Роковая отвественность

(Уважаемый читатель, рассказ с нормальным форматированием можно скачать по ссылке << http://depositfiles.com/files/xf4mfg92v >> )



Судьба моя.
Судьба моя как в ветреном тумане,
Подсохший лист непредсказуемо летит,
Порывом свежим вдруг меня обманет,
И вновь лучом надежды заблестит.

Ей я не шлю ругательств и проклятий,
И не прошу её мне милости подать,
Я не кляну благих заклятий и распятий,
Осталось мне послушно только ждать.

Тернист путь в пелене интриг тумана,
Тяжёл подъем отвесной вверх скалы,
И льстивой зависти медовые обманы,
Надежды призрачны, ничтожны и малы.

И всё ж мне хочется, чтоб все кого люблю,
Всем тем, кто верит и добра желает мне,
С кем кубок твёрдости несмело пригублю,
Былое молча, вспоминая в тишине.

О вере, верности, любви и чести вспомнив,
О дружбе давней и о злости не забыв,
Пред кем хочу я, о себе опять напомнив,
Главу покорно с уваженьем приклонив.

Кому сказать, то запоздалое - «Спасибо»,
Кому отдать почти забытые долги,
Кому помочь и сделать доброе что-либо,
Кого просить по старой дружбе - «Помоги»..

Вячеслав Збарацкий.



Луч света.



  Жизнь. Суть этого понятия каждый определяет для себя сам. Жизни людей следуют друг за другом, пересекаются, совпадают. И поэтому жизнь в общем смысле этого слова существовала, существует и будет существовать вне зависимости от смертей отдельных маленьких людей. Все идут по невидимой спирали друг за другом, и никто не знает, ведёт эта спираль вниз или вверх. Закон же прост: увидел смерть рядом идущего – перешагни через тело и продолжай путь. Сколько бы времени не прошло, сколько бы поколений не сменилось, сколько бы законов и правил не было переписано, суть вещей остаётся прежней, и всё в этом мире закономерно и однообразно. И тот, кто поймёт и осознает эти законы, сможет открыть, наконец, глаза и увидеть свой путь, свою спираль, а также её окончание. И будет готов к концу.
  Городом N правила летняя ночь. Уже несколько дней стояла сухая, тёплая летняя погода. На тёмной набережной улице было удивительно пустынно. Лишь двое – парень и девушка – неторопливо шагали по вымощенной серыми камнями мостовой. Освещаемые старыми пожелтевшими фонарями, держась за руки, они медленно шли по улице.
  Парень стеснительно попытался высвободить руку.
- Что случилось, Ким? - спросила девушка, наблюдая за тем, как он смотрит на свою ладонь. - Вспотела? - она улыбнулась. - Давай поменяемся.
  И они поменялись местами и снова взялись за руки.
- Волнуешься? – спросила она, заглядывая Киму в лицо. – Это ведь не первая наша встреча.
- Да, конечно,- робко ответил Ким. – Но ты же знаешь, Алесса, как я люблю тебя.
  Девушка смутилась, лишь сильнее прижимаясь к его плечу. И так они шли дальше. Под шум плещущихся волн они неторопливо продвигались по набережной, опустевшей в ночи. Уже не в первый раз.
  Они гуляли по пляжу и слушали шелест волн, глядели на закаты и розовые облака, обнявшись, сидели на берегу. Они гуляли по зеленеющему парку, ходили меж деревьев и кустов, среди зелени и свежести, сидели на скамейках и без устали глядели друг другу в глаза. Они катались на аттракционах, весело проводили время и радовались тому, что они вместе. Эта жизнь им представлялась именно такой: радостной, счастливой, приятной, совместной… Только потому, что они были вместе.
  Так тепло. Тепло и так приятно внутри. Приятно держать её за руку, приятно чувствовать её рядом, приятно сжимать её в своих объятиях. Будто плавание сквозь бесконечное тёплое пространство, где нет ни начала, ни конца, ни времени, лишь ощущение той, которую любишь. Безмятежность…
  Это был другой мир, будто другая Вселенная. Пока Ким видел Алессу, пока слышал её, чувствовал, он жил иной жизнью. Это был другой мир, в котором существовала лишь она одна, как богиня этого мира, тот мир, в котором Ким хотел раствориться, потеряться, чтобы никогда оттуда не возвращаться. Жизнь его была наполнена лишь одним смыслом и одним желанием – дольше быть с ней, а в расставании быстрее к ней вернуться, вернуться в тот этот мир, именуемый любовью. И сколько бы времени он там не проводил, ему казалось мало, потому что времени в этом мире не существует. Он жил лишь встречами с ней.
  Алессе было так приятно проводить с ним время. Это были потрясающие часы жизни, в которых она находила понимание, могла вести себя спокойно и раскованно. Ей было приятно и хорошо, каждый раз она с нетерпением ждала Кима, чтобы снова держаться за руки, чтобы снова говорить обо всём, чтобы снова идти вперёд сквозь темноту.
  Они часто гуляли в ту прекрасную летнюю пору.


