Непутёвые заметки

                НЕПУТЕВЫЕ  ЗАМЕТКИ


       Волго-Донские степи – ковыльные земли Войска Донского. Или Дикое Поле, как в старину называли эти края московиты, куда оравами и в одиночку бежали крепостные «холопи», спасаясь от самодурства своих деревенских хозяев – вельмож  дворянского происхождения,  окружения властительного самодержца государства Московского и прихвостней его двора – маразматиков-помещиков.
       Обитатели донских и приволжских степей – казаки, корни которых нисходят к кочевым славянским племенам Скифии с примесью тюркских кровей асов-аланов, принимали всех. Не взирая на неоднократные суровые но бесперспективные указы русских царей «возвертать» беглецов их прежним хозяевам, - с Дона выдачи не было. Тем в основном и пополнялась, и крепла казачья вольница.
       А сколько крови пролито на этих богатых для скотоводства и хлебопашества землях?! Только православное казачество, сплотившееся из разнородных славянских племён в единый конгломерат, да ещё малопроходимые леса в полосе причерноземья, спасли православную Россию (начиная ещё с её языческих времён) от исключительных потрясений и завоеваний. Вспомните, какие полчища пришлых тюркских степняков раскалывались, налетев на яростное сопротивление расселившихся на украинах Руси степняков славянских, – донских казаков? Печенеги, Половцы, Хазарский каганат, почти век удерживающий казаков под своим игом, Татаро-монгольское нашествие – триста лет властвующее на родине православных славян-христиан.
       А начало прошлого века? Октябрьская революция и указы Лейбы Троцкого по расказачиванию казаков, и деяния Якова Свердлова на этом поприще! Полвека после этой «народной» революции в казачьих семьях на слово «казак» было табу наложено. Детям строго-настрого (после бессовестных раскулачиваний «зажиточных» казаков и репрессий – ссылок и расстрелов) было матерями ЗАПРЕЩЕНО даже упоминать, что они казачьего роду-племени.
       И где сегодня всё это? Казаки ассимилировали все народы, их завоёвывающие, правда, теперь казаков почти ассимилировали русские. Но это не беда. Если подходить к этому вопросу с юмором, можно сказать: «Русский с китайцем – братья навек», а уж с казаком они – единой славянской крови».
       С какими передрягами и перетурбациями, выворачиванием наизнанку всех родовых устоев давалась русскому народу коллективизация. И вот, наконец, к концу 70-х годов прошлого столетия сформировался определённый устойчивый и безбедный уклад жизни на селе. Появилось много зажиточных колхозов и совхозов, появились коллективы-миллионеры. Их машинно-тракторные парки ломились от избытка сельскохозяйственной техники. Бескрайние поля колосились злаковыми культурами. Фермы трещали от перенаселённости крупным рогатым скотом, свинарники – свиньями, птицефермы – курами, гусями, утками. Стабилизировалась заработная плата сельского труженика: помимо натуральной оплаты за свой труд выращенным им сырьём, он стал получать и хорошие деньги, которые стал откладывать на «чёрный день». Смеются сейчас редкие богатенькие нувориши над общей бедой Руси и её старыми людьми, вспоминая одно и то же советское словосочетание: «Жить стало лучше, жить стало веселей». И мы все, сверзенные сегодня в нищету, поддались их наглым, ехидным насмешкам и молча потакаем им издеваться словесно над всем действительно передовым и богатым опытом, достигнутым исключительно трудными путями поисков, последних лет социализма. Бросили всё на разрушение и поругание этим хлыщам, пресмыкающимся перед Америкой. Хоть бы что самое лучшее взяли из социалистического опыта! Нет, - всё бросили, растоптали и устремили очи на своих заокеанских наставников. А они наставят! Так наставят, что, действительно, лет через 10-15 вся Сибирь от Урала до Чукотки будет официально носить на политической карте Мира статус ЮэСА. А они-то взяли от нашего социалистического общества всё для себя самое полезное!
