Пункт назначения

Я знал, что это будет дорога в один конец. Если повезет и в пути ничего не задержит, я доберусь до места часов за пятнадцать-двадцать. Выезжать надо будет рано утром и провести в дороге весь световой день, останавливаясь только в случае крайней нужды и вдалеке от населенных (пока еще) пунктов, стараясь не привлекать к себе внимания, что означало бы одно – я не доеду до пункта назначения… 

Все началось задолго до описываемых событий. Уже многие годы «избранная» часть мира безропотно жила  по указке надзирающего ока с вершины глобальной финансовой пирамиды, поглощая больше, чем могла заплатить за это, не обращая внимания на проблемы остальных.
Но однажды «лето» безмятежной жизни закончилось – стоящие в основании пирамиды оказались несостоятельными обслуживать амбиции ее верхушки. Система начала разрушаться. Катализатором процесса стало неверие ключевым финансовым фигурам, помноженное на страх за будущий день. Из-за недостатка средств начали останавливаться производства, одно за другим по всему миру и вскоре процесс стагнации уже нельзя было остановить. Когда количество выброшенных на улицу людей увеличилось до полутора миллиардов, начались беспорядки. Тогда же прозвучали и первые выстрелы, сначала в воздух, потом на поражение. Начался ад. Погромы магазинов, карательные полицейские операции, горящие автомобили и трупы на когда-то оживленных, сверкающих вечерними огнями улицах. Люди побежали из городов, устремляясь куда угодно, лишь бы подальше, чтобы сохранить свою жизнь и добыть пропитание. На выездах скопились тысячи автомобилей, нагруженных  всем немыслимым скарбом, создав километровые пробки. Слышались крики, нецензурная брань, сигналы клаксонов. Паника была ужасная.

Я покидал город, наверное, одним из последних, решив подождать окончания исхода основной массы его обитателей. Вскоре стало понятно, что уезжать надо было раньше – как только город опустел, на улицах начали бесчинствовать банды всякого отребья, которому нечего было терять. Днем усиленные милицейские патрули еще как-то контролировали ситуацию, но с наступлением ночи выходить на улицу стало крайне опасно. Жутко было смотреть из окна восьмого этажа как собравшемуся бежать из города соседу бандиты перегородили дорогу, вытащили его с женой и дочкой из машины, выгребли все вещи, а потом убили мужчину, женщин увезли в неизвестном направлении. Но я ничем не мог помочь им. Тогда же пришло решение срочно уезжать, с наступлением утра. Остаток ночи я провел, не сомкнув глаз, думая о прожитом – разрыв с любимым человеком,  полгода одиночества на сьемной квартире и вот опять земля уходит из-под ног.
Небо за окном из черного стало темно-серым – пора было выходить. Наскоро одевшись, я подхватил приготовленные сумки с вещами и вышел на лестничную площадку. Задержавшись на несколько мгновений у входа в квартиру, ставшую мне временным пристанищем, повернул ключ в замочной скважине и пошел по лестнице вниз. Лифт не работал, повсюду были разбросаны пакеты, журналы, какие-то тряпки – следы поспешного бегства обитателей квартир этого подьезда. Чем ниже я спускался, тем больше меня охватывало волнение, граничащее со страхом.  Нужно было пересечь двор, чтобы добраться до подземного гаража рядом с соседним домом, где стояла моя машина. Стараясь не выдать себя шумом шагов, я тенью пересек двор и оказался у ворот гаража. Решетчатые створки не были замкнуты на замок, только скручены несколькими витками алюминиевой проволоки. После нескольких перегибов проволока переломилась и я вошел внутрь. В ангаре стояло несколько автомобилей, не представлявших интереса мародерам – старые, ржавые, брошенные хозяевами иномарки. В самом дальнем неосвещенном углу был укрыт мой автомобиль, я загнал его туда пару дней назад, из опасения, что его подожгут на улице. Для отьезда все было готово – восемь двадцатилитровых канистр с бензином на заднем сидении и багажнике, фляга с водой, палка сухой колбасы, буханка «бородинского» в пакете под водительским сиденьем, термос с горячим чаем и большой раскладной нож. В сумке уместились почти все мои носильные вещи – джинсы, пара свитеров и куртка. Взял с собой несколько книг, с сожалением отказавшись от остальных, скрашивающих мое существование все прошлые месяцы одиночества.
Двигатель завелся с полоборота, вопреки законам жанра фантастического ужастика, наполнив напряженную тишину помещения негромким вибрирующим гулом.  Пару минут, требуемых для прогрева двигателя, я сидел в напряжении, с тревогой глядя в сторону полоски света напротив ворот выезда из гаража. Казалось, вот-вот там возникнут темные силуэты. Но нет, ничего не случилось. Включив первую скорость, я тронулся с места и осторожно покатился мимо брошенных экипажей к выезду из гаража. В голову пришла мысль, что я должен был рвануть с места с пробуксовкой, с визгом покрышек вылететь на пустынную улицу и рвануть вперед, как то делают герои остросюжетного кино. Но я тут же прогнал эту в высшей мере сумасбродную мысль, в тот момент нужно было, не привлекая внимания, без рисовок,  выбраться из города. Выехав из гаража, я заметил стаю собак, провожающих  мой автомобиль пристальным взглядом новоиспеченных хозяев улиц, уже попробовавших  человеческие трупы на вкус.
      По пустынным улицам мне удалось быстро добраться до выезда из города. Проезжая мимо пропускного пункта дорожной милиции я не заметил там никаких признаков жизни, только черные глазницы окон безучастно смотрели вникуда. Последний раз взглянув на удаляющееся  контуры многоэтажек в зеркале заднего вида, я утопил педаль газа. И тут  же что-то горячее оборвалось в груди, расколов мою жизнь на две половинки. Одна осталась в мертвом городе, другая понеслась на встречу  неизвестности, с обреченностью записи в  скрижалях судьбы, где ничего нельзя изменить.