  … Ким сидел на скамейке на прибережной улице. То была именно прибережная, но не набережная, ибо от моря её отделяла ещё одна улица. Парень взглянул на часы, висевшие на одном из зданий, и задумался, развалившись на скамейке.
- Ааааах… ну вот. Почему в этот раз я так рано?..
  Делать было нечего, солнце лишь приближалось к горизонту, и  Ким отправился домой к возлюбленной. Дорога не заняла и пяти минут, Алесса жила недалеко от моря.
  Девушка стояла в своей комнате перед зеркалом, готовясь к предстоящей встрече. Крупной расчёской она проводила по своим длинным русым волосам, доходившим аж до поясницы. Сияющее от счастья лицо с мягкими, приятными чертами лица отражалось в зеркале. Она была так красива.
  Виновато переминаясь с ноги на ногу, юноша стоял на крыльце её дома и звонил в дверь. Через некоторое время на пороге появилась его любимая, с немного растрёпанными волосами, босая, одетая в одну лишь просторную майку.
- Ой, Ким?- удивилась она парню. – До встречи ещё полтора часа, что-то ты рано,- заметила она, глядя на часы в прихожей.
- Да…- засмущался Ким, почесав затылок. – Я сам не знаю, почему так сильно ошибся со временем.
- Наверное, хотел увидеть меня?- догадалась Алесса, подмигивая Киму.- Ну заходи, чего стоишь. Придётся тебе немного подождать, пока  не соберусь, не идти же мне в таком виде,- она развела руки в стороны и стала ещё прелестнее.
- Да, конечно, - согласился Ким, снимая обувь. – Ты что, сегодня одна?
- Да, - кокетливо ответила девушка, убегая вглубь дома. – Так что держи себя в руках! – издевательски добавила она.
- Ну что ты за глупости говоришь, - прокричал ей Ким через весь дом. – Ты же меня знаешь.
- Ну я же шучу,- её прелестное личико появилось в проёме одной из дверей и ту же исчезло.
  Ким проследовал за ней.
- Ты когда-нибудь дошутишься, - сказал он с мягкой улыбкой, наблюдая, как Алесса переодевается.
- Ах ты! – она швырнула в него подушкой.- Выйди немедленно!..
- Всё, всё, уже ухожу,- поиздевался Ким.- Буду ждать тебя на скамейке на прибережной улице.
- Да стой же ты, дурачок! – по голосу было слышно, что девушка очень торопиться. Одевшись, она побежала вон из комнаты, резко повернув в коридоре и тут же оказавшись в объятиях.
- Алесса…
- Так ты поджидал меня, хитрец… - она сильнее прижалась к нему.
- Ты ещё прекрасней в этом платье, - заметил Ким.
- Правда? – Алесса вырвалась из объятий и, немного раздвинув подол ярко-зелёного платья руками, стала кружиться по коридору на носочках.
- Правда-правда, - подтвердил он с улыбкой.
  Уже скоро они гуляли по пляжу, сидели в разных кафе и наслаждались тем, что они вместе. Это было так хорошо и так приятно. Весь вечер они пробыли вместе, уже под ночь Алесса предложила Киму остаться у неё на ночь.
- А сама говорила держать себя в руках,- пошутил Ким.
- Да я же не предлагаю ничего такого!
- "Да я же шучу", - спародировал Ким.
- Ах ты, маленький...! – девушка шутливо стукнула его кулачком в грудь и, задрав голову, направилась в сторону дома. Ким догнал её и обнял за плечи.
- Разве  я могу отказаться? – прошептал он ей.
  Пол ночи они провели в разговорах, объятиях и поцелуях, пока сон совсем не сморил их, и они не легли спать. В этот день Алесса была по-настоящему счастлива, ведь они провели столько времени вместе, и в этот день Ким спал в её доме.


