Крутой

               


Германия. Наши дни.


Водка кончалась. После того, как Саня наполнил до краёв две пузатые рюмки в бутылке оставалось её максимум на один разлив.
- Вот видишь, как быстротечно всё хорошее. Только-только тело расслабилось, только-только душа пустилась в пляс и вот тебе. Уже дошли до дна. Уже пора по домам, где нас ждут вечно недовольные жёны.
Саня поднёс рюмку ко рту, но выпивать её не торопился. Он впился в неё глазами. Казалось он нашёл в рюмке свободные уши. Его собутыльника ему уже не хватало. Его талант рассказчика требовал большего.
Толик не торопился поднимать свою рюмку потому что знал, что сейчас последует пятиминутный монолог. Он сидел, опёршись головой на левую  ладонь и время от времени затягивался сигаретой, пуская дым кольцами и наблюдая за тем, как они исчезали под потолком подвала. Времена, когда Толик слушал своего товарища с открытым ртом, давно прошли. Темы у Сани исчерпались и он всё чаще и чаще стал возвращаться к своим старым, жёванным-пережёванным  байкам. С недавних пор Саня стал замечать в глазах своего приятеля равнодушие – Толик перестал рисовать на своём лице восторг и удивление.
- Дай докурю, - обратился к приятелю Саня, поставив полную рюмку на столик. Его брови сдвинулись к переносице, глаза заблестели. Слегка прикусив нижнюю губу, он пятернёй прошолся по своим тёмным кудрям. Лицо его стало серъёзным.
Саня взял протянутую приятелем недокуренную сигарету и глубоко затянулся.
- Толян, я это никому не рассказывал, - начал он свой рассказ. - Понимашь, никому. Даже своей, - он сделал паузу и незаметно, краем глаза покосился на приятеля. Ему хотелось увидеть его реакцию.
Толян отреагировал вяло, но глаза поднял.
- Это должно остаться между нами.
- Нет разговора. Я, сам знаешь, могила, - ответил Толя. Он не ожидал услышать что-либо новое, но такое вступление его всё же заинтриговало.
- Это случилось ещё там, в России, лет эдак восемь тому назад. Не буду останавливаться на деталях, скажу коротко. Меня сильно обидел один человек. Один очень крутой человек. Авторитет, - уточнил Саня и добавил. - Ну, ты меня знаешь. Я... бздеть не буду.
Толик неопределённо кивнул головой, так как Саню он знал только по его же рассказам.
- Человек этот был, как я уже говорил, крутой. Авторитет тамошний, - ещё раз повторил рассказчик. - Ты меня знаешь. Я пацан правильный, - при этих словах Саня сплюнул сквозь зубы на бетонный пол подвала и для подтверждения своих слов осушил рюмку с водкой не морщась, - В общем обидел он меня конкретно. Но он, падло, не на того нарвался. Он, знаешь, крутой такой, с волыной всегда. А я чо? А я хоть и пацан правильный, но без. В общем пришлось мне стать на лыжи и чухнуть. - Саня заскрежетал зубами и продолжил,  - а когда я отваливал я ему крикнул: «Я тебя, козла,  ещё поставлю на колени.» Вот так. - Он разлил остатки водки по рюмкам и продолжил:
- Был у меня кореш один. Ну, в общем, крутой пацан. Я к нему. Знал я, что у него можно ствол надыбать. Базара нет. Он мне за полцены отдал тэтэшку. Мы с ним кореша конкретные были, - Саня опять краем глаза посмотрел на Толяна, с удовольствием прочитав в его взгляде заинтересованность. - Короче, встречаю я этого авторитета у его подъезда. Я его долго там тогда караулил. Он хоть и крутой был, да «крутизна» его при моём появлении быстро пропала. Видно учуял, быдло, при моём появлении конец свой близкий. Начал было что-то мычать мне, а я хлобысь волынку ему в морду... -  Саня опять сделал паузу, по-варавски раздавил бычок в пепельнице и продолжил: - Он мне, мол давай по-мирному разойдёмся. Без претензий друг к другу. А я ему знаешь чо?
 - Чо, - спросил Толик и сглотнул слюну.
