Две дороги в Сонный город

- Еще чаю, Глобо?
- Что ж, пожалуй.
Яркие лучи солнца заливают маленькую кухоньку в доме Эльзы. Окно открыто, и легкие летние  шторы колеблет  ветер. За окном раскинулся луг, по которому извивается узкая тропинка. Она ведет через лес в городок Темпльтаун. Старые часы на городской башне мерно отсчитывают время тик-так, тик-так, бим-бом. Городок небольшой и самый обыкновенный. Узкие, мощеные булыжником улицы, магазинчики, мэрия. Жизнь здесь течет неспешно и покойно. Особенно сейчас, во время послеобеденного чая. На улицах почти никого нет. Почти, если не считать дядюшки Клэка – часовщика. Он вышел из дому, чтобы открыть после обеда свой магазинчик.
- Хороший денек! Особенно если учесть, что завтра – воскресенье, - Клэк довольно почесал длинный нос и пустился в путь, но тут же чуть не упал – сбитый с ног. – В чем дело? Кто это? Генри, ты же чуть не повалил меня! Почему ты так несешься?
Но Генри, ничего не ответив, припустил дальше.

- Такого вкусного печенья, как у тебя, Эльза, я нигде не пробовал, - Глобо отхлебнул чаю и взял с блюдца еще одно аппетитное печенье с изюмом.
Но не успел гном поднести его ко рту, как хлопнула входная дверь, и на пороге кухни появился молодой человек. Он запыхался от долгого бега, его щеки покрывал неровный румянец. Густые темные волосы, правильные  тонкие черты лица, смелый взгляд – его можно было бы принять за принца, если бы не скромный наряд и полное отсутствие в манерах легкого пренебрежения, столь свойственного венценосным особам.
- Генри, что случилось? – Эльза поднялась ему навстречу.
- Умоляю, подскажи, что делать! Я в отчаянии. Если ты не поможешь, мы оба погибли!
- Для начала, - допив кружку чая и непринужденно повернувшись, произнес Глобо, - было бы неплохо, кабы ты нам все объяснил.
- Глобо прав, сядь и расскажи все по порядку.
Эльза усадила его к столу и налила чаю, но Генри даже не притронулся к чашке. Достав из кармана маленький клочок бумаги, он протянул его Эльзе.
-«Генри, милый! Спаси меня! Они хотят выдать меня замуж силой. Я заперта, не могу выйти из своей комнаты. Я скорее умру, чем предам тебя. Поспеши! Мей.» - Что это значит? Ведь вы обручены. За кого же ее хотят выдать замуж?
- Я не знаю. Вернее  догадываюсь. В последний раз, когда я был в Сонном городе, Мей рассказывала мне, что сын первого министра сделал ей предложение. Она естественно отказала, но похоже это его не остановило. Сегодня утром Людовико, ручной голубь, принес мне эту записку.
- Что это за Сонный город? Никогда о таком не слыхал, - удивился гном.
- Потому что раньше этот город называли Норнбери, но нынешняя королева настолько строга, что запретила почти все праздники. Уже давно не устраиваются гуляния и маскарады. На улицах не встретишь людей в яркой одежде. Такое ощущение, что дворец и вся столица погрузились в сон. Все это очень странно, на мой взгляд, - разъяснила Эльза.- Но сейчас речь не об этом, нам нужно решить, что предпринять. Мей нужно спасать, и медлить мы не можем. Ты прекрасно знаешь, что самая  удобная дорога туда морем, но пока найдем корабль, на котором нас согласятся отвезти, потеряем слишком много времени. Так что придется отправляться по суше, это займет всего три дня. Если, конечно, все пойдет благополучно.
- Вот именно «если»! Так ведь дорожка непростая. Потому и едут люди морем, что по ней не всякий доберется. Давно уж дилижансы там не ходят, - заметил Глобо.
- У нас нет выбора. Отправимся пешком.

На каминной полке тикают часы, в приоткрытое окно долетают ароматы летней ночи. На уютном диванчике в гостиной спит Генри, но в спальне Эльзы еще горит лампа. Завтра они отправляются в путь. Дорога неблизкая и к ней нужно подготовиться. Все необходимые вещи уже собраны домашней белкой Суики. Она же приготовила Эльзе чашку душистого крепкого чая. Девушка сидит за письменным столом уже шестой час, листает толстые фолианты. Сейчас глубокая ночь, но она не устала. Глаза так же ярко блестят, щеки не побледнели, даже пряди темно-русых волос так же вьются по плечам и блестят как утром.
За окном запел жаворонок, вот и солнце поднялось. На столике дымится завтрак – мягкие булочки, свежее масло, янтарное яблочное повидло, - что может быть лучше для начала дня. И уже через полчаса Эльза и Генри, провожаемые заботливой Суики и обеспокоенно нахмуренным Глобо, тронулись в путь по тропинке, ведущей в Темпльтаун.
Они вошли в город в самый оживленный утренний час, когда открываются магазины, взрослые выходят из домов по делам и за покупками, а вслед за ними дети выбегают на улицу, весело смеясь – ведь впереди целый радостный летний день, полный чудес и открытий.
Дядюшка Клэк как раз отпирал дверь магазина, когда увидел путешественников.
- Доброе утро! Генри, может, ты хоть сегодня объяснишь – куда вчера так торопился?
- Доброе утро, господин Клэк. Я бы с радостью, но мы очень спешим.
- А может я смогу чем-то помочь? Ну-ка, зайдите на минутку.
Эльза знала, что внешность господина Клэка обманчива – несмотря на забавный вид – он весьма умный и знающий человек. Все трое прошли в магазин и там, устроившись у стола, где в образцовом порядке были разложены инструменты, Генри рассказал часовщику всю историю.
- Да, вам предстоит нелегкий путь, а в конце дороги ждет трудная задача. Я бы рад вам чем-то помочь, но пойти с вами не могу. В долгой дороге я буду лишь обузой. Постойте! Я знаю, что могу для вас сделать. 
С этими словами Клэк соскочил со стула и скрылся в соседней комнате. Он вышел, неся небольшой бархатный футлярчик, богато разукрашенный золотой вышивкой. Завитки затейливого узора сплетались в фигуры, цифры и созвездия.
– Это особенные часы, – он достал из футляра небольшие золотые часы на тонкой цепочке. Клэк нажал на пружину, и крышечка с мелодичным звоном открылась. Белый циферблат был покрыт таким же узором, что и футляр. – В любом месте, в любой стране, что бы ни случилось, они будут показывать правильное время.
- Ну и что? – Генри удивленной приподнял брови. – А разве не все часы таковы, если не забывать их вовремя заводить?
- Ты не прав, – воскликнула Эльза .- Спасибо, господин Клэк! Это замечательный подарок.
- Пожалуйста. Будьте осторожны в пути. Надеюсь, вам удастся помочь Мей и счастливо вернуться.
Он проводил Эльзу и Генри да двери и смотрел им вслед, пока те не скрылись за поворотом.