  … Алесса звонила по телефону.
- … ну как, ты сегодня свободен?
- Да, думаю, к вечеру все дела будут улажены, - отвечал голос из трубки телефона.
- Отлично! Только сегодня не ты едешь ко мне, а я к тебе.
  Голос по ту сторону провода смутился.
- В глубь города, в мой район? Но зачем? Тут даже некуда сходить.
- Ну и что? Просто погуляем, я хочу увидеть, где ты живёшь. Ну что, договорились? – Алесса не унималась.
- Как хочешь. Приезжай к остановке *****, когда будешь готова, я тебя встречу там, хорошо?
- Да, - радостно ответила Алесса.
  Через несколько часов Ким встретил её на обговорённом месте.
- Ну что, - сказала она, сложив ладони за спиной,- веди меня, Ким.
  Парень почесал затылок.
- Но я правда не знаю, куда здесь можно пойти. Проведу для тебя небольшую экскурсию по окрестностям, - он улыбнулся.
  Весь вечер они неторопливо гуляли кругами по улицам, говоря обо всём, пока ночь не завладела городом, и они не присели на скамейку в одном из двориков, чтобы немного отдохнуть. Недалеко от скамейки двор диагонально пересекала дорожка, по которой нескончаемо ходили люди. Внезапно один из прохожих сошёл с дорожки и направился в направлении влюблённых.
- Ба, какие люди и без охраны! – начал он разговор ещё издали. – Да ещё и не один, Ким?
- О, Рен, привет, - поздоровался Ким. – Познакомься, Алесса – моя любовь, - он взял её за руку.- А это Рен – один из немногих людей, кого я могу назвать другом.
- Пфф, - Рен развёл руки в стороны. – Тебе нужно перестать разговаривать одинаковыми фразами.
  Он внезапно стал серьёзным и оценивающим взглядом овёл Алессу.
- Любовь, говоришь… Ну что же, я рад за тебя, наконец ты образумился.
- Да… - Ким улыбнулся.
  Они немного поговорили, но по всему было видно, что у Рена не так много времени.
- Можно, на несколько слов? – Рен взял Алессу за руку, отчего та заволновалась, глядя на Кима.
- Ничего, иди, - мягко ответил юноша.
  Отойдя на достаточное расстояние, Рен отпустил её руку.
- Я давно с ним знаком, - начал он. – Скажи мне, ты достаточно ответственна?
- Что? – не поняла Алесса.
- Насколько серьёзный груз ты готова на себя взять, чтобы нести за него ответственность? – продолжал Рен серьёзно.
- Ну… я не знаю, - засомневалась девушка. – Вообще, многие называют меня ответственной, но сама я не знаю, ты меня запутал… А в чём дело вообще?
- Уже ничего, - Рен улыбнулся и отвёл взгляд в сторону.- Теперь я спокоен. Просто будь ответственна за то, что ты делаешь.
  После он распрощался с обоими и ушёл по своим срочным делам, оставив Кима и Алессу наедине.
- Что, даже не спросишь, что он мне сказал? – поинтересовалась девушка спустя некоторое время.
- Нет. А зачем? – сказал Ким, упираясь руками в скамейку и глядя в звёздное небо. – Я доверяю ему. Если разговор был конфиденциальным, значит, он и должен был быть таким. Пусть таковым и останется.
  Алесса лишь улыбнулась в ответ, обняв его руку.
- Знаешь, хоть мы и не ходили ни в какие примечательные места, я довольна. Просто потому, что мы были вместе.