       В то время, когда правительства всех стран земного шара борются за внедрение у себя бесплатного образования и медицинского обслуживания, например, мы - добровольно отказываемся от этих завоеваний, постыдно, по-страусиному, пряча голову в песок, потому как, де, эти социальные достижения завоёваны кровью. Так потому они и завоёваны, что Россия в этом вопросе была первой!
       Отбрасываем учебники своей истории, хоть и неполной, написанные на основании научных археологических открытий, за ненадобностью и вводим в школьную программу белеберду, почерпнутую из учебников, написанных и изданных на деньги мирового спекулянта-еврея Джорджа Сороса. Забросили своё сельское хозяйство и пищевую промышленность, и кинулись утолять голод сникерсами… Наелись?
        Вспомните рекламируемую недавно жвачку с ментолом «Эрвэйс»: «Действие паров длится.., длится.., и длится!»
        Случилось мне в этом году побывать на землях Дикого Поля. Скажу вам: оно действительно стало диким. Проехал поездами и автобусами от Саратова до Ростова, и где бы ни выходил на поля, - хотелось в идиотической истерике орать во всё горло: «Эр – р – вэ – йс! Действие паров длится! Длится! И длится!»
Посудите сами. Чтобы земля давала хорошие урожаи, крестьяне часть своих пахотных земель оставляли на год под пары – распахивали не засевая, чтобы она напиталась за это время соками и солями. А теперь? Большинство полей уже лет по пять не испытывают на себе действие сохи и уже по пояс заросли сорняками. И действиям этих «паров» не предвидится конца. Некому и нечем их обрабатывать. Некогда богатые колхозы и совхозы, благодаря «мудрой» политике наших центральных борцов за демократию, развалились до основания. Видите ли, их посчитали пережитками прошлого. Ставка на фермеров с треском провалилась: начинающие предприимчивые земледельцы оказались неспособными содержать большое количество оставшегося от брошенных совхозов машин, тракторов и комбайнов и обрабатывать доставшуюся задарма землю. А тут началось повальное увлечение сбором и сдачей цветных и чёрных металлов. Народ, высвобожденный из «неперспективных» государственных и коллективных сельских хозяйств, должен был чем-то жить. И он нашёл выход. В степях и заброшенных полях десятками километров снимались и куда-то исчезали со столбов высоковольтные алюминиевые провода. На приёмные пункты партиями сгонялись «отработавшие свой век» тракторы, автомобили и комбайны. А что с ними иначе было делать? Запчастей для их ремонта нет, топливо отсутствует… Да и зачем их было ремонтировать если пахать некому и сеять нечего? Сельскохозяйственные начальники-труженики растранжирили семенные фонды, разогнали колхозников (кто умер, кто спился, кто в город подался, кто в коммерцию ударился) и сами на бобах остались. Всемирно известные Волгоградский тракторный и Ростовский комбайновый заводы – цеха на замки позакрывали (делать нечего стало), никто сельскохозяйственную технику не заказывает. Правда, буквально недавно, расконсервировали: китайцы 1000 тракторов и 1000 комбайнов заказали. Надолго ли?
       Приехал я в свой родной, некогда обширный и богатый совхоз Медведицкий, что на плодородных землях реки Медведицы, которая в Дон впадает располагался и диву дался: на огромной территории МТС, где всегда рядами стояли сеялки, тракторы, плуги, культиваторы, комбайны, сенокосилки, сегодня только два комбайновых копно-наполнителя стоят скособочившись. Видимо не смогли их на металлолом сдать, потому как без комбайна они сами на заготпункт вторчермета не могут доехать, а везти – не на чем.
