Предатель

Желтый пятак ослепительного мартовского солнца обжигал взгляд. Сергей устало снял кажущийся каменным шлем, вытер взмокревший лоб и подумал, что в такой день не жалко и умереть.

- Мочи ментов, спасай Россию! – истерично выкрикнул из толпы бритый наголо паренек в зеленой «натовской» куртке. На тощей шейке голая головенка смотрелась комично. Сергей подумал, что мог бы сломать ее одним усилием. Но сейчас ему меньше всего хотелось побоища. Он лишь хотел, чтобы толпа мирно разошлась – без дубинок и резиновых пуль.

Паренек размахнулся и швырнул камень в черно - бронированную стену из омоновцев. Стена даже не колыхнулась.

- От сука… - зло процедил стоящий рядом с Сергеем сержант Доценко по прозвищу Хохол, низкорослый и квадратный, похожий на бульдога. – Ты смотри, че творит… Стопудов нацбол. Пустили бы меня туда – я б его, падлу, научил родину любить…

Сергей мрачно посмотрел на близкую к бешенству толпу, ощетинившуюся красными флагами, плакатами и транспарантами. От нее ощутимо веяло черной бурлящей ненавистью, похожей на сокрушительный мутный поток вышедшей из берегов реки.

Сергей ощутил, как вдоль лопаток пробежала скользкая змейка пота.

- И че, думаешь, помогло бы? – лениво поинтересовался он, снова застегивая ненавистный шлем. – Полюбил бы родину?

- А мне пох… - мрачно отозвался Доценко, скаля зубы, как настоящий цепной пес. – Все ребра бы переломал, зубы ботинком в пыль стер… Из-за таких сук страна разваливается. А мне обидно. Я этих мразей одними зубами рвать готов. Если б только пустили…

- Не боись, не пустят, - усмехнулся Сергей. – Московское начальство посчитало, что мы как местные будем им сочувствовать. Потому стоим в оцеплении. А работают отмороженные «зубровцы», которым по барабану, кого и где мочить.

- Не знаю, кто из наших им сочувствует, - буркнул Хохол. – Не я точно.

Сергей снова посмотрел на затянутых в черное московских омоновцев, на висящие на плечах АКСУ. И с холодком в груди подумал, что сейчас они со злым нетерпением ждут только одного – команды. Бить, ломать, рвать, тащить. Потому что иной программы у них нет. Потому что в этом и только в этом их смысл жизни.    

- Граждане, соблюдайте спокойствие, - монотонно бубнил в мегафон пузатый краснолицый полковник – зам начальника Приморского ГУВД. – Прошу всех разойтись, ваш митинг не санкционирован городской администрацией. В противном случае сотрудники ОМОНа будут вынуждены применить силу…

- А ты ОМОНом не пугай, начальник! И так пуганые! – оскалился похожий на живого скелета худолицый работяга. Сергей подумал, что с такими улыбками штрафники шли на немецкие окопы. Встречая плюющуюся свинцом смерть веселой злой улыбкой. И даже когда тугой поток пуль опрокидывал их на спины, они продолжали улыбаться – торжествующей улыбкой Победителей - в холодное стылое небо. Сергей явственно видел эту картину, когда дошедший до Берлина прадед сбивчиво, надтреснутым голосом рассказывал о своих боях с фашистами.   

Страшно было просто подняться, Сереженька…

«Сука я, дед. Ментовская сука. И нет мне прощения…» - тоскливо подумал Сергей, щурясь в пронзительную синеву весеннего неба. Если б года три назад ему сказали, что он станет омоновцем – он бы рассмеялся шутнику в лицо. Но после дембеля из спецназа ВДВ ничего лучшего в родном Владивостоке для него не нашлось. 

- Господа! Товарищи! – мегафон взял лысый толстяк с масляными глазами, в дорогом кашемировом пальто. – Областная администрация в курсе вашего бедственного положения. Поверьте, мы принимаем все меры, чтобы нормализовать ситуацию и создать новые рабочие места. В настоящее время ведутся переговоры с представителями бизнеса. Но нам нужен кредит доверия, товарищи! Вы должны довериться и набраться терпения…

- Терпения?! – взвизгнула немолодая женщина. Горящие ненавистью глаза поразительно контрастировали с серым безжизненным лицом. – Сколько можно терпеть?! Мои дети уже больше года терпят, падают в обмороки от голода! Вы не пробовали так потерпеть, на хлебе и воде?! Вам давно пора! В тюрьмы! Всех! И вас, и Путина вашего!