  … Многочисленные пары проходили через центральный вход парка развлечений. Хотя была ночь, в парке было довольно светло от многочисленных фонарей, ламп аттракционов, фейерверков, а, возможно, и от светлых чувств людей, собравшихся здесь. В этот день парк развлечений был похож на место скопления каких-то многочисленных парадов, маскарадов и просто праздников, хотя это был самый обычный будний день.
  Ким и Алесса давно хотели сходить в этот парк развлечений ночью, но именно сегодня они попали на самый шумный и многолюдный день. До глубокой ночи они веселились, катались на аттракционах, ели сладости, играли в игры, безустанно держась за руки, будто боясь потерять друг друга в толпе масок и костюмов. То был вечер, похожий более на сказку, нежели на быль.
  В конце концов, уставшие парень и девушка сели на свободную скамейку и в молчании просидели так некоторое время, наблюдая за красками и огнями ночного парка.
- Извини, - внезапно сказала Алесса, положив ладонь Киму на руку.
- Что такое? – встрепенулся парень.
- ты же не любишь толпу, а я привела тебя в такое место, - виновато говорила девушка.
- Ничего страшного, - мягко улыбнувшись ответил Ким.- Сегодня мне было весело. Мне понравилось.
- Правда? – глаза Алеси засияли.
- Правда-правда. Так, может, я и обычным человеком стану.
  Алесса рассмеялась.
- Смешной ты, - сказала она.
  Алесса полезла в сумочку и извлекла оттуда небольшой белый конверт.
- Эй, Ким, - она показала конверт парню, - а можно я его открою сейчас?
- Ты таскаешь его с собой? – удивился парень.
- нет, просто сегодня я взяла его просить у  тебя разрешения открыть.
- Если бы всё было так просто, стал бы я запечатывать конверт и давать его тебе? – Ким взял конверт и положил его обратно в сумочку девушке. – Я же сказал, что ты сама почувствуешь, когда его нужно будет открыть. И пока рано.
- Блииииин… ну что я почувствую?  - расстроено протянула Алесса. – Этот конверт не даёт мне ночью спать!
- Однако ты до сих пор его не открыла… - почти шёпотом ответил Ким. – А значит, что ещё не почувствовала. Когда придёт время, ты всё сама поймёшь, я уверен. Ты же умничка. И ты откроешь его тогда. Я предупреждал тебя, что хранить секреты нелегко.
- Ну хорошо… Но так трудно ждать этого, - заметила девушка, вставая со скамейки и увлекая парня за собой.
- Ну подожди, - взмолился Ким. – Дай мне немножко перевести дыхание.
- Никакого отдыха!  - Алесса неумолимо тянула Кима за собой.
  Им обоим было хорошо. И казалось тогда, что всё это будет продолжаться вечно.



Обратная сторона медали.



  Ким зашёл домой после очередной прогулки с друзьями. Устало сбросив с ног кроссовки, он сразу же направился на кухню в поисках съестного. Уже там его нагнала мать.
- Ну и где ты был? Опять на свидание ездил? Не мог предупредить что ли?
- Да…
- И давно у вас?
- Да…
- Надеюсь, серьёзно…
- Да…
- А как её зовут?
- Да…
- Кимрест! – вскрикнула мать, отчего парень встрепенулся. – Ты что, даже не слушал меня?
  Ким промолчал, хотя так хотелось назло вновь ответить "да".
- Так, с тобой скоро вообще перестанут разговаривать! – она демонстративно ушла с кухни.
  "Какого чёрта?.."- пронеслось у Кима в голове. Опять и опять она это говорит, будто заевшая пластинка. Изо дня в день ничего не меняется. Всё уныло и скучно, серо и однообразно. Даже стены этой квартиры были серыми, хотя обои на них были цветными. Ким чувствовал себя здесь, как в клетке, которая была открыта, но в которую вновь и вновь приходилось возвращаться, потому что больше некуда было идти. Казалось бы, именно то место, куда возвращается человек, и называется домом, но в таком случае Ким предпочёл бы не иметь дома вообще.
  Его семья была вполне благополучна. Ни ссор, ни скандалов. Лишь небольшие разногласия. И, казалось, даже нет ограничений – свобода. То была хорошая, слаженная семья, Ким прилежно учился, родители работали. Всё было прекрасно. Со стороны…
  Внутри же своего разума Ким чувствовал одну и ту же растущую мысль: однообразие, серость бытия и какая-то наигранность отношений просто достали его. Ему до чертей это надоело.
  Унылые дни тянулись вечно, нескончаемым потоком менялись однообразные будни. Утро, завтрак, университет, обед, дом, вечер, ночь, сон, утро, завтрак, университет… Это был замкнутый проклятый круг, в котором не было ничего доброго, хорошего, положительного.

