время гаражей

Для меня с детства гаражи – самое загадочное место в нашем дворе, как овраг в сказках.
 За гаражи нельзя - там наркоманы, в гаражи нельзя - там маньяки и, вообще, чужая территория. На гаражи – тем более! Придут люди и ноги поломают. Каждый ребенок нашего двора знал это как «отче наш». А вот к гаражам разрешалось подходить. Там хоронили домашних животных и каждое лето жгли костры.
 Столь прекрасное время закончилось в один день. Наши камни и удобные кресла облюбовала компания алкоголиков. Так появилась новая, но уже домашняя забава – наблюдать, что происходит у гаражей. Мы с Гладышевой часами липли к окну. Интересно же.
 В середине лета меня увезли на турбазу и привезли в город только к концу августа. Шли дожди, и было как-то тоскливо то ли от погоды, то ли от того, что скоро в школу, то ли от всего сразу. В такие дни меньше всего хочется что-то делать, а лучшее занятие – созерцать, окунаясь и теряясь в ватных и ни к чему не приводящих мыслях. В ожидании какого-то монотонного действа я подошла к окну и увидела костер возле гаражей.
 Наши? Под дождем? Нет, не наши. Какой-то мужик, укрытый пледом, в кресле под самодельным навесом. Рядом на камнях посуда и матрас. «Усталый путник», - решила я сначала. Еще немного смотрела на него, а потом позвали ужинать. И после ужина он никуда не ушел, и перед сном не пытался собрать свои вещи. «Остановился на ночлег», - как-то сразу нашлось объяснение, и я благополучно уснула.
 Наутро усталый путник валялся на матрасе, прикрывшись пледом, а в кресле сидел гость. За завтраком я спросила у ба: «Что за мужик у гаражей?» - «А это Коля-алкоголик. Он одноногий. Его брат выписал из квартиры, пока тот был в запое. Теперь живет в нашем дворе».
 «Ах, как же замечательно, - думала я, - пыль протирать не надо, полы мыть не надо, живешь на свежем воздухе и весь двор тебе - квартира!»
 Я была искренне рада за Колю. Да, конечно, понимала, что инвалидность и предательство брата – это плохо, но ведь теперь у Коли наши камни и продавленное кресло. Что еще нужно для счастливого существования?
 Колю кормили всем двором, приносили какие-то вещи. Пока было тепло, к нему приходили его товарищи. Посиделки, как правило, перерастали в драки, которые хозяин разнимал своими костылями. А потом кончилось бабье лето, и погода с каждым днем становилась все хуже. Друзья больше не заходили на огонек. Матрас не сох от дождей и сырости. Коля теперь ночевал сидя в кресле, накинув на себя все вещи. Ба говорила, что у него гниет нога. Жить в подъезд его пускать страшно.
 «Надо что-то делать, - возмущалась соседка сверху. – Мы с мужем хотим установить там гараж. Надо срочно вызвать милицию». Милиция увезла куда-то инвалида. Этим же днем установили гараж и все колино тряпье выкинули на помойку. А Колю, говорят, немного подержали, а потом отпустили. И он пришел как-то к нам во двор, плакал пьяный, говорил, что больше ничего нет, и не будет никогда. Через пару дней Коля околел, а соседку в суд вызывали из-за гаража, который убрали через месяц...
 О Коле мы забыли очень быстро и легко, но костры у гаражей больше уже и не жгли. Стало скучно, да и интересы поменялись. Мы с Гладышевой научились играть в «Джо», это когда загадываешь вопрос, допустим: «А как будут звать твою первую дочку?», кидаешь мяч, потом ловишь и отвечаешь: «Жанна». Жанна – тогда было самым модным женским именем. А одной девочке оно нравилось настолько, что она даже просила называть ее так.