Безумный Макс

           Мел Гибсон считает себя счастливчиком – в этой жизни у него есть все, о чем он когда –либо мечта – прекрасная жена, семеро детей и любимая работа. А что до неприятностей и испытаний, которые ему нет-нет, да и подсовывает жизнь – за это он тоже не устает благодарить Господа. Только трудности закаляют дух и укрепляют веру – что-что, а это он и его крошка Робин знают как никто другой…

     Блудный сын
     Мел крадучись, чтобы не разбудить задремавшую консьержку,  проскользнул в парадную. Он опять перебрал, но на то - Гибсон готов был побиться об заклад -сегодня  у него были веские причины:  Дебора, девушка, с которой вот уже полтора года он состоял в интимной связи, устроила ему омерзительную сцену, требуя  назвать точную дату их свадьбы.
     - Сколько можно ходить вокруг да около! – кричала она, не заботясь о том, что их слышат.
     - Понимаешь ли, Дебора… - он никак не мог решиться на правду. Что и говорить, на подмостках театра и на киноплощадках роль героя-любовника давалась ему намного легче.    Мел набрал полную грудь воздуха и выпалил: – Я не могу на тебе жениться, ведь ты  не девственница!
     У Деборы округлились глаза, она открыла рот, глотая воздух, не в силах произнести ни слова. Придя в себя, девушка набросилась на него с кулаками.
     - Мерзавец! Какой же ты мерзавец! Ведь это ты соблазнил меня, затащив в свою грязную постель… - она рыдала в голос, но ее слезы совершенно не трогали Мела.  В эту минуту мысли молодого мужчины были заняты лишь одним: как  бы побыстрее  оказаться в «Бешенной лошади», чтобы как следует отметить завершение затянувшегося романа…
     - Да, Мел, погулял ты на славу, - он старался идти ровно, припоминая, сколько рюмок пропустил за вечер и тут услышал за спиной скрипучий со сна голос консьержки:
      - Господин Гибсон, у вас гости.
     Мел не огладываясь, кивнул  и решительно распахнул дверь холостяцкой студии, но, переступив порог, замер на месте: в нос ударил с детства знакомый запах одеколона.
     - Отец? – едва слышно произнес он.
     В кресле, держа на коленях раскрытую Библию сидел старик Хаттон, в ногах у него валялись газетные вырезки, свидетельствующие о «подвигах»  Мела. 
     Завидев сына, он медленно поднялся. Мел попятился: он прекрасно знал крутой нрав отца, способного даже сейчас надрать повзрослевшему сыну задницу.
Хаттон склонил голову, словно в любой момент готов был ринуться в бой.
     - Ты забыл, наверное, что Матерь Божья была благосклонна к нашей семье, забыл, как я с поломанным позвоночником, обреченный на всю жизнь остаться инвалидом, лежал в больнице, а ты с братьями и сестрами голодал, - он испепелял сына взглядом. - Но Господь проявил милость и послал мне не только выздоровление, но и лотерейный выигрыш, после чего надоумил из Штатов вернуться в Австралию…
    Мел после каждой фразы, не произнося ни слова, согласно кивал. Если бы отец замолчал, он без труда продолжил бы старую  проповедь старика. После свалившихся на семью двадцати пяти тысяч долларов, у главы семейства в голове словно перемкнуло, и он превратился в рьяного верующего, требуя от детей знания Нового Завета и христианской покорности.
     - Когда ты подался в актеры, я благословил тебя служить там, куда призвал Бог, - продолжил отец. -  Но вижу,  дела плохи: блуд сжирает тебя, поэтому, дорогой сын, даю тебе ровно полгода. За этот срок ты должен найти жену, иначе подчинишься моему выбору.
     Хаттон подхватил выгоревший от времени плащ и, вместо прощания, пробурчал на ходу:
     - Пожалуй, на последнюю электричку еще успею…

