17. 09. 2005 Крокодил. Существа. Смерть кораблика

   Это сон.
   Низкий и широкий, большой белый (прогулочный?) катер или, вернее, баржа швартуется кормой к берегу. Я на корме, пытаюсь перекинуть большую и тяжелую, суставчатую черную стремянку через полосу грязно-кофейной воды внизу (баржа еще не пришвартовалась), поднимаю ее, держа за ножки повыше, почти вертикально, чтобы она сама, своей тяжестью валилась дальше на берег.
   Мы приехали оказывать помощь в сельскую местность где-то в России, только что пострадавшую от сильного наводнения, последствиями похожего на деяния урагана «Катрина» в США. Прямо от пристани зеленоватая сельская местность (огороды, улочка, деревенька с заборами, садами и сараями) круто уходит вниз и вся залита водой метра на два. Один из моих помощников, вероятно, электрик уже стоит на берегу в черном плаще и сапогах. Он принимает у меня лестницу, делает несколько шагов вперед и сразу погружается в воду по грудь, затем делает еще несколько шагов и уходит под воду с головой. И хотя он без акваланга и маски, упорно идет по дну, пуская пузыри.
   Вдруг за его спиной из воды торпедой выпрыгивает маленький и жирный, с острой, как у каймана мордой, пупырчатый зелено-черный крокодил метров полутора длины. Мы  (те, кто еще на барже) начинаем спорить, загрызет или нет крокодил электрика. Я выражаю мнение, что если на него не обращать внимания, как на брешущую собаку, он отстанет. Электрик так и делает. На лице крокодила проступает явное недоумение, он ныряет обратно. Интересно, думаю я, откуда в нашей местности крокодилы? Неужто за те несколько дней, что стоит вода, успели мутировать из тритонов или лягушачьей икры? Нет, так быстро им не вырасти: скорее всего, огромная волна, принесшая наводнение, шла с самого океана, где водятся крокодилы, или из Африки.
   Выхожу на берег, раздеваюсь до пояса, чтобы лезть в воду, вхожу в нее и тут же выскакиваю обратно: мне кажется, что на груди у меня, под кожей что-то шевелится и сдавливает грудь. Неужели солитер проник из грязной воды? Но нет: осматривая грудную клетку, обнаруживаю, что под кожей поселилось некое существо или образование, размерами и формой похожее на толстый блин; если немного надавливать на него, оно начинает подергиваться по краям. Консультируясь с товарищами, приходим к выводу, что возможно, наводнение инспирировано инопланетянами, а крокодилы и мое блинообразное существо относятся к пробным существам, призванным проверить возможность контакта с людьми. Но может быть, все это лишь наши домыслы? Может, все прозаичнее, и у меня просто начался рак? Так или иначе, нужно скорее идти к доктору.
   Мне объясняют, что временный медпункт расположился в каком-то большом сарае, похожем на пожарный сарай. Стараясь не идти по воде, иду, прижимаясь к домам, где остались еще участки суши или успели уже проложить деревянные мостки. Один сарай, похожий по описанию, закрыт, другой тоже. Вдруг слышу, меня окликают откуда-то сверху, задираю голову, вижу — доктор в окружении селян стоит на пологой крыше, крытой серой дранкой.
   Забираюсь к нему, он проводит меня в помещение, осматривает, предлагает потыкать себя в грудь «шарпом». «Шарпом, шарпом, что это может значить?— думаю я. — Может, от английского «шарп», что значит «резкий»?..» Пробую ударять себя в грудь несколько более резко — никакого эффекта, образование затаилось, молчит. Видя мое непонимание, доктор протягивает мне оточенный красный карандаш, и тут я соображаю, что «шарп» может означать еще и «острый».
   Тыкаю карандашом в правую часть «блина», и он вдруг начинает резко шевелиться правой своей частью, дергаться и давить мне на ребра, словно обволакивая их; при этом блин медленно движется под кожей вверх, к горлу и щитовидной железе. Дыхание сдавливает, меня пронзает догадка, что блин хочет вылезти через мое горло наружу… Но видимо, что-то мешает ему или он меняет свои планы, потому что он вдруг снова затихает.
