Театральный капустник - 2008

               
  Тут мы уже прошлись по славному сериалу "Ликвидация". Больно симпатично звучит одесский жаргон. Персонажей не называли. В сценарии написаны  фамилии артистов-исполнителей. Вот такая история.... А нынче капустника не будет. Начальству не нравится. Скучно жить на этом свете, господа!               

На сцену выходит приблатнённый мужик с папироской (Кириков)
Кириков. Ну шо, босота, говорят, шо мы потеряли доверие и не хочем работать, только бузим? А вот хто это ещё раз скажет, вези этих честных фраеров до нас…. К нашей родной до боли…. Та шо я с вами разговариваю? Хто ещё раз это скажет, поймайте его, убейте его, не цацкайтесь, наплюйте ему в рот! Прости меня, Одесса-мама! Когда тебе пел Утёсов, даже воры дали себе передышку! Вот это и есть та самая великая сила искусства… (Уходя, поворачивается) А вы думали я скажу: не спешите в театр, он таки умер? Он всегда будет жить…не по закону, а по душе….
Уходит. Затемнение. Звучит в записи голос: «ЛИКВИДАЦИЯ!!!!!» Свет на сцене. Еврейский танец, который переходит в картинку уличной толпы.
Голос в записи: Театры только-только начали восстанавливаться после долгой войны. По городу шныряли банды неокультуренных и необилеченных зрителей. Верховный главнокомандующий неожиданно послал маршала победы туда, где нужно было навести порядок. Артисты были в законе, но закон был против них.
В это время мы видим одесскую толкучку, шныряют беспризорники, кто-то продаёт, кто-то шмонает карманы. Крики: «Продаём реквизит!», «Костюм Красотки без семьи!», «Ставка из спектакля Дочки-матери!» и т. д.

Чистяков. Давид Маркович, маршал в народ пошёл, все на охранение, тритесь возле! Обстановочка у нас сами знаете, маршал ходит среди людей, не дай бог, кто кинет руку. Из нас сделают «Живой труп».
Выходят двое блатных.
Овечкин. Два билета в театр на прошедший спектакль!
Шулаев. Ну и кому нужны билеты на спектакль, который кончился?
Овечкин. Таки со скидкой!
Шулаев. И где тот дурак, кому это надо?
Овечкин. А вот если в тот час вы шмонали квартирку, снесите их в угрозыск, будет железное алиби…
Две одесситки говорят за театр.
Мельник. Доктор сказал в театры ходить – ходю, полезно для здоровья.
Прозорова. Таки много театров в нашем городе?
Мельник. Таки да! Цирк, Родина, филармония, куклы, театр на Дерибасовской и большой театр  драматических артистов и комедийных руководителей.
Прозорова. До какого театру сходить посоветуете?
Мельник. Идите как хочете!
Опять появляются милиционеры.
Севостьянов. И где у нас случилось?
Чистяков. Пара незаметных пустяков. В одном театре худрук пропал, в другом опять появился. Следи за мыслью.
Севостьянов. Молись за третьего, как та ворона на голландский сыр! Не иначе как это – ликвидация…
Уже знакомая нам одесситка ведёт своего великовозрастного сына, ей навстречу идёт соседка с тазом выстиранного белья.
Мельник. Вы видели этого идиёта? Иди, сыночка, за мной!
Шишлянников. А кудой?
Мельник. Тудой! До театру на Дерибасовской!
Лаптева. Меня тут считают, шо я больная на всю голову, а парня, как бычка на верёвочке, ведут до театру! А шо там кажут?
Мельник. «Принцессу Грёзу». Там один фартовый парень поехал до своей Марухи. А она влюбилась в его дружка, честного фраера, и вогнали они его в самый гроб и даже глубже…
Лаптева. Мне дико интересно, на шо эти артисты живут, нигде не работают?...
Мельник. Ты за них не думай! Шо деньги? Деньги – мусор!
Снова шныряют два фраерочка.
Шулаев. Говорят театр погиб. Шо скажете за мой диагноз?
Овечкин. Ребёнок скрипку пилит, мамаша умирает на минуту…
Шулаев. Рудик, короче, тебя спросили за серьёзное!
Овечкин. Так я короче, и я за серьёзное… Шобы грохнуть театр, надо ликвидировать зрителя… Вот такая картина маслом!
Выходят два музыканта, возможно, что у них в руках некие инструменты, например, Кириков может пилить бутафорскую скрипку.
Матюшин. В театре в музыке понимают я, Афанасьев и ещё полторы головы.
Кириков. Шо вы за Афанасьева имеете! Есть Лёня Утёсов и немножечко Бах!
Матюшин. За Баха ближе к ночи! А шо он тоже сотрудник драмтеатра или кем?
Бегом бегут два репортёра, они обвешаны камерами, фотоаппаратами. Можно использовать фотоаппарат на ножках из «Трёх сестёр». Один пишет, другой пристаёт к нему.
Багин. Шо ты имел сказать за новый спектакль?
Шишлянников. Шо, шо…
Багин. Не тяни кота, босота!
Шишлянников. Таки они повесили приказ не пускать в театр репортёров без пропуска! Есть грамотные люди, они не хочут, шобы их портреты печатали в газете, таки имеют право!
Багин. Ты не гони, ты не гони, театр не баня, здесь нема ни голых, ни дурных… Вот завтра придёшь, там всё поменялось, и будешь опять совать свой шнобель во все щели!
Пробегает артист, в очках и низко надвинутой шляпе. Второй репортёр бежит за ним.
Багин. Вы тот артист, за которого я думаю? Скажите мне пару слов на два вопроса за театральное искусство…
Чистяков. Вот прямо щас, только разбег возьму…
Скрывается из виду. Первый репортёр свистит и уходит. Второй пытается следовать за артистом, но путь ему преграждают трое.
Поленова.  Ой, а ты кудой?
Багин. Сюдой, до вашего театру за репортажем.
Овечкин. Я готов послушать за вашу просьбу, но люди хотят убедиться, шо вы таки без диктофона, видеокамеры, фотоаппарата, блокнота и ручки, чисто формальный шмонец.
Начинают его обыскивать, выворачивать карманы, раздевать и разувать.
Багин. Это ликвидация демократии!!!! Это «Контрольный выстрел» в свободу слова!!!
Шулаев. Мы из тебя «Гарнир по-французски сделаем», Федорино ты горе, не трать мне последний нерв!!!
По набережной прогуливается чистая публика. Дама с зонтиком кушает семечки и висит на руке кавалера.
Матюшин. Таки я посмотрел «Собаку на сене». Ой, какие там артистки! Прямо изводят девки своим телом!
Прозорова. Я тоже посмотрела. Ой, какие ж там артисты! Только я не разумею, почему таки назвали «Собака на сене»? Там ни собаки, ни сена…
Матюшин. Таки да! Собаки нема, и сена нема… У них шо тоже ликвидировали?