Толпа зло загудела, как встревоженный пчелиный рой. Глядя на женщину, Сергей вдруг вспомнил Марию Степановну, одинокую соседку по лестничной клетке. Волокла двоих детей, без мужа, работала уборщицей на двух работах, подметала подъезды и дворы. Деньги ей перестали платить более полугода назад. С тех пор она перебивалась подачками от сердобольных соседей. Иногда заходила и к Сергею – сухпаек милиции давали исправно. Он торопливо всучивал ей хлеб, сахар и консервы, стараясь не смотреть в ее пустые глаза, стремясь, чтобы она поскорее ушла и освободила его квартиру от шлейфа жуткой, выворачивающей душу безысходности.       

- Пу-тин, у-хо-ди! Пу-тин, у-хо-ди! – начали скандировать козлобородые молодые парни в первых рядах. - Россия без путинского ига! Нам нужна другая Россия!   

- Граждане, прекратите выкрикивать экстремистские лозунги… - забубнил пузатый полковник. В воздухе мелькнуло что-то черное и стремительное, полковник тут же схватился за мясистое лицо, будто ужаленный. Когда он отнял ладони, Сергей увидел вместо лица красную маску. Толпа торжествующе взревела.

«Метко кидают», - подумал Сергей, мимолетно пожалев, что сам не мог сделать такое же. 

- Щас начнется мочилово… - довольно процедил Доценко. И не ошибся.

Полковник поднес к губам рацию. Высокий плечистый майор – «зубровец» махнул рукой. Черная стена мгновенно ощетинилась автоматными стволами. Толпа испуганно ахнула, колыхнулась, как стадо африканских зебр, которых застало врасплох приближение льва. Кто-то тоненько взвизгнул.   

- Что за херня… - онемевшими губами прошептал Сергей, чувствуя, как его вдруг окутал могильный холод. – Они че, стрелять в них собрались?

- И поделом, - буркнул Доценко. Хоть и было видно, что ему самому не по себе от этой картины. – Покушение на жизнь на полковника милиции – это тебе не хрен собачий. Можно спокойно грохнуть уродов – и даже дела не заведут.   

- Нельзя же… так… - прошептал Сергей, в глубине души надеясь, что видит дурной сон и сейчас он вот-вот проснется.

- Ты че, совсем раскис? – скривил губы Хохол, поворачивая к нему свое жесткое квадратное лицо с глазками, похожими на пистолетные дула. – Слышь, ты кончай тут эти выбрыки. А то придется тебя грохнуть, как суку и контру. Не посмотрю, что три года бок о бок…

Сергей холодно посмотрел на сослуживца сверху вниз. Доценко был почти на голову его ниже, и килограмм на десять полегче. Но в рукопашке ему равных не было, и на спаррингах Сергей опасался выходить против него. Но сейчас его захлестнула волна жгучей злобы, на топливе которой было все равно, с кем драться.   

- Ну, попробуй, - с ненавистью выдохнул он сквозь плотно сжатые губы.

Хохол пригнул стриженую голову, чем стал похож на готовящегося к атаке быка. Сергей быстро отшагнул, чтобы не пропустить удар головой в подбородок…
 
… и тут их внимание отвлек крик. Сергей посмотрел в сторону бушевавшей толпы и увидел седого растрепанного старика со впалыми щеками, едва переставляющего ноги навстречу плотному омоновскому строю. Его седые нечесаные волосы паклей развевались на холодном мартовском ветру. Со стороны он смотрелся утлым корабликом, пытающимся протаранить гигантский авианосец. Его лицо показалось Сергею смутно знакомым.

- Вы! – высоким тонким голосом крикнул старик, поднимая палку, будто нацеливаясь на омоновцев. – В кого стрелять хотите? В свой народ? Вы что, фашисты? Мы для того немцев били, чтоб свои же, русские, в русских стреляли? Позор вам! Вы не защитники наши, вы - псы цепные! А у кого хоть грамм совести остался – пусть опустит автомат! Или стреляйте в меня!

Он подошел почти вплотную к омоновцам и попытался стукнуть палкой по нацеленному на него АКСУ. Но промахнулся. 

Холодно щелкнул затвор. Дуло здоровенного «стечкина» почти касалось стариковского лба.

- Дед, иди отсюда по-хорошему, - тонкие змеиные губы высокого майора едва шевелились, но в обрушившейся на толпу звенящей тишине Сергею показалось, что он стоит рядом совсем близко. 

- Сопляк, кому ты угрожаешь, - сухо рассмеялся старик. – Я в атаки ходил под минометными обстрелами, когда на земле от воронок места живого не было. Думаешь, я твоего сраного пистолетика испугаюсь?   