За несколько часов езды я не встретил на дороге никого. Cтранная тишина висела в воздухе, создавая ощущение нереальности происходящего. Радиоэфир молчал во всех диапазонах, словно все живое внезапно исчезло в параллельном измерении, не было видно даже ворон.
Наконец я увидел первые признаки жизни.  Множество разноцветных палаток – целый городок среди сосновых стволов и неподвижные людские фигуры вокруг костров. Какая-то мрачная обреченность лежала тенью на этом пейзаже. Никто не обратил внимания на проезжающую мимо машину, не обернулся, глядя вслед. Я опять растворился в  одиночестве дороги, посреди бесконечной равнины, продуваемой ветром. Маленький синий автомобильчик все дальше уносил меня на юг. Километры пути, часы времени, струи дождя на лобовом стекле и солнечные блики, от которых тревога только усиливалась, – все смешалось,  подступило комком к горлу. Я очень устал. Останавливаюсь только чтобы отлить, да заправить бак. Пустую канистру оставляю там же, на обочине. Хлеб с колбасой жую на ходу, держа руль одной рукой. Нервный спазм сводит челюсти, едва могу проглотить кусок. Дрожат пальцы и знобит. Но с наступлением темноты немного успокаиваюсь и даже могу обдумать свое положение, глядя на пятно света от фар на дороге впереди. Итак, я еще жив, половина пути пройдена, завтра я встречусь с родными и мы вместе подумаем обо всем что произошло и о том, что будем делать дальше. На душе становится легче, а дорога уже не кажется такой бесконечной.

Под утро у меня возникла одна реальная опасность – едва я притормозил, позабыв о предосторожности  у колодца рядом с какими-то развалинами хутора из нескольких деревянных домов, как из-за  деревьев выскочили какие-то люди и кинулись к машине. Было еще не достаточно светло и я видел только их силуэты. Я едва успел запрыгнуть в салон и завести двигатель. Еще пара секунд и они преградили бы мне дорогу.  Вслед полетели камни и палки, но они не достигли цели  – я уже успел отъехать на полсотню метров. Больше в пределах видимости подозрительного места я не останавливался.  С приходом рассвета я уже катил по совсем знакомым местам, где  часто бывал еще в детстве. Ожило радио, но новостные выпуски не принесли  ничего утешительного: правительство призывало сохранять спокойствие, не поддаваться панике, по-возможноти не покидать прежних мест обитания, где будет организована раздача продуктов и оказана медицинская помощь нуждающимся. Но никто уже не слушал голос правительства, паника и страх гнали людей из пережитого кошмара городов по дорогам вглубь страны, насколько хватало сил передвигаться.  Печальным свидетельством произошедшему служили увиденные мною брошенные на обочине машины у которых кончился бензин, бредущие группы людей, нагруженных вещами, плачущие дети, семенящие следом. Кто не мог идти -садились на свои тюки тут же, на холодную землю. Пару раз меня просили остановиться, показывая на уставших детей, но я ни разу не остановился, понимая, чем все это может закончиться. Угрызения совести уступили доводам целесообразности, самосохранения.