     Невеста по объявлению
     Наутро, поднявшись с больной головой, Мел принялся обдумывать слова отца:
     - С него может статься, подберет какое-нибудь чудовище, и придется жениться - не идти же против отцовской воли…
И с особым рвением принялся изучать телефонный справочник, в поисках брачного агентства, расположенного неподалеку.
     Секретарь в агентстве сразу узнала его:
     - О-о-о! Какие люди! Безумный Макс тоже хочет жениться? – кокетливо спросила она, дав понять, что фильм, принесший популярность начинающему киноактеру, не обошел и ее внимания.  Но, прочитав текст объявления, наспех написанный Мелом, опешила: «Познакомлюсь с девушкой из небогатой семьи, принадлежащей к римско-католической церкви, противницей контроля за рождаемостью. Обязательное требование – девственность», - повторила она вслух.
     - Все верно, - сухо произнес Мел, не расположенный продолжать беседу. – Телефон указан…
     Ему позвонили через неделю, продиктовав с десяток имен девушек. Мел,  старательно записав каждое из них, озадаченно почесал в затылке.
     - Ну и, с кого начнем, - спросил он себя, тут же решив, в первую очередь встретиться с девушкой, завершающей список, - иначе до конца мне никогда не дойти, - хмыкнул он, довольный собой. – Итак, Робин Мур. Звучит не плохо, - констатировал Мел, словно косточку перекатывая во рту,  повторяя имя девушки.
      Он назначил ей встречу все в той же «Бешенной лошади», ожидая, что прокуренный бар с шумными завсегдатаями смутит девушку, позволив ему сразу же взять реванш.  Стоило Робин появиться на пороге, Мел сразу понял, что это она. Худенькая, словно подросток, с острыми, как у птички, чертами лица  Робин остановилась на пороге, растерянно озираясь вокруг.
     - Эй! – окликнул ее Гибсон, приветливо размахивая руками.
     Мур заулыбалась и решительно  направилась к нему.
     - Привет! – она явно хорохорилась, стараясь скрыть смущение.
     Мел неожиданно тоже смутился.
     - Привет! – в тон девушки ответил он и замолчал, не зная, о чем говорить дальше.
     - Я работаю техником  в стоматологической клинике, - первой заговорила она. – А ты?
     Мел опешил, готовый возмутиться: не узнать его, блистательно сыгравшего безумного Макса! – это было слишком. Но, взяв себя в руки, представился:
     - Мел Гибсон, актер, - и, не сдержавшись, добавил, - уже достаточно знаменитый актер! Дай мне, крошка, время и мое имя будут знать во всем мире!

     Самая прекрасная девственница
     Робин с интересом посмотрела на Мела, и усмехнулась:
     - Похоже, я перепутала объявления, ты мне не подходишь, - и поднялась, собираясь уйти.
     - Как это? -  Мел разозлился, понимая, что в эту минуту выглядит полным идиотом, но задетое самолюбие заставляло его  забыть о приличии, - мы едва познакомились, а ты уже хочешь уйти. Подожди, - и он схватил ее за руку, пытаясь удержать.
     Девушка склонилась к нему, и, не отрывая взгляд, словно гипнотизируя, сдавленным голосом произнесла:
     - Ты не можешь дать мне то, о чем я мечтаю: мне нужен обычный дом – теплый и уютный, с запахом ванильного печенья, с шумными веселыми детьми и сильным надежным мужчиной. А ты… - она запнулась.
     - Продолжай, - потребовал Мел.
     - Тебе нужны зеркала, чтобы любоваться своим отражением, своей славой   и признанием. Мне это не интересно – я не смотрю телевизор, не хожу в кино – мы с тобой, похоже, сделаны из разного теста. – И, не делая паузы, потребовала, - Отпусти, мне больно, - и потянула руку, пытаясь освободиться.
    - Прости,  забылся, - извинился мужчина, судорожно соображая, как удержать столь необычную девушку. Он готов был в эту минуту поклясться – именно  о такой он мечтал, рисуя в воображении образ будущей супруги.
    - Если ты воистину христианка, то должна знать, что спасенье грешника - в любви. Не лишай меня шанса, стань моим горизонтом, к которому я буду стремиться, стань для меня  эталоном, чтобы я знал меру этого мира… 
    Щеки у Робин стали пунцовыми. Ее душа терзалась, не зная, какое решение принять: голубоглазый красавчик, пытавшийся обольстить ее правильными словами, действительно нуждался  в помощи, но девушке было страшно. Страшно, что бросившись выручать его, она не справится и жертва, которую от нее ждут, будет напрасной.
Мел не торопил Робин, мысленно вознося молитву к Богу. Он просил Господа простить его, заблудившегося в соблазнах большого города, просил  дать шанс встать на путь истинный. «Мне нужна эта девушка, в ее силах помочь мне!» - повторял он.
     - Робин, послушай, конечно же, я не святоша и я не обещаю тебе сладкой жизни, но я буду стараться. Ты мне нравишься, веришь? – торопливо говорил он.
     Девушка испуганно смотрела на него:
     - Мел, прости, но мне надо подумать. Дай мне неделю…
    Но не прошло и трех дней, как она первой набрала его телефонный номер.
     - Гибсон, - нерешительно обратилась к нему Робин. – Я посмотрела фильм и почитала о тебе в газетах.
     Мел подскочил с кресла, с ужасом представив, что теперь она о нем думает. «Мистер прекрасный зад» – вот кто он такой, судя по писанине ненавистных ему журналистов. Это они растрезвонили, что восходящей звезде Мелу Гибсону готовы платить тройные гонорары, лишь бы он согласился обнажить свои ягодицы.
    - Черт, черт, черт! – прикрыв трубку, повторял он, с напряжением ожидая, что скажет Робин. А она, выдержав паузу, продолжила:
    - Мне не нравится, что ты снимаешься полуголым. Но если без этого не обойтись, я постараюсь относиться к этому философски…  Тебе не кажется, что нам стоило бы побольше узнать друг о друге?
    - Ееес! -  крикнул Мел, подпрыгнув  к самому потолку.
    А через полгода он представил ее старику Хаттону, шепнув отцу на ухо:
    - Прекрасней девственницы в Австралии нет!