- Как знаешь, - равнодушно сказал майор. Пистолет дернулся в его руке, эхо выстрела черной птицей разнеслось над вскрикнувшей толпой.

Сергей на пару секунд зажмурился, до ломоты в скулах стиснув зубы.
А когда открыл глаза, то увидел, как лежащий на земле старик улыбался в бирюзовое весеннее небо. Из дыры в его лбу сочилась черная жидкость.

Сергей вдруг понял, что мертвый старик был поразительно похож на его умершего прадеда.

- Сука… Какая же ты сука, майор… - прошептал он, еще не веря в самое страшное.

Он почувствовал, как его тело каменеет, превращаясь в музейную статую. Как становятся холодными и неподвижными мышцы, как волна обжигающего холода прокатывается от пяток до макушки, замораживая внутренности, как все тренированное тело становится тяжелым и непослушным, и только эхо биения сердца настойчивым метрономом отдается в мозгу.

Страшно просто подняться, Сереженька…

И тогда он рванулся вперед - чтобы доказать себе, что все еще жив, что не превратился в холодный равнодушный камень. 

Туго свистнул в ушах ветер. Мир, еще недавно такой цветной и необъятный, посерел - будто из него вытравили ненужные краски, оставив только черно-белую суть. Пространство сузилось до серого коридора с колеблющимися стенками, в конце которого тускло мерцала размытая высокая фигура майора.

Он был самим ураганом, и никакая сила в этом мире не могла его удержать. Оказавшиеся на его пути омоновцы отлетали от ударов, как осенние листья под порывами безжалостного северного ветра.

Рывок, удар – и автомат «зубровца» оказался у него в руках. Повернувшись, Сергей зло улыбнулся в расширенные глаза майора. Он видел, как тот снова поднимает пистолет. Но медленно, слишком медленно, чтобы остаться в живых.

Свинцовый поток расколол голову майора, как грецкий орех. Постояв пару секунд – будто раздумывая, стоит ли падать – он рухнул на асфальт задергался в конвульсиях.

- Твою мать… - выдохнул кто-то сзади.

Все так же улыбаясь, Сергей резко развернулся, орошая свинцовым градом прозрачные забрала черных шлемов. Взмахивая руками, омоновцы падали, нелепо подламываясь, как куклы из папье-маше. Когда патроны в рожке кончились, он прыгнул к ближайшему трупу, схватил автомат, перекатился и с колена полоснул короткими очередями по черным фигурам, жалея лишь об одном - что они не разлетаются кровавыми ошметками, как в компьютерных стрелялках. 

Толчок… еще толчок…

Сергей вдруг ощутил, как автомат в руках стал очень тяжелым, словно внутрь кто-то залил бетон. Держать его больше не было сил, и Сергей разжал пальцы. Вяло громыхнув, автомат упал на асфальт. 

Несмотря на накатившую слабость, он встал и даже сделал пару шагов вперед, не переставая улыбаться…

Снова выстрел…. Побелевшее лицо молодого омоновца, черный зрачок наведенного дула…

А потом кто-то выключил рубильник солнца, и мир рухнул во тьму. Остался лишь длинный тоннель с круглыми стенками, в котором он плыл, блаженствуя от необыкновенной легкости в каждой частичке своего нового существа. И где-то далеко впереди струился мягкий ласковый свет, такой родной и такой знакомый, обещая полное прощение за все совершенные грехи. И еще было пьянящее, захлестывающее душу ощущение свободы – от плена уже ненужной земной оболочки…

Сергей уже не видел, как озверелая толпа мощным безудержным потоком ломает омоновские кордоны, будто хлипкую плотину, как беспорядочными ручейками растекается по улицам, громя магазины, переворачивая машины. И только черные фигурки навсегда застыли на грязном весеннем асфальте, будто игрушечные солдатики, разбросанные наигравшимся мальчишкой.
 
Ему это было незачем. 


Рецензии
Штампов, конечно, много. Но вот дедушка, идущий на направленный ствол, - на грани. На грани между банальностью, извините, и высокой гражданской лирикой. "Сергей вдруг понял, что мертвый старик был поразительно похож на его умершего прадеда" - уже лишнее. "- Сука… Какая же ты сука, майор…..." всё, что начиная от этих слов и до конца, почти всё - хорошо.
А неплохо было бы создать чуть большее по масштабам произведение, где мятеж против "своих" происходит не вдруг - без стрельбы ОМОНовской цепи по народу - а постепенно, по нарастающей. Ну это так - мысли вслух. Удачи.

Александр Орт   21.01.2010 10:24     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.