Допинг

 
               
      Я и отказывался и отнекивался, всё равно уполномочили меня. Больше, - сказали, - некому. Стать выразителем дум. А думы эти были невесёлые: работа в цеху не клеится, буйным цветом расцвела штурмовщина, механизации никакой – всё на горбу, да «на ура». Начальник – сатир настоящий. Нрава крутого, слова поперёк не терпит. Вот и стали подбивать меня: критикни его, выдай на всю катушку – у тебя лучше всех получится: ты человек образованный, в бухгалтерии работаешь. Целый день в нарукавниках. По латыни умеешь. На калькуляторе. Все цифры вдоль и поперёк знаешь. Встань и скажи ему правду-матку.
      - Да что вы, ребята, - отвечаю. – Характер у меня кроткий. Не терплю я насилия. Я за всю свою жизнь мухи не убил. Выступать с трибуны – это мне не под силу. В своём кругу, в кулуарах, - ещё куда ни шло, а чтобы встать, выйти на сцену, рубануть сплеча – тут сорвиголова нужен. Слаб я в коленках. Вы уж другого выразителя себе поищите. Пусть вон Петро выступает. Ему по молодости всё спишется.
      - Петька – это несолидно, - мне отвечают, - а мы хотим начальству решительный бой дать. Чтоб навсегда запомнилось это собрание. Кроме тебя некому. Ты и по латыни можешь. Цитаты цитируешь.
      - Да я и до трибуны не дойду. Духу не хватит.
      - Ну, до трибуны мы тебя донесём.
      - Конечно, донесёте. Ногами вперёд. А я ещё жить хочу.
       Тут выступает вперёд Сивухин и говорит:
      - У меня для тебя средство от робости есть. Допинг. Таблетка такая жёлтенькая. Примешь её – как торреадор будешь. Страх – как рукой снимет. К чёрту на рога полезешь.
      - А где ты взял этот допинг?
      - У меня хоккеист знакомый. Ему кто-то во время турне подарил пару штук.
      - Вот ты прими и выступи, - отвечаю.
      - Нет, у меня не получится. Слог не тот. А ты – мужик грамотный. В случае чего сразу на латынь перейдёшь.
      В общем, уломали меня. Сивухин мне таблетку дал, чтоб я её до собрания принял, и стал я готовиться. Подучил крылатые выражения. Пословицы. Поговорки. Мог без передышки фольклором шпарить: «что посмеешь – то пожмёшь», «не плюй в колодец – вылетит не поймаешь», «хороша Маша, да зуб неймёт». Прямо скажу, здорово свой арсенал пополнил, обогатился изнутри.
      За час до собрания принял я эту таблетку. Чувствую, силы в меня стали вливаться да не чайными ложками, а столовыми. Такой меня экстаз охватил – прямо рвусь в бой.
      - Где здесь трибуна, - кричу, – сожгу глаголом!
      Ребята меня ремнями к батарее привязали.
      - Рано, - втолковывают, - на трибуну. Ещё час до собрания.
      Я не унимаюсь.
      - Да я этого начальника в яичный порошок сотру. В лепёшку его сплющу. В бараний рог согну. Да из него сейчас сок пойдёт – одно мокрое место останется.
      В такой раж вошёл. Целый час буянил. Кое-как меня удержали. А через час, когда собрание началось, услышал я за спиной:
      - Выпускай!
И чувствую – ремни ослабли.
      Рванулся я через зал, вспрыгнул на подмостки:
      - Товарищи! – закричал, - давайте кончать с безобразиями в нашем цехе! Давайте подведём итоги, пока итоги не подвели нас! Рыба тухнет с головы – я повернулся лицом к начальнику цеха.
      И вдруг как затряслись у меня коленки. Кончился, значит, мой завод, вышел из меня весь этот допинг и стал я прозрачным, как стёклышко – со всех сторон меня насквозь видно.
      - Эх, - думаю, - рановато я этот допинг принял. Ну, да теперь не сбежишь. Стал продолжать уже без допинга. Мямлил что-то. Бекал-мекал. Хотел хоть кончить эффектно – как назло все крылатые выражения из головы повылазили. Напрягался, напрягался, вспомнил одно по латыни: «Сублата кауса, толитур морбус».
      Чёрт его знает, что это такое. Перевод забыл. С тем и сошёл с трибуны.
      Меня за весь этот допинг начальник сразу же дисквалифицировать хотел. Да судейская коллегия помешала. Там по-своему рассудили:
      - Такие, - сказали, - допинги вреда не приносят. А пользу? Подождём до следующего собрания.