Звучит музыка, переход на театр. Появляются какие-то предметы, напоминающие нам, что мы находимся в театре. Проходят режиссёр и художник.
Мазуренко. Почём нынче поставить спектакль?
Багин. За пятьсот, как на Дерибасовской.
Мазуренко. Это ж больно, давайте за сто, как у нас в драматическом!
Багин. Давайте за двести, но с декорациями!
Выскакивает артистка.
Третьякова. Вы ж обещали мне, шо это будет новое искусство! А где там я?
Мазуренко. Обещают жениться, а мы договаривались! А пока не делай мне нервы, их есть ещё где испортить!
Третьякова. Вот уважаю вас, но тьфу вам под ноги за ваше каменное сердце!
Подтягиваются на репетицию другие актёры, затем появляется помреж.
Одинцова. Поздравляю с ролью, Саррочка!
Мельник. Мне нравится это поздравляю! Забудь рыдать за мои роли!!!!
Севостьянов. Извиняйте, такой выхлоп… День рождения выскочило нечаянно!
Поленова. Ну шо ты делаешь, ты культурный человек, ты краёв сцены не видишь! Не делай мне невинность на лице! Шо докладную опять писать?!
Севостьянов. А ручки у вас, товарищ помреж, грамотно заточены, ходить вам в козырных дамах!
Одинцова. Если он чего-нибудь не сломает, так обязательно уронит…
Мельник. А где костюм?!!! А кто мне грим на лицо наложит?!!
Одинцова. А шо, если помои посолить, они будут лучше пахнуть?
Завязывается скандал. Визг. Драка.
Багин. У вас тут репетиция происходит?
Мазуренко. Бог мой!!!! Я и репетиция?!!!! Я и головная боль?!!! Это таки да!!!!! Ша! Говорят, шо у нас ликвидировали высокое искусство. За то известно всему городу. Так я полгода мучился, аж зуб крошился, какую пьесу взять? Шобы в мире была красота и гармония, ну так шо вы скажете за эти бумажки?
Третьякова. Вы таки не поверите, руки сами тянутся к роли! Я такая жертва искусства!
Лаптева. Ты не жертва, ты – паскуда!
Третьякова. Не кидайся головой в навоз, я вас не знаю, мне неинтересно ходить с вами по одной гримёрке…
Мазуренко. Завтра обе сядете в моём кабинете и будете изучать «Этику» Станиславского от заглавной буквы У да тиража и типографии!!!!
Лаптева. Вы с людьми разговариваете, а не с тварями!
Поленова. Эти артисты, они ж все – падшие ангелы! Они под расстрел подведут, вы ж не окно в женской бане, зачем вам дырка?
Мазуренко. На сегодня всё!!! Завтра начинаем поднимать упавшее искусство и возвращать доверие зрителей! Дел за гланды! (Проходя мимо артиста) Шо от вас так колбасой разит? От артиста должно нести духом чистого искусства!
Севостьянов. Таки я принял чистого, а  колбаса – это закуска!
Мазуренко. Не строй мне Клару Целкин! Кончился курорт.
Немая сцена.
Одинцова. Театру столько  лет, сколько не стоял этот город. И шо вы думаете, всё это время здесь жили как на курорте? Кого только не ликвидировали за тыщи лет: артистов, драматургов, режиссёров…. Но театр - это такая гидра: одну голову рубишь – другая вырастает. Вот такая семья! И кто на её руку поднимет, у того вторая не вырастет…
Кириков. Ну шо, босота, я ж говорил, что в музыке понимают Лёня Утёсов, Бах и я….

Звучит вступление известной песни Утёсова «У чёрного моря». Кириков начинает петь и к нему подходят все участники капустника. Финал. Поклон.