Друзья вышли из города и отправились вперед по дороге на север. День был чудесный. Ласковый теплый ветерок гнул высокие стебли трав и головки цветов, чьи пестрые россыпи украшали луга и поляны. Солнце светило ярко, но не палило, птицы заливались на разные голоса и, казалось, сама природа говорит – все прекрасно. По пути им попались две деревни и во второй путники остановились отдохнуть. Добрая хозяюшка угостила их чудным обедом, а после подала молоко и пышки с корицей. Что может быть лучше, чем лакомиться мягкими теплыми булочками, сидя летом на открытой веранде! Но Генри ни на минуту не оставляли мысли о Мей.
- Может быть, вы все-таки останетесь у меня до утра, – упрашивала хозяйка. – Я даже не знаю, доберетесь ли вы к ночи до какого-нибудь ночлега.
Но медлить было нельзя. День уже перевалил за полдень и, пройдя часа три, они заметили, что солнце как будто стало светить не так ярко, смолкли голоса птиц. Пейзаж становился все однообразнее. Теперь они шли по едва заметной тропинке, которая змейкой вилась по бескрайнему полю. Здесь не было видно цветов или деревьев. Высокая трава переливалась светло-фиолетовыми волнами и, казалось, что над полем стоит туман. А, может, это так и было, потому что лучи солнца не пробивались с неба.
Тропинка то появлялась, то исчезала, будто конца не будет этому полю. На душе у Генри становилось все тяжелее. Он уже не смотрел вперед, а шагал, хмуро глядя себе под ноги и думая о невесте. Внезапно Эльза остановила его. Генри поднял голову и увидел, что в нескольких метрах от них, у дороги, сидит небольшой серый фогит – дух туманного поля. Его нескладное маленькое тельце покрывала сероватая шерсть, остренькие ушки висели, но мордочка была лукавой, а маленькие черные глазки хитро блестели.
- Вот это да! Давненько я не видел путников на этой дороге. Сегодня невеселая погодка. Верно? Впрочем, она здесь всегда такая, – и фогит мелко захихикал.
- Да, погода не очень. – Согласилась Эльза, чтобы поддержать разговор. – Простите, но мы спешим.
- Спешат, спешат, все спешат, – пробурчал фогит, недовольно насупившись. – Я еще не видел ни одного человека, который бы не спешил на этой дороге. Вот только… - тут его глазки опять озорно заблестели – Без моей помощи вам долго не выбраться с этого поля.
- Так помоги нам! – воскликнул Генри.
- Хи-хи-хи. А зачем? Я здесь все время один. Ужасно скучно. А так хоть вы со мной немного побудете.
- Но мы не можем терять время, – Эльза мило улыбнулась фогиту, надеясь его задобрить. – Мы должны помочь человеку. Одному очень хорошему человеку.
- Ай-йа-ай! Хорошему человеку, – фогит покачал головой и хитро улыбнулся – Что ж, я помогу вам. Но сначала сыграем в кости. Совсем недолго, всего полчасика, – фогит суетливо зашарил лапами в высокой траве позади себя и вытащил  часы и стаканчик, в котором стукнули кости. – Ну что, вы согласны?
Генри, поколебавшись секунду, решительно шагнул вперед:
- Хорошо. Но только полчаса.
Он присел рядом с фогитом, и игра началась. Дух старался схитрить, придерживал пальцем кости, подглядывал в стаканчик, но Генри все равно везло больше. Он увлекся и даже забыл о времени. Эльза начала беспокоится. Хоть, судя по часам, прошло не так много времени, но уж больно легко вредный дух согласился им помочь. Не к добру это. Она достала часы, подаренные Клэком, и открыла крышечку. О боже!  Если на часах фогита было без четверти четыре, то на ее -  стрелки показывали уже половину десятого. Генри играл уже четыре часа.
- Остановись, Генри! Фогит, обманщик, твои часы лгут! Мы выполнили свое обещание. Теперь покажи нам дорогу.
Как же скуксился туманный дух. Плаксивым голоском он начал доказывать, что его часы самые правильные и  игра только началась, да и Генри увлекся, но Эльза была неумолима. В конце концов, фогит повел их через поле, и вскоре впереди показались деревья, а за ними – очертания домика, в окнах которого горел свет. Маленький дух остался на поле, а путники, довольно любезно попрощавшись с ним, на что он лишь сердито шмыгнул носом, подошли к дому и постучались в дверь.
Им открыла старушка в аккуратном платье и белом чепце.
- Как поздно у меня нынче гости. Хорошо, что до ночи поспели. Проходите, – она провела Эльзу и Генри в комнату, где весело потрескивали дрова в камине, отчего путникам сразу стало тепло и уютно.
Хозяйка усадила их за стол, и пока она накрывала ужин, гости смогли осмотреться. Домик был совсем небольшой и помимо той комнаты, где они сидели,  через приоткрытые двери видны была крохотная кухня.
Эльза почувствовала, как что-то мягкое коснулось ее ноги, и наклонилась, ожидая увидеть кота, но снизу на нее смотрели красные глазки большого белого кролика. Девушка нежно погладила зверька, а он в три прыжка оказался у камина и запрыгнул в большое, покрытое клетчатым пледом кресло, на котором лежало вязание.
Взгляд Генри привлекла каминная полка, на которой стояли большие часы, мерно отбивавшие такт. То ли усталость, то ли неверное освещение от пламени камина, но ему показалось, что из завитков узора на циферблате прищурились маленькие глазки, а прямо под стрелками презрительно изогнулась щель рта. В это время пробило десять часов, и вдруг ожила музыкальная шкатулка, стоящая рядом с часами. Крышка медленно открылась, и под плавную мелодию менуэта в окружении зеленых кустов и кудрявых барашков затанцевали такие же беленькие, как они, пастушка и пастушок. Над шкатулкой видно работал настоящий мастер, потому что фигурки двигались совсем как живые, а напоследок, перед тем как крышка захлопнулась, они так торжественно поклонились Генри, что тот невольно ответил тем же.
Эльза, сидевшая спиной к камину, в это время рассматривала полки на противоположной стене, уставленные старинными, судя по потертым переплетам, книгами. И хоть света от лампы над столом было недостаточно, чтобы прочитать название на корешках,  Эльза была уверена, что, будь у нее такая возможность, она нашла бы там много интересного.
В дверях кухни появилась старушка, с  подносом, уставленный такими аппетитными блюдами, что даже не у таких проголодавшихся как друзья людей, потекли бы слюнки. Расставив тарелки на столе, хозяйка присела в кресло, принявшись за вязанье, а белый кролик устроился у ее ног.
- Теперь самое время познакомиться. Меня зовут Синильда. Ваши имена спрашивать не буду, не хотите – не отвечайте. Мало ли у кого какие тайны.
- Здесь нет никакой тайны, - ответила Эльза, в то время как Генри расправлялся с мясным пирогом. – Я Эльза,  а моего друга зовут Генри. Мы из Темпльтауна и направляемся в Сонный город.
- Наверное, важное дело вынудило вас отправиться туда этой дорогой… - Старушка замолчала, считая петли. – Видно, это фогит задержал вас в поле?
- Да, это его проделки. Он заставил нас играть в кости, с условием, что поможет выбраться с поля. Его часы врали, и мы бы пробыли у него еще дольше, если бы не раскрыли обман,  – при этих словах Генри сделал вид, что такой вкусной запеканки, как у него на тарелке, он в жизни не пробовал, но взгляд у юноши был смущенный.
- Да, много путников задержалось в гостях у фогита. Тропинка в поле послушна ему и вьется, куда проказнику заблагорассудится. Без его помощи трудно найти верный путь. А ему одному скучно, вот он и ищет, с кем бы позабавиться. – Синильда закончила ряд и опустила вязание на колени. – Впрочем, он не злой дух, только очень одинокий. На одном поле зараз не живут два фогита. Все, чем он может навредить – это заставить вас потерять время. Есть гораздо более жестокие духи. Например меллины. Встреча с ними опасна.
- Меллины? Девушки стужи? Я что-то читала про них, но давно и теперь плохо помню.
- Расскажите о них, пожалуйста. – Генри с детства любил чудесные рассказы о духах и таинственных существах.
Они пересели ближе к Синильде, причем кролик запрыгнул к Эльзе на колени, и приготовились слушать. Старушка задумчиво скинула несколько петель и неторопливо заговорила:
- Меллины приходят вместе с зимой. Они и сами часть зимы. Тела и одеяния их прозрачны и сотканы из снежинок и инея. Волосы – порывы метели, глаза синие и глубокие как небо морозным днем, а губы белы и холодны как снег.
Они очень красивы, но на лицах их не увидишь радости, они застыли как маски. С наступлением ночи меллины слетаются вихрями на большую поляну в лесу и начинают кружиться и танцевать. Они так прекрасны и легки, что на их танец можно смотреть не отрываясь. К утру, они разлетаются в разные стороны, неся с собой метель и вьюгу, и горе тому, кто встретит их на пути.
Говорят давным-давно, в студеную зиму, одна прекрасная девушка погибла от несчастной любви. Была она единственной дочерью у родителей, отец ее работал учителем в городской школе. У девушки было отзывчивое сердце, и не могли на нее отец с матерью нарадоваться. Даже подружки не завидовали ее красоте, так все любили ее за добрый нрав.
И вот как-то во время праздника увидела девушка сына главного судьи – очень красивого и надменного юношу. Он был верхом на превосходном вороном жеребце, на плечах плащ, отороченный мехом, на украшенном золотом поясе – шпага. Гордо подбоченясь, он проезжал во главе процессии, мимо толпы горожан и взгляд его на минуту задержался на красавице. Защемило сердце бедняжки, почувствовав трепет любви. Не помня как, добралась она до дома и до утра не могла уснуть, грезя о своем любимом и думая, как бы с ним познакомиться. А наутро, помолившись, оделась понаряднее и отправилась в дом судьи.
Надо сказать, что его жена была на редкость своенравная дама и любила окружать себя приживалками и компаньонками. Милая девушка понравилась ей и была принята на роль чтицы. Теперь она могла каждый день видеть своего возлюбленного, да вот только гордец не замечал ее, ведь для него она была лишь прислугой. Много слез пролила бедняжка по ночам, гадая что ей сделать, чтобы привлечь внимание жестокого юноши, да ничего в голову не шло. Побледнела девушка и похудела, отчего глаза казались еще больше и прекраснее, несмотря на слезы.
И вот услышала она как-то, разговор судейской жены с подругой, мол сын уже подрос и пора ему подыскивать жену, а тут как раз на Рождественском балу приглянулся он дочери мэра. Барышня с большим приданым, да и хороша собой – чудесная выйдет пара. Услышав это, девушка без чувств упала на ковер, а вечером, подкараулив любимого в коридоре, открыла надменному красавцу свои чувства, рассказала как с того самого раза, не может забыть его взгляд. Но он не разглядел чистого и искреннего чувства и с усмешкой посоветовал ей держать себя в руках и не забывать, свое место. Взгляд его был как сверкающий лед, а слова – холоднее январского ветра.
Заплакала девушка и выбежала на улицу, как была, в одном платье. Добралась до дома и упала на постель, сжавшись от холода, поселившегося в груди, а в полночь не выдержало ее сердечко и разорвалось от боли. Но она не умерла, а превратилась в меллину. Белым порывом вьюги вылетела из окна и понеслась над крышами домов в сторону леса. Из ее синих глаз капали слезы, она в отчаянии стискивала руки, а на прозрачных одеяниях розовели капли крови.
Едва очутилась она на поляне, как танцы остановились. Безмолвно окружили меллины новую подругу и закружили вокруг в хороводе. Горько стенали и плакали они вместе с ней, а затем вспорхнули в разные стороны, неся с собой смерть. А она полетела обратно к городу. Заглянула в окно к жестокому юноше и с порывом ветра ворвалась в комнату. Как  зачарованный, смотрел он на чудную красавицу в роскошном одеянии, со сверкающими бриллиантами в белых волосах. Шагнув вперед, она обвила его руками и поцеловала так, что жгучий холод пронзил его сердце, и он упал замертво. А со щек меллины исчезли слезы, одежды засверкали ослепительной белизной, и она исчезла.


Наутро, после сытного завтрака, Синильда проводила друзей в путь, а на прощание посоветовала:
- Что бы ни звало вас в дорогу – не медлите, чем скорее дойдете до Сонного города, тем лучше. Много ловушек ждет вас на пути, ну да не пугайтесь, для тех, кто смел сердцем и силен духом, любая преграда по плечу. Особенно постарайтесь до ночи миновать лес, что встретиться впереди. Хочу я вам сделать небольшой подарок. – С этими словами старушка достала из кармана маленькое зеркало в простой оправе. – С виду это обычное зеркало, но может и пригодиться в дороге. Счастливого пути!
 - Я знал, что ты много читаешь и в доме у тебя полно толстых ученых книг, но я не думал, что ты так хорошо знакома с миром духов и разных загадочных существ. Вот и о меллинах ты слышала не впервые, - проговорил Генри, когда они присели отдохнуть под развесистым дубом.
- Все эти существа такие же порождения мира, как и мы с тобой, Генри, – над их головами закружилась большая пурпурная бабочка. Эльза  протянула руку, бабочка опустилась на ее ладонь и замерла, чуть покачивая переливающимися крылышками. – Так же, как на горных склонах и в долинах вырастают разные цветы, так и творения мироздания разнообразны. Они  существуют рядом с нами и, как это ни странно, необходимы.
Идти было легко. Погода радовала, и они быстро миновали больше половины пути до леса. На их дороге встречались деревушки и одинокие хутора. Лишь к обеду они остановились в селении гномов, где их радушно, согласно обычаю, приняли.
За работой гномов очень увлекательно наблюдать, ведь дело свое они любят больше жизни, и потому из-под умелых рук выходят подлинно волшебные вещи. Их маленькие домики чудо как аккуратны, все находится в идеальном порядке, а как трудно увидеть днем кого-нибудь без дела. Всякий чем-то занят, потому  и прослыли гномы неразговорчивыми. Но вот зимним вечером, когда за окном шумит ветер,  в очаге потрескивают дрова, а чайник начинает свистеть, стоит подкараулить момент, когда гном усядется в креслице с трубкой – каких замечательных сказок он вам тогда порасскажет.
Эльза и Генри отдохнули и двинулись дальше. Когда до леса было уже рукой подать, их дорогу пересек ручей. Чистый и светлый, как горный хрусталь, он нежно журчал, переливаясь на камнях, вокруг воды росли нежно-розовые мелкие цветы. Эльза присела на камень рядом с ручьем, чтобы зачерпнуть воды – движение водных струй так и притягивало. Ее веки потяжелели, и она сама не заметила, как заснула на траве. Генри тоже не смог бороться с дремотой и прилег рядом. Через минуту оба крепко спали. Тотчас из ручья выглянул маленький водный эльф. В его кудрях запутались те же розоватые цветы, что росли на берегу. Тоненько засмеявшись, он нырнул обратно.

