воспроизвел копытом неопределенный жест, вроде того, как вижу вас, и что это вы стоите на моем пути такой старый, такой красивый — пора уже говорить о печаль-ном… И другой старый козел, который помоложе, тут же энергично заговорил о печальном.
— Что-то ты, старый козлище, плохо выглядишь. Недоедаешь витаминов или совсем те-бя старая козлища заездила?
— Ну… — скромно ответил другой старый козел, который постарше.
— Вот и я говорю, — оживился другой старый козел, который помоложе: — Это не жизнь. Ты вот что… Ты кончай поганку крутить. Тут, я тебе скажу, совсем рядышком, такая мо-лодая ко-о-о-зочка живет!..
При этом его старые козлиные губы сложились в такую трубочку, что слышалось не «ко-зочка», а то ли «кё-ё-зочка», то ли «кю-ю-зачка», но, кажется, это не меняло дела — слово было произнесено, и другой старый козел, который постарше, уставился на свои копыта. Во все труд-ные моменты жизни он смотрел на копыта — и всегда помогало. Он смотрел и ждал, когда по-может. Но не помогало; копыта стояли на земле, а в голове роилась пустота.
— Где уж нам, старым козлам… — неуверенно произнес он.
Звук собственной речи взбодрил его, и он, уже уверенно, закончил:
— Где уж нам, старым козлам, чай пить.
— Какой-такой чай? — удивился другой старый козел, который помоложе. — И думать не смей! Щас в шарабанчике купим капустянки и какой-никакой закусочки, посидим с козочкой, потом ее... — Тут он с сомнением посмотрел на другого старого козла, который постарше… — В общем, там видно будет…
Другой старый козел, который постарше, опять начал думать. Так думал, а потом иначе. Ничего. Тогда он стал вспоминать, что ему говорили: как жить, что можно, что нельзя.
— Нет, — сказал он, — моя старая козлиха говорит, что я каждый день должен домой приходить и капусту приносить.
— Да, чудак-человек (в смысле чудное козлище)!.. Да принесешь ты капусту.
— А где я ее возьму?
— Не знаю. Где-нибудь…
Теперь надолго задумались оба. Для одного это «где-нибудь» выглядело как радужно-сияющее ничто, для другого — как угрюмо пилящее все.
— Слушай, у тебя козлиха есть? — спросил другой старый козел, который постарше.
— Конечно, — ответил другой старый козел, который помоложе. — У всякого уважаемо-го старого козла должна быть старая козлиха. Это — факт.
Разговор зашел в тупик.
Другой старый козел, который помоложе, ничего не мог понять: «Да в чем проблема? Сейчас трахнем козочку, потом добавим еще зелья, потом… Ну откуда я знаю, что потом? Что-нибудь да будет. А дома — дома скажу "Отвяжись!", а если не отвяжется — выпью у соседа».
И другой старый козел, который постарше, тоже думал: «Не знаю, почему, но почему-то нельзя — молодую козочку. Так старая козлища говорит. Сама она, правда, ни под каким ви-дом… "Вечно, — говорит, — у тебя, старый козел, одно на уме…"» Сказать бы ей, что и одного-то нет, и другое никак не заводится…»
Подумавши, потопали они, то есть поцокали, к козочке. И все было, как есть быть д;лжно. И довольные жизнью, козочкой и самими собой поцокали они обратно.
Месяц горел, то есть ник, дорога скрипела под копытами, и тот старый козел, который помоложе, спросил:
— Ну как?
— И тот старый козел, который постарше, ответил:
— Хорошо!
А и в самом деле. Что может быть лучше всамделишной жизни… с козочкой, которая, к тому же, не пилит?
На углу они расстались.
И тот старый козел, который помоложе, спросил:
— Дойдешь?
И тот старый козел, который постарше, задумался:
— Кто его знает, — козлино-философски заметил он. — Но капусты… капусты я не на-шел.
А кто, собственно говоря, нашел на этом свете капусты достаточно?

Мораль.
Пришли они домой. Один сказал:
— Отцепись!
Другой:
— Любовь моя!
А разница-то какая?