КШУ

                КШУ

Комбат Коцнев, стремясь сделать свое подразделение лучшим в полку, дивизии, а то и, Бог даст, во всех Вооруженных Силах Советского Союза, с некоторых пор  особое внимание обратил на физическую подготовку воинов.
Не мог он упустить из виду и такую важную ее составляющую, какой является утренняя физическая зарядка. На то она и зарядка, чтобы зарядить бойцов на предстоящие занятий. От того, все ли воины выходят на физзарядку, какова нагрузка, темп проводимых упражнений зависит как микроклимат в подразделении, так и вся его подготовка. Поэтому утреннюю физическую зарядку капитан Коцнев решил возложить на себя. Решил и возложил.
Теперь он вставал ежедневно, включая субботы и воскресенья, в пять утра, наспех приводил себя в порядок и спешил через пол-Москвы в часть, чтобы поспеть к подъему. В штабе он, сидя спиной к открытой двери, большими глотками пил чай, заваренный писарем, слушал, как поднимаются воины по ротам, и если улавливал заминку и какой-либо сбой на первом, втором или третьем этаже, спешил туда, чтобы своим громовым голосом разворошить сонное царство.
Хотел было Коцнев заставить и офицеров заряжаться вместе с солдатами, но после заявления командира седьмой роты старлея Вахрушева, больше известного по кличке Таракан из-за его наглых усов, что негоже мол, при солдатах опускать офицеров, комбат отступил, потребовав однако, чтобы все офицеры, кроме тех, что сменялись с нарядов и караула, присутствовали на физзарядке.
В шесть, ноль-ноль батальон в полном составе, не взирая на погоду, стоял у казармы и ожидал своего командира. Всегда в отглаженной полевой форме выходил Коцнев из штаба, и походкой Петра Великого с матюгальником на груди являлся перед строем. После приветствия, он командовал: «Батальон, для проведения утренней физической зарядки на стадион бегом марш!»
Отмотав три разминочных круга воины под зычное коцневское «Раз, два три!» приседали, крутили руками и отжимались. Затем переходили к турникам, от них к полосе препятствий, затем опять два круга вокруг стадиона и, наконец, поочередное приседание с напарником на плечах или бег на месте с упором в бетонный забор.
С упоением и одержимостью Коцнев выкрикивал команды, неизменно повторяя по нескольку раз: «Резче! Чаще! Четче… Чем четче, тем лучше. Раз-два! Раз-два!»
Отведя душу, комбат отправлял роты в расположения для подготовки к завтраку и продолжения занятий, согласно утвержденным расписаниям.
Удивительно, как удавалось ему всего лишь за полчаса «зарядить» солдат так, что они с дрожью в руках и ногах искали любого повода, чтобы где-нибудь присесть и перевести дыхание, а впереди воинов ожидали занятия по расписанию, в том числе и ФИЗО.
Так продолжалось месяц и, похоже, режим установился навсегда и возврата к прежней размеренной жизни не будет. Но вот по батальону разнесся слух – комбата Коцнева вызывают на КШУ. По всем этажам словно вздох облегчения и надежды пронеслось  ласкающее ухо слово «кэ-шэ-у». Оно словно легкий бриз, обещающий разрядку предштормовой атмосферы, нашло отзыв в  душе офицеров и солдат батальона. Все вдруг осознали важность командно-штабных учений, которые, как выяснилось, касаются не только командира батальона, но и всех без исключения воинов.
Все солдаты ждали дня проведения КШУ не менее вожделенно, чем дембель. Наконец он настал. Утро было серое, но бодрое и вселяющее надежду на перемены к лучшему. Комбат как обычно подкатил на Уазе к казарме  без четверти шесть. Он также сидел в штабе спиной к открытой двери, пил чай и прислушивался к подъему, но лицо его было чернее грозовой тучи.
Вот вышли все воины и построились у казармы; обозначили себя нарочито зычными командами офицеры. Все было как обычно, за исключением царившего в шеренгах солдат настроения. Оно было предпраздничным и, чем ближе был отъезд Коцнева, тем сильнее росло  всеобщее воодушевление. Курки смеялись каким-то шуткам, припоминали анекдоты… Никто уже не обращал внимание на Коцнева, который смурной и злой вышел из штаба, направился к Уазику. В этот момент к батальону, находившемуся в радостной эйфории, подходил с матюгальником в руках замполит батальона капитан Страхов.
Коцнев уже поставил ногу на подножку и протянул было руку к рукоятке дверцы, но неожиданно махнул рукой и решительно подошел к Страхову. Он выхватил у замполита громкоговоритель и четко объявил: «Утреннюю физическую зарядку буду проводить я!»
Эта фраза громом среди ясного дня пронеслась над батальоном и поразила наповал своей недвусмысленностью всех. Батальон внезапно смолк и поник.
Через полчаса потные и измотанные воины брели в свои расположения, а повеселевший Коцнев отправился в штаб дивизии пополнять знания по стратегии и тактике ведения современного боя для их дальнейшего отрабатывания на воинах батальона в учебном центре.