  Ким зашёл домой. Заперев за собой дверь, он лениво сбросил с ног туфли, уронив с плеча сумку.
- Ну как дела? – встретила его мать. – Какую оценку получил?
  Внутренне Ким сжимал кулаки и с трудом сдерживался. Почему, почему они задают один и тот же вопрос изо дня в день, прекрасно зная, что Ким ответит с точностью до каждого слова?
- Мне уже давно, ещё со школы, не ставят оценки.
  Мать уже собралась возразить ещё одной стандартной фразой, но сын её опередил:
- "А вдруг?" – предугадал он каждодневный ответ.
- Да, а вдруг? – не заметила сарказма мать.
  Ким прошёл мимо неё в комнату, так и не проронив больше не слова. Он закончил разговор и закончил его ещё тогда, когда эти повторяющиеся слова были сказаны первые. Много лет назад. Как давно это было… Повторяющиеся будни стёрли границы времени.
  Это была скучная, серая, однообразная жизнь. До тех пор, пока не появилась Алесса. И с того момента Ким жил только встречами с ней, разговорами с ней, чувствами к ней. В сером мире появились краски, но как жаль, что краски жили лишь там, где была Алесса. И так он жил. Жил, когда был с ней, существовал, когда они были разделены, просто выжидая момента новой встречи. Но так было недолго. Потом в мрачных буднях юноши появилась одна очень яркая новая краска. Чёрный страх. Страх перед неизбежностью. И тогда он запечатал его в конверт.
  *****
- Я хочу отдать тебе кое-что, - сказал Ким, вытаскивая из внутреннего кармана конверт.
- Что это? – заинтересовалась Алесса.
- Это наш с тобою секрет. И он запечатан внутри конверта. Я дам тебе его, но ты не должна его сейчас открывать. Напротив, как бы тебе не хотелось, как бы не было трудно, ты должна сдерживать себя. Но однажды наступит момент, когда ты поймёшь, что время пришло. Ты почувствуешь это. А до тех пор, храни его у себя, пока не почувствуешь, что пора открыть конверт.
  *****
  Ким сидел в одиночестве на полу своей комнаты.
- Мне страшно. И мне больно. От всего этого. Я боюсь… и я страдаю…
  В тот момент внутри него существовало противоречивое существо. В нём перемешались чувства. Рядом с добротой, нежностью и любовью были смятение, страх и боль. Это разрывало его на куски, не давая покоя ни днём, ни ночью. И единственным лекарством была она – Алесса.
  Чему здесь радоваться? Люди не имели права обвинять юношу в мрачности. Если бы была хотя бы одна причина для радости, когда Алессы не было рядом, он бы радовался, но таких причин не находилось. Предопределённость убивала в нём всякие положительные мысли, но ему и самому не нравилась мрачность. А раньше всё было ещё хуже, месяцы летели как считанные дни, в душе юноши жил глубокий всепоглощающий мрак. Но Алесса, как луч света, противостояла этому мраку.
  Парень шёл по улице. Набросив на голову капюшон, он закрыл верхнюю часть лица, воротником он скрыл нижнюю. Кто имеет право судить, винить его? Кто знает, что он сейчас и каждый день испытывает, чтобы сказать, что он виновен в своей мрачности? Да, это был Ким, часто одиноко ступающий по улицам города в поиске спокойствия и умиротворения в пути.
  Его покинули даже друзья. Никто не захотел брать на себя столь тяжёлый груз - его мрак. Лишь Рен, да, быть может, ещё пара человек остались рядом с ним для поддержки. Остальные же стали для Кима просто окружением -  людьми, которых он часто видит каждый день, но не более. И они тоже стали какими-то серыми, скучными и однообразными, как и всё, что их окружало, когда в наблюдении за ними Ким мог запросто предугадать жест, движение или слово. Мало кто поддерживал его.
  Начался ливень, улицы быстро опустели. Лишь редкий горожанин встречался в пути и тот в поисках укрытия. Грянул гром, это была гроза. Ким же продолжал также неторопливо и уверенно идти вперёд, хотя он даже не знал, куда идёт. Уже скоро вся его одежда промокла насквозь, кроссовки стали издавать характерные квакающие звуки, тогда Ким решил немного переждать под козырьком одного из подъездов. Под шуршание ливня и грохот грома он ещё глубже уходил в размышления.
