Прощеное воскресенье

      Сомнения не давали покоя Илье Константиновичу. В который раз он пытался подойти к телефону, чтобы позвонить, и всякий раз отходил обратно. Что он скажет? Какие подобрать слова, чтобы не обидеть и не вызвать гнева? Он не знал. Но какая-то неукротимая сила все тянула и тянула его к телефону.
      «Нет, не могу. Ну, с чего начну? «Здравствуй, я твой дядя?» Или: «Можно мне услышать Жанну Аркадьевну?» Тьфу ты! Какая же она мне Жанна Аркадьевна? Я же ее сопливой девчонкой на руках держал, книжки по вечерам читал, слезы утирал, когда ушибалась, падая с велосипеда, от парней защищал… Да, как время  пролетело. Словно ветер пронесся по жизни, взбивал, взъерошил и куда-то улетел далеко-далеко, оставив  после себя примятую траву, сорванные листья с деревьев. Погоди, погоди… Почему только сорванные листья? А поломанные деревья, особенно старые, трухлявые? Это что же получается? Я - старое, гнилое дерево, которое подлежит уничтожению? Ничего себе дожил,  из молодого гибкого клена превратился в гнилую осину…  Может, права Жанна, что не общается со мной? Для чего я ей сейчас нужен? Далекие воспоминания могут оказаться ей неприятными. Кому мы чаще всего мстим, как это ни парадоксально, так это близкому, иногда родному человеку. Так устроена наша психика».
      Илья Николаевич вспомнил свою давнюю увлеченность фрейдизмом. Психоанализ его, тогда молодого студента-медика, заворожил своей научной непохожестью на другие более точные науки. Субстанция, о которой писал великий психиатр Зигмунд Фрейд, неуловима, неосязаема, ее трудно не только понять, но и воспроизвести. И если электронщики на своих синхрофазотронах что-то могли зафиксировать хотя бы на приборах, то как можно зафиксировать мысли человека, и тем более его желания?
      Нет, он понимал, что психоанализ, и все, что связан с поведением человека можно как-то ввести в рамки, написать об этом умные книги. Но когда дело доходило до реализации этих идей, они лопались как мыльные пузыри. Слаб человек не только в смысле удовлетворения своих желаний, а вообще. Еще вчера верный муж заводит любовницу, а праведный батюшка пускается во все тяжкие, забыв о сане и служении Богу. Или вот еще живой пример. Идейные патриоты готовые идти на смертную казнь ради пусть даже утопической и бессмысленной идеи, вдруг прозревают и становятся ее врагами.
      Чего только не делает жизнь с человеком! Стоп! Почему жизнь? А разве он не сам ее создает? Вот тот же Фрейд любил жену, но сожительствовал с ее сестрой, а потом со старшей дочерью. Какая такая нужда заставляла его пойти на этот неприятный для себя шаг. Подкорка во всем виновата? Так можно все, что хочешь оправдать. Не я убивал, насиловал, грабил. Мол, подкорка подвела.
      «Вот и мои отношения с Жанной можно подкоркой объяснить. Сознанием к ней хорошо отношусь, а подкорка, проклятая, шепчет: «Не так, она плохая, бойся и остерегайся ее». Ничего себе психоанализ затеял! Словно мне он поможет. Глупости это все оп большому счету, отдушина для своего второго «я», чтобы было куда сбежать, мол, не хотел, оно заставило. Ну что? Психоанализ в сторону. И хорошо было бы еще раз пройтись по нашим отношениям с Жанной. Давай попробуем», - сказал сам себе Илья Константинович.
      Опустим ее детство, юность, которые она провела в его доме. У Жанны не было отца. Мать, не очень разборчивая в связях женщина, гуляла напропалую. Оставался лишь он, ее дядя. Себя он считал сильной личностью, добившись всего в жизни своим трудом и упорством. В тридцать два года – главный врач крупной клинической больницы, где моложе его врачей не было. Парадокс заключался и в том, что, как ни странно, коллектив его не только принял, но и полюбил, и когда было нужно было защищали своего молодого главного врача от внешних врагов и внутренних недоброжелателей. Потом началась научная работа, и вот он уже директор ведущего медицинского НИИ в стране, а ему еще едва за сорок миновало. Крыша от славы у любого бы поехала, но только не у него.