Над ручьем нависли ветви ивы. По ним вниз – прыг-скок – прыгала белка. Она приблизилась к спящим и начала энергично теребить лапками руку Эльзы. Тут же из воды показался эльф. Его личико исказила сердитая гримаса. Он погрозил белке и жестом приказал ей убираться, но зверек не слушался, зная, что достать его на берегу водный дух не сможет, и потому только удвоил усилия. Речного малютку не на шутку рассердило такое упрямство, он принялся брызгать водой на белку, но этим только помог ей – Эльза проснулась. Эльф тут же исчез, белка убежала, а девушка с удивлением потирала глаза – сон еще не вполне покинул ее. Она рассеянно водила взглядом по лужайке, удивляясь, что не помнит этого места. И почему они отдыхают здесь? Хотя ручеек журчит так нежно и вокруг очень красиво – все окутала золотистая дымка заката, но ведь нужно торопиться.
- Генри, просыпайся, - теперь уже Эльзе пришлось немало потрудиться, будя юношу, - Мы долго проспали, уже вечер.
Генри рывком сел и в таком же недоумении принялся оглядываться.
- Ах, Эльза, что случилось с нами. Мне так хотелось спать, как будто я не ложился несколько ночей подряд. Я лично ничего не мог с собой поделать.
- Это все из-за ручья. Его журчание околдовывает, розовые цветы своим ароматом, вероятно, усыпляют путников. Нам еще повезло, что быстро проснулись.
До леса оставалось совсем немного, и все же на землю уже опустились сумерки, когда они очутились на опушке.
Леса разнообразны, как все в этом мире. Есть темные и дремучие, где темно даже в солнечную погоду, так переплелись ветви деревьев и опутали все ползучие заросли. Есть светлоствольные березняки и орешники, и  видно далеко вокруг. Но редко кому удавалось бывать в таком лесу, куда вошли сейчас Эльза и Генри.
Могучие деревья, как колонны собора, вздымали к небу свои вершины, раскидистые папоротники укрывали в своих зарослях корни великанов, в просветах виднелись поляны и прогалины, усыпанные цветами, открывающими свои лепестки с наступлением сумерек, распространяя вокруг нежное благоухание, причем, чашечка каждого цветка испускала бледное сияние. Мириадами светлячков было озарено и каждое дерево, казалось, будто сам лес излучает свет, словно дворец волшебницы-королевы во время бала.
В воздухе скользили сказочно большие бабочки. Околдованным путникам встречались то белка, любопытно глазевшая на них с ветки дерева, то на дорогу важно выступал величественный олень и провожал их взглядом больших влажных глаз, то сова пролетала прямо над их головами, так что можно было ощутить движение воздуха на лице от ее мягких крыльев.
Звери никогда не боялись Эльзы, однако это было нечто другое. Казалось, здесь они чувствуют себя настоящими хозяевами и удивлены непрошеным гостям.
- Мне как-то не по себе от этих взглядов, Эльза. – Генри говорил шепотом. – Да и тишина кругом такая, будто перед грозой. Даже птиц не слышно.
Но тут, как будто опровергая его слова, по кронам деревьев прошел легкий ветер. Послышался какой-то шум, который раздавался то с одной стороны, то с другой, все нарастая. Вереницы огоньков замелькали между деревьями – на сотнях карет из больших лилий, запряженных мотыльками, держа в руках фонарики, появились маленькие феи и эльфы. Они закружили вокруг Эльзы и Генри. Некоторые подлетали совсем близко – очаровательные нежные создания, их одежды были сотканы из лепестков, словно, цветы сорвались  со стеблей и кружат над поляной.
А шум все приближался, и вот глазам изумленных путешественников открылось чудесное зрелище.
Поляну заполнили духи – лесные существа. Прекрасные, стройные – они напоминали людей, хоть конечно людям не тягаться с ними. То были юноши и девушки с изумрудно-зелеными глазами,  чьи  темные локоны украшали цветы или венки из зеленых веток. У них не было крыльев, однако по воздуху они двигались легко, будто плыли. Короткие одеяния зеленого и коричневого цвета были покрыты тонким, как паутина узором, остроконечные туфли сшиты из листьев клена, а на головах – маленькие шапочки из лепестков роз. Все они, молча, смотрели на пришельцев, и трудно было понять, что они думают. Внезапно духи расступились и склонились перед вошедшими на поляну.
- Лесной царь! – ахнул Генри.
Действительно, это был владыка леса со своей свитой - красив и величав, как могучее дерево. Длинные волосы и борода переплетены побегами хмеля, изумрудно-зеленые одежды украшены рисунком из позолоченных иголок ели. В каждой черте его лица видны были мудрость и сила, взгляд глубоких карих глаз трудно  было выдержать, если царь гневался. Даже, если бы не высокая золотая корона, венчавшая его голову, не признать в нем лесного владыку было невозможно.
Царя окружали его стражники – такие же лесные духи, что и остальные, но их лица были куда суровее, а плечи шире, чем у их легковесных собратьев. На них красовались черные камзолы и расшитые серебром шапки, на поясе каждого виднелся небольшой кинжал. Могучие фавны и кентавры составляли свиту царя – безусловно, редкий человек когда-либо видел более блистательный и грозный выход венценосной особы. Путешественники  невольно склонились в робком поклоне, тем более что хмурый вид царя не обещал ничего хорошего.
- Что понадобилось чужеземцам ночью в нашем лесу? Мало того, что днем я разрешаю беспрепятственно проходить всем по своим владениям?  Не знаете вы разве, что ночью ни один человек не смеет войти в этот лес, дабы не помешать нашему веселью? С какой целью пробрались вы в самое сердце моего царства?
- О, великий владыка, прости нам нашу дерзость! – Эльза умоляюще сложила руки и сделала шаг вперед. – Мы очень виноваты, что нарушили в это время пределы твоей страны. Но речные эльфы сыграли с нами злую шутку. Они усыпили нас у ручья, и мы не могли миновать твой лес до захода солнца, а ждать до утра не могли. Мы очень торопимся, потому что…
- О, как он хорош! – чистый, нежный голос прервал Эльзу.
Феи и эльфы вновь пришли в движение, образовав настоящий водоворот. С криками: «Принцессы, принцессы!» - они полетели в сторону. Эльза и Генри обернулись. 
В просвете между деревьями стояли прекрасные дочери лесного царя. Все они были похожи на отца: большие  глаза, красивые черты лица. Хоть раз увидев лесную царевну – тонкий стан, маленькие ножки, золотой венец на темных кудрях – навек останешься ее пленником.
- О, отец, позволь им остаться в нашем лесу, – самая старшая царевна подошла ближе к Генри, нежно улыбаясь ему. – Я никогда не видела существа красивее его. А какие у него глаза! Голубые как небо, куда тянут свои ветви деревья. На его щеках румянец, как отсвет зари. – Она повернулась к отцу. – Оставь его у нас, я хочу, чтобы он стал моим мужем.
Лицо царя посветлело.
- Что ж, если ты хочешь, дитя мое, я позволю им остаться здесь. Они станут моими подданными, а значит, никому не расскажут о нашем царстве и не принесут никакого вреда.
- Но, великий властитель, - Генри в отчаянии упал к ногам царя, - Мое сердце уже отдано другой, я обручен и сейчас спешу спасти мою невесту!
- Твоя невеста – моя дочь! – Царь в гневе стукнул своим посохом. – Если же ты будешь упорствовать, то умрете оба!
Генри уронил голову на руки, а Эльза обняла его за плечи, но ее руки мягко отвели маленькие ладони.
- Мой милый друг! – Царевна взяла Генри за руки и заглянула ему в глаза. – Посмотри, как  я прекрасна! Ты забудешь свою невесту. Я так люблю тебя. Я подарю тебе счастье, какое не в силах дать ни одна смертная. Когда я смеюсь – улыбается солнце и расходятся тучи; когда я целую бутон цветка, он тут же раскрывается от счастья. Мы будем жить под пологом леса, а по ночам танцевать и веселиться. Ты вместе со мной будешь царствовать над лесными духами, все звери и птицы будут послушны тебе.
Генри как завороженный смотрел в прекрасные глаза царевны. Как только она закончила, он открыл было рот чтобы что-то сказать, но тут прогремел голос царя:
- Довольно разговоров! Эльфы помогут им приготовиться, и мы сыграем свадьбу.
Царь взмахнул рукой и под сенью огромного дуба появился трон из переплетенных ветвей. По знаку владыки праздник начался.
Феи и эльфы с радостным смехом закружились между деревьями, сзывая все новых светлячков, пока от их света и сияния звезд, в лесу не стало светло как днем. Со всех сторон зазвучала нежная музыка – соловьи  будили песнями ночь.
Лесной народ с веселыми криками закружился по поляне. Их танец был великолепен – они то сплетались в хоровод, то разлетались на пары. Нимфы, задорно вскинув украшенные пышными венками головки, кружили вместе с фавнами; феи, летая на своих колесницах, сыпали на танцующих лепестки цветов и золотистую пыльцу; кентавры поднимали тяжелые серебряные кубки. Царь, окруженный стражей, восседал на троне, с улыбкой глядя, как веселиться его народ.
Но вот, круг танцующих расступился и вперед вышли царевны. Смолкли соловьи. На запястьях принцесс висели маленькие колокольчики, под их нежную трель они и танцевали. Не под силу рассказать о красоте этого танца. Грациозные и прекрасные, они то порхали как мотыльки, то плавно скользили, как паутина по воздуху осенней порой. Они рассказывали движениями, как прекрасна жизнь в лесу: как ласково светит утром солнце, как чиста роса в чашечках цветов, как весело плести венки и качаться на ветвях деревьев, как быстры и свежи лесные ручьи, как медленно кружат осенью листья, покрывая землю шуршащим ковром и как весной набухают почки и просыпается лес от зимнего сна.
Впереди танцевала старшая царевна, и ее глаза все время искали Генри. Эльза тревожно взглянула на него и увидела, что юноша улыбается, околдованный ее красотой. Еще немного и он забудет Мей. Но тут танец закончился, и эльфы повлекли их за собой вглубь леса, чтобы подготовить к свадьбе.
- Генри, прошу тебя, помни, куда мы идем. Нам нужно что-то придумать. Эта лесная принцесса скоро заставит тебя все забыть. Помни о Мей, помни о своей невесте, – шептала Эльза, пока они шли.
Эльфы привели их к гроту из переплетенных ветвей орешника и поднесли новую одежду – богато разукрашенную вышивкой, нежно-зеленого цвета, как у других обитателей леса. Но в это время из-за деревьев вышла самая младшая царевна и жестом удалила легкокрылых слуг.
- Ты еще не забыл свою невесту, прекрасный юноша? – Ее голос звучал как колокольчик на запястье. Похожая на старшую сестру, она была гораздо нежнее ее. В больших грустных глазах не было страсти и огня, но эта красота, не такая яркая, привлекала больше. – Еще немного и вы уже никогда не сможете выйти из леса.
- Что же нам делать? – Эльза подошла ближе. – Помоги нам, дочь леса, если можешь.
- Но хочет ли этого твой друг? Он так смотрел на Флорину, что наверняка уже не спешит уходить.
- Нет, милая принцесса, это не так. Твоя сестра очень красива и ею невозможно не любоваться, но я люблю другую. Ее глаза не горят как звезды, но в них я вижу настоящую земную любовь. Только с ней я буду счастлив. – Он опустился на колено и прижал к губам тонкую руку царевны. – Помоги нам выбраться из леса, умоляю тебя во имя любви, которую и ты когда-нибудь познаешь.
- Хорошо, я выведу вас. Идемте.
С этими словами царевна повела их глухой тропкой из леса. По дороге она сорвала ветку, усыпанную светлячками, и освещала ей дорогу. Они шли долго, и на востоке уже заалело небо, когда они вышли на опушку, но звезды еще не погасли и из глубин леса, освещенного огоньками, доносился шум праздника.
 - Теперь вы свободны. Восходит солнце, и вы успеете уйти так далеко от леса, чтобы отец не поймал вас.
- Спасибо тебе, царевна. – Эльза взяла ее за руку, тревожно глядя в глаза. – Но не страшит ли тебя гнев отца? Он не накажет тебя за доброту?
- Я не знаю, что будет со мной, но поступить иначе я не могла. Я будто наяву увидела плачущую девушку, которая ждет и любит тебя. – Она повернулась к Генри и положила руку ему на плечо. – Не забывай никогда свою невесту и будь счастлив.
- Я никогда не забуду и тебя царевна. Пойдем с нами, тогда гнев отца тебя не настигнет.
Девушка грустно покачала головой.
- Меня отец найдет везде. Я дочь леса и не могу жить вдали от него. Я как сорванный цветок завяну, если уйду отсюда. Прощайте! Торопитесь, вашу пропажу уже обнаружили.
Действительно, в глубине леса послышался еще далекий, но нарастающий шум. Эльза и Генри попрощались и поспешили прочь, а маленькая лесная дева смотрела им вслед. По ее щекам текли слезы. Но не гнев отца страшил ее, а то, что уже никогда не увидит царевна голубые, как полуденное небо, глаза.

