До срока не срывай...

       (Фантазия по  мотивам  картины Романа  Величко  «Отражение»)

           Айрис  проснулась  внезапно,  как  от  сильного  и  резкого  толчка... Или,  скорее,  словно  с  размаху  натолкнулась  на   неожиданную  преграду... Громко  и  часто  –  перепуганной  птицей,  бьющейся  в  клетке, -  стучало  сердце...
Обрывками   сна  таяли   где-то   в  уплывающих  воспоминаниях  видения  реки,  расстелившейся  до  самого  горизонта,  светящаяся  зелень  свежей  луговой  травы -  и  алые  яркие  пятна  на  ней...
- До  срока  не  срывай  ни  ягод,  ни  цветов...-   скользнули   по  краю  сознания  непонятные  слова...
              Она  открыла  глаза.  Рядом  спокойно  спал,  отвернувшись  к  стене  и  совсем  по-детски  подложив  под  щёку  руку,   Мики.  В  спальню,  наполненную  прозрачной  ночной  синью,  сквозь  полуоткрытые  жалюзи  пробивались  розовато-оранжевые  полоски  света,  льющиеся  от  высокого  фонаря,  который  год  пытающегося  с  любопытством  подростка  заглянуть   в  окно.  Было  звеняще-тихо – как  бывает  тихо  посреди  ночи,  когда  все  поздние  вечерние  шумы  уже  затихли,  а  время  ранних  рассветных  ещё  не  наступило... Ночь  была  благодатна  и  безмятежна...
      И  всё-таки   смутная  тревога  опутывала  Айрис  невидимой  паутиной,  вызывая  ощущение  лёгкого  озноба,  пробегающего  по  коже... 
- Приснилось  что-то,  наверное, - пробормотала  она  и,  взбив  подушку,  снова  легла  в надежде  уснуть...

           В  привычных  утренних  хлопотах  пролетел  час  до  выхода   из  дому.  В  открытое  окно  светило  ласковое  весеннее  солнышко. Чистое  голубое  небо  радовало  глаз  яркостью  и  глубиной.  Нынешний день,  судя  по  всему,  обещал  быть  чудесным.  И  птицы,  радуясь  ему,  пели  звонко  и  весело...

         Ночное  видение  почти  не  помнилось – и  только  какое-то  зыбкое,  едва  ощутимое  беспокойство  невесомой  паучьей  лапкой  царапало  душу...

       Мики,  поцеловав  жену  и  пожелав  ей  удачного  дня,  уехал,  вспугнув  негромким  рыком  отъезжающего  автомобиля  птичьи  пересвисты,  и  Айрис  решила  выйти  из  дому  чуть  пораньше,  чтоб  успеть  без  суеты  пройтись  по  просыпающейся  весенней  улочке  городской  окраины.  Сейчас  время  было  такое – полное  таинств  и  чудес – и  каждый  день  дарил  что-то  новое:    пробуждение  почек,   первые  росточки  пробивающейся  в  палисадниках  юной  травки,   цветение  вишен...  А  в  последние  дни  она  с  удовольствием  наблюдала,  как  розовеют  и  наливаются  силой  и  цветом  ягоды  раскидистой  старой  черешни  в  одном  из  садов,  мимо  которых  проходил  её  каждодневный  путь  до  остановки  автобуса.  Это  полюбившееся  ей  дерево  росло  почти  на  самом  краю  улочки,  перед  поворотом  к  широкому  и  шумному  проспекту...

             Дойдя  до  этой  помолодевшей  красавицы-черешни,  Айрис  увидела  яркую,  удивительно  свежую  зелень  густой  травы,  выглядывающей  из-под  низенького  заборчика – и  над  ней -   роскошную  ветку  с  крупными  светло-бордовыми  ягодами,  глянцево  блестевшими  под  солнцем.
 - О,  да  черешня  уже  почти  совсем  поспела  за  последние  дни, - подумала  молодая  женщина – и  какое-то  непреодолимое  детское  желание  сорвать  несколько  аппетитных  ягод  и  подержать их  в  ладонях  нахлынуло  на  неё...
- Не  срывай  до  срока  ягод  и  цветов... – раздалось  где-то  у  неё  в  голове –
не  сокращай  срок  их  жизни – он  и  так  короток... Остановись...

         Какой-то  холодок  пробежал  по  спине – эхом   ночного  неожиданного  пробуждения...
    Тряхнув  головой  и  подумав:  «Что  за  бредовые  мысли?  Откуда  вдруг?..»  она,  поддавшись  искушению,  подошла  вплотную  к  заборчику  и,  встав  на  цыпочки,  потянулась  к  ветке.  Наклонив  её  одной  рукой,  другой  сорвала  несколько  наиболее  ярких,  плотных,  прохладных  и  бархатистых  на ощупь   ягод – ещё  недозрелых,  но   уже  очень  аппетитных  на  вид...