   Доктор выносит свой вердикт, который подтверждает нашу догадку: инопланетяне напустили в воду «проверочных», как он выражается, существ. Появляется покойная бабушка З., кидает на стол три монеты царской чеканки с изображением Николая II, это ярко блестящие серебряные рубли, только не настоящего своего размера, а такие, как нынешние рубли, т.е. 1,5 сантиметра в диаметре. Пытаюсь взять их, они ссыпаются на пол. Нагибаюсь, два куда-то закатились, поднимаю один: может, хоть серебро поможет против инопланетной напасти?
   Доктор тем временем подводит меня к небольшой стеклянной или хрустальной вазе на другом столе; ваза формой похожа на распускающуюся лилию, а в ней странная и очень красивая стеклянная мишура, выполненная, очевидно, стеклодувом большого таланта. Это небольшие разноцветные овальные капельки, диаметром миллиметра 3-5, каждая с длинным, сантиметров 4-7, тонким прозрачным хвостиком (так бывает, когда тянешь карамель — очевидно, и нагретое стекло так же вытягивали). Всматриваюсь и замечаю, что игольчатые изделия эти набросаны в вазе не в беспорядке, а создают некую ажурную структуру, цепляясь и опираясь друг о друга.
   Вдруг вижу, что они немного шевелятся: в некоторых капельках узнаю вдруг глаза насекомых, в хвостиках — лапки, усики и каркасы крыльев. Получаются фантастические и хрупкие стеклянные стрекозы, богомолы, осы-наездницы, прозрачные, переливчатые. Доктор объясняет мне, что это тоже «проверочные» существа, которых он уже успел удалить из внутренних органов пациентов.
   Выхожу на улицу и оказываюсь в летнем солнечном городе, улицы которого достаточно холмисты. Город похож на Киев или Ялту. Наводнение уходит: вниз по улицам бегут грязные потоки, как после ливня, но высокой воды уже нет. Сначала я внизу улицы, как бы в яме, вода вокруг меня ходит бурунами. Вижу вверху улицы белый убранный парус на перекошенной рее несомого потоком вниз кораблика, кораблик настоящий, хотя чуть больше игрушечного: метра полтора длиной. Вспоминаю, что ведь этот кораблик делал я с ребятами. Там и команда была — настоящих, но маленьких людей. Как пережил он наводнение, не потрепало ли его? Быстро поднимаюсь вверх, встречаю знакомого, похожего на толстого Ченгиза С. со вставным глазом, он что-то полощет в воде. Вместе идем еще выше, к кораблику, который медленно плывет к нам. Видим, что кораблик мертв, и голая мачта с перекошенной реей похожа на могильный крест, а его экипаж — два полуобглоданных рыбами, сине-фиолетовых трупа плывут впереди него под водой, извиваясь, словно дельфины.
  —Ведь кораблик умер, умер!— горестно восклицаю я.— И экипаж его умер, умер в воде, бросился в воду от отчаяния! Но тех, кто умер в воде, нужно похоронить в земле, таков обычай. И кораблик нужно похоронить! А хоронят ли корабли? Ну, неважно, это ведь наш кораблик, поэтому мы вытащим его на сушу и предадим земле, пойдем, скорее!
   И мы вместе бежим вниз, потому что поток, медленный на вершине, резко вдруг разгоняется вниз по склону улицы и уносит от нас мертвый кораблик…

   P.S. Из новостей (прочел через несколько дней после сна, правда, новость оказалась все-таки старше сна):
«— Сообщают, что на затопленных улицах Нового Орлеана появились крокодилы. Вы их видели?
— Мы запарковали машину возле болотистой местности, вышли на минуту купить еды и заправить бензобак. Увидели, как крокодил выплыл, оттяпал кусок заднего колеса у нашей машины и исчез. Мне сказали, что полиции пришлось отстреливать наиболее агрессивных тварей. Они голодные и чувствуют, что могут поживиться. Тем более что в Новом Орлеане хоронили людей не в землю, а в наземных некрополях и мавзолеях, как в Древней Греции. Когда уровень воды поднялся на шесть футов, могилы поплыли. Люди видели, как крокодилы поедали трупы.
Владимир Стоянов, сотрудник американского Красного Креста, делегированный в Новый Орлеан. 09.09.2005»