Лес остался позади, тропинка вела по полю, еще темному в свете рождающегося утра. Шли торопливо и молча. Погони уже бояться не следовало, но на душе было неспокойно, совесть мучила их. Лесной царь суров. Что же будет с царевной? Могли бы они ей помочь? Да и смогут ли они выполнить то, ради чего отправились в столь далекий путь? Генри был мрачен, и Эльза напрасно пыталась его разговорить.
Между тем небо все светлело, становилось теплее, птицы начинали петь, и Генри немного повеселел. Юная душа не может долго быть во власти скорби и дурного настроения. Жажда жизни, столь естественная в молодости, обязательно возьмет верх.
К полудню стоящее в зените солнце, раскалило воздух, идти стало тяжелее. Пока что на пути им не попадалось ни деревушки, ни домика. Путники остановились ненадолго около медленно несущей волны речки. Отдохнув и подкрепившись тем, что осталось от провизии, данной Синильдой, они тронулись дальше, и часа через четыре вдали показалось строение. Сначала его можно было принять за город, но уже вскоре Эльза могла разглядеть крыши башен замка. Эта мрачная крепость стояла на возвышении, его окружали деревья, но даже эта преграда не могла скрыть величественной красоты здания. Поблизости, как ни странно, не было ни одного дома.
Эльза и Генри взбодрились, надеясь на скорый отдых. Вблизи стало видно как  стар замок, как обветшали его многочисленные постройки, а судя по тому, как разрослась трава около ворот и во дворе, можно было судить, что гости здесь бывают не часто.
Обычно в таких больших поместьях полно прислуги, хлопочущей то там, то здесь, но по дороге им никто не попался. Подойдя к двери, Генри постучал дверным молотком  в виде лапы льва, и им пришлось долго ждать, пока старый слуга отпер дверь.
- Кто вы такие, - довольно недружелюбно пробурчал он.
- Добрый день, - несмотря на холодный прием, Генри был очень вежлив. – Мы идем издалека по важному делу. День был жаркий и мы очень устали. Поблизости нет другого жилья, и мы надеялись, что хозяин замка будет столь любезен, что позволит нам передохнуть здесь.
- Хм, так ведь это не гостиница. Мой хозяин не жалует гостей. Вряд ли он согласиться.
- Но может, вы все-таки спросите у него?
В это время в глубине холла послышались шаги.
- Кто там, Джильбер? – сердитый, но приятный, будто бархатный, голос, судя по властной интонации принадлежал хозяину замка.
- Это путешественники, господин. Они устали и просятся передохнуть.
- С какой статьи в моем доме? Пусть убираются.
Говоривший появился в проеме дверей, и теперь его можно было рассмотреть. Седые, спадающие на плечи волосы, морщины избороздили лоб, а  у губ пролегла скорбная складка, но черты лица еще хранили следы красоты. Фигура, сейчас погрузневшая, выдавала былого воина и наездника.
Хозяин скользнул взглядом по незнакомцам и удалился.
- Ваш хозяин не очень-то вежлив, - прошипел Генри, с трудом удерживаясь, чтобы не бросится за ним.
Джильбер видно хотел немного сгладить неловкость, и, нагнувшись, доверительно зашептал:
- Вообще-то мой хозяин прекрасный человек, но после того, как умерла молодая госпожа, он и сам как будто умер. Бродит целыми днями, как привидение… Ну да что говорить, - буркнул он уже громче, - прощайте.
Тяжелая дверь захлопнулась у них перед носом. Ничего не оставалось, кроме как отправиться дальше в путь.
- И все-таки это грубо и невежливо с его стороны, Можно было проявить элементарное гостеприимство. Ведь мы не виноваты в его горе.  – Генри сердился, потому что видел, как Эльза устала. – Мужлан!
- Мы не можем его судить. Ничего. Нам все равно нужно торопиться. Может быть, к ночи найдем ночлег.
Между тем, воздух становился все горячее. Солнце парило и не прошло и часа, как они увидели надвигающуюся от горизонта свинцовую тучу. Уже вечерело, гроза надвигалась нешуточная. Что же делать?
- Генри, пожалуй, нам лучше вернуться. Такую грозу опасно встречать под открытым небом.
- Но Эльза, ты же слышала, что сказал этот грубиян.
- Тогда еще не было грозы, может теперь он пожалеет нас. В крайнем случае, спрячемся под каким-нибудь навесом.
Пока они проделывали обратный путь, туча нагнала их, и в дверь замка они уже стучали под проливным дождем.
- А, это опять вы. Зачем вернулись? Ведь хозяин ясно сказал, что не желает вас видеть. – Слуга был раздосадован. Видно ему самому было не по нутру распоряжение хозяина, но противиться он не смел.
- Ужасная гроза. Рядом никакого жилья. Мы подумали, может,  вы впустите нас?
- Джильбер, что же ты держишь гостей на пороге? Пригласи их в дом. Вы попали под ливень? Джильбер, что ты стоишь, как статуя? Помоги гостям и приготовь комнаты.
Генри показалось, что он ослышался. Но нет, это действительно говорил хозяин замка. Однако, как он изменился! Сейчас его глаза блестели, морщин как будто стало меньше, он приосанился и даже помолодел.
Удивленные путешественники вошли в холл, и слуга запер  за ними дверь.
- Джильбер пока приготовит ужин, а я провожу вас в гостиную, вам не мешает обсушиться.
Освещая путь парой свечей в серебряном канделябре, хозяин пошел впереди, показывая дорогу. Миновав просторный гулкий холл, они поднялись по лестнице, и, пройдя через несколько комнат, обстановку которых было не рассмотреть в темноте, оказались в гостиной.
Озаренная пламенем камина и десятком свечей, комната была настолько велика, что углы терялись во мраке. Тяжелые бархатные шторы плотно задернуты, роскошная мебель темного цвета, узор паркета скрывают толстые ковры. Но на всем – печать запустения, что не удивительно, если учесть полное отсутствие слуг, за исключением Джильбера; по крайней мере, они не заметили присутствия какого-либо еще живого существа в замке.
- Прощу вас, садитесь. Вот сюда, поближе к огню.
- Благодарим вас за гостеприимство, господин… - Генри замялся.
- Граф Суоксли, к вашим услугам.
Они представились и граф, наполнив вином серебряные кубки, протянул их гостям.
- Я должен признаться, что удивлен. Мимо моего замка крайне редко кто-либо проезжает. Эта дорога не пользуется популярностью.
- К сожалению, у нас нет выбора. Мы очень спешим и выбирать путь не приходится. – От вина и тепла камина, по телу Эльзы разливалась приятная расслабленность.
- Я надеюсь, не страх заставляет вас торопиться?
Глаза Генри блеснули.
- Да, страх за свою любовь.
Граф выпрямился в кресле и пристально посмотрел в глаза юноши. Затем поставил бокал и медленно проговорил:
- Вы совершенно правы, молодой человек. За свою любовь нужно бороться до конца. Пожалуй, ради этого только и стоит жить на свете. – Соуксли встал и, подойдя к камину, продолжил, глядя на языки  пламени. – Любовь – это главный дар небес. Человек, не познавший его, никогда не будет счастлив. Как лучи солнца поутру разгоняют мрак ночи и раскрашивают мир красками, так и любовь наполняет смыслом наше существование, но тем ужаснее, для того, кто, познав любовь, лишиться ее. Это все равно, что живому лечь в могилу. – Последние слова прозвучали с такой болью, что на глазах Эльзы показались слезы.
Граф поднял голову и устремил взгляд на портрет, висящий над камином. На нем во весь рост была изображена молодая женщина в голубой шали поверх белого платья. Темно-русые локоны над высоким лбом, большие голубые глаза, нежный овал лица – такая задумчивая красота рождает сонеты в душе поэта и вдохновляет скульптора на гениальные творения. Незнакомка нежно и грустно улыбалась, глядя прямо в глаза гостям.
В это время распахнулись двери, и слуга пригласил их в столовую. Она была так же роскошно обставлена, как и гостиная. Искусные драпировки и прекрасные картины украшали стены, за стеклами шкафов отражали блеск свечей фарфор и столовое серебро, но и здесь на всем лежал слой пыли, а гардины наглухо задернуты.
 Еда был вкусной, и путники с удовольствием приступили к трапезе. Хозяин ни до чего не дотронулся, однако показал себя радушным хозяином, развлекая гостей разными историями. Когда ужин подошел к концу, гроза стихла, но  в окна барабанил дождь. Граф пожелал гостям спокойной ночи, и слуга проводил их в приготовленные комнаты.
Эльза подошла к окну. За пеленой дождя ничего не было видно.
А в соседней спальне Генри сел в кресло, задумчиво глядя перед собой. Несмотря на усталость, ему не спалось. Мысли о Мей не давали покоя. Думая о том, что, возможно, он уже опоздал, юноша приходил в отчаяние.  Когда часы пробили полночь, он взял свечу и решил немного прогуляться. Выйдя за дверь, он увидел в коридоре Эльзу, которая прохаживалась, изучая фамильные портреты на стенах.
- Что, Эльза, и тебе не спиться? – Генри подошел к девушке.
- Да, что-то не могу уснуть. А вот тебе поспать не мешает, у тебя усталый вид. Не беспокойся, - она как будто читала его мысли. – Я чувствую, что мы еще не опоздали.
Они замолчали и в это время им послышались голоса из гостиной, расположенной неподалеку. Один принадлежал графу, но его собеседником явно был не Джильбер. Решив посмотреть, в чем дело, они приблизились к открытой двери комнаты:
- Этого не может быть! – Услышала Эльза взволнованный шепот Генри.
В кресле сидела молодая женщина, чей портрет висел над камином, только сейчас рама была пуста, а у ее ног – граф. Его лицо светилось радостью, а в глазах читалась такая любовь, что сомнений не осталось – перед ним была та, о ком он так горюет.
- Вот, значит, почему у графа так меняется настроение в течение дня, - рассуждала Эльза, когда они сидели с Генри в ее комнате. – Его жена умерла, но каким-то образом каждую ночь покидает свой портрет и возвращается к нему. Весь день он тоскует о ней, а вечером радуется предстоящей встрече. За эти часы он платит болью незаживающей раны.
Утром, когда они спустились завтракать, графа в столовой не оказалось. Прислуживавший им Джильбер пояснил:
- Господин граф никогда не выходит к завтраку.  Признаться, утром у него отвратительное настроение.
- В таком случае мы не будем надоедать графу своим прощанием. Передайте ему нашу благодарность за гостеприимство.
Джильбер проводил гостей до ворот. Пожелав им удачи, он задержался, провожая их взглядом.
Когда они обогнули замок и перешли по мосту небольшую речку, Эльза оглянулась. В окне мрачного замка виднелся силуэт человека, чье сердце оживало с наступлением ночи.

