Лёшка и волки
Дед Кузьма ввалился в хату, принеся с собой студеного воздуха. В тулупе до пят из овчины, да в валенках Кузьма походил на сказочного лесовика. Лешка видел такого лесовика во сне. Сладко спится зимой на русской печи. И сны снятся сказочные. Вот давеча приснилось Лешке, будто катит он по лесу на больших санях. Едут сани сами. Ни лошади, ни скотины не впряжено, а сани скрипят по морозному снегу. Рокочут сани, поросль да елочки полозьями подминают. И едут без дороги. Так во сне бывает, что вначале - сани, моргнул - сани в танк обратились. Не так сон предсказал судьбу Лешкину - не стал Алексей танкистом. Но это потом. А пока - мчит Лешка напрямик... Вдруг навстречу из ельника появляется Дед-лесовик...
- Алёшка, слышишь, ядрена-бадрена, хватит спать, рассвело уже. Пойдем волка искать.
- Да какого волка, деда?
- Вставай, лентяй, волка вороны склюют.
- Деда-а,- тянет, позевывая мальчуган,- ну, где мы с тобой волка найдем? Сам же вчера сказал, что все замело вокруг...
- Ишь ядрена-бадрена, а я думал, что ты спишь уже давеча...Ах, хитрый-митрий - умер, а глядит...Вставай, одевайся, да валенки мамкины напяль, пока теплые еще,- мать уже успела подоить корову, а теперь хлопотала у печи...
У Алёшки не было своих валенок, нога росла быстро - на каждую зиму не наваляешься, потому сельские детишки выскакивали на мороз в обуви старших.
Лёшка был единственным ребенком, выжившим в голодное лихолетье. Четыре младшие сестренки не пережили голод. Так и не понял Лёшка из недоговорок материнских, куда пропали сестренки. А потом и вовсе позабыл, мал был, когда похоронили одну сестренку, а куда пропали еще три, - не на Лешкины уши та правда была рассчитана. Так и прожил Алексей всю жизнь с догадками по этому поводу. Страшное время было.
- Помнишь, небось, как сказывал я вчерась о том, что овцы в овине шугаются. Будто кто
их тревожит по ночам. А ведь сакман скоро, негоже овцам на сносях-то шарахаться по овину. Неровен час, выкинут, опростаются раньше срока...- дед Кузьма неторопливо вел свой монолог, скручивая "козью ногу"...
А рассказать деду было что. Чем лютее зима, тем ближе природа к человеку. Вместе выживать сподручнее. Вот и в этом году так. Снегу намело с избытком. Услышал Кузьма шум в овине, вышел из хаты, да покричал в небо звездное. А утром обнаружил старик следы волчьи. Цепочкой тянулись эти следы от балки, потом огородом к стенке овина. А у овина словно часовой прохаживался туда и обратно - снег уплотнен, наледь от тепла лап образовалась, долго маршировали серые.
Решил дед Кузьма засаду устроить. Взял вилы, да и затаился в овине на следующий вечер. Овцы, ободренные присутствием человека, вели себя тихо. Тепло в сарае от дыхания животных, дед и прикорнул. Разбудил его шум - это овцы шарахнулись к нему из дальнего угла. Квадратик отдушины в стене овина выделялся светлым пятном - это из-за лунного света. Тут услышал дед шаги по крыше. Волк перебежал к противоположному углу и стал прыгать, создавая шум. Овцы метнулись, напуганные. Хитер зверь. И ведь как догадался-то? Расчет волка был прост и гениален - овцы, напуганные шумом попеременно из разных углов, начинали беспорядочно метаться, в конце концов выбивали дверь...Наутро хозяин обнаруживал порезанных овец...
Дед Кузьма сидел в углу и думал, что предпринять. Вдруг что-то ударило сверху по шапке. Шапка слетела с головы деда. Испугался Кузьма, присел. Тут услышал постукивание по стене над собою. Поднял глаза к отдушине...Ядрена-бадрена, отдушина исчезла! Тут уж впору креститься начать.
Так это волк заткнул отдушину,- осенила деда догадка. А вот и палка маятником качается. Но как волк так с палкой управляется? Так это хвост!...Сугроб по самую отдушину намело, волк изловчился, да и просунул хвост.
Подкрался Кузьма, и ухватил волчий хвост. Дернулся хвост раз, дернулся два, тут взвыл волчара и дернулся так, что дед не удержал хвоста...Исчез хвост. А за овином - шум удаляющихся шагов и повизгивание...Дед сел у стены под отдушиной. Ждет. Тишина. Вот тут пора и перекреститься...Сложил пальцы да ко лбу, а пальцы-то мокрые...И вонь от пальцев...Да не овечьим пометом, а волчьим дерьмом...Обделался серый с перепугу...
- Пошли, Алёшка! Не иначе волк у края балки лежит...
- Отстань от мальца,- это мать вступилась,- так он тебя и дожидается, старого...Убег давно в лес...
- Не-е, не убег. Они от страха дохнут...
Любопытство сильнее лени и холода. Оделся Алёшка, да за овин. Точно, следы. А вот и точки на снегу. Темные, а дальше - красные...А через сотню шагов и волчара остывший в сугробе...
- Деда, а почему он сдох-то?
- Страх - страшнее яда. Так охватит, что сердце рвет в клочья. Не смей страху себя покорить, из любого ада выскочишь...
**
- Лёшка - это отец твой, что ли?
- Нет, дядька родной - вздыхает парень, рассказ которого слушают трое, лежащие на соседних койках,-
Не знаю вот, как написать теперь, что руку мне оттяпали. Я ж писал отцу с матерью, что служба у меня не пыльная - писарем при штабе...
