Курсанты. Глава 1

-Рота, подъем! Сбор!

«Ну вот опять, ведь только глаза закрыл, а они бьют тревогу! Надо же быть людьми, ну хотя бы иногда, для какого-нибудь разнообразия или ради шутки… взять и обмануть всех, поднять в шесть утра или во время зарядки, когда уже на первом километре сил нет, а  вторым дыханием даже не пахнет! Что им мешает так сделать? Неееет, непременно в четыре! Да еще с криками, руганью и сплошной беготней…»
- Дань, вставай, ротный идет!
- Встаю… встаю… - пробубнил я, свешивая правую ногу вниз в поисках тапочек.
Нет, ну правда, что им стоило поднять нас в шесть утра, что от этого бы изменилось? Опыт прошлых марш-бросков показал, что раньше девяти нам не двинуться, смысл тогда? Отыграть всякие вводные? Нападение неизвестных лиц на филиал? Ну вот и поднимали бы внутренние войска, они же отвечают за охрану, нас то чего дергать! Пусть берут свои «сферы», броники, палки, собак и ползают под каждым кустом! А мы пока поспали бы!
- Дань, ты чего с утра такой разговорчивый? Ты ж прекрасно знаешь, что так не будет никогда, мы же, по идее, тоже должны занимать оборону и с автоматом сидеть возле каждого окна, высматривая врага! Скажи спасибо, что обходимся без этого геморроя, а просто в коридоре два часа мыкаемся!
Оказывается, я думал в слух. На высказывание Пашки я ничего не ответил, итак понятно, что он прав.
Отчаявшись найти свои тапочки на ощупь, я встал на холодный пол, «бррр, какой ледяной», и заглянул под кровать. Ну вот кто их пнул в самый дальний угол? Пришлось лезть. Кстати, а почему не придумают пол с обогревом, какой бы кайф был утром вставать на теплый линолеум! Вместо этого впереди на кровати на два крючка из проволоки повесили небольшой коврик из старого одеяла, который перед отбоем нужно было расстилать, и вставать на него, когда снимаешь обувь, а утром, соответственно, не задавать таких глупых вопросов. Везде экономия, сплошная причем! Вместе с тапочками я достал большой клубок пыли, дежурный снова не убирался, интересно, кто был вчера? Хотя какая разница, нужно собираться, сегодня точно не до уборки, да и завтра тоже!
Накинув одеяло на плечи и взяв свою форму подмышку, я пошел в свою коморку. Рота уже почти в полном составе стояла на центральном проходе. Рота, скажут ведь! Сорок человек с хвостиком, чуть больше взвода! Но так решил наш генерал, и слово «курс» мы навсегда вычеркнули из своего лексикона в этом значении. В строй я не торопился, и для этого у меня было несколько причин. Во-первых, мне нужно было принести Боевой расчет, который все и так знали наизусть (а я тем более, как никак писал его), но по негласным правилам его нужно было читать, снова и снова, пока в пределах видимости маячит какой-нибудь офицер, свой или чужой! А, во-вторых, после прочтение сего документа из строя выйдут несколько человек, которые должны отправиться к главному входу и запасных выходам из нашего общежития для их охраны и обороны на случай проникновения противника. Моя задача – как раз охранять такой вот запасной выход, который по чистой случайности оказался напротив моего маленького кабинетика. Ну и, в-третьих, чего уж кривить душой, мне не хотелось стоять в строю. Поэтому я особо не задерживался при подобный построениях перед своими однокурсниками, нечего наглеть и привлекать к себе внимание, недовольных хватало во все времена, особенно в армии. Так я сделал и в этот раз! Поздоровался со своими друзьями и свернул за угол. 
- Привет, Бобер! Я возьму свой вещевой мешок?
- Ага! – сказал Макс, не обращая на меня никакого внимания, ему нужно было еще убрать после вчерашнего застолья пустые стаканы, тарелки, кучу всяких пакетиков из-под сухариков и орешков – снова что-то отмечали. Он торопился, из-за этого дело совсем не ладилось, гремела пустая посуда, падали бутылки. Я невольно улыбнулся.
 Бобер – наш баталер! Что-то вроде кладовщика, в сухопутных войсках таких как он называют каптерщиками. Еще тот проныра, всегда что-то мутит! Обычно мыло меняет на семечки у старушек около нашей почты, иногда на заказ достает форму, если своя износилась или порвалась. Можно, конечно, и в военторге купить, но у Макса дешевле. А Бобром его прозвали за физиологическую схожесть с данным животным, хвоста только не хватает.