До Сонного города было уже недалеко. Дорога становилась шире, и им все чаще встречались деревни и хутора. Генри, чувствуя, что конец пути близок, не хотел нигде задерживаться. Если бы не Эльза, он, вероятно, преодолел оставшийся участок пути бегом. Но девушка убедила его, что тратить силы понапрасну не стоит. Они и так идут быстро.
К полудню впереди показались очертания Норнбери. Как будто для того, чтобы оправдать новое название города, погода испортилась, и небо затянуло облаками.
Большой и красивый город, в который они вошли через главные ворота, славный памятниками архитектуры, радующий глаз парками и фонтанами, словно уснул. Витрины магазинов и летние веранды кафе не были украшены, дома недавней постройки окрашены в темные цвета. Встречающиеся горожане были чем-то озабочены и, наверное, испытывали неприязнь к ярким краскам. Даже дети вели себя тихо: не бегали и не шалили.
Эльза и Генри остановились у кафе, пропуская карету. За столиками сидели несколько человек, молчаливо куривших или читавших газету. Из приоткрытых дверей не слышно было музыки.
- Да, печальная картина. Норнбери, похоже,  – самый нерадостный город на земле, - пробормотала Эльза.
-  Так было не всегда.
Друзья оглянулись на голос. У окошка первого этажа сидела древняя старуха, перебиравшая чечевицу в глиняной миске. Сморщенные губы запали внутрь беззубого рта, морщины разбегались паутиной, но когда она подняла голову, из-под сморщенных век, лишенных ресниц, сверкнули молодые глаза. Оглядев путешественников, она усмехнулась и вернулась к своему занятию, продолжив, однако, разговор:
- Просто вы не видели раньше нашего города. Это была настоящая столица. И месяца не проходило без праздников и карнавалов. Сюда приезжали лучшие  актеры и музыканты. Норнбери всегда славился учеными и поэтами, наука и искусства процветали в столице.
- Но что же тогда произошло? С чем связана столь резкая перемена?
- Все началось 10 лет назад, когда наши добрые король и королева погибли во время охоты, и  на престол взошла нынешняя королева, Грета II. Она была еще совсем ребенком, приняв власть в стране.
- Но раз ваша королева молода, в городе наоборот должно царить веселье, ведь молодость любит радость, - недоумевала Эльза.
- Мы не знаем в чем дело, – печально покачала головой старуха. – Никто не видит королеву. До нас доходят лишь ее новые указы. Запретили праздники и балы. Нашей королеве они не по нраву, так же как и яркие краски и громкая музыка. Не знаю, любит ли она вообще что-нибудь кроме…
- Кроме?..
 Эльза внимательно смотрела на старуху, та оглянулась по сторонам и наклонилась ближе:
- Я слышала, - почти шепотом продолжила она. - Что королева очень любит сказки.
- Но тот, кто любит сказки, не может быть жесток!
- Я не знаю. – Глаза старухи погрустнели. – Может, все дело в том, что королева во всем советуется с  Артфулом  – нашим первым министром. О, это ужасный человек!
Генри вздрогнул, услыхав имя своего врага, и хотел, было, спросить старуху, но та видно решила, что и так уже наболтала лишнего. Внезапно вскочив, с неожиданной в таком тщедушном существе подвижностью, она что-то заворчала и захлопнула окно.   
- Итак, наш противник обладает большой властью, к тому же добротой не отличается, а это значит – мы должны быть очень осторожны, иначе можем и сами попасть в беду и твоей невесте не помочь, - подводила итоги Эльза, пока они шли к дому Мей. – Кстати, Генри, тебя многие знают в городе?
- Нет. Конечно, родители Мей знают меня хорошо, но в Сонном городе я бывал только у них дома.
- Значит и сын Артфула тебя не знает?
- Нет.
- Отлично! Так как Мей под домашним арестом, значит, уже туда мы должны явиться в новом обличье, и не будем бояться, что кто-то нас разоблачит.
- В новом обличье? Что ты имеешь в виду?
- Подумай, Генри. Если Артфул хочет женить своего сына на Мей, то кто может помешать ему? У кого больше могущества, чем у первого министра?
- У королевы! – Воскликнул Генри. – Значит, мы должны попасть во дворец ее величества. Но как?
- Вот в том-то все и дело. Просто так во дворец нас никто не пустит. К тому же, если Артфул действительно имеет на королеву такое влияние, то одного разговора с ней будет недостаточно. Королева просто не станет нас слушать.
- И что же ты предлагаешь?
- Помнишь, что сказала старуха про слабость молодой королевы?
- Она любит сказки… Ну конечно же, - Генри даже остановился, - Кто как не ты, Эльза, умеет рассказывать интересные истории! Так кем же мы предстанем перед королевой?
- Я буду сказочницей, а ты моим секретарем. Вот только как сделать так, чтобы королева о нас узнала, я еще не придумала.
Так за разговором, они подошли  к дому невесты Генри. В это время послышался грохот копыт. Из-за поворота улицы вылетела роскошная  черная карета, богато инкрустированная золотом и запряженная четверкой вороных коней. Экипаж остановился у дома Мей, лакей соскочил с запяток и почтительно распахнул дверцу.
Из кареты вышел человек в черном бархатном костюме без всякой отделки. Изысканная простота одежды подчеркивала ощущение силы, исходившее от незнакомца. Короткие, отливавшие серебром волосы открывали высокий лоб, на котором залегла вертикальная складка, уголки красиво очерченного рта презрительно опущены. Неприятными были глаза – колючие, холодные как лед,  они пронизывали насквозь.
Мужчина скрылся в доме.
- Кто это, Генри? Ты его знаешь?
- Понятия не имею. Но видимо, это знатный человек.
Пока они решали, что делать – подождать, пока незнакомец уедет или сейчас войти в дом, - входная дверь открылась, и на улицу вышла старушка в темной шали и белом чепце. Ее добрые глаза лучились морщинками, а вид был очень печальным. Обогнув карету,  стараясь держаться подальше, она двигалась прямо навстречу Эльзе и Генри. Она шла с опущенной головой и, проходя мимо, даже не заметила их.
- Няня! – Окликнул Генри старушку.
 Та удивленно оглянулась.
- О, Генри! – Няня взволнованно ахнула и подсеменила ближе. На ее глазах блестели слезы. Старушка крепко обняла юношу и поцеловала его. – Как я рада, что ты приехал. Боже мой, как рада! Моя бедная девочка так тоскует, что просто сердце разрывается смотреть на нее, она все глаза выплакала, ожидая тебя. – Тут няня оглянулась в сторону кареты и зашептала. – Только тише, ради бога. Давайте отойдем подальше.
- Но чего ты боишься? Чья это карета?
- Нашего первого министра.
- Артфула?!
- Его, его. Он приехал за сыном, который каждый день теперь приходит к Мей, надеясь понравиться. Но только бедняжка и видеть его не желает, не принимает никакие подарки и даже не хочет с ним разговаривать, а он все равно ходит. Бедная моя малюточка, - опять заплакала старушка. – Она так любит тебя, Генри. Если ее заставят выйти замуж за Холсфуда, она умрет от горя.
Генри судорожно сжал кулаки и рванулся было к дому, но Эльза остановила его.
- Подожди, Генри! Так мы ничего не сможем сделать. На их стороне сила. Тут нужно действовать с умом. Нянюшка, - обратилась она к той, - а вы не слышали случайно, что говорил Артфул?
- Да, я слышала. Он сказал Холсфуду, чтобы тот ехал с ним, вроде у них там какие-то дела. Он сегодня очень сердит.
- А почему?
- Все из-за королевы. Я случайно слышала, как он сказал сыну, что она сильно не в духе – скучает.
- Ах, вот как! Это очень хорошо.
- Что же тут хорошего? – удивилась няня. – Кстати, как вас зовут, милая?
- Меня зовут Эльза, но сейчас вы представите нас совсем по-другому. Вы должны вернуться в дом и поговорить с родителями Мей так, чтобы никто не слышал. Они должны нам подыграть. Я – их знакомая, сказочница Элливия, а Генри – мой секретарь Гудвин. Мы приехали к ним ненадолго погостить. Понимаете? Только сделать это нужно быстро, пока Артфул еще там.
- Понимаю. – Старушка обрадовано рассмеялась сквозь слезы и поцеловала Эльзу. – Вы просто молодчина! Я побегу в дом, а вы подождите минут пять и входите.
С этими словами, она ушла.
- Генри, прошу тебя об одном - сдерживай себя! Я понимаю, как непросто тебе будет видеть Артфула и его сына, но если ты покажешь это, мы не сможем помочь Мей.
- Я постараюсь. Лучше я вообще буду помалкивать.
Они выждали пять минут и направились к дому. Эльза позвонила и, через несколько секунд, няня открыла дверь. В холле никого кроме нее не было, и старушка успела шепнуть:
- Все в порядке!
Когда они вошли в комнату, навстречу Эльзе поднялась очаровательная женщина.
- Элливия, дорогая, как я рада вас видеть! Надеюсь, вы погостите у нас подольше, чем в прошлый раз.
Она говорила громко и улыбалась, но глаза покраснели от слез, а на лбу пролегли морщинки. В кресле около окна сидел мужчина, также вставший их поприветствовать. Его приятное лицо было печальным.
- О да, Элливия для нас ваш визит большая честь.
В это время в комнату вошел Артфул с сыном, молодым человек с неприятным лицом. Он пристально посмотрел на незнакомцев, вопросительно приподняв бровь.
- Господин министр, - засуетилась госпожа Лирен, мать Мей, - позвольте представить вам мою подругу Элливию, знаменитую сказочницу, и ее секретаря.
- Сказочницу? – Взгляд первого министра стал заинтересованным. – Очень приятно, госпожа Элливия. Надолго вы прибыли в наш город?
- Я собираюсь немного погостить у Лирен. Может быть, несколько недель.
- В таком случае, у меня есть к вам предложение. Я могу представить вас ее величеству. Она любит разные истории, и вы могли бы показать ваш талант.
У Эльзы защемило сердце от радости. Пока все шло, как она задумала.
- О, это была бы для меня большая честь. Я надеюсь, что смогу порадовать королеву.
- В таком случае, не стоит откладывать. Через час я пришлю за вами карету.
Коротко кивнув, на что присутствующие ответили глубокими поклонами, министр вышел.
Эльза и Генри успели переодеться и выпить чаю, когда вошел слуга. Артфул прислал за ними свою карету. Они удобно устроились, и карета тронулась. Эльза в окно рассматривала улицы, по которым они двигались. Везде все то же: красивые здания, чистые улицы, гостеприимно раскрытые двери магазинов и кафе, но прохожих не много и двигаются все, не спеша, на лицах не заметишь улыбки.
Вскоре они подъехали к ограде королевского дворца. Не задерживая экипаж министра, распахнулись ворота, и карета въехала за чугунное ограждение забора на территорию огромного парка,  отделявшего королевский дом от города. Парк был красив и ухожен. Дорожки посыпаны белым песком, деревья причудливо подстрижены, на многочисленных клумбах покачивают головками георгины, розы, левкои, кристальной водой журчат фонтаны – а на дорожках, в беседках, на скамейках в тени деревьев – ни души.
Разворот кареты, и вот перед ними во всем великолепии предстал дворец. Большие окна делали его легким, как будто выточенным из слоновой кости. Величественно поднимались стены из белого мрамора, стройные колонны, замысловатые капители, многочисленные скульптуры заставляли восхищенно застыть перед гением мастера, создавшего это
Карета остановилась у парадного подъезда. Лакей распахнул дверцу, а на крыльце уже ждал другой слуга. Почтительно поклонившись, он произнес:
- Ее величество сейчас принимает послов, а после первый министр представит вас. Я провожу вас в комнату, где вы будете ждать аудиенции.
Гости вслед за лакеем вошли в огромный холл и последовали по многочисленным коридорам. Убранство комнат, зеркала, изящная отделка – все было подстать внешнему облику замка. Замысловатый узор паркета, искуснейшие картины, роспись потолков и стен, величественные статуи, драгоценные безделушки, украшавшие не менее великолепные столики и полки – все поражало и захватывало, но… Дух уныния, что они почувствовали в городе, не шел ни в какое сравнение с атмосферой, царившей в королевской резиденции. На уже расчистившемся небе ярко светило солнце, бросая на землю предзакатные лучи, а во дворце почти везде приспущены занавеси, в комнатах и коридорах – вечерние сумерки. Бесшумными призраками скользят слуги. Немногочисленные придворные, встретившиеся им на пути, молчаливы и печальны.
Когда Эльза и Генри остались вдвоем в уютной небольшой комнате, обставленной мебелью орехового дерева, юноша первым делом распахнул тяжелые портьеры.
- Удивительно, что может так угнетать молодую королеву, если в ее дворце царит такая печаль и тишина. – Недоумевала Эльза. – Даже фрейлины, которых мы встретили, молчат и не улыбнуться, а ведь фрейлины – самый болтливый народ. А их наряды, Генри, ты заметил? Шелк и парча, но сплошь темного цвета. Да, здесь что-то не так.
- О, меня сейчас это мало волнует. Я никак не могу придумать, как помочь Мей. – Генри взволнованно шагал по комнате взад-вперед. – Я с трудом сдержался, увидев нахальную рожу этого негодяя.
- Ты не прав, быть может, если мы узнаем, почему Норнберт стал Сонным городом, это поможет нам освободить Мей.
За дверью послышались шаги, и вошел лакей.
- Ее величество примет вас. Следуйте за мной.
Наконец, пройдя бесчисленную анфиладу комнат, они оказались перед дверьми приемного зала. Двери распахнулись, и они вошли. Зала была самой мрачной комнатой в замке, хоть и роскошно обставленной. Немного смягчали обстановку большие букеты белых роз и светло-голубых гиацинтов. Занавеси задернуты, и чтобы разогнать сумерки, на полу стояли огромные канделябры со множеством толстых свечей розового воска.
Послы уже откланивались. Придворные – все в темном – повернулись в сторону вновь вошедших. Артфул стоял справа от королевы.
И вот, Эльза и Генри оказались перед Гретой II. Королева была еще ребенком, лет 16. Она полулежала на высоких подушках в большом кресле. Узкое лицо ее было бледно, темные глаза лихорадочно блестели, каштановые локоны подняты, и высокий лоб охватывал королевский венец.
«Так вот, в чем дело!» - пронеслось в голове Эльзы.
Да, Грета II, могущественная королева, была просто больным ребенком. Никогда не отличавшаяся крепким здоровьем, она в один день потеряла обоих родителей, еще будучи малюткой лет шести, и это настолько потрясло ее, что около месяца венценосное дитя находилось на краю могилы. Она не умерла, но оказалась прикованной к постели. Более того, душа девочки была так измучена, что сначала она напоминала свою тень. Лежа целыми днями в роскошной постели, она оставалась абсолютно безучастной ко всему, что происходило вокруг. Ни роскошные игрушки, ни всевозможные развлечения, словом, никакие усилия придворных не могли заставить ребенка вернуться к жизни. Казалось немыслимым, как столь хрупкое создание может переживать такую боль. Но вот однажды, причины так и остались неведомыми, маленькая королева ожила. Нет, она не стала бегать и смеяться, она так и не поднялась с постели, но из глаз ушла отрешенность, и жизнь продолжилась.
Лишенная обычных радостей детства, королева росла слабой и молчаливой. Она не любила яркий свет и музыку – это вредило ее нервам. Словно, насмешка судьбы: быть королевой, в чьем подчинении сотни слуг и придворных, готовых удовлетворить самое причудливое желание и не в состоянии встать с постели, гулять, танцевать, веселиться.
Единственной радостью Греты оставались книги и цветы. Она глотала запоем тома из королевской библиотеки, переносясь в цветущий запретный для нее мир. В мечтах она улетала далеко от надоевших докторов, из роскошной спальни, как из опостылевшей тюрьмы.
Сказки особенно нравились ей тем, что в них возможно все, и можно даже помечтать, что суровый приговор врачей будет перечеркнут.
Она была лишь ребенком, к тому же больным. Властолюбивый Артфул смог получить огромное влияние на Грету. Слухами полнилось королевство: это Артфул убедил ее в том, что только он может ей помочь и лишь на него она может надеяться, он опутал ее паутиной лести и обмана, королева на все смотрит глазами первого министра. Это его идеей было запретить балы и маскарады, яркую одежду и громкую музыку. Артфул говорит  королеве, что подданные должны разделить с правительницей ее горе.  Он постоянно пугает ее интригами и заговорами, которые якобы плетутся вокруг, чтобы удержаться на своем посту, а королеву сделать подозрительной и жестокой. Но она была просто капризным и несчастным, однако, мечтательным ребенком.
Артфул наклонился к королеве.
- Позвольте представить вам, ваше величество, знаменитую сказочницу Элливию, посетившую наш город и выразившую желание порадовать нашу королеву интересными историями.
- Сказочницу? Я очень рада. – Утомленное лицо Греты оживилось. – Вы ведь останетесь у нас во дворце? Хотя бы ненадолго? Это было бы чудесно, мне ужасно скучно последнее время. – Королева сделала легкий жест. – Господа, вы можете идти. - Все придворные, кроме первого министра, с поклоном удалились. – Подойдите ближе.
Эльза приблизилась к королеве.
- У вас приятное лицо, вы мне нравитесь, - с простодушием избалованного ребенка призналась Грета.- Так вы согласны на мое предложение? Вам будут отведены покои недалеко от моих комнат и, естественно, приставлены слуги.
- Благодарю за оказанную честь, ваше величество. – Эльза поклонилась. – Я буду счастлива, если смогу немного развлечь вас.
- Чудесно. Господин министр, прошу вас, позаботьтесь лично об устройстве госпожи Элливии, тем более, что это ваша знакомая. – Артфул чуть склонил голову, и королева вновь повернулась к Эльзе. -  Я думаю, что уже сегодня вечером смогу вас послушать.
- Ваше величество, я осмелюсь просить о разрешении не отсылать из дворца моего секретаря Гудвина, - Генри низко поклонился. – Он нужен мне для работы.
- Что ж, пусть будет по-вашему. – Королева слегка нахмурилась, у нее был усталый вид. – Итак, вечером я пришлю за вами.
 И, чуть прикрыв глаза на поклон Эльзы и Генри, Грета дала понять, что аудиенция окончена.
- Ну вот, это уже первый шаг, - сказала Эльза, когда двери приемного зала закрылись за ними.