- А ты напиши, что писать много пришлось, вот руку и перетрудил...- нелепо шутит сосед, у которого ампутировали ногу...
- Можно было бы...да врать не хорошо...рука-то левая...- не понять, то ли отшучивается в ответ, то ли всерьез воспринял совет соседа...
- Ты у нас будешь Дантесом. Тому Пушкин руку прострелил, которой он сердце прикрыл...
- Не-ет, меня магазины спасли, что в кармане нагрудника парой торчали. Пуля ДШК сквозь руку и эти магазины прошла, а в ребро ткнулась - вон синяк уже зажил почти - да так в нагрудном кармашке гимнастерки и осталась на память...
- А чего ж руку не спасли?
- Да холодно было, снежно...В тот день уже смеркалось, а утром мело, вот вертушки только через сутки прорвались, так и застудил руку, гангрена началась...
**
- Давайте спать, мужики...
- Давайте, спокойной ночи...
- Эх, ядрена-бадрена...
**
- Не бойся, Амир, смелее, она не кусается,- отец держал в руке змею, а мальчик боялся к ней прикоснуться,- страх - страшнее яда. Вот и шурави надо так напугать, чтобы сердце у него рвалось на кусочки...Тогда шурави тебе покоряется, совершает то, что ты ему приказываешь...
Отец отпустил змейку, та упала на глинистую почву и скрылась в камыше...Отец поправил ремень автомата на плече, потом погладил Амира по голове и пошел по тропе вдоль ручья... Это была их последняя встреча. Больше Амир отца не видел.
Афганистан! Люблю тебя, Отчизна!
Никто тебя не сможет покорить!
Свобода нам дороже райской жизни,
И пусть звезда твоя, страна моя, горит...
Так напевал себе под нос отец Амира. Цепочка таких же, как он, афганцев пробиралась вверх по крутому склону горы. Нужно торопиться. Нужно опередить шурави. Тогда можно будет устроить засаду. Не за горку воевать. Горка она стояла и стоять будет вечно. А вот за подстреленного шурави денег дадут. Можно будет Амирку к брату в Кабул отправить, там в школу походит, потом, Аллах поможет, в Союз отправить на учебу. Станет Амирка врачем...
**
Многое пришлось пережить Лёшке и его матери в войну. Мать переживала, что Лешку застрелят немцы. Лешка-то подрос, не хотел мириться с тем, что в дом пришли немцы, а их с мамкой выгнали жить в сарай. Бои шли ожесточенные. Ельня была рядом. Наши войска упорно бились за Москву. Немцы от этого становились злее. А Лёшке все неймется. Пропал пистолет у немца, пришлось Лешку спрятать от греха подальше - неделю жил в овражке у волчьей норы. Благо, тулуп, от деда оставшийся, спасал...
Когда немцев прогнали со Смоленщины, окрест осталось много следов войны - окопы, блиндажи, землянки...
Лёшка пас колхозный скот за трудодни. Однажды заснул, и пропала корова. Нашли обглоданные кости, волк зарезал корову...Едва мать уговорила председателя не отдавать Лёшку под суд...
Часто в ночном мальчишки разжигали костер и баловались, бросая патроны в огонь...
- Лёшка, сегодня бабы окопы на краю поля засыпали,- запыхавшийся от бега и волнения конопатый светловолосый мальчуган принес весть Лёшке-вожаку,- я там снаряд видел. Большой такой, торчит в откосе...
- Не разорвался, наверное,- задумчиво проговорил Лёшка,- покажешь?
- Угу...
- Пошли...
- Не, я боюсь, мамка сказала, рвануть может, завтра саперы должны приехать, председатель сообщил в район...
- Да не ссы в штаны, покажешь и убежишь...Мне надо с волком поквитаться...
Когда подошли, Лешка присвистнул:
- Ого, кило на пятнадцать потянет...
Мальчишка, показавший Лёшке снаряд, отбежал в сторону и наблюдал издали, как Лёшка осторожно подкопал землю вокруг снаряда, потом взвалил его на плечо и понес в сторону оврага, где ночевал, скрываясь от немцев, где в круче за кустами терна таилась волчья нора...
- Лешка, а ты чего сделать хочешь?
- Костер разведу у норы и снаряд в него, жахнет так, что подлый волчара костей не соберет...
Спустились с бугра, теперь надо было перейти ручей по бревну. Вдруг Лёшка поскользнулся...
**
- Духи! - крикнул Сашка. И тут же упал от удара в грудь.
Боль затмила свет, Сашка потерял сознание. Очнулся от укола в бедро. Рядом с ним лежал санинструктор и перевязывал руку...
- Ну, очнулся? Везунчик...
- Что это было?
- Пуля, ДШК, в грудь! Да только не убила. Кисть прошила, магазины, а ты живой! Долго жить будешь, если сегодня не добьют...
**
Отец Амира точно знал, что он попал в шурави, успевшего крикнуть своим о засаде. Но внезапность была потеряна, шурави залегли и его позицию засекли...Бросив пулемет, душман бросился наутек, вдруг рядом разорвалась граната. Смерть наступила сразу. Пули преследователей попали уже в мертвое тело...
**
- Что же с Лешкой произошло дальше?- после уколов тянуло поговорить.
- Поскользнулся он. Уронил снаряд. Тот взорвался. Когда мальчишка, наблюдавший все это, привел взрослых, те увидели воронку...Рядом лежал Лёшка. Пальцы стиснули комья смоленской земли. Разжать их не удалось...
**
На круче сидел волк. Он не выл. Хотя на чистом вечернем небе уже висела взошедшая рано луна...
Свидетельство о публикации №209031700512