      К пятидесяти у него свои ученики, разъехавшиеся по всей стране. Некоторые укатили за рубеж и сделали там успешную карьеру. Стали поговаривать, что его на пост министра метят. Но он к этому относился спокойно – куда пошлют, там и буду работать.  А тут вдруг взял да и неожиданно уехал в Сибирь, возглавив академический институт, где открывались новые направления в квантовой медицине. Зачем? Почему? Объяснить себе не мог. Хотелось новой работы и все. Жена не захотела ехать с ним, осталась в Москве, да он сильно и звать не стал. В последние годы их отношения как-то разладились. Ксения Валерьевна больше всего стала заботиться о своих только что родившихся внуках, Сашеньке от дочки и Никитке от старшего сына. Оба они закончили мединститут, работали в хороших столичных клиниках. Звезд с неба не хватали, но работа им нравилась. И семьи удачно сложились. Но вот между собой брат с сестрой не ладили. Может, от того, что разница в их рождении была почти десять лет. Дочка упорно избегала старшего брата, считая его успехи протекцией отца. Сама же она выскочила замуж, чтобы покончить со столь известной в медицинских кругах фамилией ее отца Каракутина. «Ах, вы не родственница ли академика?»
      На новом месте Илья Константинович быстро освоился. Работа его увлекла настолько, что забылись все личные неурядицы. Новые технологии в медицине – вещь нередкая, но очень часто они хоть и рождаются в нашей стране, но дорабатывают уже за бугром, на Западе. Там быстро их осваивают и пускают в дело.
      В новой России решили, наконец-то, свою супернауку совместить с производством уникального оборудования. Опыты на мышах, клинические испытания на добровольцах – и за все ты, директор, в ответе. Но любая наука чего-нибудь стоит, если не топчется на месте. В России умов – палата, а до решения по выпуску собственной продукции руки не доходили. Скучно, мол, не наше дело железками заниматься.
      Вскоре к Илье Константиновичу пришла подмога – приехала его бывшая ученица. Закончив работу над диссертацией, она уехала из Москвы в Сибирь к нему, продолжить и реализовать свои идеи на практике. Красивая тридцатилетняя Анастасия Ростиславовна была воплощением его юношеской мечты о настоящей женщине. Черные с легкой рыжинкой вьющиеся волосы с короткой спортивной стрижкой, большие оливковые глаза  столь же ласковые, сколько живые, если Настя сердилась.
      Со стороны Илья Константинович всегда любовался своей бывшей ученицей: страстная в спорах, тихая, уравновешенная в обычной жизни. И самое главное – не брюзга. Одевалась модно и красиво. Да, собственно, о моде можно было и не говорить. Что не одень, все на ней сидело, как на манекенщице. Мужчины ее обожали,  женщины завидовали и ревновали к ней своих мужей.
       Илья Константинович незаметно для себя влюбился в свою ученицу. Он гнал от себя эти нелепые мысли, даже ругался, глядя на себя в зеркало:
      - Ты что, старый дурак? Тебе пятьдесят два, внуки появились, а ты все туда же, в любовь играть?
      Но оказалось, что над чувствами разум не властен. «Вот тебе и старик  Фрейд», - вспомнил он давнишний ученый спор с коллегой.
      Анастасия оказалась очень понятливой. Как любой женщине ей льстила любовь знаменитого ученого, и она не ударила лицом в грязь. При любом удобном случае она подчеркивала, что неравнодушна к ухаживаниям Ильи Константиновича. Настя стала носить более женственную одежду, и вместо короткой  стрижки на ее голове появилась настоящая прическа.
      Наверное, их платонические отношения плавно перешли бы в настоящие, но помешала племянница Жанна. Она приехала к дяде собирать материал для своей научной работы, и, оценив ситуацию, однозначно решила разрушить их нелепую любовь. К тому же она знала, что дядя Илья, однолюб и до сих пор любит свою жену. На вопрос Ильи Константиновича: «Зачем ты вмешиваешься в мою жизнь?», Жанна ответила: «Не хочу, чтобы над тобой смеялись».
      - Как это? – не понял Илья Константинович.
      - А так! Тебе, дядя Илья, за пятьдесят, и если молодая женщина идет с тобой на контакт, то есть повод серьезно задуматься: все ли у тебя так хорошо? Ну какой ты жених? Ты ученый, у тебя день расписан по минутам. В нем не будет свободного времени ни для любви,ни для семьи. А раз так, стоит ли себя обременять ответственностью? А потом, дядя, не забывай, что молодым женщинам нужна близость с мужчиной. И, извини  за откровенность, не такая уж редкая.  Не хочу о тебе плохо говорить, но не в твоем возрасте этим самым заниматься. Ты меня понимаешь?