На всём протяжении пути ни одного совхозного стада коров в степях не встретил, а ведь здесь когда-то и огромные табуны лошадей скакали. Так, кое-где, пасутся частные коровёнки, овечки, да козочки. А ведь какие фермы были! В том же совхозе Медведицком – кварталы целые на окраинах: коровники с автопоилками и механизированными дойками; свинарники с автоматической раздачей кормов; птицефермы с несколькими тысячами кур-несушек. Всё. Стоят все комплексы пустыми, зияя выбитыми глазницами окон. И так – на всём протяжении: от Саратова до Ростова. О каком таком подъёме промышленности в последнее время нам врут с высоких трибун наши руководители?
        А какие рыбколхозы по Волге и Дону располагались? Со своими сейнерами и рыбообрабатывающими базами! Да и государственных рыбозаводов было не меряно! Пшик остался от всего. Только индивидуалы-бракушники снабжают теперь население свежей и сушёной рыбой, да и тем кислород государственные рыбинспекторы перекрывают, желая нажиться на их «героическом труде на благо народа».
       Но зато вспомнило государство, что земли бывшего Войска Донского: Ростовская, Волгоградская и часть Воронежской областей к Северо-Кавказскому военному округу относятся, и казаки, когда-то проживающие на них, за честь России животов своих не жалели во всеразличных кавказских и турецких войнах, и определило сейчас всех новобранцев отсюда на Чеченскую войну направлять. А ведь здесь уже и казаков-то не осталось, за время существования советской власти. А нынешние выпускники школ и не виноваты, что их родители когда-то перебрались сюда в поисках лучшей доли. Вот и едут они, каждый призыв, сверкая бритыми головами и махая тоскливо на прощанье руками из обшарпанных вагонов проходящим на встречающихся полустанках и станциях девушкам, на юг, на «защиту» отечества. А мужики на тех же станциях виновато отводят глаза от их проницательных, сверлящих душу взглядов. Ведь многих из них уже через полгода может и в живых не быть. А мы вот не сумели отгородить их от междоусобной мясорубки.
При мне из Волгограда на Новороссийск эшелон с зелёными юнцами весеннего призыва отправлялся.
И многих станций, разъездов и полустанков по пути следования уже не существует. Раньше такие мелкие населённые пункты расформировывались, как «неперспективные деревни», а теперь люди сами бегут из них от нищеты и безработицы.
Проезжаешь такую станцию – только развалины домов, да холмы погостов виднеются, разобранные запасные пути чернеют, да столб у конца перрона забытой надписью гласит: «Остановка локомотива». Но уже никогда здесь не будет оный останавливаться. А ведь это знакомые с детства места! И смертная тоска берёт за душу.
У родственников – никакой радости на лицах при моём появлении. Один и тот же возглас: «Ой! А нам и угостить тебя нечем! И холодильник пустой». И идут далее рассказы о смертях, болезнях, безработице, невыплате денег за труды (если кто работает), и проч., и проч., и проч., в таком духе.
       Ну, что ж, если холодильник пустой и денег нет, приходится его забивать и кормить себя и родню, пока гостюешь.
       Живут они там все в основном только дачами и огородами. Зарплата у тех, кто работает, мало у кого превышает 500 рублей, а американское съестное дерьмо с консервантами: пластмассовые сосиски в брикетах, кока-кола в разнокалиберных бутылках и сникерсы, которыми все русские киоски сейчас от Калининграда до Анадыря забиты, одинаково дорого по всей стране стоят.

      Так что проехал я по своим родным разрушенным местам, где вроде бы и войны в последние 55 лет не было, выслушал родичей, принял на себя все их горечи, жалобы и печали на государство, как громоотвод, и подумал: «Поеду-ка я на свою Камчатку. Там хоть рыба есть, которую, если не купишь по дешёвке, то сбраконьеришь без особого ущерба для экономики и экологии страны. Да и деньги у населения довольно приличные пока водятся, хоть и цены на товары бешеные. А здесь – тоска зелёная! И сразу смысл Некрасовской поэмы постигается : «Кому живётся весело, вольготно на Руси».

                2000 г.
                Волгоград – Петропавловск-Камчатский


Рецензии