  "Я совсем потерян, - думал он тогда. – Обречённость. Предопределённость и  обречённость. Будто ничего нельзя сделать… Я обречён, и мне страшно от этого. Да, страшно! Ужасно… И этот страх, он настолько велик, что переходит даже в боль, в душевное страдание из-за проклятия, из-за обречённости. Я боюсь  даже представлять конец."
  Несколько дней он не появлялся в своём училище живописи и скульптуры по причине болезни и, наконец, вышел на учёбу. Одетый в абсолютно чёрную майку и тёмные джинсы, он стоял в картинном зале перед своим мольбертом, среди множества чужих набросков. Ленивыми и резкими движениями он наносил краску на холст.
  У входа в картинный зал толпились четверо его товарищей, не решаясь войти и нарушить его единение. Наконец, они собрались и подошли к Киму.
- Ким, что с тобой происходит? – спросил один из них.
- Ничего, - спокойно и невозмутимо ответил Ким, даже не повернувшись.
- Да что ты? Ты пропадаешь где-то, пропускаешь занятия, не выходя на связь.
- Я болел, - Ким продолжал рисовать.
- Болел, значит, - не поверил юноша. – Посмотри на себя! Да, ты и раньше был не очень весел, но что же сейчас? Ты мрачен, как грозовая туча, вся твоя одежда чёрная. Что с тобой? Ты хотя бы видишь, что изображаешь на холсте? Ты даже прямоугольник не смог изобразить!
- Да, Ким, - подхватил второй. – Взгляни же. На твоём полотне нет ни одного светлого пятна, лишь три цвета: синий, фиолетовый и чёрный. Что такое?
- Угу, - согласился третий. – А ведь мастер сказал, что полотно – зеркало души художника.
- Преподаватели – ничто, - оборвал Ким. – Они ничего обо мне не знают. Это кто-то из них послал вас?
- Нет, - ответил первый. – Ким, скажи нам, - он попытался развернуть Кима за плечо.
  Ким легко вырвался и вновь взялся за кисть, опустив её в чёрную краску.
- Я уже сказал, - он перечеркнул картину широкой чёрной полосой.
  Юноши зашумели.
- Что ты делаешь?
- Ким!
- Ты ведь работал над этим неделю!
- Всё равно мне не нравилось, - также хладнокровно ответил юноша, вытирая руки тряпкой. – Хотите знать, что происходит? – резко развернувшись, он взглянул на товарищей, отчего тем стало не по себе.
- Д-д-д-да… - неуверенно сказал кто-то. – Ради этого и  пришли.
- Что же… - Ким выдержал паузу. – Внутри меня живёт страх. Огромный страх перед смертью. Многие боятся смерти, но больше всего те, кто уже ощущает её холодное дыхание своей шеей. Дело в том, что я обречён. Раньше я так долго был одинок, одиночество измучило меня. Не было ничего хорошего, понимаете, абсолютно ничего. Жизнь казалась мне ужасной. Тогда я мечтал умереть. И дважды пытался прыгнуть с высоты, но меня останавливал один знакомый. К тому же я понял, что мне не хватит сил убить себя самому, тогда я стал искать другого способа. Мне так хотелось смерти и так не хотелось жить. Но я, наконец, нашёл свою любовь – Алессу. И сейчас единственный смысл жизни – в ней. Если я потеряю её, то потеряю и смысл жизни. И я обречён на это. Вы спросите, почему? Потому что мы молоды. Вы сами за свою жизнь сменили не одну девушку. И все прекрасно знают, что это нормально – расстаться. Вероятность того, что мы с Алессой будем вместе всегда – ничтожно мала, что её даже можно не читывать. А разрыва я не переживу, я не смогу вновь вернуться в ту прошлую жизнь, когда я был одинок и мечтал о смерти. Рано или поздно мы расстанемся, и приговор придёт в исполнение. То будет последний день моей жизни. Я приговорён к этому, к смерти мучительной и болезненной, смерти от расставания. Я бессилен тут. Обречённость, обречённость и страх перед обречённостью.
  Он замолчал, опустив голову. В зале нависла тишина, ни у кого не нашлось слов.
- Вижу… что тебе бесполезно сейчас давать советы, ты так уверен в своих словах.
- Да, наверное. Сознательно я хочу помощи, но подсознание заставит меня пропустить мимо ушей всё, что вы мне скажете. Мне осталось лишь ждать конца. И вы тоже смиритесь.
- Тогда мы уходим, - грубо сказал один из четверых и направился к выходу. Остальные потянулись вслед за ним, похлопав Кима по плечу.
- Осталось лишь ждать конца… - повторял Ким себе. – Радоваться и быть счастливым на встречах, жить этими минутами; страдать и бояться без Алессы, ожидая конца и считая дни. Мои дни сочтены, - он медленно порвал картину пополам.
  Когда-нибудь это произойдёт, он знал это. Осталось лишь ждать конца.