Осторожно выглянув из баталерки, чтобы случайно не попасться на глаза начальнику факультету, я вышел и огромными прыжками помчался в конец коридора, где находился запасной выход, а напротив мой кабинет. Ключ уже давно был в руках, мне хватило нескольких секунд, чтоб открыть дверь и оказаться внутри. Это было небольшое помещение, метра два на три, если не меньше, в котором стояло два письменных стола, шкаф для одежды и тумбочка. Я скинул с плеч одеяло и повесил его на специальные гвоздики на окне, произвел светомаскировку. Заодно посмотрел на улицу, не идет ли кто. Никого, только два первокурсника из охраны. Не повезло же им, самая отвратительная смена, особенно во время тревоги, придется встречать всех командиров. И хорошо, если начальник филиала не придет, а то можно следующую ночь провести уже в другом батальоне или собирать вещи в настоящую армию, если не правильно доложишь, не так посмотришь или не ответишь на какой-нибудь умный вопрос из разряда: «Сколько сухарей должно быть в одной котлете?». Если честно, я вот не знаю. А первокурсники тем более, но генерала это меньше всего интересует! Он всегда прав! Хотя я сомневаюсь, что и он знает ответ…
Включать верхний свет я не стал, с улицы будет заметно, а вот настольная лампа – в самый раз. Можно заняться и делами.
Я не спеша оделся и достал боевой расчет из тумбочки. Проверил даты, сделал соответствующие отметки, расписался за старшину и командира. Теперь можно нести. Не успел я встать с кресла, как вошел Денвер.
- Где расчет?
- Вот – сказал я, протягивая красную папку.
- Там все нормально?
- Ага, я проверил.
- Сделай чай пока, я сейчас приду.
- У нас чая нет, только кофе.
- Ну тогда кофе! – чувствовалось легкое раздражение, кажется, тоже бессонная ночь.
- Хорошо.
Он вышел, не закрыв дверь. Впрочем, так даже лучше, будет слышно, если кто придет. Кажется, кроме ответственного, из офицеров никого. Значит есть время еще подремать.

Да, кстати, разрешите представиться! Курсант пятого курса Данила Безымянный. Факультет тыла ВМФ. Филиал Военной Академии Тыла и Транспорта. Вольский. Не я Вольский, филиал. Сам я из Москвы. Не женат. Детей не имею. Без вредных привычек. Прозвище – Хакер. Вот вкратце и все. Ну это так, для проформы…

Я опустил голову на руки, закрыл глаза и погрузился в легкую дремоту…

Я снова вернулся в то далекое июньское утро, когда, схватив сумку с вещами, выбежал в прохладу летнего утра, и, сломя голову, побежал к машине отца. Я давно привык к тому, что встречи с родителями являлись для меня некой роскошью. После их развода, мама уехала в столицу строить будущее, новую жизнь, отец ушел в другую семью, а я остался в старой крепости, покинутой ее защитниками. Было тяжело, грустно и безумно одиноко... Иногда, засыпая в холодной постели в пустой квартире, на подушку падали слезы, они катились по щекам, медленно, неуверенно, оглядываясь, будто ждали чего-то, а я смотрел в потолок стеклянными глазами, боясь моргнуть, чтобы не вызвать соленый поток...Это были последние капельки моего детства, начиналась другая жизнь...
И вот в это самое утро я перешагнул границу, закрыл дверь и пошел вперед, в будущее, а потом побежал, боясь оглянуться, увидеть себя прошлого. Другой дороги не было, отступать было нечестно...
Я открыл дверь и сел в салон.
- Привет, - сказал я, кидая сумку с вещами на заднее сиденье, - а ты молодец, не опоздал, я думал, ты проспишь!
- Здорово! Не дождетесь! - улыбнулся он и плавно на газ.
Машино плавно тронулась и понесла нас по просыпающемуся городу. Играла тихо музыка, наверное, радио, но я не вслушивался, просто смотрел в окно, на проезжающие желтые автобусы, людей, заполняющих остановки с еще сонными пустыми лицами, собак, радующихся началу нового дня, и думал о своем будущем, что меня ждет там, за горизонтом. 
- Ну что, готов, все собрал? - спросил отец.
- Вроде бы... Да я толком и не знаю, что мне нужно, по крайней мере ценные вещи туда точно не стоит брать... Знаешь, иногда я думаю, зачем мне все это, пошел бы в какой-нибудь институт, учился бы себе спокойно, может быть, нашел бы работу, к концу учебы женился... А сейчас, будущее в тумане, я не знаю, что будет завтра, а уж через пять лет... и подавно. Но выбор сделан, и я не собираюсь отказываться от своего решения!
