Она у меня очень добрая и справедливая

У меня подрастает гигантская такса.
Она уже сейчас в холке полтора метра и возит меня на этой самой холке лучше любой лошади, и сидеть удобно, только шерсть очень скользкая, и жопа все время соскальзывает. Приходится держаться за уши или за шею и чесать её по дороге. Любит.
Надо будет какое-то седло придумывать.
Правда, когда она начинает меня облизывать, испытывая самые нежные чувства к любимому хозяину, я становлюсь весь мокрый от её слюны, но она же чистая и обладает бактерицидными свойствами, и все микробы гибнут на мне пачками. Еще бывает, когда я прихожу домой, и она меня встречает, то кроме облизывания она может описаться от избытка чувств и радости окончания разлуки, но ведь это же мелочи жизни.
Но все равно надо будет какой-то непромокаемый комбинезон придумывать, а то жопа сразу мокрая становится, когда она сзади меня лижет.
Она у меня очень добрая и справедливая, нравственная собачка получилась, так что держитесь, бляха муха, все бультерьеры и всякие другие бойцы стаффордширские, а особенно их хозяева.
Моя девочка в миг вам яйца то пообрывает,  если хулиганить будете, и обижать маленьких да беззащитных.
Зубки у неё – «я те дам», и глазки черненькие, ну,  как у «Матильды моей, сияющей искрами черных очей, как на небе звезды осенних ночей».
Когда она сидит и смотрит на меня любящим взглядом, я отвечаю ей тем же, и моя Матильда вытягивает свою красивую длинную шею и прижимает голову почти к полу, чтобы посмотреть на меня снизу, а то всё сверху да с боку. От этого взгляда я прихожу в восторг, и во мне клокочет смех радости.