Немного о собаках

Я вышла на улицу. Тут дождь. Толпа людей, которые толкали друг друга, задевали своими авоськами и пакетами, зацепляли выворачивающимися от ветра зонтами, медленно двигалась в сторону Невского. Там что - то кричали и раздавали какие - то листовки. Тоже мне, революция.
Я надела наушники и пошла нарочито в другую сторону.

Может в этом и есть вся прелесть жизни в больших городах. В этих домах, в кипящих улицах, в постоянном потоке туристов, каких - то других, разглядывающих нас, словно пришельцев? Может быть в этих машинах, звонких медленных трамваях, грозных автобусах, и каких - то жалких придорожных собаках? Иногда хочется пнуть их ногой. Честно. Особенно когда они смотрят на тебя своими жалостливыми добрыми и будто полными слез глазами, которые не могут врать изначально. Совершенство раздражает. Всегда раздражает.
Я медленно шла по проспекту, отбивая такт мягкими подошвами. Они совокуплялись с темными лужами, и те тихонько хлопали от удовольствия. Шаг-шаг, шаг-шаг. Я каждым движением разбиваю отражения соборов в воде. Я как властелин мира. Я улыбаюсь и ты, мрачный и дождливый, высокий и пронзительно сероглазый, смеешься вместе со мной.
  Вот ребенок. Он стоит один на свободной полосе широкой магистрали. Мчатся машины, бегут люди, будто специально не замечают его. Он так адски статичен по сравнению с этой суетой, хоть Он и мечется в непреодолимой панике, поворачивает голову туда - сюда, ищет кого - то или что - то. Его рот полуоткрыт, горло наверное уже пересохло от криков, раскрытые в неописуемом страхе глаза, мокрые от слез и от дождя, режут темный воздух голубым. Я невольно засматриваюсь на него, любуюсь красотой страха, очарованием безысходности. И вдруг я чувствую на себе прикосновение ясного взгляда. Ребенок смотрит на меня. Меня  пробило волной тока. В его глазах я отчетливо видела свое отражение. Униженный, мокрый, сжавшийся, потерявшийся, побитый, холодный, он умоляет меня помочь ему. Это так неправильно. Я снова чувствую себя ответственной. ненавижу чувство ответственности.
 Я не знаю, что случилось дальше, и почему он шагнул вперед. Не отрывая от меня глаз. Будто ко мне. Он даже протянул руку, а может быть, мне это просто показалось. Но я клянусь, я не знаю, почему он сделал два шага вперед.
  Водитель "Ауди" тоже этого не знал.
 

 Лужи не хотели поддаваться моим шагам, но те, как ни странно, нисколько не потеряли самообладания, и безжалостно давили отражения ресторанов и окон. Музыка играла в моих ушах, облака плыли в такт ей. Людей не стало меньше, но они будто расступились передо мной. Я шла и не чувствовала ничего, кроме плавного сочетания нот и капель дождя по моим ресницам. Руки скользили по мокрым мраморным перилам мостов, а глаза смотрели на целующихся людей.
 Может быть счастье жизни в любви? В настоящей, ничем не омраченной, целостной, дающей силу жить. В словах, которые ставят на ноги, в поступках, которые хочется целовать, в людях, перед которыми хочется валяться на коленях, как собаки, быть преданными и признательными?
 как совершенные бездомные собаки... Смотреть друг на друга их глазами. Целовать друг друга бескорыстно, как они. И ночами ждать под дверью своего хозяина.
 Как же это отвратно.
 Как же их хочется пнуть.
 За их совершенство.


Мои руки обнимали колонны, а замерзшие пальцы перебирали по гладкому белому мрамору. Музыка в ушах стала тише, и параллельно с ней дождь бил по железным крышам и карнизам, водопадами спускаясь вниз и собираясь в те лужи, которые я буду давить. Где - то далеко раздался низкий колокольный звон.
как странно. он совпадает с биением моего сердца...
Сильнее пошел дождь. Он нежно ласкал мои руки, гладил мою спину, стремясь зацепиться за нее, привлечь мое внимание.
небо.... ты ведь тоже плачешь...
Я подняла голову вверх и увидела тебя, серое, промозглое... Ты плакало, смущенно вытирая слезы темными тучами.
сердце защемило, по нему растеклось что - то теплое и успокаивающее... ты будто смотрело на меня, будто улыбалось мне, так грустно, непонятно, но я поняла, я услышала тебя
Господи. как же я тебя люблю...
Я упала коленями в мягкую грязь.
Омываемая дождем, холодная, скользкая, я валялась пред тобой на коленях. Я улыбалась давящей боли в груди, смеялась и срывала с себя душащий шарф.
Упав лицом в грязь, я закрыла глаза и захохотала. Я была такой счастливой, такой нежной, такой любимой, такой хрупкой... Я летала в тебе, я падала в тебя, я купалась в тебе, цепляясь за облака...
Ты гладило меня дождем и смущенно улыбалось.
Мои глаза резко вознеслись вверх. Такие жалостливые, теплые, полные слез и дождя, не способные врать... глаза придорожной собаки.
А ведь счастье в этом.
Быть придорожной собакой. Быть с тобой. Быть ей.
Как же я этого не понимала... ведь даже тот ребенок понимал. как же он был красив в счастье, которе я приняла за безысходность.
быть с тобой... быть ей...
счастье.
быть собакой.