Когда пробило восемь часов, Эльзу вызвали к королеве. Она уже успела отдохнуть и собраться с мыслями.
Путь к королевской спальне проходил через такие же пустынные и темные коридоры и комнаты, что она видела раньше, но у самых покоев было заметно легкое оживление – Грета заканчивала ужин.
Эльза вошла в спальню как раз тогда, когда слуги убирали переносной столик. Девушка заметила, что изысканные и легкие кушанья почти не тронуты.
Маленькая королева терялась на фоне роскошной комнаты. Большая кровать красного дерева, чьи столбики были покрыты причудливой резьбой; на стенах искусные гобелены, изображающие сцены из истории королевства; напольные вазы с цветами и опять задернуты шторы. Но в отличие от приемного зала, здесь было не так темно. Огромная люстра на цепях свисала с потолка, заливая комнату светом десятков свечей.
Эльза склонилась в реверансе, и королева радостно улыбнулась ей.
- Я рада видеть вас. Оставьте нас одних, - слова сопровождались небрежным кивком с чисто королевским высокомерием.
Когда комната опустела, королева указала на кресло, придвинутое к кровати.
- Садитесь. Вы довольны тем, как вас устроили?
- О да, благодарю вас, ваше величество.
- Если что-нибудь нужно – прикажите слугам. Им велено исполнять любой ваш приказ. Естественно в разумных пределах. – Грета не смотрела на нее, и Эльза чуть нахмурилась. Видимо, несмотря на ласковый прием, королева не склонна была особо доверять ей. Такое поведение было бы несвойственно ребенку ее возраста, если бы эта маленькая ручка не держала скипетр.
Откинувшись на подушки, Грета смотрела на сказочницу.
- Вы будете еще и читать мне, - тихим голосом начала она. – Я устаю, если долго читаю. Но сначала, расскажите мне что-нибудь.
- О чем вы желаете услышать, ваше величество?
- Все равно. Начинайте.
Углы комнаты тонут в сумерках, цветы наполняют воздух пленительным ароматом, с древних гобеленов смотрят благородные рыцари и прекрасные дамы. Больная девочка с королевским венцом на бледном челе слушает сказочницу. Большие темные глаза широко раскрыты, но королева видит не свою спальню.
Волшебный мир эльфов и духов, сказочных существ, невероятных тайн и верной любви видит Грета. В бутонах цветов живут феи, к шумящим водопадам сходятся кентавры, пустыня хранит свои тайны. Ее душа больше не заключена в четырех стенах, она летит навстречу необъятному и прекрасному миру.

Эльза ушла от королевы около полуночи. В своей комнате она задула свечи и, прежде чем лечь, вышла на балкон. Как драгоценные бриллианты на темном ворсе неба блистали звезды. До полнолуния осталось немного, и потоки бледного света заливали королевский сад.
Эльза опустила глаза и увидела этажом ниже окна королевской спальни. Одно из них было распахнуто, и  в кресле, укрытая легкой шалью, сидела Грета. Даже отсюда было видно, как она бледна.

Королевский день наполнен множеством необходимых дел. Эльза присутствовала при утреннем туалете и завтраке Греты II. Маленькую королеву облачили в легкое светло-зеленое платье, густые волосы завили и подняли в прическу. На бархатной подушке фрейлина поднесла тонкий золотой венец и дверь распахнули перед первым министром и придворными.
За завтраком Грета слушала доклады и список необходимых мероприятий. До вечера день королевы расписан по минутам. А у Эльзы целый день свободен.
Войдя в комнату Генри, она застала его лихорадочно шагающим по комнате из угла в угол.
- Эльза, это невыносимо! Мою Мей вот-вот отдадут замуж поневоле, я, наконец, рядом, но ничем не могу ей помочь! Нужно срочно что-то предпринять.
- Но, Генри, милый, что же мы прямо сейчас можем сделать? Ты прекрасно знаешь, как тщательно ее охраняют, да и выбраться из города мы не сумеем. – Она усадила его в кресло, положила руки на плечи и, глядя в глаза, негромко добавила. – Поверь, я делаю все что могу. Нужно время, чтобы королева привыкла ко мне и начала доверять. Только тогда можно будет просить ее о помощи. И еще, ты должен держать себя в руках. Показывая свое отчаяние, ты рискуешь выдать нас.

Теплый солнечный день сменил тихий вечер. Эльза рядом с королевой. Грета прислонилась щекой к вышитой подушке, на ее губах легкая улыбка. Сказочница уводит ее за собой в тенистую рощу, на берег быстрой реки, где юная принцесса в окружении подруг слушает свирель пастуха; приоткрывает перед ней ставни домика, в котором Ганс дарит Гретхен букет нежно-алых роз;  подводит к краю пропасти, куда бросился король не пережив смерти любимой. На глазах Греты слезы – Элливия рассказывает ей о несбыточных мечтах, о первой любви, о разлуке, о рано оборвавшейся жизни.

Утром прекрасная погода. Утром королева встречает Эльзу улыбкой.
- Сегодня, милая сказочница, у меня больше времени. Врач предписал покой. Для развлечения послов затеяна охота, и придворные сопровождают их. Так что вы будете со мной весь день.
После завтрака Эльза садится в кресло и раскрывает книгу. Фрейлины располагаются в отдалении. Время летит незаметно.
За дверью слышатся торопливые шаги. Влетает слуга, его лицо испугано:
- Ваше величество, о ваше величество! Первый министр ранен на охоте…
- Что?! – Грета резко села на постели. В темных глазах плещется ужас. – Как это случилось? Что с ним?!
- Господин Артфул спасал молодого графа Лейстера, на него напал вепрь. Зверь так силен, ваше величество, боюсь первый министр уже…
Слуга не договорил. Королева побелела как снег и со слабым вскриком упала на подушки без памяти. Обморок был таким глубоким, что фрейлины долго не могли привести ее в чувство. Но вот веки девочки вздрогнули. Она открыла глаза и огляделась. По щекам хлынули слезы.
Этот ужас ей знаком. Опять все вокруг рушится, и земля уходит из-под ног. Так же, как много лет назад.
Она помнит эту боль. Это одиночество, несмотря на постоянно окружающих ее слуг и придворных. Их лица слились в одно. Их силуэты она не различала, так же как не различала день и ночь. Поэтому не знала, когда он пришел. Тот, кто обнял ее, так, что она перестала бояться, тот, кто нашел нужные слова, от которых она заплакала, наверное, впервые с тех пор, как ей осторожно, пряча глаза, сообщили о смерти родителей и о том, что она теперь королева. А пока она выливала свою боль на его плече, он поклялся, что до последней минуты будет рядом и защитит ее, что бы ни случилось. Но что же теперь? Когда и он ушел?
Грета рыдала, глотая слезы, так плачут маленькие дети над своими страхами, так плачут взрослые, когда в душе не хватает места отчаянию.
- О боже, боже! Что же мне теперь делать? Кто поможет мне?.. Это не должно было случиться… - Королева металась на роскошной кровати. – Как я буду одна?..
Эльза  подняла голову на шум в коридоре, куда двери остались открытыми. На несколько шагов опережая придворных, придерживая повязку на груди, торопливо шагал Артфул. Черный плащ крыльями развивался за спиной, на поясе кинжал.
Министр был так же бледен, как королева, но глаза его сверкали. Он почти подбежал к постели:
- Ваше величество!
Фрейлины расступились, и Грета увидела его. С губ сорвался радостный возглас.
- Вы живы? Боже мой, как я испугалась!
Артфул преклонил колено перед королевой. Эльза стояла рядом и видела, как гримаса боли на секунду исказила лицо царедворца. Но голос его, когда он заговорил, был ровен, а лицо излучало нежность:
- Простите, ваше величество. Это виноват слуга. Слухи опередили мое появление, а он сразу побежал докладывать. Уверяю вас, рана не опасна. Я по-прежнему ваш верный и преданный слуга.
- Друг, лучший друг, - Грета прикоснулась к пальцам Артфула и тот припал губами к руке королевы.
Артфул склонился перед королевой и вышел из комнаты в сопровождении придворных, оставив Грету в окружении фрейлин. Грета знаком отпустила всех и повернула к Эльзе утомленное, но радостное лицо.
- Как я рада, что все благополучно завершилось. Однако я очень устала. Оставьте меня и приходите вечером.
Эльза поклонилась и вышла.