          - А вот чо, - продолжил Саня. - Я тебя, козла, ещё на колени пообещал поставить, помнишь? А он мне промычал что-то вроде: «Да ты знаешь, кто я такой? Да я...» А я,  недолго думая, бабах ему под чашечку из волыны. Он взвыл. Схватился за ногу  и присел на одно колено. За ногу держится. Воет. А я опять, недолго думая, бабах под вторую чашечку. Он, хоп, падает передо мной на колени и воет как резанный и кричит промеж тем: «Не убивай». Ага, я что лох какой-то. Кто мне такую фигню простит? Я ствол ему в лоб. Посмотрел ему ещё раз в глаза. Там только животный страх и увидел. Потом бах промеж глаз ему... , - Саня опять сплюнул на пол и осушил рюмку. - Вот такая беда, братан. Замочил я его в общем, наглухо. Я, если хочешь знать, после этой фигни и в Германию решил чухнуть. Обошлось без свидетелей, да мало ли что. Бережёного Бог бережёт.
От услышанного Толик потерял над собой контроль. Он сидел как изваяние. Его челюсть отвисла. Но тут зазвонил его Handy. Под впечатлением от услышанного он бессознательно поднёс к уху телефон и долго не мог сообразить, что делать.
- Алло, - ответил он наконец в трубку. - А, это ты...Да так, сидим с Саней, водку допиваем....  Ммм, да куда нам ехать, под газом мы... Ну если чо, подтянемся. ... О’кей... Давай.
- Кто это был? - спросил Саня.
- Серёга со своими пацанами.
- А, эти..., - по Саниному лицу скользнула лёгкая тень презрения. – Чо, съездим, посмотрим. Может у них там тёлки.
- Я не поеду. Мы вон уже одну приговорили, - кивнув в сторону бутылки сказал Толян.
- Ну и ... Мне, лично, по фигу. Поехали на моей.
- Как знаешь.
Первые пять минут Толян переваривал то, что он услышал от Сани. Блин, как в кино. Боевик. Не мог же он такое придумать, думал он.
А Саня тем временем лихо входил в повороты. Колёса визжали. Уши закладывало. Машину он водит так же, как рассказывает рассказы, с ветерком, - думал Толян.
- Ты по-аккуратней. Не гони. Пьяный всё-таки. Останешься без прав, - не выдержал наконец Толян, когда колесо автомашины в очередной раз стукнулось о бордюр тротуара.
- Да мне, Толик, насрать. Ты меня знаешь. Эти местные менты – жалкое подобие наших участковых. Я их разведу, как два пальца об асфальт. - Саня снова резко дёрнул руль и колесо снова ударило о бордюр.
Слава Богу – почти приехали, - подумал Толян, как раз в тот момент, когда их обогнала полицейская автомашина, на заднем стекле которой моргала надпись: ‚Bitte anhalten.’
- Это ещё что за ёлка? – усмехнулся Саня.
- Это полицай, - сделал глубокий выдох Толян.

Седой полицейский, лет пятидесяти на вид, долго крутил в свете фонарика водительское удостоверение Александра М.
- Wo haben sie das Fahren gelernt, ( Где Вы так  научились ездить на машине? ) - спокойно спросил он и направил луч фонарика в лицо водителя.
- Ich? Was? Fahren? Ach, so,( Я? Что? Ездить?) - пролепетал Александр, не сразу поняв о чём его спрашивают. - Хир. Им Дойчланд. ( Здесь в Германии.)
- Steigen sie bitte aus. ( Выйдете пожалуйста из машины. )
Полицейские, а их было двое, быстро определили степень опъянения водителя. Во время этой процедуры глаза второго полицейского бегали с Толяна на Саню и с Сани на Толяна. Судя по его возрасту и по поведению он был новичок  и ждал от чужеземцев любой пакости. При каждом неловком движении выпивших парней, он чувствовал опасность и рука его то и дело резко ложилась на пистолет.
- Ach, bitte, - взмолился вдруг Саня, - Entschuldigen Sie mich, bitte. Das ist das erste Mal, ( Простите меня пожалуйста. Это у меня в первый раз.)- его голос задрожал. Казалось он вот-вот зарыдает. На корявом немецком языке он стал умолять полицейских о пощаде. Он сгорбился, его плечи  опали, нижняя челюсть  отвисла и задрожала. Голос его стал походить на девичий. Из высокого, широкоплечего парня он превратился во что-то жалкое и бесцветное.  Толику показалось, что даже чёрные кудри, которые по словам хозяина заставляли ложиться под него подруг, вдруг выпрямились и стали походить на мокрую солому.