        Она  только  собиралась  поднести  к  губам  одну  из  них,  как  вдруг  услышала  сзади  странный  скрежещущий  звук.  Успев  полуобернуться,  Айрис  увидела,  что  как-то  боком,  покачиваясь  и  увеличиваясь  до  нереальной  величины,  на  неё  надвигается  чёрная  громада  автофургона...

       Последнее,  что  зафиксировало  угасающее сознание – выпавшие  из  её  ладони   ягоды  черешни,  пятнами  крови  алеющие  на  зелени  травы...

Людских  криков,  сигналов  «Скорой» - ничего этого  она  уже  не  слышала...

...А  потом  вдруг  увидела  откуда-то  сверху,  что  люди  в  белых  халатах,  склонившись  над  столом,  делают  что-то,  быстро  и  решительно,  с  женским  телом,  лежащим  там...
     Стол  показался  ей  странным,  словно  сделанным  из  жидкого  стекла,  живым  и  колеблющимся,  как  лёд,  тающий  под  лучами  жаркого  солнца
 ( ну  да...  весна  же,  конечно...  лёд  и  должен  таять...)- и  сквозь  него  просвечивали  багровыми  фонариками  на  зелёном  коврике  травы  крупные  ягоды  недозревшей  черешни...
       -Какие  красивые -  подумала  Айрис, - надо  вернуть  их  на  место... Зачем  я  их  сорвала?  ТАМ  они  были  живы... а  ЗДЕСЬ – умрут... Надо  отпустить  их  - пусть  летят  как  птицы,  возвращаясь  домой,  к  родному  дереву...
Она  хотела  наклониться  и  поднять  их,  чтоб  подбросить  кверху – как  птенцов,  отпущенных  в  полёт,  но  почему-то  не  смогла  этого   сделать...
 - Что  это  со  мной, - промелькнуло  в  её  сознании, - почему  я  не  могу  их  собрать...  отпустить...  Нужно  вернуть  их  на  место,  эти  живые  ягоды... Ведь  это  я  виновата,  что  они  лежат  здесь,  под  этим  странным  столом...  Им  здесь  нельзя  быть  -  они  умрут...   ДО  СРОКА...
      Она  перевела  взгляд  в  сторону:  бескрайняя  водная  гладь  расстилалась  до  самого  заката – солнце  уже  село,  и  только  розовая  полоса  горизонта  отделяла  речную  гладь  от  глади  небесной...

     - Закат?.. Вечер?.. Уже  конец  дня?..  Но  ведь  только  что  было  раннее  утро...  Странно  всё...
     И,  отразившись  от  этого  слова: «СТРАННО»,  возникла  в  ней  новая  мысль – как  нить,  связующая  воедино  все  звенья  нынешней  нереальной,  СТРАННОЙ  действительности...
- Это  я  и  есть –   ягода  черешни,  выпавшая  из  чьей-то  руки,  оторвавшей  МЕНЯ  до  срока  от  родной  ветки,  от  родного  дерева...
 Может,  я  сумею  возвратиться?  Это  ведь  совсем  не  трудно – подняться  вверх... Напротив – это  так  естественно и  просто...
     И  действительно – легко  и  свободно  одна  из  черешен,  отражающихся  в  ускользающем  сознании  Айрис,  приподнялась  над  зыбким  прозрачным  столом -  и  устремилась,  становясь  всё  светлее и  воздушнее,  ввысь  -  к  небу  -  и  далёким,  пока  ещё  невидимым,  но  уже  зовущим  звёздам...
  К  растущему  в  весеннем  саду  старому,  тёплому, тоскующему  дереву...
         Та  же  самая  черешневая  ягода  осталась  лежать  и  на  столе,  растворяющемся  в  отражении  розовеющего  неба – словно  не  желая  расставаться  с  сёстрами,  рассыпанными  среди  гибких  стеблей  сочной  травы...
    -  Нельзя... никогда  нельзя  лишать  жизни  ничего   в  этом  мире...
  ДО  СРОКА...
  Последний  отблеск  мысли,  тающий  и  исчезающий,  растаял,  как  лёгкое  розовое  облачко  под  ветром  в  светлом  и  тихом  небе...

      Люди  в  белом   обессиленно  отошли  в  стороны – осциллограф  на  мониторе  чертил  ровную,  прямую, абсолютно  безжизненную  черту...

     Рука  женщины,  лежавшей  на  столе,  соскользнула  вниз – и  из  мёртвой  ладони  упала  на  пол  крупная,  ярко-алая,  чуть  недозрелая  ягода  черешневого  дерева...

          ДО  СРОКА  НЕ  СРЫВАЙ
         НИ  ЯГОД,  НИ  ЦВЕТОВ –
        ПОКА  ТЫ  НЕ  ГОТОВ
        ДАРИТЬ  ИМ  СВЕТЛЫЙ  РАЙ...
           ДО    СРОКА –
                Н Е    С Р Ы В А Й . . .



                16.03.09