Предсказанное.



  Двое шли по улице.
- Ким, послушай, - Алесса остановилась, повернувшись лицом к юноше.
  Вдруг у него зазвонил телефон.
- Ах! Кто ещё? – Ким достал телефон из кармана. – А… Рен звонит. Ну ничего, - он сбросил звонок.
- Нужно кое-что сказать, - продолжала Алесса.
- Я слушаю, - Ким продолжал улыбаться, скрывая своё невероятное волнение внутри, продолжая что-то набирать в телефоне.
- Нам нужно расстаться.
  Кима будто парализовало, ударив тысячами молний. Мышцы ослабли, тело перестало слушаться. Он выронил телефон на мостовую, сам упав на колени перед своей любовью. Слова застряли где-то в области горла.
- Ким, прекрати, - Алесса подняла парня на ноги. – Ты же сам понимаешь…  …
  Ким не слышал. "Это произошло? Это… конец? Приговор вынесен, да?".
- … мы ещё молоды, нельзя же останавливаться на одном партнёре, нужно искать лучше, свою настоящую половинку, и даже…
  Голос Алессы звучал откуда-то издалека. "Искать… но ты ведь и есть моя половинка, как ты не поняла этого?"
- … к тому же, Ким, у нас были некоторые противоречия, недоговорки. Мы немного не подходим…  …
  "Конец. Всего. Передо мною та, что убила меня. Та, которую я безумно люблю. Она что-то говорит. Но что, я не понимаю… И как её зовут? Где я…"
- … найдёшь лучше, слышишь? Мне правда было с тобой хорошо и…  …
  "Конец…" – Ким резко развернулся и побежал прочь, смахивая с ресниц слёзы.
- Эй! Ким! – Алесса сделала несколько шагов, но поняла, что ей его не догнать. – Хм? – она увидела на мостовой телефон Кима, подняла его. – Надо будет отдать потом. И договорить оставшееся.
  Внутри неё метались чувства, будто звери в закрытой клетке. Было так не приятно произносить эти слова, но она решила идти дальше. На душе было тяжело, будто от какой-то потери.
  Телефон зазвонил. Это снова был Рен, и Алесса ответила.
- Алло, слушай, Рен, Кима нет рядом, не звони пока.
- Эм… - голос в трубке смутился. – Как это… нет рядом? Это же его сотовый!
- Ну… он убежал, обронив телефон… - прошептала, еле дыша, Алесса.
- Что?! Что случилось, Алесса?
- Мы расстались…
- Как?! Да как вообще… как?!
- Ну…
- Слушай внимательно! Езжай в его район, на улицу *****, я встречу тебя там, мы ещё можем успеть, - голос был взволнован.
- Ехать? – не понимала Алесса. – Но зачем, что там такое на этой улице, куда успеть?..
- Там строится новая высотка. Не стой же! – прокричал Рен в трубку. – Он раньше уже пытался прыгнуть с высоты, но я его остановил, он уже пытался убить себя!
  У Алессы бешено застучало сердце, и ноги сами понесли её к ближайшей остановке.
- Подожди, подожди… как это… - она не находила слов, не желая верить в услышанное.
- Я же спрашивал тебя про ответственность, как ты могла? Что я  говорил тебе? Ты была ответственна за то, что ответила ему чувством на чувство, потому что он не переживёт расставания. Это была ответственность за его жизнь!
- Ну я… я не думала…
- Он может умереть, торопись! – Рен отключил вызов.
  Через несколько минут они встретились и уже бежали в сторону огороженной территории строительной площадки. Как назло ворота всегда были открыты, и на полузаброшенную стройку имели открытый доступ все желающие.
  Они бежали так, как только могли, серое унылое здание недостроенной высотки постепенно приближалось. У Алессы всё мутилось перед глазами, толи от бега, толи от волнения. Она не смотрела под ноги, лишь наверх, на недостроенное здание, пытаясь различить наверху знакомый силуэт.
- Ки-и-и-и-им! – прокричала она вверх, отчего Рен встрепенулся на бегу и тоже поднял взгляд наверх.
- Что? Тебе кажется, бежим быстрее!
  И ей действительно казалось. Они, наконец, добежали до ворот в заборе и замерли там, скованные страхом. На бетонных плитах в луже чёрной, сверкающей на солнце крови лежало бездыханное искалеченное тело юноши.
- К…к… Ки-и-и-им! – завопила Алесса, теряя силы и падая на колени. – Ки-и-и-им!!!
- Почему ты не выдержал, - сжимая кулаки и глотая слёзы, шептал Рен. – Почему?! – прокричал он трупу. – Я же говорил, говорил тебе! – он тоже упал на колени.
- Ким… Ким… Ким…  -неустанно повторяла девушка, обливаясь слезами.
  Душу разрывало на куски, будто сотни маленьких дьяволят развели внутри костры. Невыносимая боль переполняла всё тело, и то была боль не физическая, но гораздо худшая."Какаю ошибку я совершила…Ким! Ким!!! Прости меня, Ким!..". Скорбь, сожаление, утрата, бол, отчаяние – всё одновременно перемешалось, заставив с этого момента Алессу забыть течение времени и местопребывание. В сознании надолго застряла картина беспомощного тела, лежащего в ненормальной позе на бетонной плите.