Весь день из головы не шла утренняя сцена. Те чувства, что она прочитала на лице первого министра, не были притворными. Так смотреть может лишь тот, кто действительно любит. Она начинала менять свое отношение к Артфулу, но появившись вечером в спальне Греты, услышала то, что заставило ее забыть обо всем.
Когда сказочница вошла в комнату, первый министр заканчивал разговор:
 - .. И наконец, ваше величество, могу ли я просить вас?
- О чем угодно. – Грета была бледнее обычного, видно давало себя знать потрясение, пережитое несколько часов назад.
- Я уже имел честь докладывать вам о свадьбе моего сына. Может ли она состояться завтра утром?
- Да, конечно.
- Благодарю вас.
Министр поклонился и направился к выходу, по пути скользнув взглядом по лицу Эльзы. Та собрала все силы, чтобы не выдать отчаяния, которое охватило ее при этих словах.
По знаку королевы, Эльза села в уже знакомое кресло и взяла книгу, но не торопилась открыть ее. Мысли путались. Она не могла найти нужных слов. Грета заметила ее состояние.
- Что с вами, милая Элливия? Вы так растерянны. Что-то случилось?
Эльза поняла, что медлить больше нельзя.
 - Ваше величество. Я осмеливаюсь просить вашей защиты.
- Вам угрожают?
- Нет. Дело не во мне. Только что господин Артфул говорил вам о свадьбе. Но он не сказал о том, что девушка, которая должна завтра стать женой его сына, помолвлена с другим и не перестала любить его. Этот юноша здесь, во дворце. Вы видели его, это мой секретарь. Он в отчаянии, однако, бороться с первым министром ему не по силам. Я … я умоляю вас, ваше величество. – Эльза опустилась на колени. – Не дайте разлучить два любящих сердца. Не дайте погибнуть этим влюбленным.
Грета задумалась. Ее лицо было непроницаемо и понять, что она чувствует, было невозможно. Но вот, в глазах королевы блеснул огонек. Она улыбнулась.
- Милая Элливия, я сама не могу присутствовать на свадьбе, поэтому хочу, чтобы вы от меня передали невесте свадебный подарок.
- Но…
- Об остальном я позабочусь, – и королева отпустила ее.

- Генри, я прошу тебя, держи себя в руках, - Эльза уже в сотый раз повторяла это, пока карета ехала к Храму королей, где должна была состояться свадебная церемония.
- Эльза!.. – Его голос срывался на крик, но силой воли Генри заставлял себя сдерживаться. – Я ничего не понимаю. Скажи, что имела в виду королева, посылая нас сюда? Я еду на свадьбу Мей и должен смотреть, как она выйдет за другого? Черт возьми, этого не будет!
Вернувшись от Греты, Эльза не сомкнула глаз. Сжав голову ладонями, она сидела с ногами в кресле и тщетно пыталась понять смысл королевских слов. В конце концов, она решила не говорить ничего Генри до самого утра. Его горячность может все испортить, а на свои силы полагаться не приходиться. И с трудом успокоив его утром, она поняла всю правильность своего решения.
- Мне кажется, что королева нам поможет. Она не настолько коварна, чтобы сыграть с нами столь злую шутку. По крайней мере, ты точно увидишь Мей, ведь я везу ей королевский подарок, - Эльза погладила красивую деревянную шкатулку, лежащую у нее на коленях. – Иначе, нас могли бы и не впустить.
И вот карета остановилась, и они вышли к Храму – величественному зданию с цветными витражами в огромных окнах. Прибывающие со стороны моря первым делом видели его шпили, так как Храм располагался недалеко от порта и служил своеобразным маяком.
Свадебная процессия еще не показалась, но когда они вошли в зал, где должно было проходить венчание, уже яблоку негде было упасть. Генри едва сдерживался от волнения и  отчаяния. Эльза и сама с трудом сохраняла самообладание.
Наконец, по залу пронесся шепот, и в дверях показались Артфул с сыном. Все склонились перед первым министром, он же, не глядя ни на кого, прошел вперед, лишь на секунду задержав взгляд на Эльзе.
Через пять минут зазвучал орган, и все увидели Мей. Очаровательная девушка с большими голубыми глазами была бледна как атлас ее подвенечного платья. Слезы сверкающими алмазными каплями изредка падали на тонкие кружева. Она шла, опустив голову и ни на кого не глядя. Остановившись в нескольких шагах от Холфуда, она подняла голову. Внезапно в глазах девушки мелькнула решимость, лицо окаменело. Генри судорожно стиснул рукоятку кинжала. Но в это время от толпы придворных отделился невысокий кругленький человечек.
- Ее королевское величество Грета II, желает поздравить невесту и передать ей свадебный подарок, который доставила сюда придворная дама. Прошу вас, следуйте за мной. - Он подал руку удивленно смотрящей на него Мей и, дойдя до Эльзы, проговорил. – Я думаю, будет лучше отойти в комнату рядом, чтобы никто не помешал вам передать поздравление королевы.
Оказавшись на расстоянии вытянутой руки, Мей и Генри, казалось, не выдержат, и Эльза поторопилась увести их. В маленькой комнате с узким окном, куда привел их человечек, Она достала из футляра великолепное жемчужное ожерелье и застегнула его на шее Мей.
- Ты прекрасна! Такой прелестной невесты я еще не видела.
- Не говорите так! – Слезы хлынули по щекам девушки. – Я ненавижу эту красоту! Я хочу только одного - умереть…
- Ну, зачем же умирать?
Все трое оглянулись. Их провожатый хитро улыбался.
- Ее величество велели передать вам это письмо, - он протянул Эльзе конверт. – И показать кое-что.
С этими словами он подошел к стене и сделал какое-то неуловимое движение. Часть стены между двумя колоннами отодвинулась в сторону, открывая проход. Из открывшейся щели пахнуло холодом.
- Этому подземному ходу уже 300 лет. Идите осторожно, им давно не пользовались. – Человечек зажег свечи в канделябре, стоявшем на столе, и подал его Генри. – Торопитесь.
Повторять не пришлось. Быстро поблагодарив, друзья вошли в проход, и тут же стена за ними встала на место. Свечи позволяли видеть лишь на несколько шагов вперед. Они оказались в узком коридоре, облицованном со всех сторон каменными плитами.
Было холодно и тяжело дышать застоявшимся воздухом. Мей крепко держалась за руку Генри и старалась поднимать повыше шлейф, но на ее лице была написана решимость идти куда угодно, лишь бы подальше от Храма. Эльза торопливо следовала за ними, прижимая к груди письмо Греты.
Коридор то заворачивал вбок, то поднимался; то им приходилось спускаться по ступеням. Но, наконец, в дрожащем круге света показалась дверь. Рядом в стену была вделана пружина. Генри нажал ее, и  дверь с глухим скрежетом отъехала в сторону.
От  яркого света пришлось на минуту зажмуриться. Они оказались на небольшой безлюдной улице, выходящей в порт. Как только они вышли из подземного перехода, дверь закрылась, слившись с потрескавшейся стеной, тянущейся вдоль дороги. Теперь и они бы не смогли ее найти.
- Боже мой, наконец-то свободны! – Генри нежно прижал к себе Мей, спрятавшую лицо у него на груди, а Эльза вскрыла конверт.
«Дорогая Элливия!
Благодарю вас за то время, что мы провели вместе. Я никогда не забуду сказочницу, подарившую мне радость. Хоть в это и трудно поверить, но в моей комнате она редкая гостья. Я знаю, что такое любовь и потому помогаю вашим друзьям. Надеюсь, вам будет сопутствовать удача. В порту вас ждет корабль «Лирина». Его капитан обо всем знает, и отвезет вас, куда пожелаете. Будьте счастливы.
Грета».
- Как великодушна и добра королева! – воскликнула Мей.
- Да, на такое я и не смела надеяться. Но нам нужно спешить.
Генри повел их к пристани, и они быстро нашли нужное судно. Это был небольшой корабль, молодой черноглазый капитан которого встретил их с большим радушием и тут же приказал команде сниматься с якоря.
Провожая взглядом Сонный город, Эльза чувствовала, что в сердце ее борются радость и грусть.

В огромном зале, чьи украшенные картинами стены венчает высокий сводчатый потолок, на окнах задернуты тяжелые занавеси. Идет королевский совет. Министры один за другим читают доклады – гулкое эхо уходит под своды.
Слегка колеблется пламя свечей, бросая блики то на золотую отделку камзола министра, то на ожерелье статс-дамы, то на вычурную вазу с цветами. По правую руку королевы, как всегда Артфул. Он облокотился на высокую спинку кресла-кровати. Королева полулежит на бархатных подушках, чей темный ворс оттеняет белое кружево ее платья.
Яркими иголочками поблескивает корона на бледном челе. Грета II задумчиво смотрит перед собой. Печаль затаилась в глубине темных глаз. И куда уносятся ее мысли, не знает даже первый министр.

