Из жизни глухой деревушки

                Из  жизни глухой деревушки

               Закончился мой первый сенокос, за который дядюшка с тетушкой чуть не разводились каждый день. Дядюшку Федора все время называла лентяем. Он не спорил, всю свою жизнь никогда не обременял себя работой, в свою очередь тетушка Паша работала на лесоповале, поэтому физически  и по выносливости превосходила нас двоих с дядюшкой. В ее роду были настоящие силачи. Моя бабушка появилась в последний момент и помогла нам закончить заготовочную страду.
               Суббота! После которой не надо утром рано вставать и идти на сенокосные наделы: косить, ворошить, стоговать в зароды сено. Правда плохая погода спасала, но затем приходилось нагонять упущенное время. Как всегда истоплена банька, да ни как-нибудь, а “по-черному”. Тетушки колдовали над приготовлением бани, обмывая стены и полки, запаривая веники, приготовленные дядюшкой. Дядюшка в одних кальсонном белье сновал возле баньки, отдавая мне приказания и тетушке с бабулей. Тетушка с бабулей злились за его понукания.
                Наконец нам было позволено пойти в баню. Дядюшка заставил меня со своим вредным командным тоном наносить еще столитровую бочку воды, которую закатил в предбанник. Это нам, чтобы потом не напрягаться для женщин, - заключил он деловито.
                Париться дядюшка сам любил, но еще больше любил напарить кого-либо до одурения. На этот раз я попал ему под настроение. Ощущение от сырого обжигающего пара   такие, когда холодная вода вызывает жжение, а горячий веник мурашки на кожи, словно от холода. Контраст жара и холодной воды, скобление тела деревянным скребком, а затем намыливание спины жесткой мочалкой в этой жуткой жаре хозяйственным мылом, от которого резало глаза и раздирало носоглотку. В голове все плыло. – Иди, сполоснись в родничке, - предложил дядюшка и сам деловито заковылял первым голышом, я в таком же виде за ним.  Пока я раздумывал, он столкнул меня с мостика в родник и как поп, стал окунать меня с головой в студеную воду.   Дыхание перехватило, я пытался вырваться и ледяного плена. Душа будто разделилась с телом и парила, пока я не отлежался на полках в предбаннике. Пришли тетушки. – Вот, зараза дед напарил паренька, он еле живой, тараторили тетушка с бабулей, помогая мне одеться. Я с трудом поднялся  в горку. На горе восседал довольный дядюшка и покуривал свой едкий самосад. - Ну, как тетушкам показал стриптиз, - при этом разжигал старинный самовар литров на двенадцать. В ответ я взглянул безмолвно на дядюшку – зубоскала и уединился в доме. Уединившись, мгновенно уснул.
                Проснулся, когда бабушка и тетушка хлопотали возле накрытого стола, а дядюшка сидел на торце стола и гипнотизировал или его гипнотизировали две чекушки водки со старых запасов и крепленное вино.
                - Ну, наконец-то проснулся, а то девоньки велели не будить, - затараторил дядюшка, коротая время в ожидании застолья. – Девоньки, пора, - заголосил дядюшка.
                Сели, помолчали, вроде молитвы, выпили за урожай, за хороший год, всех родичей ушедших и здравствующих. Затем дошли до насущной жизни, благодаря дядюшки.
                - Ну, как девоньки, как вырос наш малыш, правда, слабак еще со мной, - начал дядюшка.
                - Дурак старый, сам в молодости чудил, чуть без ноги не остался, - парировала тетушка.
                - Может, из-за этого и живой до сих пор, - оппонировал дядюшка.
                Я же решил перевести разговор в другое русло и узнать о традициях и нравах начала прошлого века.
                - Расскажите, а как у вас в молодости было на интимном фронте, - поинтересовался я и услышал историю, которая заслуживает внимание.
                Таким глупостями заниматься было, особо, некогда. Пока молодые были, дружили, приглядывались, затем выдавали замуж или женили по старшинству, приданному, здоровью, согласию родителей. – Побаловали, теперь пора семью создавать, - говорили родители. Бывали особы, от которых мужики по пять человек бежали от родных мужей, но это большая редкость. Приезжие купцы за пять копеек коленку просили у девок показать, а теперь все бесплатно. Раньше  женщины ценились пышные, крепкие, работящие в крестьянских семьях. В бани ходили старики, мамки и дети вместе для осмотра детей и оценки его развития. Затем мальчики приобщались к труду отцов, а девочки к заботам матерей. Тяжко было, где были только девочки, на которых ложились мужские обязанности, как в нашей семье. “Гарбуши” – это вроде больших серпов, которыми косили траву на две стороны, после которых спина к концу дня не разгибается. Был случай, на омуте наша лодка перевернулась и “гарбуши” утонули, сами с трудом выбрались на берег в длинных юбках. Вода прозрачная, мы их видим, а достать не можем. Помогли два деревенских хлопца,  которым мы обещались показать “это”, если они достанут. Они с живостью согласились. Вначале показали самую малость, но они не отдавали, просили показать до пупка. Пришлось показать. От чего они долго смеялись, катаясь по траве. Даже не приставали парни к нам, потому что боялись моего тятьку, который мог забить до смерти и родичи их бы не мешали, такие были обычаи. Им было всего восемнадцать, а женились в основном с двадцати пяти до тридцати пяти лет, далее оставались бобылями. В основном, ходили на праздники в каждую деревню, вечерние посиделки, все происходило прилюдно и старались не подвести себя и свою семью. Наш дом ничем не отличается от других, дверей между комнатами нет и мы в детстве слышали, что порою происходило по ночам, но не смели без проса переступить комнату родителей. Ничего не скрывалось, но и не рекламировали семейные тайны. Порою, тяти избивали наших маток, а они перечить не могли,  также нам доставалось по делу и без дела.  Это не самые горькие дни нашей жизни, которые несравнимы с войной. Много рожали, но мало выживали тогда. У тетушки после смерти первенца больше детей не было, муж погиб, тогда и  подвернулся Федор, у которого осталась дочь, которую полюбила тетя Паша и согласилась выйти замуж во второй раз. Моя бабушка после восьми детей, из которых выжило только трое,  замуж больше не вышла, хотя были предложения. Устала от семейной жизни и бесконечных забот.   Семья – это ответственность и заботы, а не глупости, которые не дают средств для существования, – заключила тетушка.
              - Любишь кататься, люби и саночки возить, - съязвил дядюшка.
              - Когда пьяный, то все опошлишь, больше не налью, - обиделась тетушка на дядюшку.
              - Прости, милая, только на посошок и спать, - согласился дядюшка, выпивая рюмку за себя и за меня, пока сестры были заняты уборкой стола.
              Затем мы вышли на двор, где дядюшка сделал заключение, - Мы недоразумение в глазах женщин, если не умеем смотреть их глазами, но нормальной семьи без взаимного согласия женщины не бывает, как всего остального, а все остальное – это временные глупости и последствия интимной жизни. Раньше жена боялась мужа и закон был на стороне главы семьи, а мужик должен почитать и преклоняться перед своим господином и бояться кары Божьей. Теперь многое изменилось, потому что за старую власть не держались, а новую не обрели, так как резко навязали чуждые традиции и жизненные устои, которые не закрепились без взаимного согласия.  Без чего крепкой семьи не бывает, а без крепких семей многочисленного рода, а от соединения родов не будет крепкого государства.   
              - Вот, так родимый, ищи согласие в первую очередь, а все остальное приложится. Все надо делать с головой и душой, -  заключил дядюшка, удаляясь спать.