В город, где прошло мое детство, я вьезжал уже поздно вечером. На месте, где раньше переливались неоновыми огнями реклама гипермаркетов и автосалонов, сейчас высились черные безмолвные коробки, словно декорации апокалиптического фильма. Мрачный оранжевый свет нескольких фонарей тускло освещал дорогу впереди. Я выключил свет фар, чтобы стать максимально незаметным и поехал по улицам города, стараясь не выезжать на центральные. Город был мертв, как и тот, из которого я начал свой путь почти сутки назад – те же выбитые витрины, черные глазницы окон и полное отсутствие живого вокруг. Или почти полное – я вдруг заметил на дороге впереди  вспыхивающие огни милицейской проблесковой сигнализации.  Пришлось резко затормозить и сдать задним ходом в переулок, затаиться пока патруль не проедет. В это неспокойное время встреча со стражами правопорядка и бандитами несла одинаковую угрозу. Переждав еще немного, я выехал из переулка и за несколько минут добрался до окраины города.  Впереди было еще одно испытание. На вьезде на мост через реку, обозначающую границы города, был укрепленный пост обьединенных сил армии и правопорядка и он оказался обитаем – меня остановили для проверки, первый раз за все время пути.  Машину со всех сторон обступили военные в камуфляже, с автоматами в руках. Пришлось выйти и отвечать на их вопросы: куда еду, зачем, что везу и тд и тп. Жутковато было смотреть на стволы, направленные на тебя. Но ничего, все обошлось, меня отпустили после тщательной проверки – искали оружие которое многие тогда везли с собой для целей самообороны, но было много и бандитов, устроивших настоящий террор на дороге, как рассказали мне на посту. Напоследок рекомендовали быть осторожнее, но я уже был научен пройденной дорогой.
Последние километры до станицы, где сейчас обитали мои родственники,  пролетели на одном дыхании. Несколько минут -и я подьехал к их дому.  На стук в калитку отозвалась лаем сначала одна собака, потом к ней присоединилась соседская и вот уже вся улица цепных псов разрывалась от злости за своими заборами. В одном из окон дома зажегся свет керосиновой лампы, скрипнула входная дверь и на пороге появилась заплаканная мама. Потом мы сидели на кухне, все вместе, пили чай и думали как будем жить дальше.

Совсем уже глубокой ночью я  добрался до своего лесного домика не окраине дачного поселка. Стих хруст гравия под колесами, чихнув, остановился двигатель. Вот и конец пути. Я вышел из машины и осмотрел дом. Все было цело: дверь не сломана и окна не разбиты. Видимо здесь еще не прошли грабители.  Но и прежних обитателей не было видно, ни одного огонька вокруг.

И тут я впервые почувствовал холодное дыхание новой эпохи, своё одиночество под пологом ночного неба, в окружении зарослей почерневшего от сырости кустарника. Чтобы развеять волнение начал собирать сучья для розжига печи, помогая себе светом карманного фонарика. Нашлось и несколько бревен потолще, чтобы превратиться в рубиновые угли и обогреть дом. Нервное напряжение стало ослабевать, перейдя наконец в состояние апатии. Я смог выпить чашку чая, решив с наступлением утра совершить обход территории и заготовить побольше дров. Потом уснул, без задних ног, накрывшись драным пледом.

Утром я проснулся совершенно окоченевший. Угли в печке давно прогорели, превратившись в белый пепел и дом быстро остыл.  Пора было отправляться на поиск дров. Накинув ватную фуфайку, я вышел из дома, прихватив топор. Вдруг раздался звонок мобильного телефона. Звонила девушка – «Мымрик, ну где же ты? Ушел рано, не позвонил!» – Это было полной неожиданностью.  Я  не сразу понял, что происходит, ответил только, что сейчас перезвоню. Второй звонок был с работы – «Андрей, у тебя все нормально, ты не заболел? Хоть бы предупредил, что не выйдешь».

У меня оставался весь световой день…на обратную дорогу.