Эх, девяностые-девяностые-2

В те самые первые 90-ые годы в открывшиеся в России кингстоны хлынуло всё, что, только могло хлынуть. Фанта,  жвачки, сникерсы, порнография. Пепси-кола и проституция была ещё при Брежневе. Я помню ещё в Сочи в середине 70-х мы разбавляли водку пепси-колой. А во время рейда дружинников, молодой мент велел нам задержать мирно пьющих в баре пансионата «Светлана» девушек. И пока они ехали с нами в автобусе, доверительно сообщил нам, что каждая из этих девиц богаче всех нас вместе взятых. Девиц он высадил у ж.д. вокзала, сказав нам, что пусть работают и что работа их исполнение грузинам минетов по чирику штука. 10 рублей в те времена равнялись, по-моему, 15 долларам. С ментом они делились, так, что он тоже бедным не был и навярняка дослужился до генерала и спивается себе потихоньку сейчас на пенсии. А может его в лихие 90-е грохнули в какой-нибудь разборке.
 До 90-х все подрабатывали, кто, чем мог.
Мы, например, проектировали после работы парки на Кубани в колхозах и совхозах.
На Кубани ценили паркостроение. Я работал в Сочи в проектном институте «Южгипрокоммунстрой» в архитектурно-планировочной мастерской ландшафтным архитектором. В нашей группе было человек 10 архитекторов и человек 15 дендрологов.
Главным у нас был, покойный уже Яблоков Александр Сергеевич. Выходец из семьи потомственных царских садовников. Его отец был известным академиком-дендрологом
Сергей Александрович был насквозь пропитан аристократическим воспитанием, был с детства инвалидом, у него одна нога была значительно меньше другой. Он всегда подшучивал над своей физической неполноценностью и рассказывал нам о байках так или иначе связанных с этой неполноценностью. Так например, когда он был садовником в советском посольстве в Иране, на устроенной для него иранцами экскурсии, он слезая с лошади, на которой ему любезно, предложили прокатиться подвернул ногу. На этом приключение не закончилось. От  возникшего стресса у него возникла диарея. Туалет же в иранском ауле, где они в тот момент находились, представлял собой антресоль в хлеву. К антресоли была приставлена лестница и облегчиться можно было, лишь взобравшись на антресоль и  свесив на краю антресоли ту часть тела, которая непосредственно исполняла облегчение. Добавим к этому, что Яблоков, в силу того, что не любил много ходить в силу своей инвалидности, был очень тучным мужчиной. С большим трудом, его подняли на антресоль, подав ему туда чашу с водой. Туалетной бумаги в Иране тогда тоже не было, да и в исламском государстве можно было только подмываться водой. Мы все умирали со смеху, слушаю эту байку Яблокова, но ему-то тогда (я себе представляю) было не до смеха.
Так вот когда в Южгипрокоммунстрое заканчивался рабочий день, многие оставались на своих рабочих местах и приступали к шабашкам. Наша шабашечная группа представляла из себя 4-х человек. Яблоков оставался сидеть за своим столом продолжал улыбаться поглядывая на видневшуюся в дали горную вершину покрытую снегом (Верочка Тимошенко прочитает эти мои воспоминания и напомнит мне, как называется эта вершина.
А мы трое приступали к чертежам очередного колхозного, какого-нибудь парка. Слух о нашей группе шёл по всей Кубани. И председатели знали, как нас найти
Мы с Приходько делали архитектуру и малые формы.  И по взаимной договорённости освоили ещё смежные специальности. Приходько Илья освоил электрику, а я водопровод и канализацию. Хлюстов разрабатывал дендрологию.
Самое интересное было получать деньги за шабашку. Доля этого мы втроём уезжали на Кубань, в какой-нибудь Усть-Лабинск.
Сидим например в кабинете первого секретаря, какого-нибудь кубанского райисполкома. За длинным Т-образным столом директора основных предприятий городишки,  в котором мы парк залудили.
-Помните-

говорит секретарь, как мы содержали футбольную команду, вот так же заплатим и проектировщиком. Я был нелегально зачислен на четыре предприятия. Токарем на какой-то заводишко. Дворником в какой-то ЖЭК, официантом в ресторан и ещё куда-то не помню (чуть ли не санитаром в морг). Потом в день получки надо было объехать в незнакомом городе все эти предприятия и сгорая от стыда расписавшись в ведомости, напротив своей фамилии получить 25-30 рублей. Только в ресторане я не нашёл кассы, а толстая заведующая, не дослушав моих сбивчивых объяснений, и не спросив показать свои документы вынула из кармана халата смятые купюры, спросила:
-Хватит?-
Я не считая молча кивнул головой и поскорее скрылся.
В Сочи полученные деньги мы выкладывали на столе у Яблокова и делили ровно на четыре части.
Ну вот опять меня занесло в семидесятые.
Летим в будущее в пивбар на Калининском проспекте. Эта девушка оказалась кришнаиткой и уговорила меня купить эту тяжеленную книгу, которую потом жалко было выбросить и пришлось таскать везде с собой. А Санька она пригласила вечером на собрание Кришнаитов с ночёвкой. Санька Лунькин, черноволосый с курчавой чёрной бородой красавец, очень был похож на одного из индийских махараджей изображённых на яркой обложке купленной мной книги...

Продолжение следует. http://www.proza.ru/2009/03/13/896