  - Entschuldigen. Das kommt nicht mehr vor. Ich ... Zuhause zwei Kinder ... Ich ... Ohne  Fuehrerschein ... Кeine Arbeit ...  (Простите. Это больше не повторится. Дома двое детей. Без прав... Нет работы.)
Толян отрезвел окончательно. Таких метаморфоз он в своей жизни ещё не видывал. Ему показалось что человека, который сейчас стоит перед полицейским, он видит впервые.
- Entschuldigen Sie bitte ... bitte ... Я больше не буду. - Он путал немецкие слова с русскими. – Ich ... Das passiert nicht mehr...
Он сейчас упадет перед ним на колени и будет ловить руку для поцелуя, подумал Толян.
Молодой трусливый полицейский, слушая этот лепет и глядя на переселенцов, сделался большим и грозным.
- Ich... Ich..., - дрожал всё Санин голос.
Точно станет на колени, думал Толян. И это бы вероятно произошло, если бы резкий голос пожилого полицейского не оборвал лебединную песню нарушителя.
- Basta, - резко сказал он, - Ihr lаеsst das Auto hier stehen. Wir fahren heute Nacht noch оеfter hier vorbei. Wenn das Auto von hier verschwindet, dann kannst du dich mit deinen Fuehrerschein verabschieden. Alles klar? ( Хватит. Вы оставите машину стоять здесь. Сегодня ночью мы еще неоднократно здесь будем проезжать. Если машины здесь не будет. Можешь сразу выкинуть свои права. Понятно? )
 Молодой полицейский с удивлением посмотрел на старшего, но ничего не сказал.
- Lass uns fahren, ( Поехали. )- бросил пожилой полицейский через плечо молодому коллеги и они направился к своей автомашине.
Никто не знал, что на днях он запретил своей дочери встречаться с одним переселенцом и теперь его мучила совесть.
Остаток пути приятели проделали пешком, молча. Дверь оказалась приоткрытой и они без стука вошли в прихожую. В гостиной сидело трое парней. Один из них настраивал гитару, а двое других о чём-то спорили.
Саня вместо приветствия сходу схватил бутылку водки, налил себе полстакана и выпил содержимое залпом.
- Ну ребята, вы щас офигеете, - начал он без долгих вступлений. – Чо щас было! Я щас двух фашистских ментов развёл. Как последних лохов! ...ля буду.
Тут он красочно расписал происшедшее, упомянув пару раз,  что Толик тому свидетель и что он не даст ему соврать. - Конкретно я их развёл, ...ля буду!
Толик стоял в прихожей, слушал и ушам своим не верил! Полчаса тому назад Саня играл хладнокровного убийцу. Десять минут назад он был определённый  чмо. Сейчас вон гроза полицейских ...
- Эти два придурка, - ржал Саня, - сейчас наверное волосы из жопы рвут. Премию из-под носа упустили. Поздно! Вот они, мои права, - при этом Саня похлопал по левой половине груди. - Конкретно я их развёл, да, Толян?
Толика  затошнило. Красная морда Сани, из которой лилось гнусное вранье, сделалась настолько противной, что сдержать себя он не смог.
- Да козёл ты после этого, Шура, - без особой интонации в голосе сказал он.
- Э ... Ты чо, в натуре. За базаром следить на ..., - начал было Саня, но договорить не успел. Кулак, брошенный Толяном впечатался в его аккуратный нос. Саня упал. Толян обошёл злым взглядом троих парней, не понимающих что происходит и бросил  лежавшему на полу Сане: «Киллер сраный».
- Спокойной ночи, -сказал Толян и вышёл вон, хлопнув дверью так, что с вешалки упала кепка.
А пострадавший сидел на грязном полу и размазывал по лицу кровь, тонкой струйкой бежавшей из его носа.
- За что ... в натуре ... Эа что? – бурчал Cаня себе под нос и смотрел на недоумевающие лица парней. Он плакал.