В воздухе повисла пауза, чувствовалось напряжение в разговоре. Да что там кривить душой, мне было страшно, меня пугала не только неизвестность завтрашнего дня, но и то, куда я попадаю на ближайшие пять лет! Хотелось кричать, рвать на голове волосы, выкручивать руки, но я просто неподвижно сидел и, прижавшись к стеклу, следил за дорогой. Мимо проносились незнакомые деревни, речки, озера, горизонт сменял горизонт... Настроение было отвратительным. Я достал плеер из сумки, включил музыку и закрыл глаза.
А ведь только вчера я сидел на склоне холма, пил шампанское из пластикового стаканчика и обнимал чертовски привлекательную девушку. Ее звали Алиной, милая, дерзкая, приятное сочетание нежности лепестков розы и яда гремучей змеи. Мы бродили по городу, вспоминали последние три года с момента нашего знакомства, смеялись, шутили над прохожими... Время летело, уносило последние мгновения до нашего расставания, неизбежности, о которой никто не хотел думать, говорить, пока нас не накрыло покрывалом ночи... Мы лежали на траве и смотрели на звездное небо, казалось, что впереди перед нами целая вечность, голова кружилась, она улыбалась и что-то напевала. Я поцеловал ее, взял на руки и понес в направлении дома. Впереди была целая ночь...
Утро умылось слезами неба, я стоял у окна и смотрел, как капли разбиваются о стекло. Стук-тук... Стук-тук... Сердце бешено колотилось, еще мгновение и оно выпрыгнет из груди... Я считал минуты, просачивающиеся сквозь пальцы времени, страх медленно пожирал меня, делая рабом сегодняшнего дня. Слишком мало времени... Алина подошла сзади, нежно обняла и уткнулась лицом в спину. Я чувствовал, как она плачет, слышал ее тихие всхлипы, сердце сжималось, разрывалось на кусочки, горячие, живые. Я повернулся и посмотрел ей в глаза. А потом развернулся и тихо ушел, захлопнув за собой дверь. Когда-нибудь всему приходит конец, вопрос только когда...
Я почувствовал, как меня кто-то толкает, и открыл глаза.
- Ну вот и все, приехали! - сказал отец и вышел из машины. Я последовал его примеру. Мы стояли напротив каких-то ворот, на каждой створке  которых  в самом центре красовалась красная  пятиконечная звезда. За ними вдалеке виднелись ряды одноэтажных домов, какие-то сараи, невысокое здания с площадкой на крыше и люди, одетые в камуфлированную форму.
- Мне туда? - спросил я, показывая в направлении ворот.
- Да, именно туда! - услышал я знакомый голос за спиной и повернулся. Передо мной стоял Стас.
Со Стасом я познакомился еще в военкомате, когда проходил предварительный профессиональный отбор на пригодность к службе в войсках. Неплохой парень, простой, не красавец, но с какой-то изюминкой, с такими хочется общаться, а если спросить почему, пожимаешь плечами и улыбаешься, не зная, что ответить. Нет, мы тогда не стали лучшими друзьями, пару раз виделись, разговаривали по телефону, но это были встречи больше деловые. Я вообще не люблю впускать в свою жизнь незнакомых, особенно если этот человек собирается связать свою будущую жизнь с армией. Поэтому намеренно держал холодный интервал в наших отношениях, о том, что будет дальше, я и не думал, хотя, наверное, надо бы, военная служба не то место, где нужно держаться обособленно и гордо! И вот сейчас Стас смотрел на меня своими улыбающимися глазами как на лучшего друга, и я был безумно рад, что мы вместе, что та бетонная дорога в неизвестность поведет нас двоих!
- Ну что, тогда пошли? - подмигнул я ему и взвалил сумку на спину.
- Ага!
Мы попрощались с отцами, пожали крепко руки, обнялись и твердой походкой шагнули вперед. Начиналась новая жизнь, другая, непохожая на прежнюю, безумная, дикая, хаотичная...

- Даня, проснись! – уже который раз за утро меня будят, нехорошая тенденция.
Я вздрогнул от неожиданности и открыл глаза. Это был Лешка Яковлев. Видимо уже зачитали боевой расчет.