  Прошла неделя после похорон. Жизнь постепенно возвращалась на круги своя, всё снова было по-прежнему.
  Алесса сидела в своей комнате за столом, грустно выводя буквы в тетради. На краю стола лежала стопка разнообразных бумаг, которые ей иногда бывали нужны, и Алесса случайно задела их, уронив бумаги на пол. Устало вздохнув, она села на колени, собирая разлетевшиеся бумаги, когда среди листов увидела конверт. Запечатанный конверт Кима.
  С полными слёз глазами она дрожащими руками вскрыла конверт и достала оттуда письмо.
  << Милая Алесса.
  Если ты читаешь эти строки, то я, скорее всего, уже мёртв. Я уверен, что ты не открыла конверт раньше, иначе бы я не умер, не так ли? Я попросил тебя, и ты не открывала, ты же умничка. Отчасти и за это я тебя любил.
  Это письмо будет голосом с того света, единственной нитью, которая на короткое время прочтения вновь соединит нас вместе, моя обожаемая Алесса. Да, я конечно же знал, что моё счастье не может быть вечным и оттого ещё сильнее любил тебя в тот короткий период, что нам было суждено быть вместе. Я знал свою обречённость и поэтому написал письмо. Я тебя очень любил, ты была для меня всем и даже смыслом жизни. Без тебя я жить не способен, и вот – результат.
 Ты плачешь, Алесса? Прекрати немедленно, принцесса, не за чем плакать обо мне. Я ни сколь не виню тебя, я же влюблен. Моя жизнь всегда принадлежала тебе, я знал это ещё с самого начала. И если ты приняла решение расстаться, я не стал тебе перечить, потому что так для тебя, конечно же, будет лучше. А я всегда желал тебе лишь добра и счастья и безумно любил. Ты ни сколь не виновата, Алесса, это мой выбор, который я сделал очень давно. Попрошу только: храни тот брелок, что я отдал тебе. Пусть в нём живёт память обо мне. А письмо сожги, чтобы оно больше не напоминало плохое.
  Неужели только у меня всё было серьёзно? неужели только я думал о будущем, о свадьбе, о семье, об отношениях? Я был искренен, любил всем сердцем. Мне не хочется верить, что лишь я был искренен…
  Вряд ли в последний день мне хватило сил казать тебе что-то, поэтому я прощаюсь сейчас. Прощай, принцесса, и не вини себя ни в чём, прошу. И будь счастлива.
Вечно твой, Кимрест. >>

  Слёзы, размывая строки, падали на лист бумаги, исписанный мелким, неровным почерком. Девушка ещё долго сидела на полу комнаты среди разбросанных бумаг, снова и снова перечитывая посмертное письмо и сжимая в ладони маленький брелок – подарок любимого…





  В ночном весеннем парке было многолюдно. На одной из скамеек сидели, обнявшись, парень и девушка. Парень что-то шептал девушке, целовал её.
- Кстати, что это? – спросил он, увидев на джинсах девушки непонятный брелок.
- Ничего особенного… это моя память.