Смутное время

Пролог

Снег хрустел под ногами. Я шел по сгоревшему лесу, меня окружал черно-белый пейзаж: черные, обугленные трупы деревьев в обрамлении белого снега. Еще много обгоревших останков людей: в годы коллективного безумия они были повешены на деревьях, а когда горел лес, веревки плавились и тела падали на землю.

Повстанцы бежали от пожара, оставили свои дома и ушли за границу – в благодатную Монголию. Туда, где есть еда, где нет войны и боли, допросов и пыток, ужаса и смерти. Где можно жить, развалившись на любом бархане, потому что не надо ни от кого прятаться.

Эра великих держав прошла и наступили Темные века – время, когда все начинается сначала. Мир откатился назад на несколько столетий, мы вернулись к феодальному обществу.

Но мне дышалось легко, потому что я знал: Смутное время позади. Я жив, я пережил эпоху перемен. Конечно, может я скоро умру. Или жизнь станет еще хуже, но так страшно уже не будет никогда.


Начало

Все началось в далеком 2008-м, когда разразился глобальный экономический кризис. Он начался где-то там, за границей, все о нем знали, все слышали о нем в новостях, но никто не воспринимал его всерьез.

Кризис наступал медленно, подкрадывался, словно талантливый наемный убийца. Люди по-прежнему работали, но зарплаты неуклонно уменьшались. Разгневанные менеджеры по продажам бросали на столы начальников заявления об уходе, а уволившись, сталкивались с новой проблемой: работы нет. Точнее, работа конечно есть, но хуже чем была. И зарплата меньше.

Наманикюренные красотки рыдали в телефонные трубки, кричали, что никогда не пойдут мести дворы. Они всеми правдами и неправдами стремились выйти замуж за тружеников офисного фронта, уцелевших на своих местах. Встречались с ними, протыкали презервативы и рожали детей. А некоторые офисные юноши еще сохранили моральный облик и женились.

Ох как зря молодые семьи рожали и женились. Ведь ясно же, что лучше уже не будет. Будет хуже.


Банки работали в прежнем режиме, но перестали выдавать кредиты, а сидящие в них кредитные эксперты понемногу превращались в актеров, играющих заученную роль: простите, но вам отказано. Ничего страшного, приходите в следующий раз.

А жить-то людям было негде. Надежды на спасительную ипотеку таяли как дым, строительство замирало, и города наводнились домами-призраками, в которых жить-то вроде можно, но только нельзя. Потому что их так и недостроили.

Те, кто успел купить квартиры в этих домах, бегали по судам, взъерошенные как воробьи, их можно было легко отличить по лицам. Словно их изо всех сил ударили по голове резиновой дубинкой, и они еще не чувствуют боли, но уже втянули головы в плечи и зажмурились в предчувствии, что скоро станет больно. Очень больно.

Худо-бедно, но такие дома оживали. Люди вселялись сами, вставляли двери и окна. Зимой грелись у обогревателей, зябко кутаясь в теплые пледы.

А самые умные продавали свои городские квартиры и переезжали в поселки, где за бесценок покупали большие кирпичные дома и обносили их высокими острыми оградами. Они строили в подвалах бетонные  бункеры, превращая их в неприступные крепости. Закупали продовольствие на много лет вперед, не веря в то, что в скором времени ситуация изменится к лучшему.

И вот что непонятно: цены на нефть, единственное достояние страны, неуклонно падали, а цены на бензин росли. Все больше людей продавали машины, ставили их в гаражи, в городах понемногу исчезали пробки.


Вера

Смутное время коснулось меня своим крылом, когда я был младшим научным сотрудником нефтехимического института. Бежать мне было некуда, своей квартиры не было, а машины и подавно. Когда сократили мою жену Веру, она долго плакала, а потом пошла продавщицей на рынок.

Вера стояла зимой на морозе, пересчитывая деньги негнущимися пальцами, отпускала людям продукты. Люди сочувственно улыбались ей – в недалеком прошлом ведущему косметологу элитного салона красоты. Улыбались бывшие менеджеры, бывшие врачи и бывшие экономисты.

Как-то не до красоты стало и не до здоровья. Ну а экономисты и подавно были не нужны.

Я испытывал вину перед Верой. Вину за то, что я остался работать в теплом кабинете, что я помогал делать дорогой бензин из дешевой нефти. Впрочем, недолго. Меня сократили, и я пошел грузить вагоны. И это было к лучшему. Я обрел волю и терпение.

Поэтому когда Вера, рыдая мне ночью в плечо, сказала, что ее начальник предложил ей бросить меня и выйти замуж, я отпустил ее. Уже тогда я понимал, что сам-то я выдержу и переживу то, что будет. Одному проще.