Как я и думал, в чайнике воды не оказалось, пришлось идти в умывальник, благо, что все рядом. И уже через пару минут от моей кружки потянуло приятным ароматом пробуждения. Я сделал небольшой глоток, и от наслаждения закрыл глаза. По всему телу пронеслась мурашками согревающая волна, выгоняя остатки сна. Горячий кофе… Ммм, что может быть лучше в раннее холодное утро?
- Леш, тебе сделать? – предложил я своему коллеге по охране запасного выхода, показывая на свою кружку.
- Неа, спасибо! – я так и знал, почему-то он всегда отказывается. Может правда не хочет, а может просто стесняется. Если честно, я даже практически о нем ничего не знаю, за пять лет учебы мы не особо много общались, слишком разные по характеру, да и интересы на разных полюсах. Но один факт его биографии я точно никогда не забуду – у него не было родителей. Кажется, погибли… Подробности я никогда не спрашивал, мне было как-то неловко об этом говорить. В меру скрытный, мало разговорчивый, но очень эмоциональный. Особенно, если речь идет о других национальностях, например, кавказских. Еле слышно, почти одними губами он крыл представителей разных диаспор таким трехэтажным матом, такими словами и выражениями, смысл которых даже вообразить сложно! И самое главное, поле для практики у него было неограниченное. На территории нашего филиала располагался специальный факультет, на котором учились представители южных пограничных с Россией стран. В отличии от нас, курсанты того факультета жили просто в шоколаде: отдельные комнаты с телевизором, нормальный душ, горячая вода, и, кроме того, у них был свободный выход в город! Пожалуй, это самый большой аргумент Лехиной дикой ненависти! Мы, недолго думая, за такую нелюбовь прозвали его Скином (сокращенное от Скинхеда).
По этажу проорал троекратно «ревун» (это чудо-устройство мы привезли с практики, на флоте такой звонок используют во время боевых тревог, мы же – когда приходят на факультет с проверками). Я подошел к окну и осторожно выглянул, так, чтоб с улицы не заметили, что в комнате кто-то есть. Уже светло. К подъезду подходил начальник факультета. Старший смены, завидев его, побежал встречать. Три строевых шага, стойка, рука к головному убору, доклад, шаг в сторону. Молодец, не стушевался. Начфак остался довольным – поздоровался за руку.
Теперь точно не до кофе, сейчас пойдут проверки по постам. Я накинул на ремень малую саперную лопату (всепогодное высокотехнологичное многофункциональное устройство), одел туфли и пилотку. Уже на выходе я вспомнил, что обещал сделать кофе Денису. Быстро кинул в стакан ложку «Нескафе», пару кубиков сахара и залил кипятком, энергично помешивая. Теперь все, на пост.
Я не ошибся, через несколько минут из-за поворота вырулил капитан-лейтенант Ванцев. Шел он вразвалочку, прямо ко мне.
Сделав три показательных шага и поднеся правую руку к нижнему краю пилотки, отрапортовал:
- Товарищ, капитан-лейтенант! Во время моего дежурства происшествий не произошло. Старший охраны запасного выхода, курсант Безымянный. – Я улыбнулся.
- Привет, Данила, – ответил Ванцев, поправляя мою правую ладонь, я всегда ее чуть-чуть выкручивал, так что если начать предплечьем двигать вверх-вниз, получалось что-то вроде «Привееет, чувак!», его это раздражало, по крайней мере, мне так казалось.
- Здравие желаю! Ну что, мы сегодня идем в поход, ничего не изменилось?
- Идем.
- А куда и когда? – не унимался я. Мне всегда нужно знать заранее все подробности, ничего не могу с собой поделать.
- Сегодня в Рыбное, сразу после завтрака. Кстати, у тебя кофе есть? – ну вот, начинается…
- Есть.
- Отсыпешь?
- Ага. Вам сколько? – Я открыл дверь и вошел в кабинет. В верхнем ящике стола взял лист бумаги, свернул кулек, загнул нижний уголок и скрепил степлером.
- Да мне пару ложек, сейчас выпить.
- Хорошо. – Я достал из своей кружки ложку, облизал ее, чтоб была не такой мокрой и грязной, и засунул в банку, намереваясь вычерпнуть кофе из нее ровно два раза. Потом, немного подумав, решил сделать по-другому, все-таки Ванцев был моим командиром, пусть и в прошлом. Будучи у нас курсовым офицером, в темных делах замечен не был: в увольнения отпускал, в наряды особо не ставил, по ночам не будил, даже иногда пиво с нами пил. Так что можно и побольше. Я взял банку и высыпал на глаз, на пару раз точно должно хватить!