     «Красавчик» Мел
    Мел Гибсон  ворочался на широком супружеском ложе.  Он и не слышал, как Робин поднялась. Впрочем, она – ранняя птичка. Ей всегда нравилось вставать рано, чтобы сомой собрать детей в школу, поболтать с ними во время завтрака.
    Он с нежностью думал о жене, в который раз благодаря небеса за то, что тогда, двадцать пять лет назад, в день их знакомства, не позволил Робин просто так уйти.
     «Тут Мел, что не говори, тебе повезло!» - буркнул он и поморщился – голова после вчерашней попойки раскалывалась.
     - Папа! - в спальню заглянул младший сын, - на улице журналисты, они тебя спрашивают…
    - Что? – взревел Гибсон. – Эти стервятники посмели притащиться к моему дому. -
И накинув халат, он ринулся к выходу.
     У входной двери, сбившись стайкой, стояло несколько девушек и парней.
    - Мел, привет! – услышал он, едва переступив порог. Защелкали объективы фотоокамер, замигали вспышки. – Как тебе новость, что ты стал самым сексуальным мужчиной года!
    - Вон отсюда, бесьи дети, - орал на журналистскую братия знаменитый Мел Гибсон. – Если еще раз приблизитесь к моему дому на пушечный выстрел, я спущу с вас три шкуры, - пригрозил он, в ярости замахнувшись на ближайшего оператора ногой.  Шлепанец Мела, сорвавшись, пролетел с полметра, насмешив репортеров – они были довольны выполненной работой – на завтра красавчик Гибсон предстанет перед поклонниками во всей своей «красе» - не бритый и помятый.
    - Бешенные псы, ненавижу, - бубнил он захлопнув за собой дверь. – Робин, - во весь голос позвал он жену. Уже полдень, а он ее до сих пор не видел.
В холле, собираясь уходить, торопливо оглядывала себя в зеркало Хана - его старшая дочь.    Он чмокнул ее в щеку, не придумав ничего лучшего, как произнести свою заезженную шутку:
    - Ох, чует мое сердце, скоро вы сделаете из меня дедушку.
    Ханна промолчала, стараясь не смотреть на отца.  Но он этого даже не заметил, поинтересовался:
    - Мать не видела?
    - Она в Святом Меле, - так в семье называли часовенку, установленную во внутреннем дворике их огромной, но достаточно скромной виллы.
- Робин, дорогая! – позвал Мел супругу, но, переступив порог часовни, так и застыл на месте. Его любимая крошка Мур, подарившая ему семерых чудных детишек, лежала навзничь перед алтарем.
    Вместе в печали и в радости
    - Что? Что с тобой! – в панике принялся теребить жену Мел.
    - Оставь меня! Я не хочу жить…
    Мел ползал вокруг жены на коленях, целуя ее бледное лица, тонкие изящные руки.
    - Милая, клянусь, это было в последний раз, с Зеленым Змием покончено навсегда, он побежден, - в который раз убеждал он Робин. Но она от этих слов лишь усмехнулась.
    - Мел, когда же ты поймешь, что ты не есть центр вселенной!
    Но Гибсону сейчас было наплевать, о чем говорит Робин, главное, что она говорит.
    - Милая, позволь, я перенесу тебя в спальню, - и, не дожидаясь ответа, он подхватил хрупкое тело жены и как драгоценную ношу, бережно понес в дом.
    Она обхватила руками его шею, уткнулась в плечо и тихо заплакала.
    - Я упустила Энрико, - причитала она.
    Но Мел не вникая в ее слова, успокаивая:
    - Потом, дорогая, потом, - и лишь уложив Робин в постель, поинтересовался, - так что опять натворил это негодник. – Энрико как две капли воды походил на Мела и из шести сыновей Гибсонов доставлял родителем больше всего хлопот.
    - Я не хотела говорить тебе, чтобы не отвлекать от работы, надеялась, что мы справимся сами.
    - Так что, черт возьми, случилось? - заводился Мел.
    - Наркотики. Он сейчас в клинике…
    - Твою мать! – выругался Гибсон, и бросился собирать с пола разбросанные с вечера вещи.
    - Не надо, - остановила его Робин, - он не хочет тебя видеть. К нему поехала Ханна. –     Мел, я не знаю, что делать, я устала и хочу умереть…
     -Ну-ну-ну, - словно маленькую девочку, он принялся гладить Робин по голове. – Это дерьмовая ситуация, но в нашей жизни бывали и хуже, не так ли милая… - напомнил он ей время, когда сам только и говорил, что о самоубийстве. А чего стоило им пережить публичный скандал, связанный с его, якобы, внебрачной дочерью, лечение Мела от алкоголизма…  - Но мы все выдержим Бог не оставит нас, а беда сплотит. Ведь мы – Гибсоны.
    - Я обожаю тебя, - улыбнулась Робин, подумав, что за все годы, что они вместе, в их жизни действительно было всякое, но если бы Создатель спросил ее, об этом ли она мечтала, идя под венец, она, не задумываясь ни на минуту, ответила бы утвердительно.  Легкого пути она никогда не искала, а неприятности лишь укрепляли их с Мелом дух и веру.