Вера родила новому мужу двух детей, сына и дочь.


Офицеры

Через несколько лет в воздухе появился запах настоящей, звериной тревоги. Из армии в кратчайшие сроки были выброшены на улицу больше половины офицеров. Они скулили как бездомные щенки, которым пришлось стать волчатами. Некоторые спились и умерли в нищете, но были и другие.

Именно они стали последней каплей в борьбе хаоса против действительности. Самые сильные и смелые разделились на две категории. Первые заняли свое место в правоохранительных органах, а вторые сбивались в банды, жили разбоем и  мошенничеством. Впрочем, и стражи порядка и его нарушители отлично находили общий язык и превратились в единое государственно-преступное сообщество.

Наемных убийц стало больше. Профессия охранника стала престижной. Запуганные, но не растерявшие остатков богатства верхи охотно нанимали целые группы бывших вояк. Народ вооружался как мог, и продолжал покидать города.

Солдаты без руководства стали неуправляемы, среди них выделялись и брали власть в свои руки неформальные лидеры. Остатки офицеров бежали по стопам своих предшественников, затравленно принюхиваясь к дальнейшим угрозам.



Заграница

Тревога нарастала. Армия была ослаблена, и все ждали того, что скоро грядет интервенция извне - кто с тоской, а кто и с надеждой. Но мало кто знал, что происходило за рубежом, что на самом деле происходило за тем таинственным кордоном, понимая, что новости лживы, что вообще любая информация необъективна.

А происходило вот что. Заокеанские земли задыхались, беднели и воевали друг с другом. Белое население Америки так и не простило избрание черного президента, а черное попросту устроило геноцид. Впрочем, черных и белых уже не было. Все ходили в камуфлированной форме, превратились в темно-зеленых и светло-зеленых. Воздух наполнился удушливым ароматом крови.

И там тоже народ ринулся в степи. Строились новые крепости, в которых обезумевшие темно-зеленые и светло-зеленые готовились убивать друг друга с немыслимой жестокостью.

Соседи по большому Евразийскому континенту тоже жили непросто. Китай объявил национализацию экономики и в одностороннем порядке расторг все договоренности с иностранными хозяевами огромных фабрик на своей территории. Но новые хозяева не смогли предотвратить экологическую катастрофу.

И вода в реках стала ядовитой и люди умирали как мухи. Жадность обернулась смертью.

Так в некогда сверкающих золотом столицах мира наступили Темные Века.
И весь мир впал в безумие.



Диоклетиан

А в родной стране назревали крупные перемены. Оставшиеся без присмотра, безнаказанные солдатские лидеры захватили власть, вновь провозгласив офицерские должности и заняв их.

Их простые и грубые повадки подчинили всех. Беспрекословное повиновение и жесточайшая дисциплина побороли страх и породили годы военной диктатуры. В 2013 году от Рождества Христова в стране был учрежден пост председателя Верховного совета обороны. Его занял Игорь Безухий, генерал-губернатор Сибирской республики, бывший курсант-недоучка, которого угораздило попасть в армию в Смутное время.

Он любил сравнивать себя с римским императором Диоклетианом и добивался, чтобы именно так его называли за глаза. Но не все могли выговаривать такое труднопроизносимое имя и называли его просто.

Вешатель.

Безухий перевешал всех непокорных жителей подвластных ему городов. Тем самым он навел в крупных городах относительный порядок, но ничего не смог сделать с деревнями. Солдаты ничего не смогли сделать с разрозненными бандами, ушедшими в горы и леса - группами хорошо подготовленных, вооруженных отморозков, приводивших в ужас жителей небольших поселков.

Диоклетиан продержался на посту Верховного Главнокомандующего 122 дня - гораздо меньше, чем его кумир. Безухого зарезал его же заместитель, подговоривший всех голосовать за него на выборах председателя Верховного совета обороны.

Никто из новоявленных "диоклетианов" не прожил и года. Все военные диктаторы погибли в это лихолетье от рук своих же товарищей.


Восстание

Темные Века породили повстанческое движение. Отверженные, затравленные селяне, разбившиеся на большие хутора в начале Смутного времени, начали воевать против всех.

Нет врага опаснее загнанного зверя. Это забыли и солдаты, и бандиты.

Разъяренная толпа, затаившаяся в лесах, начала свое победоносное шествие. Мародеры, не успевшие бежать в города, были повешены на деревьях в пригородных парках. Но не все повстанцы хотели мстить. Среди них было много головорезов, охваченных жаждой крови и легкой наживы.

Кто был никем, тот станет всем – так говорилось в Смутное время, что было гораздо раньше?