- Помните мою щедрость, - пошутил я.
- Ишь ты, борзый какой!
- Товарищ капитан-лейтенант, я уже почти офицер! Осталось совсем чуть-чуть! Так что можно немного!
Ванцев усмехнулся и пошел в обратную сторону, что-то насвистывая себе под нос.
- И чего Мопед к нам приперся? У себя на этаже не мог найти кофе? – Леха снова начал ворчать. – Вон у него, целых два курса! Каждый вечер чаи гоняют!
- Лех, да все нормально. Ты чего так завелся-то?
- Ходят тут всякие, нормально поиграть не дают!
- Аааа, вот оно что! – ну на самом деле, чем еще заняться, чтобы скоротать время? Да и злость его была мне отчасти понятна.  Как-то в наше училище пришел приказ о какой-то там секретности, в котором запрещалось использовать на территории филиала мобильные телефоны. С тех пор нас все и всюду преследовали как язычников в средние века. Устраивали в течении дня всевозможные и неожиданные проверки, раздевая чуть ли не до трусов, рыскали в тумбочках, в сумках переворачивали личные вещи. Но ничего не находили. Кто-то прятал мобильники в пилотках, кто-то засовывал в носки, некоторые пришивали дополнительные карманы в штанинах. У тех, кто вовремя не успевал спрятать или по неосторожности забывал в тумбочках или сумке, телефон отбирали. В лучшем случае, его прятали в сейф и отдавали перед отпуском, чтоб нерадивый курсант увез его домой, в худшем – проводили показательное уничтожение. На глазах у всего факультета разбивали об стену. Жалкое зрелище, особенно – если это твой телефон. Плохое настроение на неделю гарантировано. Плюс штук пять нарядов по роте вне очереди. Но самое главное, парадокс заключается в том, что на территории того же самого училища находился офис продаж «Мегафон», в котором можно было спокойно пополнить счет или купить сам аппарат. Сколько мы не искали разумного объяснения, так и не нашли. Видимо, была какая-то договоренность между начальником училища и руководителем офиса. Первый гарантировал, что телефоны будут изыматься и/или биться постоянно, а посему поток клиентов не иссякнет, второй – будет делиться выручкой. Еще бы придумали скидки для потерпевших. Ха-ха-ха. Смех и грех. Может быть и не было никакого приказа, а так, четкий и продуманный расчет с экономической выгодой. Но это все наши шутливые и необоснованные домыслы, как же было на самом деле, мы не знали.
Прошло часа два, прежде чем нам разрешили снять снаряжение и пойти умываться. Наступило временное затишье, первая волна противника отбита.
Пока все расходились по комнатам, я закинул свой вещевой мешок в кабинет, снял с себя куртку от робы, тельняшку, взял со стола приготовленное с вечера полотенце, зубную пасту, щетку, мыло и пошел в умывальник. Первым я не был, но и биться за свободный краник не пришлось.
Снова холодная вода. К зиме она станет обжигающе-ледяной. А ведь некоторые умудряются ей обливаться. Лично я на такой подвиг не способен. Я вообще плохо отношусь к холоду, даже летом сплю под пуховым одеялом. Так что и за пять лет вода из-под крана для меня не стала теплее даже на градус.
Помыть руки, почистить зубы, умыться, побриться, насухо вытереться – все на автомате, каждый день один и тот же порядок, одна и та же последовательность, и ничто не может ее изменить. Даже если закрыть глаза, тело сделает все за тебя. Оно точно помнит ежедневные движения. Минута в минуту. Даже часы не нужны. Потом пятьдесят три шага до двери в комнату, скрип, четыре шага прямо и два вправо. Наваждение проходит от чьего-то слова, движения, касания. И ты понимаешь, что не помнишь, как оказался в своей комнате. Минуту назад крутил вентиль на кранике, чтобы пошла вода, и смотрел в небольшое зеркало на свое небритое отражение, а сейчас – перед тобой открытая тумбочка и выдвинутая полочка, в которую следует положить пасту, щетку и мыльницу с мылом. В голове пусто, как будто все мысли стерли. Кусок твой жизни просто скомкали и выкинули. Для воспоминаний хватит и одного, самого первого, самого яркого, остальные не нужны. Delete, чистим память.
Вот в таком состоянии я себя и обнаружил, сидя на кровати с мокрым полотенцем в руках, все остальные принадлежности были уже в тумбочке. Посмотрел по сторонам – никого. В комнате царила анархия: кругом валялись вещевые мешки, противогазы, тапочки, одежда… Я достал из кармана штанов телефон и посмотрел время. Шесть сорок. Скоро утренний осмотр. Надо быстрее заправить постель и уходить к себе. Чтобы не маячить перед глазами.

