Имя-на-Убивцы

Однажды Фадею вздумалось побыть кем-нибудь другим, и он решил, что если сегодня кто-то спросит о его имяни, - ответит, что зовется Аримано. Фадей купил себе накладную бороду, дома перед зеркалом тщательно ее приладил, расположил поверх прически черную с полями шляпу своего соседа еврея, взял его же трость и вышел на улицу. По улице двигались смутные люди, но среди них даже не было дам: все только девки да тетушки. Пришлось отправиться на другую улицу, где тоже были смутные люди, и по другой улице Фадей направился в парк. В парке люди становились легче и жиже, а некоторые даже ароматнее и пышней. На одной скамейке сидела дамочка в очках и с белобрысой собачкой, и разглядывала в потемках книгу. Кое-кто назвал б эту читательницу одним словом - жердь, но Фадей улыбнулся, поздоровался и расположился на той же скамейке. Он ждал, что дамочка поинтересуется его имянем, или хоть как-то поддержит разговор, а затем - поинтересуется его имянем, - ведь разве не естественно, если человек, читающий книги, проявит любопытство и к нему, кто выглядит так интересно и так вежливо. Но дамочка схмурилась и выпустила из себя только неприятное "ГХМ". Фадей решил не настаивать. К тому же он заметил в глубине аллеи приближающихся патрульных милиционеров. Ему тут же пришло в голову, что для кое-кого он может показаться и подозрительным. А что, если кто-то неподходящий для этого, спросит о его имяни, а он должен будет сказать свою новую сегодняшнюю правду?! Нет-нет, нужно непременно пойти в другом направлении, скрыться в закоулках парка. И, все время озираясь и оглядываясь, Фадей углублялся в бестропные заросли, пока неожиданно не столкнулся с каким-то человеком, стоявшим под темной сенью прямо перед ним. Этот человек, оставаясь почти невидимым, сказал Фадею, что очень не любит евреев и поэтому сейчас будет его, жида поганого, бить. Фадей сначала испугался, а затем обрадовался, - сорвал с себя бороду и объявил, что он никакой не еврей. «Вот за это я вас, жидов безличных, и ненавижу!» - заорал человек и угрожающе вытащил из-за спины что-то опасное. Фадею даже не было интересно – что же такое вытащил этот злой человек; в этот момент сама природа разрывала его человеческий ум пониманием, что перед ним наступающая опасность. А природа в такие моменты сама знает что нужно делать, и Фадею не оставалось ни одного обрывка мысли, ни малейшей частицы времени, - только действие, направляемое жестокой волей. Стремительно поднял он свою трость и так удачно опустил ее на голову незнакомца, что тот тут же упал. Фадей было обрадовался своей быстрой победе и хотел бежать восвояси, но тут же и обеспокоился – не сильно ли испортил дурака? Посмотрел, осторожно потрогал, подергал за одежду: вот гад – подох! Что же поделаешь? Как бы тут замутить все, чтобы ему, Фадею, какой неприятности не вышло… Озирается, - а поодаль, на опушке сквера, в летнем домике какого-то кафе шумит и танцует чья-то свадьба. И Фадею с вящей убедительностью весь план сразу сам в голову пришел: а ну-ка я на них это дело переправлю. Ведь не можно допустить, чтоб Фадея почитали убивцей, да еще когда он разгуливал в темном саду с видом сущего Аримано. Погодите-погодите… Фадей притащил мертвого убивцу к задней стенке кафе, как раз прикрытой густым лесом, поставил на ноги, прислонив к отрытому окну, из которого звенела, смеялась, топала и ругалась свадьба, а затем выбрал увесистый камень и запустил им прямо в праздничный стол, после чего быстро юркнул в кусты. Звонко чпокнула разбитая бутылка и кто-то засмеялся…

Когда Фадей увидел что
Людей не сильно разозлил -
Он гакнул в самое окно! -
Кричал Фадей что было сил:
Какое женится дерьмо!
………………………... !
Прокричав, нырнул в кусты –
Ждет Фадей – что будет здесь…
………………………………..
………………………………..
Опасна пьяная толпа -
Упал покойник у окна.

Подкосилися ноги у мертвого тела
Под ударами рук и пинков труп травою умылся
А пьяные руки и ноги все били и били и били
Фадей в кустах крестился.


«Хватит этих грубых мер!
У нас есть врач и милицьер!»

Прекратили бить его –
Видят: нет здесь никого.

Только ночь в пыли дрожит
Только телом труп лежит

Врач на четвереньки стал –
«Би-биенья не застал…»

Мент схватился за усы:
«Ужо умер, сукин сын!»








 
и так далее)