В этот момент я познал всю горечь за человечество. Ко мне пришел новый муж Веры – приполз на животе. Его ноги были перебиты. Повстанцы ворвались в их дом, расстреляли  детей в упор. Веру изнасиловали и убили у него на глазах. Все это он рассказал мне прежде чем умереть.

Вместе с Верой погибла моя надежда на то, что из этого человечества может когда-нибудь получиться что-то приличное.



Месть

Безумие наращивало свои смертоносные щупальца. Повстанцы захватывали солдатские укрепрайоны и вешали их прежних хозяев на деревьях.

Это было время страха – время, когда стариков, женщин и детей уже почти не осталось. Только мужчины, способные воевать. С немыслимым азартом они истребляли друг друга, словно крысы в бочке.

Кажется, я был единственный, кто сохранил трезвый взгляд на происходящее. Мне было больно и страшно, но я сумел преодолеть свой страх.

Я был слабым, но умным и хитрым, поэтому и выжил. Я знал, что нужно сделать.

Дело ведь за малым – чтобы излечить эпидемию, надо ликвидировать ее очаг. Надо просто всех убить, а трупы сжечь. И тогда придут новые люди. Уже они построят новую цивилизацию и будут жить в мире.

Человечество ведь не может угаснуть совсем. Атлантида давно ушла под воду, но люди до сих пор населяют планету.

Я уже давно жил на руинах здания библиотеки – голодный, одичавший, но так и не сломленный всеобщей истерией. Я искал знания на страницах чудом уцелевших книг.

Страшные знания, информацию о том, как убивать. Я жадно вчитывался в разделы о боевых отравляющих веществах. Хотел найти способ создать Облако Смерти.

Питаясь пищевыми отбросами, я нашел этот способ. Это оказалось совсем несложно, для создания нового вещества не надо даже никакой лаборатории, достаточно всего лишь большого помещения и химикатов, оставшихся в развалинах его бывшего института.

Мое Облако убивало мгновенно и милосердно – люди засыпали и умирали во сне. А сжечь все живое оставалось лишь делом техники и колоссального труда.





Облака

Я стоял на крыше опустевшего высотного здания. Сердце бешено колотилось – я вспоминал всю свою жизнь.

В детстве и юношестве я хотел стать великим ученым. Но даже в самых причудливых фантазиях я тогда не мог представить, что стану величайшим убийцей в то время, в Смутное время, когда среди оставшихся в живых каждый убил хоть одного человека.

Одна небольшая спиртовка, большая колба с мутно-бурой жидкостью – и Облако Смерти полетит вместе с ветром, уничтожая все живое.

За Веру.

И никакого сожаления о содеянном. Осталось лишь надеть противогаз, чиркнуть спичкой – и из колбы поползет темноватое облачко. Оно  быстро станет прозрачным, прокатится по районам, занятым повстанцами, и они снова познают страх.

Я выпускал одно Облако за другим. Смерть косила ряды людей, в которых уже сложно было понять, кто повстанцы, кто солдаты, а кого просто задело своим крылом Смутное время.

Если раньше солдаты и повстанцы убивали друг друга, не оставляя никаких шансов на жизнь, то теперь уцелевшие любой ценой захватывали в плен всех без разбора, чтобы узнать хоть каплю правды. В каждом хуторе, в каждом доме с забетонированными окнами с маленькими бойницами шли пытки и допросы. Но никто не знал правды.

Каждый окончательно стал сам за себя. Страх и подозрение сделали свое дело: остатки людей бежали в леса.

В те самые глухие, непролазные леса, в которых невозможно выжить при лесном пожаре.


Огонь

Страх и безумие погибли в огне. Огонь сжигал леса, поля, дома, остатки городов и развалины.

Не осталось ничего. И уже неизвестно, кто доделал Мое Дело. Бушующее пламя само поглотило своих создателей. А может это была Кара Господня за великие прегрешения людей.

Прометей Прикованный не знал, какой пожар он вынес в люди. Он нес огонь, чтобы спасти их от холода и темноты. И в самых страшных снах он не помышлял, что несет смерть людям будущего.

Остались лишь потемневшие, обугленные останки зданий и деревьев. И горстка бежавших людей – тех, кто сумел спастись и выжить.

Повстанцы бежали от пожара, оставили свои дома и ушли за границу – в благодатную Монголию. Туда, где есть еда, где нет войны и боли. Где они смогут вновь жить и растить детей. Где никто не слышал о всеобщем безумии.

Когда-нибудь этот мир возродится. На смену нам придут новые люди, которые будут сильнее и добрее. И вновь вспыхнут яркие огни городов, полных жизни и счастья.

Но это будет нескоро.