Почти каждое мое утро проходило в полном молчании, если не считать несколько дежурных фраз и ответов. Я просыпался, строился вместе со всеми на центральном проходе и выходил на  утреннюю пробежку или, если поздно ложился из-за какой-нибудь работы, уходил в кабинет досыпать, сидя на стуле и укутавшись в одеяло. После зарядки умывался и шел к себе. Пил чай, слушал музыку или читал книжку. Пока не придет время завтрака. И все в полном безмолвии. Потом прогулка в столовую и на занятия, под топот ног и звуки песни. 

Сегодня же никаких занятий не было, и мы возвращались в расположение.
- Равняйсь. СМИРНО! Левое плечо вперед, шагом – МАРШ! Песню запе-ВАЙ! – скомандовал старшина.
Три строевых шага, и рота завыла «Варяга». До нашего общежития примерно пятнадцать минут пешего хода, а исполнение одной песни занимает около минуты. Теперь подсчитайте, сколько раз можно спеть тоже самого «Варяга» при прогулке «туда-обратно» и подумайте, как будет чувствовать себя при этом нормальный человек. Поэтому я шел молча. Кроме того, мне хватило того случая, когда мы пели без перерыва два часа одну и ту же песню, маршируя на месте на плацу нашего факультета. А все потому, что начальник училища не услышал наши звонкие молодые голоса при переходе из столовой на занятия. После такого наказания мне вообще было тошно разговаривать, не то, чтобы петь.
На улице наконец-то распогодилось, а то я уж начал думать, что дождь, который зарядил в начале прошлой неделе, никогда не кончится. Из-за облаков показалось еще яркое и теплое сентябрьское солнышко. Лужи быстро высыхали, и вместе с их исчезновением, пропадало плохое настроение. Захотелось в поход, по-настоящему.
Придя в расположение, я быстро проверил содержимое своего вещевого мешка, вывалив все на пол. На самое дно положил завернутую в полотенце для ног небольшую флягу с водкой, на случай, если ночью будет очень холодно, сверху три банки тушенки и одну – кильку в томате. Распотрошил выданный утром сухой паек, галеты убрал в стол (вместо них был нормальный свежий хлеб из столовой), все остальное компактно уложил в мешок. Спички, сухое топливо и прочую мелочь рассовал по карманам. Бушлат и плащ-палатку скрутил и привязал за специальные ремешки по бокам вещевого мешка. Остались котелок, несессер, лицевое полотенце и бутылка с водой. «Ничего, как-нибудь затолкаю», подумал я.
Через пару минут все было готово, и я, перешнуровав свои берцы, пошел вниз на построение факультета. За спиной висел тяжеленный мешок, к которому ко всему прочему добавилась еще фляга с водой и противогаз, справа на ремне болталась саперная лопата. Идти было не очень удобно, но это поначалу, да и выхода другого не было. Вариант с пустым желудком и холодной ночью в обмен на легкий вещевой мешок меня не устраивал.
На построении проверили наличие личного состава, особое внимание обратив на тех, кто находится в лазарете и госпитале. В этот раз номер с болезнью не прошел для желающих отлежаться на больничной койке, пока их товарищи стаптывают ноги. Генерал приказал взять всех больных под особый контроль и отправить их по более сложному маршруту после выздоровления (наверное, в Лягоши). Верилось с трудом, ведь для очередного марша необходимо будет привлекать все тех же офицеров, отрывать их от службы и повседневной работы ради горстки симулянтов. Но приказ есть приказ. Потом в течении десяти минут проверили еще раз комплектацию наших вещевых мешков, наличие бирок на них, а также на фляге, лопате и противогазе. После чего отдали долгожданную команду «Шагом МАРШ!»

Темно-синяя живая масса устремилась к воротам. Сначала наши отцы-командиры пытались добиться, чтобы мы шли в ногу, периодически останавливали строй, постоянно давали счет, но спустя какое-то время оставили свои безрезультатные попытки и сгруппировались в самом конце, за «коробкой» первого курса, доверив командование старшинам. Денис явно не собирался добиваться от нас исполнения Строевого устава, он шел впереди и, кажется, с кем-то разговаривал по телефону.
Как только мы вышли из училища, я достал из кармана плеер и включил музыку. Начиналось очередное путешествие.