Ярко-синее небо безоблачно. Ветер надувает паруса корабля, и он легко скользит по водной глади. Генри и Мей неразлучны. Сидя на носу корабля, они держатся за руки  и болтают ни о чем. Этот милый вздор можно простить юным влюбленным, только что пережившим разлуку.
Эльза стоит у борта и смотрит в воду. Корабль вспарывает сине-зеленые волны, оставляя белые кудряшки пены. В глубине блестят серебристые стаи рыб, плавно скользит осьминог. Порой над водой выгибается спина дельфина – спутника кораблей. Он плавно выныривает из волны и уходит вниз, где медленно колышутся длинные водоросли и распускаются яркие морские цветы, в зарослях которых прячутся не менее красочные рыбы и раковины с опаловыми жемчужинами.
На душе у девушки спокойно. Они достигли своей цели, и путешествие завершается.
Наступил вечер, солнце превратило волны в  огненную лаву, но не успели появиться первые звезды, как, медленно поднимаясь от воды, корабль начал окутывать туман. Сначала сквозь его пелену можно было увидеть то гребень волны, то клочок неба, но вскоре вокруг была лишь млечная пелена, становившаяся в ночи серой, как шерсть фогита.
Генри с тревогой всматривался вперед, тщетно надеясь что-нибудь разглядеть. Мей встревожено посмотрела на Эльзу:
- Ведь нам ничего не угрожает, правда? К утру туман рассеется.
Эльза постаралась успокоить ее, но, взглянув на нахмуренное лицо капитана, сама не могла справиться с волнением. В любую минуту корабль мог сесть на мель или разбиться о подводные скалы. В тумане тонули все звуки. Казалось, что корабль еле движется в белой пелене. Отчаяние уже было совсем завладело Эльзой, когда в тумане показались более светлые пятна. Они приблизились, и туман начал рассеиваться – дорогу им показывали яркие огни. Еще немного – и полоса тумана осталась позади, а в ярком свете звезд и луны они увидели перед собой большой остров, на берегу которого, словно маяки, и горели те огни, что привели их.
Корабль подплывал все ближе, и уже отчетливо были видны строения – дома такие невесомые и хрупкие, будто в них жили духи. На берегу собрались люди, они оживленно обсуждали что-то – видимо внезапно появившийся из тумана корабль.
Капитан приказал бросить якорь и подошел к пассажирам.
- Желаете ли вы сойти на берег?
Эльза посмотрела на Мей. Ей было бы неплохо отдохнуть ночью на суше. Ведь все опасности уже позади и они могут не так торопиться.
- Я думаю, что это неплохая мысль. К тому же вряд ли до утра мы сможем двинуться дальше.
- В таком случае, я прикажу спустить лодку. Сам я останусь на корабле, мне необходимо проверить наш курс. Жду вас завтра утром.
Лодку спустили на воду, Генри сел на весла и через десять минут они уже вышли на берег.
Жители острова обступили их, а высокий статный мужчина заговорил первым:
- Мы рады приветствовать вас на нашем острове. Мои подданные удивлены и обрадованы, что вы смогли преодолеть туман, не разбившись о подводные рифы, окружающие наш остров. К сожалению, это практически никому не удается. Но теперь все позади и вы в безопасности. – Он ласково улыбался и его голос был так приятен, что хотелось слушать и слушать. – Меня зовут Ликаст. И как правитель Сингелии, я сделаю все, чтобы вам было хорошо на нашем острове.
- Благодарим вас, - Генри крепко держал Мей за руку, словно боясь, что их могут вновь разлучить. – Мы уже начали бояться, что не доплывем домой, но, к сожалению, не сможем долго пользоваться вашим гостеприимством. Корабль в порядке, и утром мы отправляемся в путь.
- О да, как будет угодно, - загадочно улыбнулся Ликаст. – А пока вы – наши гости, и мы постараемся вас развлечь.
Ликаст сделал приглашающий жест, и толпа островитян расступилась, давая дорогу. Все они приветливо улыбались. Пока путешественники шли следом за Ликастом в сопровождении остальных, они смогли осмотреться.
Остров тонул в зелени. Все здесь было необычным. Многочисленные дома не вытягивались в улицы, дороги не были вымощены камнями или плитами. В Сингелии не человек властвовал над природой, а она подчиняла страну своей фантазии. Дороги извивались, подчиняясь прихотливому ландшафту. Вместо парков и беседок – естественные гроты и лужайки. Царство зелени и цветов, страна вечного праздника. 
Но не только это было необыкновенно. И одежда, и дома, и даже кажется листья на деревьях – всех оттенков синего – от нежно-голубого до насыщенного цвета осеннего неба. Между тем Ликаст привел их на большую поляну. Неподалеку за деревьями виднелся дворец, а прямо на траве были накрыты столы. Правитель усадил гостей на почетные места, и веселье началось. Изысканные блюда поражали своей нежностью и необыкновенным вкусом, однако невозможно было понять - из чего они приготовлены. Таких фруктов и плодов они никогда не пробовали. А напиток, который здесь подавали вместо вина, заставлял забыть все тревоги и горести.
Эльза с интересом рассматривала жителей острова и с удивлением обнаружила, что за столами сидят только молодые люди, да и пока они шли сюда, им не повстречался ни один старик или ребенок. Юноши и девушки были очень красивы. Голубые и синие одежды их были украшены изображениями невиданных животных и птиц, чудесные украшения у многих сочетались с пышными венками из белых цветов, наподобие лилий, с тонким ароматом. У всех на губах играла улыбка, за столом не было ни одного грустного или усталого человека.
- Нравиться ли вам в нашей стране? – промолвил Ликаст, обращаясь к Эльзе, сидевшей справа от него.
- Здесь чудесно! Повсюду веселье и смех.
- Страна вечной юности – так называют наш остров.
Заиграла музыка. Островитяне закружились в легком танце. Включились в хоровод и гости. На сердце было легко и радостно. Куда-то исчезли все тревоги и волнения. Жизнь так прекрасна! В небе гаснут последние звезды, загорается огнями роса на листве в отблесках зари, с запада дует легкий ветер – ночь закончилась, но это не конец праздника. Наступает новый день, который принесет с собой веселье и танцы, еще один день беззаботной и легкой жизни.
- Туман еще кольцом окружает остров, - говорит им Ликаст. – Плыть опасно. Что вас торопит? Мы рады принимать вас у себя.
И они остаются, чувствуя в душе лишь радость оттого, что не надо никуда плыть с этого прекрасного острова, где ночь плавно перетекает в день, не меняя тона в веселье.
С рассветом они направились во дворец для короткого освежающего сна. Построенный из легкого белого камня, облицованный цветной мозаикой, сверкающий блеском больших окон – он кажется созданным морским прибоем. Из просторного холла, отделанного голубыми и зелеными плитками – вверх по широкой лестнице, по коридору мимо мраморных статуй в нишах – и вот Эльза в своей комнате. Ажурная мебель, тонкие занавески колышутся от утреннего ветерка, цветы в вазах благоухают. Постель манит ко сну.
Но долго спать не хочется, да и не нужно, здесь даже короткий сон освежает. Эльза уже на ногах. Она выскальзывает в коридор и встречает Генри и Мей. Они в таких же голубых одеждах, что и Эльза нашла у своей кровати. Спустившись вниз, в просторную столовую, они нашли Ликаста в окружении юношей и девушек за поздним завтраком.
- А вот и наши гости, - девушка с голубым цветком в волосах показалась Генри знакомой. Наверное, с ней он танцевал вчера вечером.
- Как вам спалось? – Ликаст вновь усаживает Эльзу около себя.
- Чудесно. Какой прекрасный день!
- Да, сегодня невозможно сидеть дома. Друзья! Отправляемся к водопаду.
С веселыми возгласами вся компания выбегает из дворца. Легкие белые колесницы, в которые впряжены грифоны с серебристым оперением, уже ждут у крыльца. Правитель помогает Эльзе подняться, и они взмывают над землей. Внизу пролетают лужайки, река и лес и, наконец, впереди слышится шум. 
Воды реки здесь падают вниз, образуя бурлящий водоворот между камнями. Брызги осыпают цветы, густым ковром рассыпавшиеся у водопада. Колесницы опустились, и все высыпали на лужайку.
Мей была очарована прелестью открывшейся перед ней картины. Нарвав белых и фиолетовых цветов, она стала плести венок.
- Прекрасное сочетание. – Мей оглянулась. Рядом стоял юноша, глядя на нее ясными серыми глазами. – У нас венок из таких цветов называют «новая любовь».
- Хочешь, я подарю его тебе? – Мей сказала это не задумываясь, и неожиданно для себя самой.
Она надела венок на голову юноши и улыбнулась Генри, который вместе с темноволосой девушкой стоял на большом камне рядом с водопадом.

Эльза сидела у корней  раскидистого дуба  и вместе с другими слушала Ликаста, который, опершись о ствол,  рассказывал им о давних временах. Эльза и сама была прекрасной рассказчицей, но правитель Сингелии - настоящий волшебник. Плавно разворачивались перед завороженными слушателями картины древних битв и королевств, истории любви и ненависти. Все это проплывало над их головами, как легкие белые облака в летнем небе.
В душе Эльзы царил покой. Она слушала и чувствовала, как ласково касается ее кожи теплый ветер, и ей казалось, что мысли ее так же легки.

И вот садящееся солнце огненными бликами окрашивает верхушки деревьев. В лесу около дворца музыка и веселый говор. Пары кружатся по траве, мелькают между деревьями. Мей, задорно смеясь, убегает от Генри: она то спрячется, то подпустит его ближе. Ветер гнет траву, зажигаются огни.
Ночь приходит на смену вечеру, неся радости бесед в залах дворца, на открытых верандах, кружение хороводов в лучах луны.
Гаснут звезды, и вновь рассвет. День идет за днем. Так легко и беззаботно, когда ты молод. Все приносит радость. Утром солнце заливает комнаты и лестницы дворца, ветер шевелит занавеси в комнате Эльзы, день безоблачен, яркие цветы раскрыли головки, легкие мостики изогнулись над ручьями, вода которых скрывает больших серебристых рыб, темные аллеи манят своей прохладой, а ночью поют соловьи и вокруг тебя за столом только молодые счастливые лица. День за днем.

Вечером в зале дворца Эльза рядом с Ликастом. Подняв чашу, он обращается к ней:
- Мир весел  и прекрасен, пока ты молод, и в нашей стране нет места грусти и скуке.
- Да, - Эльза заговорила о том, что заметила в первый же день. – Здесь лишь молодые люди, но…
- «Но» не будет, - Ликаст оглядел собравшихся. – Вам пора узнать, что жители нашей страны будут молоды и веселы всегда. И эту радость вечной молодости мы готовы разделить с вами. Вы выпьете сегодня вечером нектар юности, и больше горе не войдет в вашу жизнь.
Эльза посмотрела на Мей и Генри. Их лица спокойны и радостны. Вечер клонится к ночи, скоро будет пир. Она вышла на балкон и услышала за спиной легкие шаги.
- Сегодня не обычная ночь. – Ликаст поднес ее руку к губам. – Ты рада?
- Да. – Эльза улыбнулась. – Но я  раньше никогда не слышала о Сингелии, ни в одной книге не читала о нектаре юности. Это странно.
- Наш остров окружен туманами, и редкий корабль может миновать их. Те же, кто остается жив, уже не покидает остров. Все находят здесь то, что нужно. – Он заглянул в ее глаза. – Сегодня ты наденешь коралловый венец, а Сингелия обретет правительницу. – Эльза ответила улыбкой.

Свежесть ночи манила на прогулку. Эльза шла по тропинке к морю, когда лес расступился, и перед девушкой открылась прекрасная поляна. Кусты диких роз окружали ее, далеко внизу, шумел прибой. В темном небе ярко сиял диск луны.
«Красиво» - пронеслось в голове Эльзы, не затронув ничего в ее душе. Там тишина и покой. Девушка села на траву. Ее лицо безмятежно, взгляд скользит по ветвям роз и траве.
Что-то неудобно впилось в ногу. Она опустила руку в карман и вытащила какой-то блестящий предмет. Утром она заметила его  на полу своей комнаты, около стула и положила в карман, чтобы потом рассмотреть. Повертев в руках, она открыла крышечку и в блеснувшем окошке увидела чье-то лицо. Кто это? Глаза такие холодные, но знакомые. Вдруг все вокруг поплыло, в груди не хватало воздуха. Сердце больно сжалось, а затем бешено застучало. Она растерянно оглядывалась. «Почему же мы до сих пор здесь? Ведь мы торопились домой. А корабль?»
С глаз как будто спала пелена, краски стали ярче, а звуки громче.
- Вот она вечная юность, вечная жизнь! Боже мой!
Она вскочила и побежала обратно во дворец. На бегу в ее голове проносились картины и ощущения последних дней. Никаких эмоций, никаких мыслей, только покой и беззаботность. Все течет само собой. Она вспомнила лица жителей острова – молодые и счастливые, а в глазах – пустота. Померещилась чаша с нектаром, отнимающая жизнь и дающая взамен существование статуи или драгоценного камня.
Она нашла Мей и Генри в гроте, слушающими песню девушки, на лице которой не было ничего кроме равнодушия. Незаметно она увела друзей за собой, к лесу, подальше от чужих глаз, открыла зеркало и торопливо заговорила:
- Мы должны бежать. Это не вечная жизнь – это застывшая смерть! Без горя не бывает и радости. Только каменное сердце может не испытывать никаких чувств. Корабль ждет нас!
Они торопливо бежали к берегу. В свете луны корабль темным силуэтом снастей чернел впереди. Лодка ждала на берегу. Пока Генри греб от острова, свежий морской ветер окончательно согнал морок с их душ, и они уже с ужасом поглядывали в сторону острова.
Капитан не задал ни одного вопроса, приказав матросам быстро поднять паруса. Ветер помог и еще раз – разогнав белую пелену. И вот остров вечной жизни, окруженный туманом, таким же холодным  и равнодушным, как сердца жителей Сингелии, остался позади, и ровное бескрайнее море несет перед ними свои волны.

Первые дни осени. Солнце еще греет, но по утрам на поле падает холодная роса. В чистом, как горный хрусталь, воздухе пролетают тонкие нити паутины. Золото уже тронуло листья деревьев, и распустились последние цветы.
По стеклу мягко постукивает ветка дерева. В камине с утра догорают угли и в комнате тепло. Белая скатерть манит присесть к столу. В чашках дымиться крепкий чай, в вазочках влажно переливается варенье. Отдавая дань осени, салфетки расшиты разноцветными листьями.
Глобо довольно щурится. Что может быть лучше душистого чая в хорошей компании. С утра он уже поработал и теперь можно со спокойной совестью отдохнуть.
- Как идет подготовка к зиме?
- Все в порядке, Эльза. Ты же знаешь, как трудолюбивы и дисциплинированы гномы.
- О, в вас я не сомневаюсь. Если даже завтра выпадет снег, я уверена, любой из вас спокойно сядет у камелька с трубкой, не переживая по поводу морозов.
- Если лесной братии понадобиться, мы, конечно же, придем на помощь. – Глобо наложил себе вишневого варенья. – Но там тоже свои сложности. У всякого ведь свой нрав. Уф! Что-то у тебя жарковато. Не рано ли топить камин?
- По утрам уже холодно.
Эльза подошла к окну и распахнула створки. Дорожка вьется к лесу, изредка по ветру пролетит желтый листок. На опушке, у корней могучего вяза, Мей и Генри. Его голова на коленях любимой, пальцы их рук переплетены, и, глядя в высокое небо, он, наверное, говорит ей…
О чем? Тссс…


Рецензии