      После того разговора Илья Константинович  сильно обиделся на племянницу, и как только возник повод, перевел ее обратно в Москву под тем предлогом, что тема исследования закончилась.  Видному ученому никто не возразил.
      И вот прошло почти три года. Илья Константинович не послушался Жанны, и все же сблизился с Анастасией. Но романтическая любовь быстро пошла на спад. После их совместного шестимесячного проживания они расстались. Илья Константинович очень переживал случившееся, но ничего поделать не мог. Красавица Анастасия оказалась ему не по зубам. Нет, они не ругались, не скандалили, но поняли, что они - разные по темпераменту люди, и проживать совместно могут лишь обманывая друг друга. Илья Константинович оставил Насте свою благоустроенную квартиру и переехал в скромную однокомнатную в панельном доме недалеко от работы. Коллеги посудачили, но вскоре бросили. Человеческие слабости – это одно, а ученый и умный организатор – это совсем другое.
      Медленно, но боль от потери любимого человека отступала от Ильи Константиновича. Свою бывшую любовницу он перевел в другое отделение института и виделся с ней только на обсуждении крупных научных тем. А тут внезапно появилась его первая жена. Поводом послужило оформление документов на их жилье в Москве. Бывшая жена хотела все оставить детям, продав, и разделив деньги поровну между сыном и дочкой
      - А ты где же будешь жить? – спросил ее Илья Константинович.
      Она пожала плечами:
      - Не знаю, то у одной, то у другого.
      - По очереди? – переспросил Илья Константинович. – Убежишь через несколько месяцев. А куда? Ты об этом подумала?
      - Мне все равно, Илья. Надоели их распри. Хочу положить конец.
      - Не положишь, а усугубишь. Мое мнение – жилье наше. Я на него не претендую, живи там сама, но продавать не разрешаю, как хочешь, обижайся на меня или нет. Не разрешаю и все!
      Ему показалось, что жена даже осталась довольна таким ответом. Улетая обратно, в аэропорту она вдруг посмотрела ему в глаза и тихо-тихо проговорила:
      - Приехал бы ты сам и распорядился как надо. Я буду ждать, - и отвернувшись, чтобы скрыть слезы, она побежала к стойке регистрации.
      И вот сейчас Илья Константинович решил начать все сначала. Точнее, вернуть все на круги своя. Ему под шестьдесят, крепкий организм износился на работе без отдыха, стало пошаливать сердечко. Иногда так ночью зажмет в груди, что выдохнуть трудно, и позвонить на «Скорую» некому. Только массажем и спасался – старинный испытанный метод борьбы со стенокардией. Решил, что сначала попросит прощения у Жанны – она ближе всего к его жене, помогает ей во всем. А там видно будет. Примет она его извинения или нет? От этого и будет зависеть и его дальнейшая судьба.
      И вот он, наконец, решился. Сегодня Прощеное воскресенье, канун Великого поста, последний день Масленицы. Илья Константинович, берет телефон, набирает номер Жанны. Вечностью показались длинные гудки вызова. Он хотел уже положить трубку, как вдруг молодой энергичный голос ответил:
      - Слушаю вас, алло!
      - Жанна, это я, дядя Илья. Прошу прощения за все, чем обидел тебя. Извини и прости.
      - Дядя Илья, дядя Илья! Хорошо, что позвонил! Я сама собиралась это сделать. Дядя Илья, прости меня тоже, за бестактность, ну и вообще… - заспешила Жанна. – Ксения Валерьевна вот рядом со мной. Передать трубку?
      Илья Константинович не ожидал такой быстрой встречи с женой и немного опешил.
      - Ну конечно, конечно, Жанночка…
      В трубке стало тихо.
      - Ксения, ты слышишь меня? – с замиранием в сердце прошептал в трубку Илья Константинович.
      - Да-а, слышу, - еще тише ответила Ксения.
      - Прости, если можешь.
      На том конце провода снова было молчание.
      - Алло! Ты слышишь меня?
      - Да-да, слышу. Я подумаю, Илья. Бери билет и приезжай. Обсудим все дома.
      - Я приеду, обязательно приеду.
      - Ну, вот и хорошо.
      Илья Константинович, услышав гудки отключенного телефона, облегченно вздохнул. Слава Богу, что кто-то придумал Прощенное воскресенье!